Какаши
Какаши достает из холодильника запотевшие банки пива. В воскресенье они с Саем решили устроить мозговой штурм, собравшись в его холостяцкой берлоге. Он звал и остальных коллег, но они отказались. Долгожданная передышка после погони за "Корнем", у всех накопились личные дела, кто-то хочет провести время с семьей... Какаши думает, что и сам Сай согласился прийти только потому, что все отказались, чтобы он не остался в одиночестве. Он спросил об этом у него напрямую, и тот дал не менее честный ответ: - Я хочу скорее покончить с "Корнем", а в неформальной обстановке думается лучше. Начальство душит не только вас, но и меня. Данзо как с цепи сорвался, в "Корне" задействованы личности, которых он несколько лет не может поймать за руку на отмывании денег. - Мы не можем передать им дело, пока расследуем его по выдвинутым обвинениям, - Какаши с громким щелчком открывает пивную банку. - Терроризм, торговля людьми... Министерство сейчас не интересует, кто их поддерживает финансово, отделу экономических преступлений придется подождать. - У Данзо другая позиция в этом вопросе, - вздыхает Сай. Ему приходится терпеть нападки от бывшего начальника, и Какаши даже становится его жаль. Данзо хитрая изворотливая змея, если они продержат дело по "Корню " у себя слишком долго, то ответственность за свои нераскрытые преступления он переложит на них. - Давай, пока проанализируем то, что мы имеем, - Какаши раскладывает на столе фотографии, сделанные службами разведки, распечатки телефонных переговоров. - Чтобы выйти на их лидера, нужно разрабатывать по отдельности каждого члена банды. Сай согласно кивает, откупоривая свою банку пива. Следующие пару часов они сидят, изучая биографии людей на снимках. С виду все законопослушные, ни к кому не придерешься: политики, бизнесмены, инженеры, врачи... Большинство из них либо под следствием за другие преступления, либо уже мертвы. - ... убил всю свою семью, а потом повесился на гардине в спальне, - Сай читает вслух выдержки из протокола. - Тут тоже мимо. - Ты заметил, как они подчищают следы? - Какаши перебирает старые черно-белые снимки. - То самоубийство, то "несчастный случай". Стоит хоть кому-то из них засветиться, то все, они обрубают все концы сразу же. - Наверняка тут замешаны большие шишки. Чиновники, депутаты, - Сай поднимает с пола красный резиновый мячик, оставшийся от Паккуна. - Они не хотят лишиться своих должностей из-за того, что какая-нибудь мелкая сошка расколется во время допроса. Вы же знаете, как это бывает: один тянет на дно второго, второй третьего, и так можно добраться до самого верха. Сколько веревочке не виться, конец все равно будет. - Давай уже "на ты", - Какаши морщится, от того, что Сай даже у него дома соблюдает субординацию. - Вот, фотографии за 95 год. Смотри-ка, здесь и Орочимару есть, - он протягивает Саю снимок. На фотографии Орочимару заснят в аэропорту, в зале ожидания. Он сидит посередине длинного ряда кресел, возле него незнакомец в длинном плаще и шляпе. У мужчины высоко поднят воротник, и шляпа надвинута на глаза, невозможно разглядеть, кто это. - Без шрамов его сразу и не узнаешь, - признается Сай, бросая мячик в стену. - Его в тюрьме так изуродовали? - Да, - Какаши достает пепельницу, и закуривает. - Там педофилов тоже не жалуют. А это, - он ткнул в лицо человека, сидящего позади Орочимару, - кажется, один из тех, за кем гоняется Данзо? - Кабуто Якуши, - Сай ловит отскочивший от стены мяч и бросает снова. - Учился в меде, где работал с Орочимару и другими исследователями, потом занялся частной практикой и заимел небольшую аптеку. Через его счета проходят суммы по сделкам фирм-однодневок, и еще много интересных операций. - Про аптеку слышал, - Какаши смотрит, как мячик скачет туда-сюда, - ее вандалы покрыли граффити, потом и вовсе разнесли подчистую. - Не совсем, - Сай разворачивается к нему в кресле. - Граффити это сущая мелочь, детишки поразвлекались, и забыли. Разнесли аптеку совсем другие люди. Они же сожгли его машину, и, думаю, уже добрались и до квартиры. - Его хотят убрать свои же? – Какаши выдыхает дым, и переводит задумчивый взгляд на фотографию. - Если бы это было так, мы его сейчас не искали, они быстро избавляются от неудобных людей, - качает головой Сай. - Пока это только запугивание. Кто-то очень серьезный точит на него зуб. Я наводил справки - из города он уехать не мог, наши уже отрезали ему все пути, счета арестованы. На выезде из города стоят блок-посты, ориентировки разосланы во все вокзалы и аэропорты. "Корень" не будет его покрывать - от него слишком много хлопот, какую бы выгоду он не приносил организации. - Спасение утопающих - дело рук самих утопающих, - усмехается Какаши. - Именно так, - Сай снова бросает мячик в стену. - Остается только ждать: либо он сам сдастся, и будет умолять нас поместить его в камеру, чтобы тот, кто его ищет, до него не добрался, либо... - Мы в скором времени будем расследовать его убийство, - заканчивает за него Какаши. - Вообще, в их истории много белых пятен, - Сай пролистывает пожелтевшие со временем документы. - По Орочимару в архиве почти ничего не осталось, я все перерыл. Когда его судили, это же вроде не закрытый процесс был? - он переводит на Какаши задумчивый взгляд. - Нет, - Какаши вспоминает толпы журналистов перед зданием суда, бесцветный голос судьи, зачитывающий приговор. - Видимо, министерство изъяло все материалы, их агенты следили за ним столько лет... - Разве? - Сай раскладывает на столе фотографии. - Они знают о нем больше нашего, зачем им то, что про него и так известно? Какаши сжимает пустую банку в руке. Архив, старые дела, взлом его компьютера... Кто-то подчищает следы, хочет похоронить всплывшие подробности о Орочимару и "Корне". Он звонит в архив, но ему никто не