Последний экзамен

Школьная жизнь потекла своим чередом. К глубокому сожалению Коннора, за три недели учебы ничего интересного не произошло. Новых случаев с новым наркотиком не было, чему он на самом деле был рад, видимо, лекции про это дали о себе знать; никаких чрезвычайных происшествий в школе не было, стандартные рядовые уроки, дополненные болтовней про выпускные экзамены. — Нам на следующей неделе сдавать доклад по литературе, а Маркус ко мне так и не подошёл, — они как обычно сидели на своей любимой скамейке. Саймон оглядел глазами коридор в поисках компании Манфреда. Они стояли у шкафчиков и о чём-то тихо переговаривались. — Подойди ты, — Даниэль жует жвачку, облокотившись спиной на окно. Рядом с ним Ричард активно переписывается в телефоне. — Какой ты простой, Даниэль, вот сам и подойди, — бурчит Саймон и вновь смотрит на компанию. — Я могу, — он начинает было слезать с подоконника, но брат пихает его рукой. — Я пошутил, сиди, — говорит он. — Давай, Саймон, это только для доклада по литературе. Ничего личного, вы же оба работаете на эту оценку. Тем более, с ними Кэра, она не кусается уж точно, — Коннор хлопает друга по плечу. — Ричард, скажи ему что-то, хватит с девчонкой ругаться, — он толкает брата плечом. — Вы же не хотите получить незачет, потому что он забыл, а ты слишком стеснительный, чтобы напомнить об этом, а? — он треплет Саймона по волосам и возвращается к своему диалогу. — Давай, вперёд, — Даниэль подталкивает его и Саймон встаёт со скамейки. Он поворачивается на друзей: брат уверенно кивает, Коннор и Ричард показывают два больших пальца вверх. Саймон выдыхает и направляется к компании Маркуса, игнорируя дрожь в коленках и руках. — Маркус, — он трогает его за плечо, компания приостанавливает разговор и поворачивается на него. — Привет, я, это, ну, по поводу доклада по литературе. Нам сдавать его на следующей неделе, а ты так и не подошёл, нет, ты не виноват, я понимаю, такие вещи вылетают из головы, я сам только сейчас вспомнил, — Саймон звучит максимально неуверенно, Кэра, которая стоит совсем рядом, трогает его за плечо, и это немного успокаивает. — Черт, и правда, прости Саймон, совсем забыл, — Маркус виновато улыбается. — У нас сегодня последний урок ведь вместе, так? — А что там в расписании? — все занятия на сегодня вылетают у Саймона из головы. — Как там эта нудятина называется, история искусств, кажется? — вспоминает Норт. — И как вы только там не засыпаете? — Так вот, история искусств, да. Во-первых, Норт, мне кажется что на информатике ещё более скучно, чем у мистера Мюллера, а во-вторых, Саймон, ты можешь после уроков? Тогда ко мне поедем и сделаем все. — Да, хорошо, конечно, — парень выдавливает из себя очень нервную улыбку и чувствует, что пора уходить, потому что щеки начинают краснеть. — Если я забуду, напомни мне, ладно? — Маркус улыбается, а затем чуть наклоняется к Саймону и шепчет на ухо. — И хватит меня так стесняться, я чувствую себя жутко неловко. Саймону стоит больших усилий, чтобы не побежать обратно на скамейку, а уйти спокойным медленным шагом. — За этой сценой наблюдал весь коридор, — очень некстати заключает Ричард. — А ну убери свою задницу, — Декарт слезает с подоконника. — А ты залезай, Саймон, все окей? — Даниэль тянется обнять брата, и тот прячет свое пылающее лицо у него на плече. — Он позвал меня домой. К себе, делать доклад. Я до последнего думал, что он шутит, — выдыхает он, но пока никто не видит, очень широко улыбается. — Поздравляю, ты теперь объект девичьих перешептываний, — улыбается Коннор, когда видит, как некоторые смотрят на Саймона и Даниэля и хихикая, проходят мимо. — Сомнительное достижение? Пойдёмте лучше на физкультуру