Маленьких все обижают

Первый день начала учебы прошел... скучно. Тренировка была назначена на вечер дня, и я с самого утра уже была в предвкушении. Спустившись вместе с Хелен после занятий в Тайную комнату, мы присели на диванчик в ожидании остальных. Подруга бросала на меня непонятные взгляды, видно что-то заподозрила. Постепенно все подтягивались и присаживались в нашем уголке для чаепитий. Я постаралась вести себя непринужденно, но видно плохо получалось — все сидели тихо, в легком напряжении. Шерлок ходил по столу, как заправский солдат, важно встопоршив пушистый хвост, а Каа разлегся на спинке дивана за мной. Вот, подошел последний, и я решила, что пора начинать разбор полетов. — Как дела у ОД, Этан? — спросила я тоном «как погода?» Все взгляды скрестились на гриффиндорце, отчего он сразу замялся. — Э... Нормально... То есть спроси у Трэйси или Захарии — они же знают. — Не надо думать, что если мне никто ничего не скажет, то я ничего не узнаю, — вкрадчивым голосом пояснила я. — Поверь мне, не очень приятно узнавать это от третьих лиц. Я запомнила слова Дамблдора о возможном информаторе. Все же мы с Этаном наверху только мельком можем пообщаться, и старик не знает про ОСТ. — Ну это... я... — брошенный взгляд на остальных в поиске поддержки. — Мы хотели тебе сказать... Я недавно туда вступил. Неудачно попал: Деннис и Колин Криви обсуждали занятие, а я мимо проходил. Они меня и замели. Так что выбора у меня не было — пришлось подписывать. Ну я пару раз и сходил интереса ради, — Этан облегченно выдохнул, закончив пояснять. Остальные переместили внимание на меня, ожидая реакции. Хм... Дамблдор, как директор школы, может знать о Выручай-комнате и видел список. — Мне все равно, если вы решите перейти в ОД. Это ваш выбор. Только я разочаруюсь... Теперь уже я просканировала каждого волшебника. Все молчали. — Возможно, сейчас вы еще этого не поняли, но ОД полностью открыто для удара. Амбридж только копила силы и наблюдала, она еще толком и не начала действовать. А вот когда она их поймает, то накинет на каждого кучу проблем. Поттеру и Уизли с Грейнджер будет все равно — их выгородят. А теперь трое из нас имеют к этому отношение. — Мы можем оттуда выйти в любой момент, — возразил Смит, поморщившись. Я слишком часто об этом напоминаю. — А имена ваши останутся в списке, — припечатала я. Насколько хорошо я припечатала, можно понять по тому, что острый на язык и вечно ищущий подвох Захария далее молчал. — Их не сотрут. Либо не знают как, либо как Грейнджер оставят для подстраховки. Да я б и сама оставила. — А как же мы? Мы специально туда вступили, чтобы быть в курсе их дел, — взволнованно спросила Трэйси, переглянувшись с Захарией. — Не только. Если Поттер научит ОД чему-то путному, вроде Патронуса, мы тоже сможем, — я не стала вспоминать что-то вроде «А я говорила!», она и сама теперь понимает. — Ну и я теперь тоже туда впишусь. Последняя фраза выбила ОСТов из колеи. — Ты же сама сказала, что это опасно и бессмысленно! — выпрямился в струну Самуи. — У меня есть на то причины, — пояснила я. — Это мое решение, и оно не обсуждается. Дамблдор дал направление в ОД — хочет, чтобы я вошла в команду Поттера. Ну да, как же. Единственный мозговой центр у них — Грейнджер, а я соображаю неплохо, когда оказываюсь в полной жопе, что происходит с Поттером слишком часто, и уровень владения магии хорош — аппарацию с минимальным уровнем не выполнишь. И, если я все еще хочу подыграть, то сделаю как по указке. Чтобы не приставали больше. С меня не убудет — выкрутимся. Тем более трое из моих ОСТов уже вляпались. — Теперь следующий пунктик, — я повернулась к Кану и сделала самое суровое лицо, на которое была способна. — Ты слизеринец? — Да, — непроизвольно Самуи