отвечает. Проклятье, сегодня же воскресенье! Какаши хочет узнать, кто запрашивал дело по Орочимару за последние месяцы, это может привести его к затаившейся в их рядах крысе. Пам! Пам! Пам! Красный мячик снова отскакивает от стены, Сай проворно ловит его одной рукой. Может, рассказать ему о своих подозрениях? Сай не глупый малый, и сам, наверное, догадывается, что во всей этой истории замешан кто-то из своих. Ему можно доверять. Ему можно доверять? Какаши задает себе этот вопрос несколько раз. Ибики рассчитывает на него, ему важно избежать огласки, нужно действовать осмотрительно. Один неверный шаг, и он не сможет отыскать предателя, тот затаится, заподозрив неладное. Столько времени успешно скрываться, и проворачивать свои дела практически у всех на виду – он имеет дело с мастером обмана. Как ему его выманить, заставить проявить себя?.. Пам! Пам! Пам! Какаши кажется, что он играет в такой же пинг-понг с "Корнем". Стоит ему подойти чуть ближе, как случается новое происшествие: непонятные смерти, пропажа дел из архива... "Корень" заранее готов к каждому его шагу, будто кто-то ведет его по ложному следу, не давая отступиться от намеченного ими сценария. Пам! Пам! Пам! Мяч отрикошетил, Сай не успевает его поймать. Он врезается в стопку бумаг на столе, она заваливается на бок, подставка для ручек опрокидывается, рассыпая содержимое. - Простите, - Сай смутился, - сейчас уберу, - он собирает карандаши и маркеры обратно в стакан. Какаши поднимает с пола разлетевшиеся листы. Сай складывает снимки обратно в папку. Фотографии из аэропорта - целая серия похожих друг на друга кадров. Картинка едва уловимо меняется: поза, жесты, если листать фотографии быстро, можно увидеть "немое кино". Снимки перемешались, да и нет необходимости раскладывать их в хронологическом порядке. Кадры с начала встречи оказываются поверх съемки ее завершения: Орочимару и Кабуто остаются сидеть в зале ожидания, а незнакомец в шляпе уходит прочь мимо полупустых рядов кресел. Какаши непроизвольно сравнивает два снимка: до и после встречи. Та же обстановка, люди вокруг, человек в шляпе не привлекает никакого внимания редких пассажиров, ожидающих посадки на рейс. Никого, кроме... - Стой, а это кто? - Какаши хмурится, и вытаскивает из стопки снимок с удаляющимся незнакомцем. Возле окна с видом на взлетную полосу стоит невнятная фигура. Случайный пассажир, попавший в кадр? Какаши чувствует, как его постепенно захватывает азарт: он что-то нащупал. Он раскладывает полностью серию снимков: на протяжении всей встречи человек у окна стоит неподвижно, от декоративных сводов на его лицо падают тени, изображение нечеткое - основной фокус был на Орочимару и его спутников. - Он был здесь с самого начала, - Сай тоже заметил невнятную фигуру. - А когда встреча закончилась, он тоже ушел, - он взял в руки снимок, где вдалеке виднеется незнакомец в шляпе, а человек у окна стоит к объективу спиной, собираясь уходить. По росту и телосложению сложно определить, мужчина это или женщина. - Может, следил за ними? - Не думаю, - Какаши выкладывает снимки по порядку, ориентируясь на дату и время в правом нижнем углу. - Скорее всего, это его охранник, или помощник, - он ткнул пальцем на незнакомца в шляпе. - Вот, смотри, - он протягивает Саю самый первый снимок. - Орочимару и Кабуто сидят и ждут этого типа, он еще не появился. А этот, - Какаши обводит пальцем фигуру у окна, - уже стоит здесь. И когда все закончилось, он уходит только после того, как исчезает из виду человек в шляпе. - Понять бы еще, кто это, - Сай сощуривается, поднося фото ближе к лицу, чтобы разглядеть. – По-моему, это мужчина. Какаши выдвигает ящик стола и достает оттуда лупу. Сквозь увеличительное стекло, видно немного лучше: контуры подбородка, форму носа... - У него длинные волосы, - Сай проводит пальцем по темной области возле затылка. - Или у нее, - он морщится. - Универсальный типаж, свободная одежда, чтобы выглядеть бесполым. - Идеально, чтобы затеряться, - вздыхает Какаши. - Давай, попробуем составить фоторобот, - он включает свой отреставрированный Генмой ноутбук. - Может, что-нибудь выгорит. - Я несостоявшийся портретист, - хмыкает Сай. - Сделаю набросок, мне так будет проще. Шедевр, конечно, не обещаю, - он вытягивает из принтера чистый лист, - но основные черты передать постараюсь. Какаши знал, что Сай был из интеллигентной семьи: мать экскурсовод в музее, отец художник-иллюстратор. Видимо, родители хотели, чтобы он пошел по их стопам, и прививали любовь к искусству с самого детства. Художественная школа, разные творческие курсы, кружки... Но в пику им, или, еще по каким-то личным убеждениям, Сай выбрал службу в полиции. Несомненно, в рисовании он был довольно талантлив, Какаши бы даже назвал его одаренным. Сай много раз рисовал портреты преступников со слов свидетелей. И все они были на 90% похожи на своих оригиналов. Какаши настолько задумался, что забыл запустить базу для создания фотороботов. Скрип карандаша разносится по комнате, Сай хмурит брови, сверяясь со снимком. - Нет, этого не может быть, что за черт! - недовольно цедит он, собираясь скомкать лист. - Этот человек не может так выглядеть! Какаши удерживает его от уничтожения рисунка, и смотрит на знакомые черты, проступившие на бумаге. Он испытывает секундное замешательство, а потом понимает, что битву с "Корнем" они проиграли.Дейдара