переодеваться, — Саймон отлип от Даниэля: хоть щеки все ещё немного пылали, он был в норме. — Я как раз хотел зайти к мистеру Риду по поводу дополнительных занятий, — Ричард наконец-то убирает телефон и включается в диалог. Он выглядит взволнованным. — О боже, зачем тебе это? — Коннор искренне удивляется. — Вот любишь ты острые ощущения. Кто добровольно соглашается на занятия с мистером Ридом? — Твой брат-близнец, — улыбается Ричард. Они заходят в раздевалку, быстро переодеваются и разделяются — Коннор с Филлипсами уходят в зал, а Ричард — в тренерскую. — Ну что случилось, Гэвин? — он запирает дверь на всякий случай. Мужчина сидит над журналом, но когда слышит щелчок замка, отрывается и смотрит на вошедшего. — Я соскучился, — действительно серьезно выдает он. Только Ричард видел то, какой Гэвин на самом деле. Для всех он был самым ужасным учителем в школе, злым и гоняющим понапрасну, но лишь перед ним он иногда показывал свою другую сторону. В школе они старались не проявлять никаких чувств, чтобы избежать всех проблем, но после занятий времени было не очень много, и сейчас они нормально не виделись почти две недели. — Ну, иди сюда, — Ричард раскрывает объятия и прижимает Гэвина к себе. Он всегда улыбался тому, что был немного выше мужчины и обожал это, хотя никогда не говорил. — Прости, в последнее время не получается вообще выбегать вечером, нас решили завалить по всем предметам. Сблизились они летом, когда по утрам и вечерам встречались на одной спортивной площадке, и вот уже с августа как официально состояли в отношениях. — Да и у меня работы по горло, — Гэвин положил голову Ричарду на плечо, а парень запустил руку в его волосы и слегка растрепал. — Когда же ты уже выпустишься, чтобы я смог нормально к тебе подходить? — Немного осталось, потерпи, — Ричард прижимается губами ко лбу Гэвина и слышит звонок. — Надо выходить, а то все уже соскучились по твоей суровости и крикам. — Ещё пара дней без тебя и я точно кого-нибудь убью, — он крепко обнимает парня. — Давай, сваливай, а то негоже на мои уроки опаздывать. — Узнаю мистера Рида, — улыбается он и выходит перед учителем, присоединяясь к брату, вклиниваясь между ним и Даниэлем. Пока они выполняют упражнения, Ричард размышляет в фоновом режиме. Он отчётливо помнит тот момент, когда Гэвин открылся перед ним. Это было одним летним вечером, уже тогда они перешли на неформальное общение, потому что «боже, Ричард, я старше тебя всего лет на восемь, хватит этой формальности вне школы». Они оба как-то поздновато вышли на пробежку в небольшом парке, погода была потрясающей, на небе ни облачка, ярко светила луна и можно было даже разглядеть созвездия. Обстановка располагала, поэтому они лежали на траве после тренировки и просто разговаривали, полностью забыв про то, что они в обычной жизни связаны формальными отношениями. — Вот я же на самом деле не агрессивный нихрена, — говорит Гэвин, рассматривая звёзды на ночном небе. — Меня просто по-другому никогда не воспринимали. В школе у меня появились друзья, только после того, как я подрался с парнем, который постоянно задирал меня за то, что я видите ли «слишком добрый, веду себя как баба». И я с того момента вообще каких-то таких чувств не проявлял. Я как будто застрял в подростковом возрасте, где кажется, что если ты проявишь слабость, что в моем понимании доброта, сочувствие и вот так далее, то мир тебя раздавит, но ты думаю, понимаешь меня. — Ну, а сейчас ты разве не проявляешь чувства? — спрашивает Ричард. Он максимально расслаблен, руки раскинуты в разные стороны, а взгляд направлен на звёзды в небе. — И смотри, никто тебя не осуждает. — Я устал на всех злиться. Мне нужен человек, с которым я могу побыть