прикоснулся пальцем к значку. — Значит, ты должен быть хитрым и изворотливым? — У нас принято считать себя целеустремленными и волевыми, — кивнул слизеринец, начиная что-то подозревать. — Тогда какого лешего всякие Гермионы Грейнджер расшифровывают тебя по взгляду?! Снова вопрос риторический и в ответ — молчание. Понял. Сделала вдох-выдох, чтобы привести себя в привычное состояние спокойствия. — Мы с тобой поссоримся, — удовлетворенно пронаблюдав пару секунд за удивленными лицами и отвисшими челюстями, а особенно повеселившись от обиженных и непонимающих глаз слизеринца, я продолжила: — В общем, подробности потом. А сегодня предлагаю начать наконец практиковать легилименцию и окклюменцию — слишком много вокруг умников-мозгошмыгов. Первая согласилась, как ни странно, Трэйси... Она первая из нас всех, исключая меня, взялась за изучение окклюменции и неплохо в этом разбиралась. На нашем фоне, конечно. Все остальные сели кругом вокруг нас на притащенных ранее в Тайную комнату подушках, внимательно наблюдая, готовые в любой момент прийти на помощь. Перед этим я выпытала все в подробностях у Реддла. Все непредвиденные ситуации — потеря в чужом сознании, природное сопротивление, повлекшее за этим давку на мое сознание, если я окажусь слабее. Если что, Реддл лежит в перчатке в темном дальнем конце, а, закрутившийся кольцами вокруг меня, Каа быстро перенесет к выходу. — Готова? — в тишине мой немного нервный вопрос перерос в негромкое эхо. Сидящая напротив меня бледная Трэйси слабо кивнула. Все детали мы обговорили всего за пол часа. Все, что я увижу там, останется между нами. Я постараюсь не лезть в самое сокровенное, если такое увижу. В свою очередь Трэйси на первый опыт не ставит никаких блоков. В голове крутится текст бессмысленного пакта от Министерства, запрещающего проникновение в чужую голову без согласия владельца. Моя палочка направлена в ее переносицу и сухой голос, будто и не мой, произносит. — Легилименс! Виски сдавило и меня куда-то быстро втянуло. Через один удар сердца я уже вишу в темноте. Или висю? Не суть важно. Я почувствовала внимание — Трэйси меня заметила и, похоже, ей не очень приятно. Вокруг начинает расти что-то вроде пульсирующих опухолей. Они темно-фиолетового цвета, покрытые светящимися темно-розовым прожилками. Круто я осознаю природную защиту. Здесь все образы создаю для себя я сама и, как учил меня Реддл, я представляю под ногами дорогу. Образ для уверенности. Дорожка под моими ногами представляет собой светящийся желтым светом коврик и мигом побежит вперед, как только я выберу направление. Угрожающие опухоли сбавили темп пульсации и не приближались к коврику, продолжая расти и двигаться, являя все новые и новые. Но коврик светится ярко, отпугивая и предупреждая, что мы тоже кое-что можем. Он — это проекция моей уверенности и силы, его свет — моя стена. Слишком муторно представлять каменные стены, когда их при должном упорстве и фантазии можно заменить всего лишь светом. Главное — контролировать свои мысли и эмоции, не дать себе сделать лишнее или непоправимое. Поэтому я сосредоточилась на цели. Мой учитель сказал первые разы создавать проводника. Когда я выполнила все по инструкции, передо мной появился желтый шарик. Поисковик, которого я с легкой руки обозвала гугленком (Реддл так и не понял тогда, с чего я ржала, и даже успел обидеться и разозлиться). Сама сказала — сама посмеялась, ага. После того, как я задала гугленку параметры поиска, он нашел несколько недавних воспоминаний с нужным уроком заклинаний. Я выбрала первый по предложенному воображаемому списку и шарик света двинулся вперед. Хотя кто его знает, перед это или не перед? Здесь такое слово даже не существует. Шагов по созданной дорожке пришлось сделать