Маленьких все обижают

На утро второго дня мы развернули наше представление перед дверьми в Большой зал, когда студенты либо шли на завтрак, либо уже завтракали. Нам нужны были зрители. Я стояла с Хелен у дверей, поджидая слизеринца. Вот вижу, подходит в одиночестве. Правильно. Лишние лица могут вмешаться и все испортить. — Постой, слизеринец, — неучтиво окрикиваю. Кан останавливается, показательно оглядываясь по сторонам. Вокруг притормозили или вовсе остановились ученики других факультетов. Момент самый удачный. — Ты ко мне, гриффиндорка? — выделяет последнее слово презрительной интонацией. Все пополняющиеся ряды зевак почуяли заварушку и развешали уши. — Я хочу, чтобы ты знал: нас ничего больше не связывает. Это был лишь поход на бал, на большее можешь и не рассчитывать, — подхожу чуть ближе, повышая тон. Он тоже не отстает и капризно протягивает: — Вот именно — это был лишь поход на бал, на большее, такая как ты, гриффиндорка, с учеником факультета великого Салазара Слизерина, может и не рассчитывать, — лицо соответствует тону, показывая свое превосходство, но глаза сдают с потрохами. Ему нравится игра на публику. Зевак все больше и больше. Лаванда Браун и Парвати Патил в углу возбужденно шушукаются, бросая любопытные взгляды на расходящуюся парочку, уже строя истории неразделенной любви. — Что значит «такая, как я»? — повысив голос, сделала я злое лицо, пытаясь спародировать Рона. — Гриффиндор — факультет самых сильных и храбрых волшебников! Стоящий на шухере Ричи дает сигнал. А вот и звезды концерта пожаловали! Как раз вовремя! Толпу расталкивает Рон Уизли, за ним, держа подмышкой книгу, протискивается Гермиона, и Поттер плетется в самом конце, пихаемый со всех сторон. Я внутренне чуть ли не ручки потираю. — И самых глупых. Приятно было с тобой поиграться, — Кан тянет гаденькую улыбочку, а по глазам вижу, что тоже заметил прибытие «звезд». Благо боком стою, а Самуи вообще почти спиной к ним повернут — наблюдательная Гермиона не увидит ненужное. Я все заранее просчитала с Каном. Гриффиндорцы спускаются с башни всегда одним и тем же путем. — Жаль, что все так быстро закончилось. Вы — грифы, такие нежные и ранимые, я еле сдерживался. Пора закругляться: у вспыльчивого Уизли уже рожа перекошена и кулаки чешутся. В наполненном людьми зале раздается звонкая пощечина. — Знать тебя не желаю, — и как юная впечатлительная девица убегаю в Большой зал. Хелен спешит на помощь разобиженной мне, хватает за локоток и тащит еще быстрей. Незаметно откупориваю спрятанный в рукаве маленький флакончик с соком чеснока и делаю пару вдохов на ходу, не вынимая его. Вчера пришлось обильно умыться слезами, добывая сок вместе с Хелен. Все занимает пару секунд. Прежде чем открыть двери зала, закупориваю флакончик и прячу обратно. Глаза начинают чесаться и слезиться. За стол я сажусь с красными глазами, обильно разводя сырость. Запаха уже нет — выветрился по пути. Хелен меня «утешает». Резко нашлось много сочувствующих и желающих сказать пару ласковых о гадких змейках. Я закрываю лицо ладонями (вроде как прячу слезы), так как действие резкого запаха проходит. Снейп марширует к преподавательскому столу, Самуи с выражением превосходства на лице садится к слизеринцам. Довольного блеска глаз уже не скрывает, хотя щека все еще слегка алеет. Мазохист, что ли? Ух, жрать как хочется! Еще и Хелен сует под нос вкусняшки! Но нет! Я во всемирном трауре! Скорей бы завтрак закончился и можно было перекусить прихваченными с кухни булочками. Рядом присаживается нежданная компания — золотое трио. Подкупленная представлением Грейнджер пытается меня «утешить», Рон не упускает возможности сообщить «А я говорил! Не заметишь, как он тебя обманет и использует!». Я начинаю изображать новый прилив слез, а Хелен пытается испепелить рыжего взглядом. Молодец, быстро сориентировалась. Уизли ликвидируется в сторону Гермионой, а я удостаиваюсь сочувствующего взгляда от Гарри. Но нет, сейчас не время проситься в клуб. Я расстроена и не могу ни о чем больше думать. На жалость будет давить Этан. Понемногу трио отстает от меня и приступает к завтраку. Я