настоящим собой, — Гэвин разглядывает ночное небо и находит его красивым, очень красивым. — Если что, то обращайся, потому что сейчас таким человеком, кажется, являюсь я, — Ричард улыбается, поворачивает голову и видит, что он смотрит прямо на него. — И вот зачем я тебе все это рассказал, теперь ведь будешь отлынивать на физре, — смеётся Гэвин и Ричард улыбается, глядя на него. — Может, ляжешь ближе? Небо сегодня такое красивое, — удивляясь сам своим словам и своей смелости предлагает Декарт и удивляется ещё больше, когда Гэвин кладет голову ему на плечо, прижимаясь ближе. Внезапно сзади них гаснет фонарное освещение, становится темно, но становится видно ещё больше звёзд. — Придется проводить тебя домой, а то мало ли, кто тут прячется в темноте, — улыбается мужчина и прижимается к Ричарду ещё ближе. Сейчас он чувствует себя максимально спокойно и максимально собой. После этого у них конечно было много неловких разговоров, потом неловкое признание от Гэвина и ещё немного неловких моментов, когда оба не понимали, как себя вести в таких отношениях, но к концу августа всё наладилось и теперь у них есть то, что есть. Ричард настолько уходит в воспоминания и размышления, что не замечает, как прямо к нему в нос летит баскетбольный мяч. Возвращается в реальность он уже лёжа на полу, когда вокруг него собирается кружок людей. — Эй, Ричард, Ричард, приём, ты окей? — это оказывается Коннор. — Да вроде, — он чувствует, что из носа идёт кровь. — Так, а ну расступились, — слышит он голос мистера Рида. — Живой? Господи, как можно мяч, который прямо в тебя летит, не заметить? Коннор, отведи брата в медицинский, а то я боюсь, что если я пойду, то вы тут друг друга все поубиваете, — Ричард замечает, что хоть и звучит он, как обычный мистер Рид, во взгляде он читает неприкрытое волнение. — Давай, вставай, — Коннор протягивает брату руку и Ричард осторожно поднимается, прикрывая нос ладнью, чтобы кровь не запачкала футболку и всё вокруг. — Ты как? — Порядок, вроде не сломал ничего? — Ричард чувствует привкус крови во рту и морщится. — Тебя вообще, как угораздило, он же действительно летел прямо на тебя? — Задумался о чём-то, но от удара все мысли из головы вышибло, — Ричард улыбается. — Мне показалось, или мистер Рид выглядел так, будто беспокоился за тебя? — Конечно он беспокоился, если бы со мной что-то посерьезне случилось, ему бы влетело в первую очередь, — Коннор открывает дверь в кабинет медсестры Роуз. — Здравствуйте, мне прилетело мячом в нос! — здоровается он с самой доброй женщиной в школе. — Ох, Ричард, садись, сейчас, — Коннор вежливо отходит, чтобы медсестра могла подойти и осмотреть брата. — Так, ну у тебя вроде ничего серьезного, но нужно подождать, пока кровь остановится, — мисс Роуз достала вату, а затем лёд из холодильника. Минут через пять Ричард уже чувствовал себя лучше. — Вы просто волшебница, мисс Роуз, спасибо вам! — улыбается он доброй женщине. — До конца урока лучше посиди, чтобы не напрягаться. Голова не кружится? — Нет, я в порядке. — Тогда идите. После физкультуры обязательно поешь и выпей чай с сахаром. Коннор, проследи, а то он любит не выполнять рекомендации, — улыбается мисс Роуз, вспоминая случай, когда она отправила Ричарда домой с температурой, а он остался на все уроки, и в итоге под конец дня упал в обморок. — Обязательно, спасибо вам! Близнецы выходят из кабинета и возвращаются в физкультурный зал. Урок продолжается, как будто ничего и не было, кто-то выполняет упражнения на тренажёрах, Даниэль вместе с Саймоном опять бегают круги, кто-то продолжает упражняться с мячом. Коннор доводит брата до скамейки. — Живой? — спрашивает их мистер Рид, присаживаясь рядом. — Ему сказали посидеть