Вскоре возникают знакомые места: Дейдара узнает поваленное дерево - он оцарапал нос, когда перелезал через него, в кустах белеет скелет оленя... Чие на протяжении пути больше не издала ни звука, казалось, что она просто спит. Дейдара смотрит на ее посеревшее от болезни, покрытое морщинами лицо, и сочувственно вздыхает. Ему хочется ей помочь, но он не знает как, что он может для нее сделать? Он нащупывает в кармане бусину. Ее и постер со взрывом он тайком взял с собой, пока Хидан не видел. Прогулка превратилась в миссию по спасению старухи, все шли с мрачными лицами, никто не разговаривал, Наруто изредка бросал короткие фразы, отмечая препятствия, которые предстоит преодолевать по маршруту. Духота понемногу разбавляется вечерней прохладой, солнце садится. Дейдара уже устал, да и все остальные тоже. Они идут почти без остановок, короткие передышки, чтобы поменяться местами с теми, чья очередь нести носилки - не в счет. Тени становятся длиннее, сгущаются сумерки. Лес постепенно затихает, даже цикад не слышно. - Палатку ставить не будем, чтобы не тратить время, - Наруто, наконец, останавливается, выбрав место для ночлега. - Земля прогрелась, здесь не сыро. Так что, можно спать под открытым небом - он скидывает со спины рюкзак. - На рассвете снова в путь, так что, советую не рассиживаться, и, лечь спать раньше. Они разводят костер, Дейдара смотрит на пляшущие в воздухе искры. Хидан сидит, вытянув вперед усталые ноги, рядом Чоджи, жует свои любимые чипсы. Наруто и Саске о чем-то тихо переговариваются, но Дейдара не вслушивается. Он подходит к старухе. Та лежит на боку, Дейдара видит, как тяжело, неровно она дышит. Бинты на шее покрылись желтоватыми пятнами, но ее глаза по-прежнему закрыты. - Когда мы вернемся домой, я сделаю для вас птицу, - тихо говорит он, не зная, слышит его Чие или нет. - ...разбрасывал семена, - Чие приоткрывает мутные глаза... - ...те, что упали у дороги... прилетели птицы, и склевали их... Дейдара в недоумении оглядывается, может, позвать кого-то из ребят? Старуха говорит что-то странное. - ... где посеяно зло... сын человеческий... начнет свою жатву... - глаза Чие медленно закрываются. - ... жнецы... это ангелы... они приведут нас к истине... сквозь тьму... плач и скрежет зубов... - Дей, не лезь к ней, - Хидан сердито на него смотрит. - Ей и так хреново, тебя еще не хватало. Иди лучше спать! Дейдара обиженно поджимает губы и отходит от лежащих на земле носилок. Ни к кому он не лезет, он просто хотел поддержать Чие, выразить свое сочувствие. Опять Хидан строит из себя взрослого! Дейдара поднимает с земли ветку, и хочет бросить ее в огонь. В кустах он замечает какое-то движение, присматривается... Светлячки! Их много, в полумраке, среди листвы тут и там загораются желто-зеленые огоньки. У них во дворе он видел одного или двух от силы, и ему никогда не удавалось их поймать. Но сегодня он точно их не упустит. Мальчишка крадется к зарослям. Осторожно, чтобы не спугнуть этих проворных насекомых, он постепенно удаляется от лагеря. На него никто не обращает внимания, все обсуждают, что они будут делать по возвращении домой. Хидан говорит, что они собираются переезжать, и его осаждают вопросами, куда и когда они уедут, нужна ли ему помощь... Огонь костра виднеется неподалеку, Дейдара старается не потерять его из виду. Светляки, потревоженные его приближением, разлетаются в разные стороны. Проклятье, у него же нет банки, чтобы посадить их туда! Он совсем об этом не подумал, а на замену банки нет никакой подходящей посудины. Охота на светлячков не удалась, Дейдаре приходится признать свое поражение. Он хочет повернуть назад, делает несколько шагов, и замирает, прислушиваясь. Потом проходит еще пару шагов, с ужасом понимая, что ему не показалось - за спиной он слышит чужие шаги, они в точности повторяют его собственные. Может, это кто-то из ребят, решил напугать его?.. Дейдара всматривается вперед: у огня по-прежнему сидит Хидан, напротив Саске, Наруто, он слышит их голоса. Чоджи уже спит, он пристроился за поваленным бревном, но даже оно не скрывает полностью его внушительную фигуру, укрытую одеялом. Нужно бежать, туда, вперед, к свету! Костер совсем недалеко, он успеет! Страх, противный и липкий все крепче сжимает свои объятья. Дейдара хочет крикнуть, позвать Хидана на помощь, но ком стоит в горле, он не может издать ни звука. Он вспоминает свой сон, в ночь, когда появились те ужасные белые пауки, и чуть не задушили его. Тогда он тоже гулял по лесу, и к нему сзади подкралось чудовище. Прямо сейчас его кошмар сбывается. Нужно бежать! Бежать, и немедленно! Монстр еще не поймал его, у него есть шанс спастись, надо просто заставить себя двигаться! Дейдара понимает это, но не может пошевелиться. На него накатил ступор, как тогда, на дороге, когда Хидана поймали и силком затаскивали в машину, а он будто окаменел, и даже не пытался ему помочь. Это было не равнодушие, он осознавал, что происходящее - опасно, и требует от него каких-то действий, что нельзя стоять и смотреть, как твоего брата пытаются увезти чужие, незнакомые люди. Но внутри, будто что-то сбилось, ему катастрофически не хватает скорости донести своему телу сигнал об опасности, он будто старая заводная игрушка, которую им показывали на уроке истории. Чтобы обезьянка начала бить в тарелки ее нужно завести ключом, который много-много раз со скрипом поворачивается внутри ее туловища, и только после этого она оживает, и начинает быстро хлопать тарелками. И сейчас у него будто закончился завод. Ему теперь приходится долго раскачиваться, перед тем как сделать какое-то простое, обычное действие. Чаще всего, это получается сразу, просто не задумываясь, берешь, и делаешь: ставишь книгу на полку, наливаешь воду из чайника, спускаешься вниз по ступенькам. Но когда это сопряжено с какими-то эмоциями: тревогой, страхом, то тело так и норовит предать тебя. Дейдара не понимает, почему так, и как ему описать это чувство. Но если он сейчас же не начнет двигаться, и позволит поймать себя, то испытает что-то в миллион раз хуже. Хрустнула ветка. Потом еще одна. Оно приближается. Дейдара чувствует, как по спине стекает пот, и в груди бешено заколотилось сердце. Хлопанье крыльев, где-то