Маленьких все обижают

— Итак, сначала хотелось бы сказать, как я рада всех вас снова видеть! — улыбнулась я стоящим передо мной друзьям. — В прошлом году мы тренировались в заклинаниях, вырабатывали скорость реакции и всё такое. В нынешнем я хочу добавить тренировки на повышение выносливости! — торжественно объявила я. — И что это за тренировки? — с интересом спросила Хелен. — Выносливости? — печально переспросил брат. — Да. Я предлагаю заняться физической подготовкой. У нас уже неплохо получаются дуэли. Более или менее, — многозначительно добавила я. — Но мы слишком быстро выдыхаемся. Я, конечно, никого не принуждаю. Если кто-то хочет присоединиться ко мне, жду вас завтра в шесть утра в гостиной. Я вопросительно подняла брови, ожидая реакции. — Я с тобой, — первой ответила подруга. Парни молчали, сомневаясь. — А вам оно в первую очередь надо. Станете красивыми мускулистыми парнями. На этом обсуждение закончилось. — Отлично, завтра в шесть. Не забудьте поставить будильники. А сейчас давайте начнем сегодняшнюю тренировку. Первый урок защиты от темных искусств у второго курса Гриффиндора совместно с Когтевраном состоялся в пятницу. Задолго до начала урока все собрались у дверей класса: уже были наслышаны, как другим курсам понравился урок. К сожалению, никто не желал рассказывать, что там было, «чтобы не портить впечатление». У четвертого курса Защита была вчера, и Нев выглядел очень странным, каким-то подавленным, но тоже ничего не сказал. Пришел с каким-то большим томом под мышкой. «Я не думаю, что ваш урок будет похож на наш», — только и сказал он. Добавить сюда инцидент с Драко Малфоем, когда Грюм превратил того в хорька (Шерлок тогда заинтересованно дернулся) и бил им об пол. Особенно меня тогда заинтересовали слова Грюма: Малфой-старший — давний знакомец аврора. Учитывая прошлое Люциуса Малфоя, можно догадаться, при каких обстоятельствах они встречались. «Еще один старый знакомый», — было сказано и про Снейпа. И нервозность, и озлобленность профессора зельеварения, а также желание находиться подальше от Грюма наводили на вопросы относительно прошлого декана Слизерина. И сейчас я, как и все, была заинтригована. Все торопливо расселись, достав свои учебники. Когда Грюм вошел в класс, все разговоры прекратились. Я села рядом с Хелен за парту посредине класса, потому что все места впереди были уже заняты. Этан сидел за первой с Джайлзом Дэниелсом. — Уберите книги. На уроке они вам не понадобятся, — будто прорычал Грюм. Мы поспешили спрятать учебники в сумки. Профессор принялся перечислять имена по журналу. Студенты с готовностью вставали, когда звучало их имя. — В прошлом году, передо мной, защиту от темных искусств вел профессор Люпин, — студенты вразнобой подтвердили. — С ним вы проходили темных существ и учились защищаться от них. Я же здесь для того, чтобы показать вам, как нужно защищаться от магов. И я не буду делать скидку на возраст или пол. Если темный маг придет к вам, он не будет смотреть, как вы подготовились, ребенок вы или взрослый, мужчина или женщина, в пижаме ли вы или в специальной одежде. ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ! Весь класс подскочил на стульях от внезапного крика. Так и заикой стать можно! — Вот чему я должен вас научить! Враг не будет вас предупреждать о нападении. Не будет говорить, какое заклинание применит. По просьбе Дамблдора, я научу вас, как правильно реагировать и как не поддаваться панике, где можно выставить щит, а где только уворачиваться. По мнению же уважаемого Министерства, я должен научить вас нескольким контрзаклятьям и на этом остановиться. Он на мгновение замолчал, вглядываясь в лица. — Врага нужно знать в лицо! Именно поэтому мы с директором решили, что вы должны знать, как выглядит применение темных проклятий. На данный момент Министерство выделяет три так называемых Непростительных заклинания. Кто назовет мне хоть одно? Из гриффиндорцев руки подняли только два человека: я и Эллис Блонд. Когтевранцы — почти все. — Грант! Поднялся когтевранец с первой парты. — Эти заклятья: Империус, Круциатус и Авада Кедавра. — Хорошо. Начнем с Империуса. Что вы о нем знаете? Опять та же картина. — Миллс! — Империус — заклинание подчинения. Оно полностью подчиняет человека воле наложившего это заклятие волшебника. — Верно! Но как понять, под Империусом человек или нет? ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ! Класс вновь подскочил. — Если ваш друг, знакомый, приятель или даже родитель вдруг совершит действие, совершенно не характерное для него, то есть вероятность, что кто-то подчинил его волю. Находящийся под заклятием сохраняет все свои привычки, почерк, походку. Вы должны быть бдительны и наблюдательны. Грюм достал из ящика стола банку с пауками. Произнес, направив на паука палочку: — Империо! Животное соскочило с руки профессора и принялось выделывать всевозможные кренделя, не характерные для пауков. Весь класс засмеялся над представлением. На что Грюм процедил: — А если я прикажу ему напасть на кого-то из вас? Или выпрыгнуть из окна? — класс мгновенно замолк. А это идея! Предположим, сидит себе важная шишка в Министерстве в своем любимом кресле и попивает чаек. К нему в кабинет прокрадывается паук с ядом мгновенного действия... Паук ползет к человеку, скрываясь в тени... Один укус. И секретарь находит хладное тело... От размышлений меня отвлек Грюм, который заставил вновь подскочить всех на месте от крика «постоянная бдительность!», а меня еще и вскрикнуть. Пожалуй, на уроках Грюма отвлекаться еще опаснее, чем на уроках Снейпа. — Следующее заклинание — это Круциатус, — ответила Эллис. На этот раз паук, перекинувшись на брюшко, быстро и нервно задергал лапками. Я даже не успела понять, как реагировать на это, как всё кончилось. Секунд через пять Грюм прекратил. — Верно. Это заклинание вызывает боль. Следующее — Авада Кедавра. Зеленый луч попал в маленькое тельце, и паук замер. Несколько учеников, в том числе и парни, вскрикнули. — Авада Кедавра — заклинание, которое никакие щиты не остановят. Оно требует для выполнения серьезной магической мощи. Сейчас вы все можете достать свои волшебные палочки, направить на меня и произнести положенные слова, однако сомневаюсь, чтобы меня от этого хотя бы насморк прохватил. Возникает вопрос: если всё равно нет противодействующего заклятия, то зачем я вам это показываю? Затем, что вы должны знать. Вы должны ясно представлять себе, как выглядит самое худшее. Грюм что-то еще говорил про то, что если использовать их, можно однажды проснуться в Азкабане, но я особо не вслушивалась, находясь под впечатлением и не отрывая взгляд от паука, испробовавшего на себе эти три проклятья. Потом мы без единого звука конспектировали лекцию. — Лонгботтом, задержись. Почувствовав себя Штирлицем, я села обратно. — Я подожду тебя у дверей, — шепнула мне Хелен и направилась к выходу. Мне и самой интересно, что за разговор ко мне у Грюма. — По-моему, это не самое ужасное заклинание. Его даже можно назвать милосердным. От Авады Кедавры человек умирает мгновенно, возможно, даже не успев ничего понять и почувствовать. Это же лучше, чем несколько часов истекать кровью и только потом умереть, не так ли? — он принялся что-то переставлять в шкафу. — Это жестоко. Некоторые скажут, что вы еще слишком молоды для этого. Но, как я понял, у вас тут давно не было нормальных учителей, и кто знает, кто будет после меня, — голос его был не таким рычащим, как на уроке. — Вы не планируете остаться, профессор? — создав на лице видимость интереса, спросила я. Почему-то я была уверена, что он за мной наблюдает. Недавно я познакомилась с девочкой из Когтеврана — Луной Лавгуд. Я по достоинству оценила ее манеру поведения. Строить из себя умалишенную дурочку, а если скажешь что-то умное или сболтнешь лишнее, все только скажут: «Это же Лавгуд». Я немного переняла ее выражение лица сейчас. Хотя внутри всё трясется, снаружи у меня безмятежный вид. — Кто знает? Я