с кислой миной гипнотизирую взглядом яичницу. Мне надоело, и я перевела взгляд на слизеринский стол, пока можно. Потом я намеренно при людях не должна буду туда даже смотреть. Самуи бодро завтракает, изредка бросая фразы друзьям по факультету. У него теперь авторитет должен подняться или вроде того. Встречаюсь с ним взглядом. Кан искренне улыбается, а мне приходится отвести взгляд, состроив обиженное личико. Эти манипуляции не остались незамеченными. Я почувствовала себя сирым и убогим домовиком, которого Грейнджер задумала «спасать». Ее поддержка обеспечена. Прилетели почтовые совы. Резко посерьезневшая и побледневшая Хелен протянула мне свернутую газету. Ожидая худших новостей, я развернула бумагу и впилась исследовательским взглядом в первую страницу. Десять черно-белых фотографий заняли почти всю первую полосу; на девяти — лица волшебников, на десятой — ведьма. Одни безмолвно скалились, другие нагло барабанили пальцами по рамкам своих фотографий. Ни один из них не выглядел подавленным или огорченным. Я пробежалась глазами по заголовку: «МАССОВЫЙ ПОБЕГ ИЗ АЗКАБАНА. МИНИСТЕРСТВО ОПАСАЕТСЯ, ЧТО „ДУША ЗАГОВОРА“ СТАРЫЙ ПОЖИРАТЕЛЬ СМЕРТИ — СИРИУС БЛЭК». Хелен дает сигнал на выход. Мы покидаем Большой зал и быстро топаем по коридорам. Следом никто не идет. Когда мы присели на подоконник стрельчатого окна, Хелен тыкнула пальцем в Беллатрису Лестрейндж. — Всмотрись внимательно в нее. Волосы женщины висели грязные и спутавшиеся, она не привыкла, поди, наводить марафет сама. На тонких губах играла снисходительная улыбка, будто она делала одолжение, позируя перед фотографом. Взгляд направлен из-под тяжелых век — это взгляд не жертвы, а хищника готового в любой момент напасть и исполосовать на части. Под фотографией значился приговор: «Беллатриса Лестрейндж, осуждена за пытки, нанесшие непоправимый вред здоровью Фрэнка и Алисы Лонгботтомов». Ну вот, то, что так скрывал брат, раскрылось. Я достала булочку и принялась за свой завтрак. — И что? — обращаю к подруге безразличное лицо. — Ну сбежали так сбежали. Этого следовало ожидать. — Посмотри внимательно ЕЩЕ РАЗ, — вновь ткнула мне на фотографию Хелен. Я вчиталась в статью, надеясь найти разгадку волнения подруги там. «Министерство объявило в розыск Сириуса Блэка с обвинением в организации побега из Азкабана. Мы все знаем, что Сириус Блэк — единственный волшебник за всю историю тюрьмы, сумевший сбежать от надзора дементоров. Министерство имеет подозрения насчет его возможных соучастников или его нанимателя — всем хорошо известного директора Хогвартса Альбуса Дамблдора, в своих целях поднявшего несколько месяцев назад лживые слухи о возрождении Сами-Знаете-Кого...» От увлеченного чтения меня оторвала снова Хелен, дергавшая за рукав, со скоростью пулеметной очереди. Единственный на кого смогло спихнуть вину Министерство — оказался Блэк и, естественно покатило бочку на Дамблдора. Может и лишат старика титулов... а нет, уже лишили... Вот отнимут место в Визенгамоте, а со школы не уберут — родители молодых волшебников упрутся рогом и устроят забастовку. Все же дети здесь под защитой. — Что такое-то? — я опустила газету на подоконник и впилась взглядом в Хелен, крепко сжав ее руку, пытаясь таким образом вывести из состояния паники. — Ричи... Ричард... Брови, волосы, нос, губы, скулы и, наконец, веки. Веки? Я подняла глаза к потолку, вспоминая. Ну, веки как веки. Глаза у мальчишки выпуклые, ничего странного. Нос пуговкой с ямкой... сколько людей с такими носами? Как и я, мелковат для своего возраста — тяжелое детство. Коротко подстриженные густые волосы. — Успокойся, Хелен, и объясни толком, что случилось! — рыкнула я на нее. Подействовало. — Я ходила в художественную школу... — она сложила руки перед собой и взволнованно теребила пальцами. — Меня еще хвалили, на выставки водили, я думала заняться этим серьезно... — Ближе к делу, — перебила я мямлившую подругу. — Посмотри на ее черты лица и на Ричарда. Он же лицом, как капля воды похож на эту Лестрейндж! — поясняя быстрым шепотом, она вновь всучила мне в руки газету. Я вгляделась еще раз. — Хоть убей, не