Юноша, я не танцую

- Отвратительное вино. - А чего ты хотел? Мы в баре, а не в одном из твоих излюбленных ресторанов. Нормальное, кстати, вино. - Это даже на столовое не похоже. Просто разведенный в спирте спирт с соком. Ну, хочешь, бери. После "сверхответственного", по словам Буччелатти, задания, суть которого заключалась в том, чтобы стащить у владельца местного казино портсигар с выгравированном на нем портрете любовницы в откровенной позе в целях шантажа ("надо же Джорно понять, что значит настоящее гангстерское задание"), Миста предложил способ развеяться - пойти в клуб. Ведь ничего лучше, чем пойти дрыгаться под евродэнс после беготни от кучи охранников и еще более туевой кучи ротвейлеров. Само собой, его идею с большим энтузиазмом подхватил Наранча. Джорно же согласился, подкупленный ловкой игрой бровей Гвидо. Да и он сам, будучи новичком, желал влиться в коллектив. Ну не вливаться же ему в коллектив в компании Аббаккио? Фуго же воспринял это прохладно. Даже несмотря на то, что большую часть задания он сидел в машине в ожидании этих долбобесов и орал в рацию, когда они втроем пытались сфоткаться на полароид на фоне задницы какой-то там садовой скульптуры (фоткал Gold Experience), ему все же пришлось выбежать. Потому что когда Джорно с Гвидо таки добрались до тачки, Наранча, оказывается, застрял в саду. В розовых кустах. Кто бы мог подумать! Надо бы сказать, после такого приключения, у Фуго на костюме дырок прибавилось. И не только от шипов. Все же хозяйские собаки не дремали. Так вот. Рвано крутя баранку на поворотах, Паннакотта в глубине души надеялся, что этот вечер он проведет в ванне с пеной, успокаивающими аромамаслами, уточками, бокалом вина и сигарой. И еще бы желательно с Наранчей. О да. Фуго уж было успел напредставлять себе, как сначала он обмажет вырывающегося Гиргу йодом. Обязательно зачитывая лекцию о том, как в истории люди застревали в розовых кустах с фатальным исходом. Затем откроет кран. Наберет полную ванну теплой воды. И будет показывать Гирге принцип действия закона Архимеда. Теория у них уже была, а практику для наглядности показать не помешало бы. Но это были лишь фантазии. В реальности же Гирга не просто предпочел его спокойное, влажное архимедово общество вечеринке, так и стал насильно тащить в этот сраный клуб. "Ну же," - приговаривал Наранча. "Кто грустит - тот трансвестит!". Интересное заявление для чувака, которого каждый второй встречный путает с девочкой. За что огребает, правда. Пробраться в клуб было тоже той еще миссией. Все же охранник не был таким тупицей, чтобы купиться на фальшивый паспорт Наранчи, согласно которому ему было 23 года. Да даже будь Наранче 18, на его реальный паспорт бы не купились. Да и вообще, из всей их компании шкетов только Миста имел хоть какие-то шансы, будучи совершеннолетним. Так что в ход вступил Purple Haze, который мягко, с применением удушающего, как-то позволил пройти ребятам. - Джорно, попробуешь? - пододвигал бокал Миста к новичку. Тот, пожав плечами, улыбнулся и стал пить. О, боже, наконец-то Гвидо не одинок. Паннакотта мрачно заказал себе пиво. Он вытащил из своего портсигара - с собственноручно выгравированным на нем апельсином - стыренную у владельца казино сигарету и зажег. Хоть какая-то польза от этой нелепой миссии. Тут же у него из-под локтя вылез Наранча: - "...ma 'e solde pe' Camel chi te li dà? ... La borsetta di mammà!"