смотрю, ты спокойней отреагировала, чем твой брат. — Он впечатлительный, — ответила я. — Ты крепче духом? Это правильно, — Грюм нашел, что искал, и положил на мой стол старую книгу. — Я наслышан про эту историю с вашими родителями. Сильные маги были. Тогда, после исчезновения Темного Лорда, была жуткая неразбериха. Волшебники принялись праздновать, толком не поняв, что случилось. Но вашей бабушке было не до веселья, — он поймал мой мрачный взгляд. А я почувствовала, как напрягся у меня за спиной Шерлок. — Не умею я так мягко говорить, как Дамблдор. По-моему, проще сказать всё прямо. Я к чему веду... Ты уже думала, чем займешься в будущем? Пойдешь по стопам родителей и станешь аврором или займешься чем-нибудь другим? — Я считаю, о таком рано думать на втором курсе, профессор. — Вот и задумайся. У тебя есть выдержка. Я не понимаю, правда, как ты попала на Гриффиндор, — его обезображенный рот искривился в ухмылке. — Этот факультет всегда славился горячими головами. Но боевые маги с холодным и расчетливым умом очень ценятся. — Профессор, мне кажется, вы меня переоцениваете. — Это мне лучше знать. Любой твой однокурсник на твоем месте не был бы таким спокойным... — несколько мгновений он сверлил меня обоими глазами. — Твой брат был настолько плох, что я решил его немного утешить: подарил ему книгу по травологии. Профессор Стебль говорила, что он первый у нее на уроках. — Вы решили мне тоже дать книгу по травологии, сэр? — с невинным видом поинтересовалась я. — Нет. Но я подумал, что тебя заинтересует эта книга. Я с новым интересом посмотрела на книгу. — Эта книга о магах, развитии и отношении к магии в разное время. Кстати, что это вы утром вчетвером круги вокруг Хогвартса наматываете? — Хорошо помогает проснуться, сэр. — Ладно, иди уже, а то на следующий урок опоздаешь. Я положила книгу в сумку и попыталась не слишком поспешно выйти из класса. За дверьми меня сразу встретила вопросом Хелен: — Что он хотел? — Пофилософствовал, сказал, мол, заметил во мне великие способности, по-моему, приглашал после школы в аврорат. — Ух ты! Сам Грюм! — восторженно с ноткой зависти завопила она. — Хелен, не пугай меня. Это была ирония. — А как тебе урок? Этот Грозный Глаз и правда сумасшедший! — поспешила она сменить тему. — А этот его девиз «Постоянная бдительность!»! — Я бы его немного перефразировала: «Лучше перебдеть, чем недобдеть!» Мы весело рассмеялись, спускаясь по лестнице к кабинету трансфигурации. Наконец напряжение начало спадать. Книга оказалась интересной, и называлась она «Жизнеописание сэра Денрика». Не правда ли звучит почти как «Приключения Мюнхгаузена»? Обложка на ней была новой. Ее автор был типичным гриффиндорцем: путешествовал по миру и искал неприятности на пятую точку, суя свой нос во все норы. Можно было бы назвать книгу художественной литературой, если бы там не описывалось действие применяемых самим автором, а также другими магами заклинаний. В то время закон был другой, да и Министерства не было. Я нашла магический детектив! Ха-ха. Я так увлеклась прочтением, что засиживалась допоздна, а потом читала в любую свободную минуту. Содержание было не слишком гуманным, и описываемые сцены иногда были кровавыми и жестокими, но интересными. Утром за завтраком тоже сидела с книгой. А что? Не я одна! Не меньше половины когтевранцев были такими же, да и среди слизеринцев несколько человек уткнулись в книги. «...