совсем близко заухала сова. В глубине леса ей отвечает другая. Иди! Иди вперед! Сова уселась на толстую ветку растущего перед ним дерева, и, не мигая уставилась на него своими желтыми глазами. Они яркие, как два маленьких взрыва, и похожи на бусину, подаренную старухой. Бусина лежит в кармане, Дейдара сосредотачивается на этом ощущении тяжести - стеклянный шарик под слоем ткани прижимается к его бедру. Он слышит тяжелое дыхание монстра за своей спиной. Ну давай же! Беги! Похоже, он протягивает к нему руку: до него еще не дотронулись, но у основания шеи Дейдара чувствует тепло. Тепло, исходящее от чужого тела, которое всего в паре миллиметров от него. И запах. Его начинает окутывать запах монстра, как зловещая аура заполняющая все вокруг. Сова, сидящая напротив, пикирует вниз, видимо, заметила грызуна, в это время они охотятся. Дейдара представляет, как ее когти вонзаются в тело мыши, как живая плоть рвется на части, будто внутри несчастного зверька происходит взрыв, и кровавые брызги разлетаются во все стороны. И тут он на себя разозлился. Он не будет как эта мышь, не станет взрывом из крови и прочих внутренностей, для стоящего позади него хищника! Взрывы это яркие краски и голодное пламя, жар и мощь, это искусство! Его искусство! И сейчас кто-то хочет его этого лишить. Дейдара бессильно сжимает кулаки, и делает шаг вперед, к костру, к жгучему пламени. Потом еще, уже быстрее, увереннее, приближаясь к огню, к своему искусству. Монстр тоже начинает его преследовать. Сова проносится прямо над головой, с пойманной добычей в лапах, ее крылья мазнули по лицу. И это невесомое прикосновение как последний поворот ключа в заводной игрушке, спусковой механизм, наконец, срабатывает. Дейдаре кажется, что быстрее он не бежал даже тогда, когда за ним гнался тип в маске. Он не оглядывается, не хочет знать, как выглядит чудовище, от которого ему сейчас приходится спасаться. Когда он выбегает к их лагерю, то едва успевает затормозить, чтобы не наступить прямо в костер. Саске хватает его за футболку, оттаскивая от огня. - Совсем обалдел?! - шипит Учиха. - Куда ты несешься сломя голову?! Дейдара тяжело дышит, с облегчением вдыхая аромат дыма, и смотрит на кусты, где притаился монстр. Там никого нет. Может, там никого и не было? А у него просто разыгралось воображение. Дейдара трогает себя у основания шеи. Он же слышал шаги, ощущал запах... Странно, вспоминая о нем, он почему-то кажется ему смутно знакомым. Где он мог чувствовать его раньше?.. Мальчишка запускает руку в карман, но бусину внутри не находит. Ну вот, потерял! Наверняка, она выпала, пока он убегал от монстра. И теперь в этих зарослях ее не найдешь, а завтра утром они уже уйдут отсюда. Вот зачем он туда полез, дались ему эти светлячки! От обиды и пережитого страха хочется разреветься. - Спать иди, - Хидан широко зевает, - что ты по кустам скачешь, как тот олень, - он расстилает на земле одеяло. Дейдара ежится, вспоминая о пожелтевшем скелете, лежащем в кустах. Берется за края одеяла, оно большое, можно лечь на одной стороне, а второй накрыться. Может, рассказать Хидану о монстре?.. Нет, подумает еще, что он испугался страшилок рассказанных Чоджи. Дейдара морщится, заползая на импровизированную постель под открытым небом. Наверняка, ему просто померещилось: тени от костра, совы, светлячки... Никого там не было. - Ты чего дрожишь? - Хидан устраивается рядом. - Замерз? Дейдара только сейчас замечает, что его колотит озноб, но это не от холода. Зря он пытается себя обмануть - монстр был там, он ощущал его рядом с собой так же явно, как Хидана сейчас. Ничего не закончилось. Он придет за ним еще раз. - Не хватало еще, чтобы ты тут заболел, - вздыхает Хидан, дотрагиваясь ладонью до его лба. Дейдара двигается к нему ближе, Хидан позволяет сунуть руки себе под кофту, думая, что он пытается согреться. Отчасти это так, тепло чужого тела его успокаивает, дрожь постепенно проходит, дыхание выравнивается. Небо чистое, у них над головами зажигаются звезды. Дейдара смотрит на них, пытаясь вспомнить, как должно выглядеть созвездие большой медведицы. - Это, типа как ковш должно быть, - тихо отвечает Хидан, когда он у него спросил. - Вот, - он пальцем проводит от одной светящейся на небосводе точки к другой, соединяя их, - как-то так. - А малую медведицу, почему так назвали? - Дейдара нащупывает под кофтой Хидана амулет, и сжимает его в ладони. - В ней звезд меньше? - Не знаю, - Хидан пожимает плечами, - может, размером не вышла. - Чие говорила что-то об ангелах, - в памяти неожиданно всплыли отрывки ее бормотания. - Хидан, она умирает? - вопрос ни с того ни с сего возник в голове у Дейдары, и он поспешил его озвучить, надеясь, что брат разубедит его. - Она ранена, у нее от жара глюки всякие, - Хидан хмурится, нащупывает ладонь Дейдары, чтобы тот отпустил цепочку. - С ней все будет в порядке. Завтра отвезем ее в больницу, ее там вылечат. Не думай об этом, спи, давай, - он целует его в переносицу. Дейдара и рад был бы выбросить все это из головы, но какая-то странная мысль не дает ему покоя. Запах. От Хидана пахнет костром, потом, травой, всем сразу. Все они, их вещи, провоняли лесом, и в этом нет ничего удивительного, они провели здесь несколько дней, и впитали в себя этот лесной дух. Но тогда Дейдара явно ощутил посторонний, другой запах, который не может повстречаться в лесу. И что самое удивительное, он уже чувствовал его раньше, но никак не может вспомнить, где именно. И сам запах... приторный, напоминает аромат цветов, но он не настоящий, искусственный. Что это такое? Духи? Дейдара вспоминает разноцветные пузырьки духов, которые видел в спальне у матери. Нет, не похоже... Порошок для стирки? Освежитель воздуха, как у Какузу в машине? Тоже не то... Хидан уже спит, а Дейдара все перебирает