* - пропел он и обхватил губами фильтр, делая затяжку. - Как раз мне этот "Camel" не из мамочкиных денег достался, - пробурчал Фуго, глядя на то, как никогда раньше не куривший товарищ складывается пополам и кашляет. - Ну, что, доволен? - он обратился к официанту. - Воды, пожалуйста! - О! - вдруг вскрикнул Миста. - Я тут читал статью в газете о том, что марки сигарет, которые ты куришь, говорят о твоей мужской силе и предпочтениях. - Миста, пожалуйста, нет. - Так вот, - продолжал Гвидо. "Camel" курят пидоры! Паннакотта затянулся и протянул стакан воды шатающемуся Наранче. - Хреновый гороскоп. - Ой, да ладно тебе, Фуго! Я же толерантный, ты же знаешь. - Вообще-то я "Parliament" курю, дебил. - А че дебил-то сразу? - приосанился Гвидо. - "Parliament" курят тоже гомосексуалисты, в том числе и латентные. - И что по-твоему? - раздраженно посмотрел на него Паннакотта, выпуская дым. - По-твоему, предпочтения в сигаретах зависят от ориентации? Тогда почему у этого нашего владельца казино сплошь "Camel" в портсигаре лежал? Он же явно изменяет жене с молодой дамой. И даже по базе можно пробить, кто его любовница. - Так это, - парировал Миста. - Вдруг он по мужикам. А эта баба так, для прикрытия. Сам знаешь, что любовница - это одно, а когда твой муж от других товарищей под хвост - другое. - А почему тогда собак на нас спустили, умник ты такой? - Так для прикрытия, ясно дело! - Кстати, - вмешался Джорно в разговор. - Я тут читал статью, что курение вызывает импотенцию. "Ну, спасибо, Джорно," - подумал Фуго. "Очень ты меня утешил." - Дева Мария, - откашливался Наранча. - Ну нахер, короче, ваше курение. Пошлите лучше танцевать. Гвидо вытащил из-под пальцев новичка бокал и, тут же осушив его, бодро согласился: - А давайте! Он, за руку схватив Джованну, стащил его с барного стула и повел вглубь танцпола. Паннакотта, с сомнением поглядывая на сигарету, докуривал ее, но идти танцевать не собирался. Слишком уж он утомился для таких мероприятий. К тому же Фуго никогда не танцевал в подобных заведениях. Для него подобные увеселения казались плебейской дикостью, которую он, увы, не был в состоянии понять. Фуго поглядел на троицу, весело движущуюся под музыку, фыркнул, и глотнул принесенное ему пиво. Пиво оказалось даже хуже, чем вино. Да и пахло оно ослиной ссаниной. Откуда такой благовоспитанный юноша, как Паннакотта, знал, как пахнет ослиная моча? Не недооценивайте опыт, приобретенный у бабушки в деревне. Правда, жить у бабушки в деревне он бы куда сильнее предпочел, чем ежедневно вставать в шесть утра в особняке родителей, чтобы идти заниматься нелинейной алгеброй или теорией струн. Из танцпола вырвался Наранча. - Эй, Фуго, пошли! - задергал он товарища за остатки пиджака. - Зачем? - драматично закатил глаза Паннакотта. - Мне и так весело. - Ага, весело, - дерганье стало настойчивее. - Рожа кислее утюга. - Я же сказа... Стоп, кислее чего? Гирга, не ответив, со всей дури рванул его с высокого барного стула вместе с бокалом уникального сорта "urine di asino" и потащил в самую гущу танцующих тел. Половина содержимого расплескалась. Еще половина от этой половины - когда Фуго брыкался в попытках вырваться. - Отпусти, говнюк! - Хорош, это всяко веселее, чем твой Пифагор! - хохотал Наранча, уворачиваясь от падающего ему на темя кулака с бокалом. - Ну же! - крикнул он, и, отпустив бедолагу, стал под тяжелые, рваные рэп-биты двигаться, периодически выдавая знакомые движения из танцев Майкла Джексона. Фуго процедил: - Архимед. Пива почти не осталось. Но Паннакотта сильно об этом не жалел. Он всучил бокал Мисте, что извивался перед Джорно, и стал с кривой рожей наблюдать, как вокруг него носится Гирга. Закончив с этим треком Наранча, тяжело дыша, уставился на товарища: - И чего ты? Не умеешь? Паннакотта хмуро заметил: - Ну, допустим. - Так все просто, - весело ответил Гирга. - Просто двигайся, как тебе нравится! Ну или повторяй за остальными. Зазвучало вступление к следующей композиции. Медленное, с семплами органов и женским вокалом, оно ни к чему не обязывало. Однако вступила драм-машина. И вскоре же Наранча, вступил, несколько хаотично, но в то же время в ритм размахивая руками. Фуго с тоской обернулся на барную