вижу ничего похожего, — с сомнением выдала я продукт моих наблюдений. — Сейчас еще не так, а через несколько лет, ты сама сможешь заметить, но я говорю тебе — они одно лицо! — она не поднимала голос выше шепота, опасаясь, что кто-то услышит. — Ну как одно лицо, Хелен? Не выдумывай! — я тоже на всякий случай старалась говорить тише. — Как они могут быть родственниками? Это уже мексиканский сериал какой-то! Она же четырнадцать лет в Азкабане сидела! Это самая бредовая мысль, которую я слышала. — А ты спроси у него, — обиделась гриффиндорка. — Я думала, он тебе симпатичен, — пробубнила я, возвращаясь к фотографии. Последовал пинок по ноге. — Симпатичен-то симпатичен, но своим глазам я верю, — все еще обижаясь, уткнулась она во вьюгу за окном. — Он говорил, что сирота. А если Сама-Знаешь-Кто его завербовал? — Он один из нас, Хелен... — усомнилась я. — Но если есть хоть мизерный шанс, что ты права, мы должны проверить все ли еще он на нашей стороне... Вечером. Вечером после уроков, я специально заранее спустилась в Тайную комнату еще раз все обмозговать. Чем больше времени проходило, тем менее бредовой мне казалась догадка Хелен. Все больше и больше я находила внешних схожестей и все больше нервничала. Вот фотографии этой Лестрейндж видела — а раньше в Ричи ничего подобного не замечала. Прохладное на ощупь длинное тело Каа, умиротворенно обвившееся вокруг меня, успокаивало, Шерлок свернувшийся клубком на коленях, плевать хотел на переживания хозяйки. Хотя чувствует же все! Привык, наверное. Точную дату поимки безумной четверки, погубившей разум Лонгботтомов, я не знаю. Как не знаю и день рождения Ричарда Холта... или не Холта? Спустилась Хелен. Я попросила ее дать мне еще время на размышления. Потихоньку подошли остальные. Этан сообщил, что Поттер отчего-то сопротивлялся моему вступлению в ОД. Хотя Грейнджер была на моей стороне, он решил довериться «чуйке» Рона, подозревавшего неладное. Когда Этан поинтересовался причиной, Уизли ему выдал «Ей не стоит доверять». Моя репутация, однако. Я только развела руками. Замечательно. Я старалась, директор, очень хотела! Но не вышло! Ах, как я расстроена! Воцарилось молчание. Все чуяли разнос, но я молчала. Трэйси, как всегда прижалась к Смиту, Самуи бросал на них завистливые взгляды, не удосуживаясь их скрывать. — Я первый! — радостно возвестил Ричи со своим приходом. Я непонимающе приподняла бровь. — Ну ты же вчера обещала! — надул он губы. — Я буду тренироваться с тобой в окклюменции! Малец чуть ли не прыгал от возбуждения. — Рано тебе еще, — остановил его Захария. — Ты недавно только взялся за защиту разума. — Полгода уже! — как всегда громко заявил когтевранец. — А я года два, — поддержала Смита Трэйси. — Про теорию Айрли даже я точно не скажу. — Пусть, — остановила я только начавшиеся препирательства, разглядев шанс. — Я загляну в твой разум, Ричи... чтобы ты знал чего ожидать. На этом и порешили. С каждым разом проникать в чужое сознание становилось легче и привычней. Хоть это только третья попытка, я, узрев знакомые фиолетовые опухоли, быстро затушила на корню защиту и приступила к поискам. Гугленок получил фоторобот Волдеморта... и непонятливо мигнул. «По вашему запросу ничего не найдено». Я впихнула фоторобот Лестрейндж — гугленок вывел меня на короткое сегодняшнее воспоминание. Студенты-старшекурсники с его факультета оживленно обсуждали газету, и он туда заглянул. Все. С фотороботом Дамблдора поисковик вывел меня на приветственную речь директора перед первокурсниками, выдав еще несколько коротких воспоминаний с такими же речами. Мимолетно все это просмотрев, я устала так, будто вагоны выгружала. Выжатая, как лимон, я почувствовала себя последней... да я даже слова подходящего подобрать не могу! Как?! Как я могла такое подумать?! Да он сама простодушность! Все на виду! Никаких эмоций скрыть не может, а к нам всем, видно, привязался. А мы ему вот так. Хорошо, что еще не давили. Последним порывом любопытства я послала гугленка на поиски воспоминаний со мной. После этого моя самооценка упала ниже плинтуса. Воспоминаний было море. Опять пробежавшись