в голове предметы, которые могут пахнуть чем-то, похожим на запах монстра, но так и не находит ответа. Наруто будит их, едва начало светать. - Кажется, ей стало хуже, - он кивает, на лежащую в одном положении на земле старуху. - Ее пульс слабеет, нужно торопиться. Дейдаре с утра кусок в горло не лезет, у остальных, видимо, похожее состояние. Они выдвигаются, даже не позавтракав. Мальчишка с тоской оборачивается на кусты, где он потерял подарок Чие. Жаль, конечно, но ничего не поделаешь, сейчас важнее доставить старуху в больницу. Предрассветные сумерки понемногу рассеиваются, лес просыпается. Запели птицы, началась перекличка у сорок, их стрекот слышится то в одной стороне леса, то в другой. Вскоре солнце полностью освещает все вокруг, стряхивая с леса и его обитателей остатки сна. - Давайте, поднажмем, - Наруто сверяется с картой. - Если пойдем без остановок, часа через три выйдем к тому участку, где мы оставили машину Саске. Никто с ним не спорит, хотя все выглядят смертельно уставшими. Дейдаре хочется спать, он не выспался, у него болит голова, а от голода начинает крутить живот. Но он не смеет жаловаться, старухе сейчас намного хуже. Осталось совсем чуть-чуть, поэтому, стиснув зубы, он идет вперед вместе с остальными. - Пикап! - радостно воскликнул Хидан, едва лес перед ними расступился. - Наконец-то, цивилизация! Остальные тут же приободрились, еще немного, и вот, они расчищают машину от листьев и веток, а Саске садится за руль. Чие поместили в кузов, Наруто остался с ней. Хидан устроился рядом с Саске, Дейдара и Чоджи завалились на заднее сиденье. - Давай, через проселочную вниз, так быстрее, - Хидан жестами показывает направление, когда они выезжают на дорогу. Саске кивает, машина лихо подпрыгивает на кочке, будто они едут не по дороге, а катаются на американских горках. Дейдара чуть не падает, в последний момент, хватаясь за спинку сиденья впереди себя. Вещи раскидало по салону: кофта Хидана сползла вниз, между креслами, рюкзак Дейдары завалился под сиденье, а заметно обмельчавший рюкзак Чоджи прикатился к нему под бок. - Извини, я сейчас его вниз скину, - бубнит Чоджи, потянув лямку рюкзака на себя. Пикап сбавляет скорость: на пути патрульная машина, и полицейский жестами призывает их остановиться. - Всем выйти из машины, - тут же требует он, едва они затормозили. Саске недовольно цокает языком, и достает из бардачка документы. Хидан и Наруто уже стоят на обочине, в недоумении оглядываясь: они же, вроде, ничего не нарушили. Дейдара недовольно отпихивает от себя рюкзак Чоджи, чтобы тоже вылезти наружу. Взгляд невольно цепляется за сетчатый, прозрачный карман в верхней части рюкзака, куда обычно складывают мелочовку. Там разная ерунда: мятные пастилки, пачка салфеток, карандаш, и... - Пошевеливайтесь! - командует полицейский, и Дейдаре приходится поспешно выбираться. Вслед за ним лезет Чоджи, его тяжелое сопение разносится почти у него над ухом, он буквально навис над ним, ожидая, пока Дейдара перелезет через его рюкзак. Дейдара чувствует, как волоски на руках встают дыбом, когда в голове, неожиданно возникает воспоминание, скоротечное, но яркое как вспышка. Или взрыв. А вместе с ним, приходит и осознание. Ответ на ту загадку, на которую, ни Хидан, ни Саске, так и не смогли найти отгадку, а он посчитал это чудом, подтверждением того, что тысяча птиц непременно сработает! Дело было вовсе не в его птицах, не было никакой магии. Только один сплошной обман. Шаги, запах, это же было так просто! Это не цветы. А запах сладостей, разноцветных зефирок. Приторных, с фруктовыми вкусами, которые продаются в полупрозрачных шуршащих пакетах. Хидан не любил их, считая лакомством для девчонок, а Дейдара больше предпочитал шоколадные батончики. Но кое-кто никогда не оставлял зефир без должного внимания. - Это был ты! - заявляет Дейдара, спрыгивая на землю возле Хидана. - Тогда, в библиотеке! – он тычет пальцем в Чоджи. - Это ты положил книгу Итачи ко мне в рюкзак! А еще ты монстр, Дейдара не произносит этого вслух, но бусина, лежащая в кармане рюкзака Чоджи, не дает ему в этом усомниться.Конан
Она чувствует вибрации и непонятный гул. Вокруг темно и тесно, духота и спертый воздух. Где она?.. Конан прислушивается к ощущениям: от удара у нее болит живот, полусогнутые ноги тут же упираются в стенку. Пробует пошевелить руками, но они плотно связаны за спиной. Что за дерьмо?! Ей хочется выругаться, но она не может открыть рот - он заклеен скотчем, и получается лишь бессвязное мычание. Чертов Кабуто! Когда она увидела его на пороге, то настолько оторопела, что не успела вовремя захлопнуть дверь. Кабуто выглядел жутко, как будто его кто-то избивал несколько часов. Без очков, все его лицо покрыто синяками и следами порезов, кажется, ему не хватало половины правого уха... От него разило потом за километр, его одежда была в крови, но самое ужасное, то, что, несмотря на все это, он улыбался. Безумная, счастливая улыбка, не сходила с его лица, даже когда он ударил ее. - Мы всегда будем вместе, Конан. Ты и я, - бормотал он, наступив ногой на ее мобильник. - Я заберу вас с собой. Тебя и Дейдару, мы будем вместе, как одна семья... Вспоминая эти слова, у Конан мороз пошел по коже. Как же хорошо, что она поддалась уговорам Хидана, и отпустила с ним Дейдару. Неизвестно, что было бы, если Кабуто добрался до него. Конан крутит головой, пытаясь сообразить, где она. Кабуто засунул ее в багажник машины? Нет, она не чувствует движения, да и наверняка тут бы пахло бензином... Она вытягивает ноги, они не связаны, но в полусогнутом состоянии они тут же упирается в стенку. Это что, гроб?! Какой-то деревянный ящик?!.. Гул меняет ритм, и она понимает, что это музыка, включенная на всю катушку. Это подвал какого-то клуба? Тогда сколько времени она уже