стойку. Он все еще надеялся, что хоть мартини там нормальный. Однако отступать было бы слишком легко. Или слишком трудно - вожделенный стул загораживали танцоры. Он закатил глаза в отчаянии. И как вообще под это танцевать? Какие тут правила? Его учили вальсу, польке и гальярде (ну ладно, еще пыточному танцу. Но уже не в отчем доме). Но не пытаться же в это вот здесь? Все знают, что гальярду танцуют только ретрограды. Еще и Гирга все таращился на него и то и дело дергал за плечо в попытках расшевелить. Фуго с раздраженным шипением отмахивался от него. Мда уж. Но делать было нечего. Паннакотта вглядывался в прочих посетителей клуба, совершавших раз за разом однотипные, простые для исполнения движения. Сам для себя незаметно стал отбивать целым каблуком ритм. Да, целым. Другой отгрыз у него ротвейлер, пока он выпихивал товарища из чертовых кустов. "Ну ладно," - подумал он, начиная слабо, ненавязчиво двигаться. Все равно в его жизни ниже уже падать было некуда. Гирга заметил его попытки и широко улыбнулся. Однако тут же бросил на него взгляд, полный вызова, и стал выделывать движения пьяного вертолета. "Смотри, как могу!" Аж ткань его юбки колыхалась в воздухе. "Что это еще за движения?" - моргнул Фуго. Паннакотта подпрыгнул к нему ближе и, стиснув зубы, стал тоже активно изображать вертолет, чуть более трезвый. Гирга расхохотался. - Ну ты исполняешь, вертушок! У Фуго задергался глаз в такт. Он, не прерываясь, собрался этим вертушком вмазать по Гирге. Однако тут же Наранча, схватив его за плечо, стал бегать вокруг. Паннакотта разинул рот. "Да тут абсолютно нет никаких правил," - подумал он, глядя на то, как подельник подпрыгивал, отбивая каблуками ритм, такой же повсеместный, какой ощущался на дрожащем танцполе. Он осмотрелся - остальные двигались так же хаотично, но, тем не менее, подчиняясь битам. Он и сам невольно стал чувствовать проходящие сквозь него вибрации, невольно подчиняющие тело и соблазняющие на движения. "Понятно. Значит, нужно просто держать ритм." Он взглянул на Наранчу. Тот все носился вокруг, не отпуская взгляда, интригующего, дразнящего. Будто он брал на слабо. Хотя Фуго находился одновременно в двух суперпозициях: ему хотелось разнести не то танцпол, не то окружающих. Лишь когда трек закончился, товарищ остановился у Паннакотты, держась за его плечо и переводя дух. "Coco Jambo", Mr. President" - узнал Фуго духовое интро следующего трека. Он нередко слышал его из проезжающих по улицам Неаполя тачек, или же проходя вечерами мимо баров. "Вроде ничего," - застучал Паннакотта пяткой, ловя ритм. "Ну ничего, Наранча," - посмотрел он на подельника. "Я тебе покажу! Раз, два, три, и вступай!" - резко дернулся он, когда вступила бочка. Схватив за плечо Гиргу, словно в акте мести, он бодро запрыгал вокруг, перебирая ногами в воздухе, как в тарантелле. Затем, остановившись, стал двигаться перед ним в такт музыки, как танцующий самец райской птицы. "Раз! Два! Три! Четыре!" Он щелкал пальцами, вздымая руки и локти, вскидывал голову и ходил туда-сюда. Не забывая про взращенную в нем грациозность, конечно! Обнаружив на себе удивленный взгляд, Фуго ухмыльнулся и продолжил свой танец. Правда, недолго он удерживал на себе внимание. Гирга, усмехнувшись, понесся в толпу. Паннакотта закрутил головой в его поисках. И вскоре обнаружил его танцующего между Мистой и Джорно. И все трое крутили задницами. Жгучая ревность пронзила Фуго. Он не мог позволить новичку просто так выкинуть его из состава их трио "Отпетые долбодятлы"! Но в то же время и воспитание не позволяло ему выкидывать новичков. Поэтому Паннакотта выбрал промежуточный вариант. Схватив Наранчу за край майки, он затащил его обратно к себе и стал выполнять перед ним движения из их коронного пыточного танца. Который просто идеально ложился на