по некоторым выборочно и по ходу путешествия, как можно мягче отклоняя сопротивление, я вернулась в реальность, разлегшись тряпкой. Хелен забеспокоилась, склонившись надо мной. НИКОГДА больше я не повторю такого. Даже дышать тяжело стало, а эмоции, все еще отходящие от эмоционального диапазона Ричи, уползли в раздел «хоть режьте — мне фиолетово». — Почему так долго? — подвинув голову Хелен, перед моими глазами возникла голова Трэйси. — Все в порядке? — к общей компании присоединились нахмуренные брови Кана. — Все в норме, — только выдохнула я. Я глотала губами воздух и на дальнейшие вопросы молчала. Хелен исчезла. Очевидно, ушла оказывать помощь нашему бывшему подозреваемому. На лоб мне положили мокрую тряпку и, на секунду прикрыв глаза, я провалилась в сон. POV Ричард Холт — Что произошло? — задал я волнующий вопрос. Эта легилименция, реально, опасная штука. Я разволновался, завидев, как Айрли лежит полуживая. Когда наша командир заглянула мне в голову, я не смог ничего сделать. Я ощущал ее, как огромную мощь, сравнимую только с наводнением, а мои хлипкие плотины не выдерживали. Похожее рассказывала Трэйси и то же самое подтвердил слизеринец. Реально жуткий тип. Я с ним пытаюсь даже лишний раз не заговаривать. Перед глазами проносились воспоминания. Много воспоминаний. Я был к этому готов... Но она видела... Надеюсь, не видела... мое отношение к ней... Блин, стыдно-то как. Сам хотел! Хелен заметила покрасневшего меня и приложила руку ко лбу. С ней тоже что-то не так. Случилось, что ли, что-то? Я сказал, что все нормально — пусть поможет Айрли. Подойти посмотреть, что с ней было нереально — все склонились над командиром (не дай Мерлин, я так обращусь к ней при всех, стыд-то какой!). Хелен меня одергивает и приказывает не мельтешить, потому что мешаю. Я сажусь на подушку, но продолжаю ерзать. Почему? Почему из-за меня? Трэйси достает свой платок и Хелен его смачивает, использовав заклинание Агуаменти. Все молчат и от этого еще хуже. Сжимаю руками подрагивающие коленки, но это не сильно помогает. У Айрли лицо такое умиротворенное. Хоть мы почти одногодки, но я не могу ее воспринимать как равную. Мне кажется, она старше, как тот слизеринец. — Что произошло у тебя в голове? — закончив водить над командиром палочкой, жестким взглядом исследовала меня Хелен. — Все, как вы рассказывали, — неприятно поеживаюсь под пятью парами глаз. Я коротко рассказал про мои ощущения, смотря на безоблачное лицо командира, вспоминая то самое воспоминание... Когда Айрли сообщила нам, что для заклинания Патронуса нужно самое яркое воспоминание, я задумался, какое подойдет? Какое-то из последних двух лет... даже года... и выбрал. Это было давно, я только пришел к ним в клуб... в эту Тайную комнату Слизерина... Меня запросто победили и выбили палочку из рук... уже даже не помню с кем я был в паре. Командир подошла ко мне, протянув руку. — Вставай. Это не первый и не последний раз, когда ты падаешь. Какой-то умный дедушка когда-то сказал... — она задумалась. — Вершины не достигнуть, если будешь боятся препятствий... Или на пути к вершине, всегда попадаются камни... — лицо просветлело. — Одна хрень, короче. Не сдавайся, только ступив на порог. Ты тренируешься и сражаешься с теми, кто сильнее тебя? Замечательно! Ты сам себя превзойдешь! Понимаю, она хотела меня вдохновить, поддержать. Это была единственная протянутая ко мне рука помощи. С этого момента я и стал называть ее командиром. Стыдно. Она же девочка! Но мне объяснили, что это точка зрения маглорожденных. У волшебников и волшебниц нет таких ограничений — они вольны делать все, что хочется. У них есть... эти, как их... стереотипы, но другие. Магия дает силу и знания, и только глупые женщины ограничивают себя работой по дому, когда ее можно поручить домовикам. У меня точно будет хоть один! — Тело в порядке, но я не ручаюсь за духовную составляющую. Это не мой уровень, — обеспокоенно развела руками Хелен, после моего минутного рассказа. — Несем ее к Помфри, — решает слизеринец и первым подымается. — Никуда вы ее не понесете, — неожиданно раздается незнакомый голос. Мы