Домовой эльф Герингов был старателен и накрыл для гостей великолепный стол. Я поддерживал беседу с сэром Бэйметом, поглядывая на прекрасных леди, танцующих с кавалерами. — Вы знаете, сэр Денрик, эти оборотни так надоедливы. Представляете, один больше месяца прячется в небольшом городке Солсбери. Я провел там неделю, и полнолуние пришлось как раз на эти дни. — О, вам пришлось три дня просидеть взаперти? — Это были самые скучные три дня моей жизни. Хотя в этом маленьком городке нет никаких развлечений, так что, пожалуй, вся неделя была ужасной». Я прожевала бутерброд и потянулась за соком. «Я заметил зашедшую в зал леди Гудвин. Пора было приступать к выполнению, если я не хотел проиграть спор. Я поспешил ее поприветствовать. Покинул я сэра Бэймета вовремя. Его сын подошел к нему и начал громко, на весь зал, капризничать. Упаси меня Мерлин когда-нибудь обзавестись детьми! Сэр Бэймет поспешил увести ребенка, дабы не позориться. Этот благородный мужчина был слишком мягок с сыном. Надеюсь, он всё же решится наказать его хотя бы Круциатусом...» — Пфшшшшш. Кха-кха, — несчастный сок оказался на книге. Кто-то заботливо похлопал меня по спине. Откашлявшись, я применила осушающие и очищающие чары на страницы и поспешила убрать книгу в сумку. Хелен поинтересовалась, всё ли в порядке. А я, ответив, посмотрела на Грюма. Его большой голубой глаз уже смотрел в сторону. Что за книгу он мне дал? Наказать ребенка Круциатусом за мелкую оплошность, да еще так, будто это само собой разумеющееся! Кухню Хогвартса я посетила после того, как услышала от старшекурсников, как в нее попасть. Там домовики меня накормили всякими булочками и пирожками. Заклеймив кухню как холодильник и булочную, если вдруг захочется пожрать ночью, я решилась пройти по лазу в Хогсмид. Главную опасность представлял Грюм со своим загадочным глазом. В свободный день недели я осторожно пробралась после занятий к статуе одноглазой ведьмы. Прошла по потайному ходу, обнаружив и благополучно миновав сигнальные чары, и с удивлением открыла дверь в каком-то подвальчике. Кто бы мог наложить их? Хотя я тоже повесила свои свежеизученные чары возле обоих выходов. Буду знать, когда и куда сваливать, если кто-нибудь зайдет. Вокруг располагались коробки, в которых обнаружились сладости. Немного прогулявшись по Хогсмиду со скрытым под капюшоном лицом, я вернулась назад в приподнятом настроении. Тайный ход, про который почти никто не знает, был исследован! После следующего занятия по Защите я осталась в классе, предупредив подругу, что задержусь. — Ты что-то хотела спросить? — поинтересовался у меня Грюм после того, как последний ученик покинул кабинет. — Да. Профессор, та книга, которую вы мне дали... Она интересная, но у меня появился один вопрос. Тут в книге есть один момент... — Я ее читал, продолжай, — подбодрил он меня. — Денрик надеется, что Бэймет накажет сына Круциатусом. И это за такую мелочь! Как будто это обычное дело, каждый день повторяется! Эта книга, конечно, развлекательная, но всё равно. Я не могу понять, почему! — А так и было. Я ошарашенно смотрела на профессора, а он ухмылялся. — Заклинание Круциатус бывает разной силы. Раньше их применяли в качестве наказания. Думаю, Министерство наложило на него запрет после Первой магической войны. После принятия закона о Непростительных заклинаниях маги не знали, как воспитывать детей. Кто вырастил капризных, кто прибегнул к магловским способам наказания, а кто к магическим, но другим. Я стояла будто обухом по голове ударенная. — Получается, после принятия этого закона ничего фактически не изменилось. — Можно и так сказать. Я слышал про несколько случаев, когда родители по незнанию чуть не убивали своих детей... Так, заболтался я тут с тобой! — Спасибо, профессор. До свидания, — я поспешила на выход. Подготовка к приезду студентов из Шармбатона и Дурмстранга подняла на уши всю школу и напомнила мне подготовку к приезду шишки из Министерства образования в русскую школу. Даже последний урок сократили. Вечером тридцатого октября все студенты отнесли сумки в спальни и выстроились перед замком. Деканы постарались. Но запретить всем переговариваться не смогли, и теперь отовсюду слышались шепотки типа: «Когда же они прибудут?», «А как они будут добираться?». Ну и еще старшекурсники проявили изобретательность: прятали в мантиях алкоголь «для согрева». Сначала прилетела огромная карета Шармбатона, запряженная белыми пегасами. Вышла из нее огромная женщина, не уступающая ростом Хагриду, — директриса. Затем появился из пучины озера корабль