припев. Гирга разинул рот. "Ну! Ну! Ну! Ну!" - цедил Фуго, откидывая туловище назад с прямыми руками и возвращаясь в исходную, с руками на бедрах. И тут же Наранча стал вторить! Он зашагал, щелкая пальцем, в противофазе партнеру. - Джорно, глянь, че творят! - Миста аж остановился. Они танцевали, увлеченные и пожирающие друг друга глазами. Фуго двигался отчаянно, злобно, энергично, постоянно ловя на себе вызов в глазах Наранчи. Внутри него все бурлило, пульсировало и вырывалось движениями, будто бы исходящими самим по себе. Паннакотта сам не заметил, как ритм захватил его и подчинил себе. И лишь распахнутые, смеющиеся глаза напротив держали его под контролем. Неожиданно, уже почти в конце, на середине такта Гирга подскочил и вцепился в костлявые плечи Фуго. Паннакотта от растерянности расслабился, позволяя ему творить с собой, что вздумается. Наранча, виляя бедрами, подался вперед. Он прижался локтями к груди Фуго и, сладко лыбясь, водил его плечами. И, наконец, на последнем "Я-я-я коко джамбо, я-я-е!" кратко клюнул губами в подбородок. Паннакотта ахнул и слегка оттолкнул Гиргу. Тот все еще держал его. - Паршивец, - пробормотал он, тяжко дыша. Наранча окинул его пунцовое лицо кратким оценивающим взглядом. - Ты красив, как греческий бог, - промурчал он. Рука Гирги соскользнула с плеча партнера к груди. Цепкие пальчики оплели атласную ткань галстука. Затем Наранча рванул на себя. Так, что Фуго едва не ткнулся ему в нос стиснутым в оскале подбородком. Гирга прижался к к его груди и, не отпуская нещадно сминаемый галстук, тянул голову Фуго ниже, чтобы, чувствуя его напряженное дыхание, взглянуть ему в глаза: - Но ты такой дурак. Ударили биты, совмещенные с трагичными семплами. Паннакотта, желавший за такие слова откусить партнеру нос, неожиданно обнаружил, как обе руки Гирги легли ему на пояс и стали слабо раскачивать из стороны в стороны. - Это что еще такое? - прошипел Фуго. Наранча снизу взглянул на него и опустил ресницы. - Это гангстерский медляк. Да, уж, "Gangsta's Paradise" просто "идеально" подходила эту роль. Паннакотта думал о том, как здорово было бы пристрелить диджея за такое. К тому же, наблюдая краем глаза за остальными, он понял, что в самом танце "медляка" ничего интересного нет. "Ну уж нет," - заскрипел зубами Фуго. Медленный танец не должен был быть настолько унылым! Потому он с раздражением закинул одну руку Гирги себе на плечо, а вторую заключил в лодочку. Вот уж он научит Наранчу танцевать вальс. Пусть и под гангстерский рэп. Наранча изумленно взглянул на него. - Теперь я веду, - прошептал Паннакотта и крепче сжал ладони. Поймав ритм, он вступил, практически потащив партнера на себе. И пусть ритм песни был 4/4 а не 3/4, Фуго пытался подстраивать свои движения под него. Наранча растерянно семенил ножками за ним, не понимая, что это такое. Порой пятки его туфель случайно вмазывались в носки Паннакотты, отчего последний, закусив губу, шипел. И тем не менее, на драматичном припеве: "We've been spending most our lives living in the gangsta's paradise", они вдвоем кружились по опустевшему танцполу под аккомпанемент качающихся рук сбившихся к бару посетителей и песни о тяжелой жизни афро-американских бандитов. И в эти моменты, Фуго, сердитый на неудачи партнера и сосредоточенный на движениях, ловил на себе взгляд широко распахнутых изумленных глаз Гирги. Кружа Наранчу, Паннакотта выхватил розу, одиноко лежащую на барной стойке. Изящно отправив стебель между губ он, выпучив глаза от впившихся шипов, выплюнул ее и продолжил эту сладкую экзекуцию. И в какой-то момент он резко вывел вперед ногу, наклоняясь. Он сильно прижал к себе Гиргу за талию, и тот, подчиняясь, отклонил корпус назад. Наранча неотрывно смотрел на него, раскрыв губы. Казалось, он даже забыл, как дышать. Однако Фуго резко