до конца урока, вы же не будете его гонять? — Коннор окидывает преподавателя таким взглядом, что Гэвин, кажется почувствовал в нем фразу «если вы его сейчас отправите заниматься, я вас уничтожу и не посмотрю на то, что вы мой преподаватель». — Его нет, а ты иди отрабатывай дальше, — холодно ответил он и Коннора устроил такой вариант, поэтому он присоединился к Филлипсам. Гэвин оглядел зал, и когда убедился, что на него никто не смотрит, обратился к Ричарду: — Ты в порядке? — Более чем, не волнуйся. Сейчас так хотелось лечь и положить голову Гэвину на колени или прижаться ближе и улечься на плечо, но нельзя было, пока в зале такая толпа детей. Они действительно соскучились друг по другу. Ричард посмотрел на мужчину и увидел, что тот испытывает точно такие же чувства. — Давай вечером сходим на пробежку, — шепчет Ричард, когда брат и друзья пробегают мимо них. — Давай. Как обычно? — Ага. Оба улыбаются и тут же делают вид, что этого диалога не было. После физкультуры компания из близнецов как обычно идёт в столовую, чтобы восстановить силы после урока. Коннор приносит Ричарду чай. — Ну что, Саймон, готов к поездке с Маркусом, в дом Маркуса, чтобы делать доклад по литературе с Маркусом? — смеётся Даниэль и видит, как брат смущается, когда смотрит в свой ланч-бокс. — Вы посмотрите, какая он булка, я не могу. Если Маркус откажется с ним встречаться когда-нибудь, я лично ему втащу. Даниэль говорил это абсолютно искренне. В своей жизни он никого не любил так же сильно, как брата, и все помнили ту ситуацию, когда в средней школе Даниэль сломал руку парню, который задирал Саймона, из-за чего был отстранён от учебы на несколько недель. — Да брось, конечно он не согласится, я ему не подхожу, — Саймон оглянулся и посмотрел на столик, где сидела компания Маркуса. С недавнего времени к ним присоединились Лютер и Кэра, и насчёт них, конечно, тоже начали шептаться, но им было невпервой. Ричард прислушался к тому, о чем вокруг говорили, и уже никто не обсуждал отношения Маркуса и Норт. Он часто вникал в сплетни, чтобы если вдруг про него и Гэвина кто-то начнет говорить, сразу же это пресечь или быстро отреагировать. Но сегодня ничего интересного не было, в основном какие-то локальные разговоры, которые никого из близнецов не касались. — Влюбленный Саймон такой лапочка, я хочу, чтобы он всегда так выглядел, — продолжал Даниэль, с улыбкой смотря на брата. — Кто самый милый парень в мире? — он треплет брата по волосам. — Даниэль, если ты не заметил, вы одинаковые, — смеётся Коннор и это подхватывает вся компания. Хоть они и были близнецами, но у Ричарда и Коннора отношения между друг другом отличались от отношений Даниэля и Саймона, в основном из-за разницы в характерах. Филлипсы были более мягкие, а следовательно, более заботливыми по отношению друг к другу. Декарты же по очереди заменяли друг другу отца, когда это было нужно, помогали советом, но и заботиться друг о друге не забывали. Из общего было то, что в обеих парах друг за друга были готовы убить. После столовой они расходятся на свои уроки, у Саймона по расписанию — психология и история искусств, у Даниэля, Ричарда и Коннора — химия и дополнительный час математики. На психологии Саймон садится с Кэрой. — Ну, рассказывай, как у вас с Лютером? Смотрю, наша помощь вам не понадобилась? — улыбается он. — Он — самый лучший парень, который у меня был. Не то, чтобы мне особо было, с кем сравнивать, но Лютер — просто чудо. Он и грозный, и заботливый, и романтичный, и если что навалять может, — Кэра тоже улыбается, рассказывая про своего парня. — Не знаю, как я раньше жила без Лютера. А у тебя как? Сегодня идёшь к Маркусу? — Да, и я очень боюсь облажаться, — разговаривая