Дурмстранга. Медленно, нехотя его мачты разрезали волны, объявляя о своем прибытии словно фанфарон. Студенты стояли тихо, ошеломленно, в восторге глядя на это произведение знаний и магии... — Ух ты, Летучий Голландец! Не удивлюсь, если оттуда вылезет Дейви Джонс, — восторженно воскликнула я. — Кто такой Дейви Джонс? — спросила меня Хелен. А! Я ж забыла! — Да мужик такой с осьминогом на лице, — хихикнула я. Печально. По трапу спустился обычный человек в белой шубе под стать цвету волос. Среди учеников Дурмстранга обнаружился Виктор Крам — тот, про кого мне прожужжали все уши. Имя русское, но, увы, болгарин. Все возбужденно загалдели. Девушки стали искать хоть что-нибудь, чем можно писать. Подруга моя тоже побивалась ринуться в толпу. — Да ну тебя, Хелен, он же здесь еще год будет, потом возьмешь автограф! — мои слова не возымели никакого действия. — Ли, это же Крам! Прямо тут! Она потащила меня в толпу. — Разойдись, народ! Тепловоз едет! — кричала она, распихивая в стороны высоких девушек. И когда я успела такое сморозить? Добрались мы до бровастой звезды только у входа в Большой зал. Крам ускользнул к столу Слизерина со своими однокашниками. Хелен разочарованно вздохнула. — Давай еще к слизеринцам на банкете подсядем? Сменим обстановку, а? — Нет уж. Там уже змеюки к нему сползлись, — прошипела девушка. И правда, Крам уже купался в обилии внимания, и не только со стороны девушек. За нашим столом большая часть гриффиндорцев злобно сверлила слизеринский стол, оставшаяся часть, мужская, поедала глазами стол Когтеврана. Там сидела красивая белокурая особа в голубой форме Шармбатона. После официальной части наступил банкет. На этот раз домовики постарались и добавили к обычному меню незнакомые блюда. И знакомые тоже — вроде фаршированного перца. На следующий день все с самого утра собрались в Большом зале и глазели на Кубок огня, который выбирал чемпионов. Сейчас он горел ровным синим пламенем. Близнецы Уизли утром устроили небольшое представление. Трэйси подозрительно перешептывалась с незнакомыми учениками. А вечером все вновь собрались в ожидании решения Кубка. Наконец, время. Пламя вдруг налилось красным, взметнулся столп искр, и из Кубка выскочил обгоревший кусок пергамента. Зал замер. Дамблдор, протянув руку, подхватил пергамент, освещенный огнем, опять синевато-белым, и громким, отчетливым голосом прочитал: — Чемпион Дурмстранга — Виктор Крам! Зал содрогнулся от грохота аплодисментов и восторженных криков. Как же, такая звезда! Виктор Крам поднялся с места и, ссутулив плечи, вразвалку двинулся к Дамблдору. Повернул направо и, миновав профессорский стол, исчез в соседней комнате. — Браво, Виктор! Браво! — перекричал аплодисменты Каркаров так, что его услышал весь зал. Судя по вчерашней его реакции на Грюма, он тоже когда-то промышлял Пожирателем, но я отогнала такие мысли: это уже паранойя — подозревать всех и каждого, в зависимости от реакции на Грюма. — Я знал, в тебе есть дерзание! Постепенно шум в зале стих, внимание всех опять приковано к Кубку. Пламя вновь покраснело, и Кубок выстрелил еще одним куском пергамента. — Чемпион Шармбатона — Флер Делакур! — возвестил Дамблдор. Девушка легко поднялась со стула, откинула назад волну белокурых волос и летящей походкой прошла между столами Гриффиндора и Пуффендуя. Поговаривали, она вейла. Из Кубка вылетел третий кусок пергамента. Дамблдор поймал его и прочитал: — Чемпион Хогвартса — Седрик Диггори! Все до единого пуффендуйцы вскочили на ноги, топали, вопили до хрипоты, приветствуя идущего к профессорскому столу Седрика. Аплодисменты не смолкали долго. Поздравительная речь Дамблдора оборвалась, когда Кубок огня вновь загорелся красным пламенем и выплюнул листочек. Зал ошарашенно затих. Дамблдор, не раздумывая, протянул руку и схватил его. Поднёс к огню и воззрился на имя. Повисла длинная пауза. Дамблдор смотрел на пергамент, весь зал смотрел на Дамблдора. Наконец он кашлянул и прочитал: — Гарри Поттер! Ну вот — НАЧАЛОСЬ!