здесь находится?!.. Она глубоко вдыхает ноздрями воздух, пытаясь успокоиться. В голову лезут мысли о Хидане, о том, что он, во время своего похищения, испытывал тоже самое, даже, наверное, в сто раз хуже - его посадили на цепь. Глядя на черный напульсник, под которым он теперь скрывал след от наручников, Конан испытывала чувство вины, за то, что она, как мать, не смогла его защитить. Остерегайся его. Он же предупреждал ее. Наверняка, Хидан знает больше, чем говорит, там что-то нечисто. Ну почему она не заметила этого сразу?!.. Почему поверила, что все нормально, что никакой угрозы нет, приняла за действительность долгожданную иллюзию мнимого благополучия?.. Потому, что устала от постоянных переживаний за свою семью, вот почему. Потому что, сначала Хидан, потом разборки с бывшим мужем, махинации с документами, проводы Суигетсу, все сразу. Решила, что они сполна хлебнули горя, и вот он, долгожданный просвет, конец черной полосы. Думала, что больше их не коснется, и перестала обращать внимание на подобные мелочи. Слишком расслабилась, решив, что достаточно сделала, чтобы быть хорошей матерью, а мстительный любовник останется в прошлом, и навсегда о ней позабудет. Дура! Самая настоящая, набитая дура! Паника уходит, уступая место гневу. Проклятый ублюдок, решил посчитаться с нею через детей, да кем он себя возомнил?!.. Конан вспоминает, сколько раз ей приходилось притворяться рядом с ним милой, делать вид, что он ей нравится, принимать его ухаживания. И все ради того, чтобы получить деньги, найти утром на прикроватном столике унизительную подачку. Стала персональной шлюхой какого-то психопата, и чуть не подарила ему свой дом! Она злится на Кабуто и в тоже время, ее раздирает от неописуемого отвращения к самой себе. Сжимает кулаки за спиной: нечего рассиживаться, нужно действовать! Пора выбираться отсюда. Она пробует встать: с руками за спиной это не так-то просто. Переворачивается на бок, упирается одним коленом в пол, облокачивается на локоть, и медленно усаживается на колени. Музыка все не смолкает, она то замедляется, то становится все громче, яростнее. Конан медленно поднимается, и, к счастью, ей удается встать во весь рост. Ее плечо достает до какого-то предмета. Это что-то легкое, и, кажется будто бы висит в воздухе, оно свободно перемещается туда-сюда... Конан подпрыгивает, задевая его, и непонятная вещь падает вниз. Она наступает на нее ногой - какой-то пластмассовый крюк, линии... Это вешалка. Они никуда не уезжали, Кабуто запер ее в шкафу в собственном доме! Она бьет ногой в дверцу, на секунду появляется узкая полоска света и тут же исчезает. Проклятье, он что-то поставил возле шкафа, чтобы она не смогла его открыть! Конан бьет в дверь несколько раз, кажется, она разбила большой палец на ноге, но то, что сдерживает дверцы, сдвинуть с места не получается. Она обязана выбраться, предупредить детей, чтобы не возвращались сюда! Конан упирается спиной в дверцу, а ногой в стенку шкафа - нет, снова без толку, по ту сторону стоит что-то слишком тяжелое. Бит музыки стучит в ушах - Кабуто врубил эту дискотеку, чтобы соседи не услышали шум, или как она зовет на помощь. Вот же, тварь! Конан так злится, на него и на себя, что ей уже не хватает воздуха, а перед глазами мельтешат разноцветные пятна. Нужно что-то придумать, как-то расшатать этот шкаф, чтобы он упал, тогда... Сквозь грохот музыки слышится еще какой-то звук, но Конан не понимает, что именно. Несколько секунд тишины, небольшой перерыв между треками, и она улавливает быстрые шаги, кто-то быстро перебежал из одного конца комнаты в другой. Неужели, она опоздала, и дети тоже здесь, сидят запертые в комнате, в ожидании своей участи? Глаза жгут отчаянные, злые слезы от собственного бессилия. Почему она снова не может ничего сделать, когда им так нужна?!.. Музыка стала тише, Конан прислушивается: да, в комнате кто-то есть. Может, это Кабуто? Пришел навестить пленницу. Шаги останавливаются возле шкафа. Конан застыла. От духоты кружится голова, она обливается потом, но старается не потерять контроль над ситуацией. Сейчас, он откроет дверцу, и ей надо постараться ему врезать как можно сильнее. Она знает, куда бить - пах, самое чувствительное место. Конан выросла в семье мигрантов. Они жили в гетто, на окраине города, и ей рано пришлось бороться за место под солнцем. Дворовые драки были обычным делом, но, в отличие от других девчонок - она никогда не уступала, и всегда давала сдачи. В юности у нее начались проблемы с самоконтролем, на нее постоянно жаловались родители тех недоумков, которые пытались ее задеть. Ей, в самом деле, было трудно остановиться и обуздать себя, когда кто-то пытался унизить ее чувство собственного достоинства. В нее будто вселялся сам дьявол, Конан дралась с обидчиками не на жизнь, а на смерть. Переломный момент настал в старшей школе. Она едва познакомилась с Яхико, и какая-то курица из параллели стала высмеивать ее за то, что она ест бесплатные обеды, и хуже всех одевается. Очередная стычка закончилась сотрясением мозга для последней, и из этого раздули большой скандал - родителями этой дуры были какие-то, большие по тем временам шишки. На ее защиту тогда встал школьный учитель: Хирузен Сарутоби, и она до сих пор была ему благодарна. Ему удалось замять шумиху всеми правдами и неправдами, а с ней у него потом был долгий разговор. Со всей прямотой и без прикрас, он объяснил ей, что следующая подобная выходка закончится для нее колонией для несовершеннолетних, если она не научится сдерживать себя. Конан пришлось записаться на курсы управления гневом, но помимо этого, Сарутоби увидел в ней талант к рисованию. Творчество помогло ей сгладить острые углы в своем характере: гнев и злоба выплескивались теперь в красках на бумаге, а отношения с Яхико и