об этом с Кэрой он чувствует себя спокойно, хотя и краснеет немного, вспоминая про Маркуса. — Как думаешь, он догадывается, что я в него влюблен? — Мне кажется, все догадываются, — улыбается девушка. — Но не переживай, до Маркуса долго доходит. Ты главное, у него дома не слишком переживай. Он такой же, как и все мы. — Да, у него всего лишь отец известный художник, он всего лишь самый популярный парень в школе и всего лишь я в него влюблен, подумаешь. — Все вышеперечисленное, кроме того, что ты в него влюблен, не делает его особенным. Лютер рассказывал про Зака у него в старой школе, так Маркус по сравнению с ним просто паинька. Он не страдает манией величия и не считает себя круче всех. Так что он вполне может с тобой встречаться, тем более, — Кэра наклоняется и шепчет ему на ухо, — он не только по девочкам. — Уильямс, Филлипс, о чем вы там шепчетесь? — мисс Миллер строго смотрит на них. — Простите, — виновато улыбается Саймон. Диалог с Кэрой его успокоил. До конца урока психологии он почти не думает о Маркусе, но на истории искусств приходится про него вспомнить, потому что Манфред подсаживается к нему за последнюю парту. — Ты ведь не против? — спрашивает он. — Нет, нет, конечно, садись, — Саймон едва не подрывается, чтобы отодвинуть парню стул, но вовремя одергивает себя. — Я на самом деле сюда хожу просто для виду, я знаю все, о чем говорит мистер Мюллер, — Маркус достает из портфеля блокнот. — Отец рассказал мне всё это ещё когда мне было двенадцать, поэтому на его уроках я просто практикуюсь в рисовании, — улыбается он. Перед Саймоном как будто возникает два выбора ответа: «спросить про отца» и «спросить про рисование». — Мне нравятся работы твоего отца, я видел некоторые на выставке в музее. Люблю современное искусство, — парень даже почти не дрожит, когда говорит это. — Мне тоже, но его стиль мне немного не по душе, я больше по реализму, — Маркус показывает Саймону скетчбук, в котором нарисованы какие-то голубые цветы. — Нравится? — Красивые, — улыбается Саймон. — «Как ты», — хочется добавить ему, но он сдерживается. После разговора с Кэрой ему действительно как-то проще, хотя он всё ещё немного краснеет при разговоре с ним. — Ты со всеми такой неуверенный, или только со мной? — шепчет Маркус, уже когда мистер Мюллер начинает лекцию. — Мы просто… — Саймон пытается не выдать себя, — не то, что бы очень знакомы, я менее уверенный в себе, чем мой брат. Думаю, если мы, ну, если ты хочешь, конечно, продолжим общаться, мне будет проще, — парень нервно сжимает ручку в руках. — Я давно вашу компанию приметил, вы достаточно заметные, сразу две пары близнецов, — улыбается Маркус и делает ещё штрихи в своем скетчбуке. — Если ты хочешь общаться, то можем выйти чуть дальше доклада по литературе. То, что люди считают меня самым классным мальчиком в школе еще не значит, что я зазнавшийся ублюдок, — он подмигивает и у Саймона кажется сердце пропускает пару ударов. — Маркус, я понимаю, что ты всё знаешь, но тогда с Саймоном будешь сам программу проходить, — слышат они голос мистера Мюллера. — Если у него будут какие-то вопросы, то мы всё равно после уроков ко мне, спросит, если что, — улыбается Маркус и на них все поворачиваются. Саймону кажется, что пластиковая ручка, которую он сжимает, сейчас сломается. — Но я извиняюсь, буду потише. — Чудно, — учитель продолжает урок. — Ну так что про общаться? — чуть тише спрашивает он. — Я не против познакомиться поближе, — выдал Саймон максимально спокойный ответ, который смог выдать. Внутри все кричало, подпрыгивало и перемешивалось. Он подождал ещё немного, чтобы не вызывать подозрений, а потом попросился выйти и чуть ли не через секунду оказался у кабинета