выхватили палочки и заозирались. Кто-то проник сюда?! Не может быть! — Успокойтесь и подождите, пока она очнется. Она не оказалась в ловушке. Слизеринец, переглянувшись с Захарией, медленно, с палочками на изготовку, пошли на звук в темный угол. Этан, помедлив, решил от них не отставать. — Это медведь, — хохотнул пуффендуец. — Просто плюшевый медведь! — Я тебе покажу «просто медведя»! — яростно вскричал некто. Я, сгорая любопытством, подошел посмотреть. Реально, плюшевый медведь! Сидит в углу и даже не двигается, но голос из игрушки продолжает извергать гадости. — С чего мы должны тебя слушать? — перебивает слизеринец. — Поверни свою пустоголовую башку к змее или посмотри на ее грызуна, идиот! Большая змея Айрли действительно беспечно лежала на том же самом месте, где и прежде, только Шерлок застыл у руки командира, нервно подергивая хвостом. Что, о Мерлин и Моргана, делать?! — Кто ты такой? — жутким холодным голосом спрашивает слизеринец. В отличие от Захарии он продолжал держать на мушке медведя. — Почему мы должны тебе верить на слово? — Она все сама объяснит. Она очнулась, следовательно, покинула сознание. Предположу, что не рассчитала сил по неопытности. — Что делать будем? — ни к кому конкретно не обращаясь, спрашивает Этан. — Если угрозы нет, то Айрли не понравится, что мы ее отвели к Помфри, а если есть, то мы рискуем. — Можно подождать, пока она очнется... — с сомнением предположила Трэйси, неуверенно посмотрев на командира. — А если она так несколько дней пролежит? — возразила Хелен. — Рисковать нельзя. Я не колдомедик из Мунго, точность моей проверки сомнительна. — Но ведь, если этот медведь говорит правду и Айрли его сюда принесла, а больше просто некому, то нужно просто подождать, — Захария как всегда смотрел в глубину и вытаскивал все наружу в подробностях. Он и ОД быстро раскусил. Я вот бы ни за что не променял наш клуб на этот ОД. — А если медведь врет, то мы только время теряем, — уже не так уверенно возразила Хелен. — Доверимся ему. Полчаса. Всего полчаса и, если она не очнется — несем ее к Помфри, — заверяет пуффендуец. Казалось бы, все решено, но один пугающий тип с зеленым значком Слизерина был против: — Нет, несем ее сейчас. Хелен права, ни минуты терять нельзя. Как можно довериться мнению говорящего плюшевого медведя? — Мы уже решили, что подождем, — резко отвечает ему Смит, одновременно с оскорбленным криком игрушки. — Я не собираюсь рисковать ее жизнью только из-за того, что ей не понравится в Больничном крыле! — громко рыкнул слизеринец. — Хватит! — встревает Трэйси. — Сейчас не время ругаться! — Так что же нам делать? — мой голос звучит совсем слабо и хрипло от переживаний, но, слава Мерлину, четко, без заикания. Воцарилось гробовое молчание, только слизеринец и пуффендуец не сводили друг с друга взглядов, метая невидимые молнии. — Можете нести ее в Больничное крыло, раз не верите мне на слово, — вновь заговорил медведь, не шевеля даже ртом. Как-то жутковато. — Я ее понесу, — бескомпромиссно заявляет Хелен, приподнимая командира и стягивая с нее мантию. — Айрли любит носить много... нежелательного в карманах. Будет некрасиво, если ее обыщут. — Кинжал, — встревает слизеринец. — Он тоже с ней? Хелен аккуратно сложила мантию под возмущенный писк и подпрыгивание хорька командира. У меня глаза повылазили от удивления! Я даже не догадывался, что она носит кинжал в чехле, прикрепленный к левой руке!.. Я тоже такой хочу! Хелен сложила и свою мантию рядом. Оказавшись, как и командир в свитере, брюках и теплых ботинках. — Я одна донесу ее. Всем идти не нужно, — уже уверенней сказала Хелен. — Каа, пожалуйста, останься здесь с мантиями, — обратилась она к змею. К моему удивлению, змей коротко зашипел и обвился кольцами вокруг мантий. — Шерлок, — повернулась гриффиндорка к хорьку, — пошли-ка с нами. С этими словами девчонка схапала зверька и усадила его себе на плечо. Тот не слишком сопротивлялся. — Я проведу тебя до выхода, — вызвался слизеринец и, не дожидаясь согласия, поднял командира на руки. — Расходитесь, — напоследок крикнула Хелен, еле поспевая за быстрым слизеринцем.