материнство сделали ее лучше. Она видела, что Какузу перенял от нее эти, не самые лучшие черты, а пребывание в приюте только ожесточило его и сделало еще более запальчивым и свирепым. Конан бесконечно об этом сожалела, она никогда не хотела, чтобы ее сын прошел через что-то подобное. Но сейчас ей понадобится вся злоба, чтобы вложить ее в этот уд... Какого черта?! Конан чувствует, что, тот, кто подошел к шкафу не собирается открывать его, а забирается по боковой стенке наверх, к потолку. Что это? Она задирает голову вверх, пытаясь разобрать происходящее сквозь звуки музыки. Похоже на животное... Да, точно! Они пробовали завести кота, он также скакал по шкафам и полкам. Правда, у Суигетсу началась аллергия на шерсть, и кота им пришлось отдать. А потом, с тремя детьми ей стало не до домашних животных... Откуда здесь взяться кошке? Этот ненормальный принес ее сюда? Раздался стук, потом еще один. Шкаф затрясся, Конан пошатнулась, угодив боком во что-то мягкое. Что это такое? Шуба? Она же не носит мех... да и все вещи убраны в коробки, шкаф полностью пустой. Ей хочется закричать, когда она понимает, что это что-то живое. Оно буквально обволакивает ее, будто кокон гигантского насекомого. Конан крепко зажмуривается, ей кажется, что весь воздух вокруг просто испаряется за считанные секунды. Когда Конан открывает глаза, до нее не сразу доходит, что она больше не заперта в шкафу. Она лежит на полу, у себя в спальне. Руки больше не связаны, но рот все еще заклеен. Она медленно садится, озираясь по сторонам. Кабуто в комнате нет, как и кота, на первом этаже громыхает музыка... Кто ее освободил? Она сдирает скотч со рта, слишком резко, губы кровоточат, но ей плевать. Может, она и не была в шкафу? Кабуто вколол ей какой-нибудь дури, и ей это все приснилось. Конан смотрит на разбитый большой палец левой ноги и все больше сомневается в собственной адекватности. Кровать придвинута вплотную к шкафу, на ней громоздятся коробки, которые она приготовила для отъезда. Вот почему ей не удавалось его открыть. Но как же тогда она выбралась?.. Некогда над этим размышлять, надо убираться отсюда! Она встает, и идет к двери. Та тоже заперта, Кабуто, чертов осторожный ублюдок, решил перестраховаться! Конан озирается по сторонам: на трюмо лежат потерянные вещи, которые она нашла, во время сборов. Карточка из настольной игры, желтый человечек из набора "лего", губная помада, пилочка для ногтей... Она берет пилку в руки - не бог весть какое оружие, но лучше, чем совсем ничего. Прячет ее в карман джинсовой юбки, и подходит к окну. Хоть и второй этаж, но слишком высоко: если она спрыгнет, то переломает себе ноги. Кричать бесполезно, сквозь грохот музыки соседи ее не услышат. Конан решает перелезть по карнизу в соседнюю комнату, в которой раньше жил Какузу. Окно там постоянно открыто из-за жары, она заберется внутрь, а потом оттуда найдет способ покинуть дом. Она становится на подоконник, и выглядывает наружу. Соседнее окно недалеко, нужно просто сделать широкий шаг, и не смотреть вниз. Конан разворачивается лицом к стене, берется одной рукой за раму, подходит к краю карниза, второй рукой цепляется за каменный выступ внешней отделки дома. Пора! Перекидывает ногу, нащупывает карниз соседнего окна. Она чувствует себя гигантским пауком, распластавшимся по стене. Придвигается вплотную, ей нужно твердо стать на карниз, чтобы перебраться полностью. Вроде бы, положение устойчивое, можно двигаться дальше. Конан отпускает оконную раму спальни, и отталкивается ногой от карниза. На миг ей кажется, что она вот-вот упадет, вторая нога подгибается, от того, что она перенесла на нее полностью весь свой вес. Она тянется вперед, хватаясь свободной рукой за стену, на секунду отпуская вторую руку, чтобы ухватиться за оконную раму. Конан чувствует, что ободрала колено, перенося вторую ногу, но ей удалось встать на карниз полностью. Окно открыто, она приседает, и неловко заваливается внутрь. Музыка так и не замолкает, Кабуто наверняка не слышал грохот, с которым она ввалилась в комнату. Конан поднимается с пола и подходит к двери. Она не заперта, но как ей спуститься вниз незамеченной? Кабуто находится в доме, но где именно? На первом этаже? В какой-то из комнат на втором? Из-за музыки его перемещений по дому не слышно, впрочем, как и ее. Нужно как-то его выманить, чтобы понять его местоположение... Конан обводит взглядом комнату: она пустая, все вещи давно упакованы. Кровать, стул, подоконник... Занавески сдвинуты в самый угол, но за ними угадывается какой-то предмет. Кружка. Полосатая кружка Какузу, Хидан взял ее себе, и найти ее можно было где угодно, только не на кухне. Поэтому она не убрала ее с остальной посудой - просто не заметила. После недолгих раздумий, Конан решает идти ва-банк. Она выходит в коридор, и ждет, когда между музыкальными треками образуется заминка. Проходит минуты три, прежде чем сладкоголосая певица, наконец, заткнулась, и наступила пауза перед новой песней. Конан со всего маху бросает кружку на пол, и та грохотом разбивается вдребезги. Она быстро возвращается в комнату, и притаившись за дверью подглядывает в небольшую щелку. Музыка больше не заиграла, ублюдок заподозрил неладное. Наконец, послышались шаги на лестнице. Ага, значит, он был внизу, хорошо, что она не спустилась туда сразу. Конан видит, как Кабуто, прихрамывая, идет по коридору, и останавливается, глядя на осколки. Она рассчитывает, что он пойдет в спальню, проверить, что с ней, и пока он будет там возиться, она незаметно улизнет. Ну давай же! Иди в спальню! Кабуто озирается по сторонам, вытаскивает что-то из-за пазухи... У этого мерзавца есть пистолет! О боже... Угораздило же ее связаться с больным на голову! Конан теперь никогда себя не простит. Какому чудовищному риску она подвергла