аж пять. В воздухе передо мной возникли из миража двери. Обычные деревянные двери в косяке — светлое дерево, круглая ручка. Это хорошо, что мой мозг не выдал, чего-нибудь посложнее. Я просто протянула руку к ручке и потянула на себя. С другой стороны Флитвик пытался помочь ученикам исполнить отталкивающее заклинание на подушках. Никаких звуков я не слышала, поэтому в порыве любопытства первооткрывателя переступила за порог. Сразу же кто-то повернул переключатель звука — ученики громко разговаривали и не думая понижать тон, а Флитвик вскрикнул и увернулся от летящей в него подушки. Я нашла взглядом Трэйси, подложившую, оббитую красной тканью, подушку под голову и сонным взглядом сканирующую пространство вокруг. «Для первого раза достаточно», — решила я возвращаться. По левую руку от меня летал в воздухе мой гугленок. Я его рассеяла одним прикосновением и расслабилась, закрыв глаза и отрешившись от происходящего, мысленно проходя путь назад и представляя нашу Тайную комнату. Боль резанула по вискам и я слегка пошатнулась, восстанавливая равновесие. Я открыла глаза — передо мной сидела Трэйси, потиравшая затылок, а все остальные наблюдали на своих местах. Ничего экстренного не произошло. — Ну как? — первым спрашивает Смит и присаживается рядом с Трэйси, приобнимая ее. — Нормально, — отвечает она. — Я почувствовала, что ты, Айрли, в моей голове и перед глазами пронеслось воспоминание урока. Сколько времени прошло? — Пара минут, — не задумываясь, сообщает Смит. Замечаю большие восторженные глаза Ричи, подвинувшегося поближе и крутившего головой от меня к Трэйси и от Трэйси ко мне. — А ты как? — подходит ко мне Самуи. — Хорошо себя чувствуешь? Мимолетная ломота висков быстро прошла, и я вновь была готова к испытаниям, подстегнутая первым успехом. Единственное, что маны ушло многовато, как для заклинания, но кого это волнует? — Готова ко второму путешествию! — весело улыбнулась я в порыве адреналина. Второй раз прошел тоже замечательно. Трэйси поставила те ловушки, что мы проходили и я, сориентировавшись, их преодолела. Воодушевленная победами я захотела третий раз испробовать свои силы. Но моя напарница уже потратила много сил... — Трэйси нужно оклематься. Кто хочет быть подоп... помощником? Отчего-то все были в нерешительности. Ну да, это серьезная практика, но, как известно, без риска и плюшек не получишь. Позже и в мою голову кто-то заглянет, но я уже смогу скрыть ненужные им воспоминания из моей прошлой жизни. — Как насчет меня? — удивил меня ответом Кан. — Я не боюсь. Ага, сам понимает, что я соглашусь — это будет надежная проверка. Вокруг куча свидетелей и защиты если что. Я в выигрыше. И вот, не прошло и пяти минут, как Трэйси заняла место Самуи, а слизеринец сидит напротив меня на подушке. Звучит уже более решительное «Легилименс» и я вновь в темноте, стою на, светящемся желтым светом, созданном мной коврике, а рядом летает гугленок. Мы договорились о постройке защиты и если парень почувствует, что я сдалась, то сразу все снимает и выталкивает меня. Природная защита в виде фиолетовых пульсирующих опухолей скрыта в темноте. Только свет моей дорожки высвечивает самые крайние. Настрой — боевой. Как будет выглядеть защита? Проводнику задаю параметры воспоминания со мной и прикрепляю мой образ. Фосфорная дорожка приводит меня к железной двери. Это все? Только дверь? Перекрывает вход к воспоминанию? Знаю, знаю, что делать. Отдаю приказ гугленку отпирать, а сама, схватившись за ручку, давлю на дверь своей волей. Здесь воля — не пустое слово. Можно было бы и без защиты, если бы мое присутствие осталось незамеченным, но что есть, то есть. Со временем я обучусь и мягкой, и быстрой поступи — без дорожки. Параллельно отмечаю, что фиолетовые