математики. — Мисс Эллис, можно Даниэля буквально на пару слов? — Я надеюсь, это не потому что вы хотите поменяться и посмеяться потом надо мной, — улыбается женщина, и кивает Даниэлю, чтобы тот вышел. — Всё хорошо? — спрашивает он и удивляется, когда Саймон сжимает его в объятиях. — Маркус предложил мне общаться, — говорит он это ему в плечо. — Прости, что тебя выдернул, но просто я очень сильно рад и боялся сболтнуть ему лишнего. — Я доволен тобой, братишка, — Даниэль улыбается. — Я уверен, что всё будет хорошо. Ты же после школы к нему, да? Я родителям скажу, где ты, не переживай. Все будет хорошо, только не умри от волнения. — Спасибо. — Вечером расскажешь, как все было. Так, а теперь отпусти меня, пожалуйста, задушишь. Саймон отлипает от брата и немножко успокаивается. Даниэль треплет его по волосам, желает удачи и уходит на математику, а Саймон возвращается на историю искусств. До конца урока они с Маркусом не разговаривают, Манфред слишком увлечен рисованием, а он — конспектированием. За этим делом оба не замечают, как проходит время, и когда звенит звонок, Саймон даже удивляется. — Не собираешься убегать? — улыбается Маркус, собирая вещи. — Сейчас поедем ко мне, я не забыл. — Я тоже помню, — улыбается Саймон. Они вместе идут к гардеробу, Маркус рассказывает ему про тему, которую выбрал. Они забирают куртки, Манфред прощается с друзьями, Саймона на школьном дворе нагоняют близнецы и тоже прощаются, ехидно улыбаясь и желая удачи. На школьном дворе много подростков, и Филлипсу кажется, что все смотрят на них с Маркусом. Манфред тем временем достает ключи из кармана своего плаща и разблокировывает черную машину, а потом открывает Саймону дверь. — Прошу, — улыбается он и снова заставляет парня краснеть. Сам Маркус садится на водительское. — Расскажи про себя немного, потому что думаю, про меня ты многое уже знаешь, — Маркус заводит машину и они отъезжают от школы. — Ну, я не особо интересный, — начинает Саймон. — С родителями живём в доме недалеко от школы, они психологами работают, у меня есть брат-близнец, да и больше ничего особенного, обычный парень. Тоже психологом думаю стать. — Каждый по-своему особенный, Саймон, не принижай себя. — А ты, расскажи что-нибудь, что я не знаю, потому что я правда не подозреваю, что ещё о себе рассказать, — Саймону нравится стиль вождения Маркуса, он едет очень плавно и максимально аккуратно. — Пожалуй, самый неожиданный факт, о котором никто не догадывается, так это то, что я приемный ребенок Карла, — Маркус улыбается, говоря о нём. — Он усыновил меня, когда мне было десять. До этого две приемные семьи возвращали меня обратно, не справлялись со мной, а Карл нашел подход. — Ох, хорошо что у этой истории счастливое продолжение, — Саймон чувствует, что Маркус не говорит это всем подряд. — Именно Карл сделал из меня того, кем я являюсь сейчас, без него я бы так и остался забитым никому не нужным ребенком, — Маркус смотрит на дорогу. — Мне интересно, что другие думают обо мне, не видя всей картины ситуации. — Да много чего, думаю, ты сам знаешь. Не понимаю, как ты выносишь все эти сплетни в свою сторону, это же просто кошмар. — Я уже привык. Саймон заметно расслабился. Он периодически украдкой поглядывал на Маркуса и восхищался уже наверное в сотый раз. Манфред тем временем рассказывает что-то про рисование, и Саймон даже вступает в дискуссию. За этим он не замечает, как машина доезжает до дома Маркуса. — Вот здесь я и живу, — он паркует машину возле дома, закрывает ее и Саймон идёт за ним. — Пап, я дома! — кричит Маркус, когда заходит в дверь. — Я в мастерской, если буду нужен, — отвечает ему голос из двери напротив входа. — Я с другом, если что, мы доклад