детей, впустив его в дом, о чем она только думала!.. Кабуто заглядывает в ванную - она ближе всего к тому месту, где она разбила кружку. Затем туалет. С пистолетом наперевес обшаривает детскую... Только бы не пришел сюда! Конан умоляет его про себя повернуть в спальню, иначе, если он найдет ее здесь, то ей конец. Шаги все ближе, Кабуто уже стоит на пороге комнаты. Стук. Потом еще один. В спальне что-то застучало, непонятный шорох, и что-то громко шмякнулось об пол. Кабуто насторожился, и направился туда. Она слышит щелчок дверной ручки, и вскоре, Кабуто проходит в спальню, путь свободен. Конан выходит из комнаты, и крадется по ступенькам вниз. Она уже почти спустилась, когда услышала шорох гравия - к дому подъехала машина. Приседает на порожках, чтобы увидеть в окно гостиной, кто это. Вдруг, полиция или кто-то из соседей? Внутри у нее все оборвалось - это Какузу. Она же говорила с ним по телефону, перед тем как... О нет! Наверняка он что-то услышал и заподозрил неладное, поэтому приехал сюда. Конан хочет выбежать на улицу, предупредить его, чтобы не подходил к дому. Одним прыжком преодолевает оставшееся на лестнице расстояние, спасительная дверь уже близко… Раздался выстрел. Она не успела. Светофор переключается с красного на зеленый, человечек на экране мигает, призывая к движению. На переходе их всего два пешехода - ее дети. Она отправила Какузу в магазин, ему десять, он уже самостоятельный, а четырехлетний Хидан увязался за ним, рассчитывая получить конфеты или мороженое. Конан развешивает во дворе белье, Суигетсу разговаривает с кем-то по телефону на веранде - сейчас они живут в доме его родителей. Она видит, как дети переходят дорогу - Хидан перебегает по зебре, стараясь наступать только на белые полосы, и быстро оказывается на другой стороне. Какузу тоже почти дошел до конца, когда неожиданно на дороге появился черный BMW - кабриолет с откидным верхом. Машина ехала зигзагами, а на переходе водитель, видимо попытался затормозить, авто занесло вбок... Хидан вскрикивает, BMW, оставляя черный след от шин на асфальте, врезается в фонарный столб. Когда Конан подбегает к месту аварии, то видит, что дети целы: Какузу упал, но его едва зацепило, а Хидан ревет в три ручья по тому, что испугался. Она помогает сыну встать: тот больше растерян, чем испуган. В воздухе пахнет резиной и бензином, водитель, наконец, соизволил выйти из машины. Это совсем молоденькая пигалица, с наверняка купленными правами. - Ой, с ними все в порядке? - спрашивает она, держась за кучерявую голову. К месту аварии постепенно подтягиваются прохожие, какой-то незнакомый мужчина предлагает Конан свою помощь. - Я даже не поняла, откуда они взялись здесь, на дороге, - девушка удивленно округляет свои коровьи глаза, и Конан чувствует явный запах перегара. Эта сучка все еще навеселе, и не осознает, что могла натворить! Конан возмущена не меньше прохожих, но вместе с тем, она чувствует знакомый зуд, возникавший всякий раз, когда дело доходило до драки. Ее ярость никуда не ушла, она, подобно дракону, заснула надолго в своей пещере, в глубине ее подсознания. Все эти курсы, терапия и прочие уловки лишь помогли усыпить ее, но не избавиться от нее полностью. Голос разума заглушает поднимающийся смерч негодования, в ушах застучала кровь, а перед глазами на миг все исчезло. - Конан! Конан, остановись! Хватит! - ее зовут, до нее не сразу доходит, что кто-то обращается к ней по имени. - Отпусти ее! Прекрати сейчас же! Конан, у нас двое детей, нас посадят! Кровавая пелена наконец, спадает. Конан видит, что набросилась на девушку-водителя и в исступлении бьет ее головой о капот машины, намереваясь превратить ее лицо в фарш. Каштановые кудри окрасились алым, ее макияж растекся по лицу вместе с кровью и слезами. Суигетсу пытается ее оттащить, вскоре вмешивается еще кто-то, и потасовка заканчивается. Муж потом долго разговаривал с полицией, язык у него подвешен. Непонятно как, ему удалось их уболтать, и Конан отделывается лишь предупреждением. Потом, вечером, когда дети уже спали, она рыдала у него на плече, объясняя, что просто испугалась, и что она совсем не такая злая и жестокая. А он ей верил. Вот и сейчас, она снова чувствует это. Ярость. Ее единственное оружие. От солнечного сплетения по всему телу волнами расходится жар от переполняющей ее злобы. Конан поднимается по ступенькам вверх, стремительно преодолевая расстояние от первого этажа до спальни. Ступеньки. Коридор. Дверь. Кабуто наполовину высунулся из окна, очевидно, прицеливаясь, чтобы выстрелить еще раз. Запах пота перемешивается с запахом пороха. Конан не пытается скрыть своего присутствия, она абсолютно его не боится. Пошел он к черту. Она вновь стала той безбашенной, отмороженной на всю голову Конан, которая не отступит, даже если соседский мальчишка на две головы выше ее, а его мать сама английская королева. - Ты стрелял в моего сына, гандон! - она подбегает к Кабуто, и вонзает найденную на трюмо пилочку для ногтей ему под лопатку. На руки ей льется кровь, густая и алая, Конан проворачивает инструмент в ране, стараясь сделать Кабуто еще больнее. Тот разворачивается, и бьет ее наотмашь по лицу. Она падает на пол, и он усаживается на нее сверху. Конан молотит его кулаками по лицу, груди, везде, где может достать. Его грязные пальцы смыкаются у нее на шее, и с силой сжимают горло. - Ну, давай, скажи мне, тебе ведь нравится это?! - Кабуто, с неизменной улыбкой на лице душит ее, и бьет головой об пол. - Нравится?! - дыхания не хватает, глаза слезятся, из горла выходят хрипы. - Твоему сыну это тоже нравилось! Моему сыну?.. В ушах уже шумит от недостатка кислорода, и, видимо, у нее начались галлюцинации. Конан кажется, что с потолка на нее смотрит чужое бледное лицо, а потом Кабуто неожиданно ее отпускает.