опухоли стали больше, переместились ближе и чаще бьются. Они окружили со всех сторон, создав узкий туннель, вокруг моей дорожки. А это уже серьезно! Зная, что сейчас будет, я всмотрелась в темноту провала. Там движется что-то большое и распространяет эмоцию сопротивления и несогласия — то, что сейчас должен испытывать слизеринец. Чтоб его за ногу! Это же Очиститель! На вид напоминает созданный из фиолетового камня поезд, с торчащими как у носорога шипами. Воздвигаю мысленно большую бетонную стену на его пути — на кирпичную у меня уже внимания не хватает. Эта ситуация требует моего внимания на две стороны. Гугленок мигает, но трепещет у двери. Стена дает трещины — мои силы на исходе, я и так уже потратилась. Я перемещаю все свое внимание для отпора Очистителю, позволяя гугленку колдовать над дверью автоматически — все-таки он самое полезное создание, которого меня обучил создавать Реддл! Это голова слизеринца, у него и сил здесь больше. Я ударила волей, создавая таран. Хрен знает, как он выглядел, я уже выбилась из сил. Но резкий удар тарана подействовал. Очиститель развеялся, а моя дорожка стала слабее светиться, покрывшись прорехами. Я вернулась к двери и открыла ее легким толчком. Это оказался празднично украшенный Большой зал. На столах сверкает пока что пустая золотая посуда, ученики улыбаются и переговариваются. Я стояла около слизеринского стола, позади и чуть сбоку от Самуи. Он выглядит гораздо младше — мельче в плечах и лицо еще кругловатое. Он с остальными слизеринцами смеется над удачной шуткой. Инициатором шутки являлся Малфой, закатывающий глаза и оседающий на стол. Лица остальных учеников были слегка размыты, те что дальше — и вовсе выглядели пугающими куклами. Это дефект воспоминаний. Двери Большого зала открылись, и вперед просеменил маленькими, но уверенными шагами Флитвик, ведя за собой маленьких испуганных детишек. Среди первокурсников, шла и я — гораздо меньше остальных и заинтересованно, с таким гастрономическим интересом рассматривающая все вокруг. Странно посмотреть на себя со стороны. Какая я маленькая... и глупая. Не знаю я еще, что будет происходить в этих стенах... Стоп! Себя я вижу четко, а остальных и не угадаешь кто где! Осененная догадкой, я перевела взгляд на Самуи. Слизеринец неотрывно смотрел на первокурсников. Как там он говорил — ощущает магию? Слишком хорошо ее чувствует? Или может ему кто-то приказал меня ждать?.. Нет. Это уже паранойя. Волдеморта не было, на Дамблдора он работать не может. Рано. Я осталась посмотреть, как происходит распределение. Воспоминание прервалось и вновь сформировалось, когда я села на табуретку. Значит, Кан даже не запоминал, кто был прежде... Проходит минута, в течение которой слизеринец неотрывно следил за мной-первокурсницей, и вот Шляпа кричит «Гриффиндор!» и маленькая гриффиндорка отправляется к дальнему столу. Воспоминание расплылось, и я оказалась перед открытой железной дверью, за которой был лишь серый беспросветный туман. Ну все, хватит! Последним усилием возвращаюсь в реальность и плюхаюсь на подушки, тяжело дыша. Рядом, также развалившись на подушках, переводит дух слизеринец. Хелен, Трэйси и Захария выпытывают, все ли нормально. Мы мотаем головами, говоря, что все нормально прошло. — Сразу вперед тяжелую артиллерию? — говорю сбившимся дыханием. — Я подумал, простую защиту уже Трэйси использовала, — отвечает мне Самуи, устало проводя рукой по закрытым глазам. — Я! Я хочу попробовать! — нависает надо мной Ричи с улыбкой маньяка, закрывая обзор на темноту потолка. — Завтра. У меня уже сил нет, — лениво отвечаю со своим вечным пофигистичным выражением лица. — Я первый завтра! — радуясь согласию, он отпрыгивает на подушки, все еще улыбаясь на все тридцать два. Что я