будем делать! — громко говорит он, а потом уже тише для Саймона. — Раздевайся, пойдем наверх, — Маркус снимает плащ и ждет, пока Саймон снимет свою куртку, а потом вешает ее на крючок у входа. — Папа видимо вдохновение словил, прекрасно его понимаю. — Ты в будущем тоже хочешь быть художником? — спрашивает Саймон, пока они поднимаются наверх. — Если будет получаться, то да. Я вообще хотел бы заниматься благотворительностью, а на это нужны деньги, поэтому, если рисование будет столько приносить, то я буду очень рад, — Маркус открывает какую-то дверь. — Заходи в мои скромные хоромы. В комнате небольшой бардак, незаправленная кровать, но в целом очень уютно. На столе стоит ноутбук, стопкой лежат тетради и какие-то принадлежности для рисования. Комната Саймона в целом отличалась только размером и отсутствием мольберта в углу комнаты. — Ты прости, гостей я не ждал, совсем забыл про литературу, — Маркус пытается привести всё в порядок и Саймона это умиляет. — Всё в порядке, я в своей комнате убираюсь только тогда, когда мама приходит и начинает жаловаться. — Посиди пока, я схожу, сделаю чай, — Маркус выходит и Саймон садится на краешек кровати, присматриваясь внимательнее. Он решает подойти к мольберту. На нём незаконченная работа, в центре пока пусто, а по краям нарисованы синие цветы, точно такие же, как и в блокноте. На столе, помимо школьных тетрадок лежали ещё скетчбуки, которые Саймон не стал трогать, потому что ему не разрешали. В углу комнаты стояла гитара, на полках и стояли и висели какие-то награды. Он вспоминает, что Маркус занимается спортом и вроде как состоит в школьной команде по баскетболу. — Нравится? — Маркус ставит чашки на стол. — У тебя уютно, — заключает Саймон. Стул у Манфреда в комнате только один, поэтому он кладет ноутбук на кровать, потом ставит рядом с ним какую-то длинную книгу, ставит на неё чашки и садится с другой стороны от Саймона. В течение некоторого долгого времени они действительно не отвлекаются ни на что, кроме литературы, дискутируют, Маркус набирает текст на ноутбуке, Саймон лезет в свои конспекты, и вот, к вечеру доклад был закончен. — Ты не голоден? — спрашивает Маркус, откладывая ноутбук на стол. — Не очень. Мне бы домой, уже поздновато как-то, — часы на телефоне Саймона показывали почти семь вечера. — Останься на ужин и я отвезу тебя, — Маркус встаёт с кровати и разминает затёкшие за пару часов мышцы. В процессе он лишь пару раз подходил к мольберту, чтобы что-то нарисовать и за новым чаем. — Ну, только если ты настаиваешь. За эти пару часов Саймон словно забыл, с кем он делал этот доклад, а сейчас вспомнил, что он дома у Маркуса, делает доклад с Маркусом, и теперь Маркус предлагал ему остаться на ужин. Он опять немного смутился, почувствовал себя неловко и неуверенно. Парень вышел из комнаты, и Саймону ничего не оставалось, как пойти следом. Маркус ведёт его на кухню и начинает готовить ужин. Филлипс тем временем отписывается брату, что возможно, немного задержится. Где-то к середине кулинарного процесса на кухне появляется отец Маркуса. — Пап, ну мог бы позвать, я бы помог тебе, — парень отвлекается от сковородки и помогает отцу. — Познакомься, это Саймон, мой друг. — Здравствуйте, мистер Манфред, я очень рад с вами познакомиться, — у Саймона внутри всё переворачивается, когда Маркус опять назыает его «друг». — Я очень люблю ваше творчество. — Я тоже рад с тобой познакомиться, — улыбается Карл, окидывая его изучающим взглядом. — Маркус, пытаешься впечатлить парня своими кулинарными талантами? — Я просто готовлю, пап, — он заканчивает и достает тарелки, раскладывает по ним пасту, которую приготовил, и ставит на стол. — Спасибо, — благодарит его Саймон. Он чувствует себя немного лишним за этим столом, но отвлекается на то, как вкусно получилось у Маркуса приготовить такое нехитрое блюдо. — Нравится? — улыбается парень, когда Филлипс кивает. — Я пока только учусь, но вроде успешно. Они переговариваются о каких-то общих темах. Карл спрашивает у них, как прошел день в школе и получилось ли у них сделать доклад. Под конец небольшого ужина Саймон перестает чувствовать неловкость, но рядом с Маркусом румянец с его щек просто не пропадает. — Иди, собирайся, я сейчас, — Саймон кивает Маркусу и уходит в коридор, а парень пока убирает тарелки в посудомоечную машину. — Мой тебе совет, сынок, — тихо говорит ему Карл. — Используй более голубой оттенок для своих цветов, тот, который сейчас, чуть темнее, чем его глаза. — Ну пап! — смущается Маркус. — А будто я не понимаю, — смеётся тот. — Давай, он тебя уже ждёт. Маркус кивает и выходит в коридор, где его уже ждёт Саймон, парень листает что-то в телефоне. Манфред быстро накидывает на себя плащ, завязывает кроссовки и выходит вместе с Саймоном на улицу. В машине они разговаривают на отстраненные темы, обо всем и ни о чем одновременно. — А как у тебя в плане отношений? Тебе парни нравятся или девушки? — внезапно спрашивает Маркус. Саймон даже зависает на секунду. — Мне главное, чтобы человек был хороший, а пол, это в последнюю очередь, — честно отвечает он. — А у тебя как? — Не могу не согласиться. Но честно сказать, с девушками мне не очень понравилось, — улыбается Маркус. — Твой дом? — Ага. Спасибо что довез и… за вечер, — снова чувствует, как щеки краснеют, хорошо, что в темноте не видно. — Обращайся, — улыбается Маркус. — Увидимся в школе. — Пока, — прощается Саймон и выходит из машины. Маркус уезжает и парень ещё немного смотрит вслед, прежде чем зайти в дом. — Даниэль, ты не поверишь! — именно с этого он начинает диалог, когда брат открывает ему дверь в комнату.

***

Ричард немного опаздывает ко времени, когда обычно выходит на пробежку. На улице уже холодно, поэтому сверху на спортивный костюм он накидывает куртку. В парке никого нет, кроме одинокой фигуры Гэвина. — Извини, опоздал, — Ричард улыбается и обнимает мужчину. — Я уж подумал, Коннор тебя не выпустил, — улыбается Гэвин ему в плечо. — Он порывался было, но я сказал, что отлично себя чувствую. Можно? — спрашивает парень и не дожидаясь согласия целует Гэвина, рукой обнимая за шею. — Пиздец, я так соскучился. — А ну не выражайся, — смеётся он и целует Ричарда ещё раз. — Вот кто бы говорил. Они вдвоем бегают вокруг небольшой баскетбольной площадки, обсуждая события прошедших недель. Ричард иногда загонялся, что не подходит Гэвину, так как думал, что слишком мелкий для отношений с двадцатишести летним мужчиной, но потом понимал, что если бы ему с ним не было комфортно, то Гэвин не предложил бы встречаться. Он всё ещё не рассказал про это брату, хотя близнецам Филлипсам он сказал ещё когда только влюбился в него. И хоть Коннор одобрял отношения Даниэля и мистера Трэвиса, он не мог дать гарантий, что на его отношения он отреагирует точно так же. — Тебя как угораздило мяч в нос словить? — они сидят на скамейке и восстанавливают дыхание. — Задумался о том, как мы лежали на траве в парке летом. Ты был такой искренний. — Вот как будто после этого я больше перед тобой не откровенничал, мелкий засранец, нашел, что вспомнить, — притворно-обиженным голосом говорит Гэвин. — Брось, лучше того момента пока только наш первый поцелуй, — Ричард кладет голову мужчине на плечо, как хотел сделать сегодня днём. Они сидят так молча ровно до того момента, пока не становится холодно. — Давай я провожу тебя домой, — Гэвин берет его за руку и это лучшее завершение этого вечера.