творю с людьми! Совсем недавно он был худшим учеником в классе, а теперь по его словам, чуть ли не первый и все профессора удивляются его внезапно появившемуся рвению. Впрочем, однокурсники все равно сторонятся его, да и я ни за что бы не поверила в то, что рассказывает этот малец, если бы своими глазами не видела, как поджимала губы МакГонагалл, когда он к ней обращался. Странно. — А откуда этот кинжал, который ты мне подарил? — обратилась я к Самуи, когда все уже разошлись и мы остались вдвоем. — Как откуда? Купил, — усмехается он. — У меня такой же есть. — Это понятно, а где и у кого? — С ним что-то не так? — заподозрил он неладное. — Все отлично, — поспешила заверить я. — Просто интересно, где такие штуки можно приобрести. — Мой дядя занимается этим профессионально, многие у него заказывают нужное. — Понятно... — протянула я, хотя понятней мне ничего не стало. — А ты боишься пауков? — Нет, если они не размером с мамонта, — подозрительно уставился он на меня. — Не-а. Вот, — я достала из кармана сушеного акромантула, если не присматриваться, похоже на тарантула или еще кого. — Мне хотелось сделать приятное подарком, но сейчас такое творится, что даже в магазин не выберешься, — чувствуя себя не в своей тарелке, стала объяснять я. — Надеюсь, тебе понравится. Можешь его в зельях использовать или еще где. Он осторожно поднял двумя пальцами за одну лапку дохлого паука, внимательно рассматривая. — Это акромантул? — сразу понял Самуи. Я кивнула. Каа натаскал мне еще двоих и я решила поделиться трофеем. Змееныш не возражал, обвился только своей тяжелой тушей вокруг меня и уставился янтарными глазами на Кана снизу вверх. — Мне такого еще не дарили, — усмехнулся Самуи. — Будет чем похвастаться перед парнями. Спасибо. Хороший подарок, хотя я б обрадовался, если бы над нами висела омела. Намек понят, но Каа подозрительно поднял голову выше, вытянувшись в струну и негодующе высовывая раздвоенный язык. Шерлок тоже не отстает и, встав на задние лапы, оскаливает зубки. Приходится на них шикнуть. Разбаловались. — Давно хотел спросить... И если учесть все обстоятельства, то они сейчас не в мою пользу, прошу это учесть, — начал слизеринец издалека, не отрывая взгляда от моего змееныша. — У нас традиционное хобби на факультете — интересоваться змеями. Многие виды я знаю, да и в Выручай-комнате читал. А я что? ОД можно двадцать человек туда приводить, а мне нельзя? — Так вот... хм... что это у тебя за змей такой? Он вроде бы еще и интеллектом обладает. — Василиск. Ох, как мне нравится в такие моменты смотреть на квадратные глаза людей! — Ты шутишь? — выдохнул он, непроизвольно отодвинувшись. — Он домашний, — вновь ошарашила я. — Я с ним нормально разговариваю на парселтанге, и он вполне дружелюбен. А еще он понимает человеческую речь. Мелькнуло озарение в глазах. Ага, ага, я ему еще и рассказы из своей жизни доверяю, понимает слизеринец. — В общем, не обижай его, и он тебя не обидит. — А как же убийственный взгляд? — вспомнил Самуи, настороженно смотря, как Каа пошатывает головой в ответ на его метания. — Он его контролирует. Думаю, не надо напоминать, что никому об этом знать не стоит? — вопросительно изгибаю бровь. — Конечно, я понимаю, — отчего-то побледнев, кивает он. — Я, пожалуй, пойду. Схватив сумку, слизеринец поспешил к выходу. — Кажется, ты его напугал, — улыбаюсь приплюснутой голове змееныша, увенчанной короной из пластин. — И что? Пусть боится, — ложится он мне на колени, напрашиваясь на ласку. Улыбаясь, задумчиво потираю подбородок. — Волноваться о нем не придется. В контракте этот пункт тоже прописан. «Все доверенные мной секреты не разглашаются ни устно, ни письменно, ни мысленно», — провожу я рукой по отливающим темно-зеленым цветом чешуйкам.