поднял его и продолжил кружить до самого завершения. И когда они закончили под хор, словив бурные аплодисменты, Наранча прошептал: - Панни... Это был лучший медляк в моей жизни. Фуго горделиво вскинул голову. - Не благодари, - пробормотал он. Правда на следующем медляке, ни разу не гангстерском, а подходившем больше для гетеросексуальных танцев гетеросексуальных парочек, народ вновь высыпал на танцпол. Паннакотта оказался раздосадован такой ситуацией. Но еще сильнее огорошило его то, что Наранча отпустил их вальс-позу, и вновь вцепился в его талию, будто в школьницу. Еще и Гирга во своим тотальным незнанием английского, томно глядя ему в глаза, пытался петь "Ааааайй вилллёльвайс ловьююююююю"... От такой попсятины аж тошнить хотелось. Гангста-рэп про пушки, бабло и убийства и то романтичнее смотрелся. Однако Фуго собрал всю волю в кулак и стал кружиться с партнером. Хотя ему отчаянно хотелось разнести танцпол - и не в переносном смысле. Уитни, блин, Хьюстон! Что может быть более неподходящим? Иногда он поглядывал на барную стойку - там, где уютно приземлились Джорно с Мистой и о чем-то там ворковали. Уж скорее бы ему хотелось там напиться до тошноты, чем блевануть от этой пошлятины. В "Ромео и Джульетте" и то так пошло не было. Однако, пока Фуго что-то там себе думал, Наранча вдруг на последнем припеве, схватил его за подбородок. И пропев ему свой итальянский акцент, взял, да поцеловал его в губы с языком. На глазах у всей достопочтенной публики. Пока Миста что-то там страстно рассказывал, пытаясь переорать музыку, Джорно заметил как Фуго, весь красный, со стиснутыми зубами, волочит Гиргу из клуба. Он хлопнул собеседника по плечу и указал пальцем в их сторону. - А? - пьяный взгляд собеседника блуждал по яркой толпе, освещаемой не менее яркими прожекторами. - Так вот что! Джованна наклонился к его уху: - Они поссорились? Миста в ответ рассмеялся. - Не парься! Они вечно так, - и продолжил вести увлекательный рассказ с жестикуляцией о том, как он бил у кинотеатров тех, кто не любит Клинта Иствуда. Через пять минут его пламенные речи опять прервал хлопок по плечу. - Чертова бабушка! - вскинул он руки и чуть не снес десятое пиво с барной стойки. - Да что опять такое? Тебе не интересно, или что? - Они до сих пор не вернулись, - беспокойно заметил Джорно. Стрелок закатил глаза. - Ладно-ладно, пошли. Но в следующий раз, если охрана не захочет впускать, твой черед использовать стенд! Прорвавшись сквозь тесный и непредсказуемый лес потных танцующих тел, они, получив свою долю тыков локтей в глаз, выбрались из заведения. Опытный глаз Гвидо сразу же приметил темный переулок, где эта парочка могла вершить свои темные дела. То есть пьяные драки, конечно же. - Ты стой тут, а я позову, если что, - Миста на всякий случай зарядил револьвер. Ведь мало ли какие меры придется принять. А новичка излишней опасности он подвергать не желал. Фуго и Наранча всегда дрались страстно, со вкусом. Таких диких битв даже такой уличный парень, как Миста, не испытывал на своем веку - с летящими тарелками, стульями и столами. После их стычек банда долго вынимала из опухших лиц вилки и ножи. Словно мышь, прокрался Гвидо к углу переулка. И даже тут, несмотря на орущие из клуба звуки "Enigma", услышал он странные звуки. "Джорно был прав! Точно все неладно!" - подумал он и шмыгнул дальше. И вправду - в темноте мрачных домов, что стояли друг к другу вплотную, как народ в час пик в метро, увидел он напряженную спину Фуго. Тот вжимал Наранчу в стену, пригвоздив его руку к кирпичу стены. - А ну стоять смирно, кацо вы дети стронцо! - крикнул он и прыгнул с вынутым револьвером. Однако... Лишь когда он приблизился, открылись ему весьма неожиданные детали этой сцены. Во-первых, что Паннакотта, что Наранча были слишком тесно прижаты друг к другу, чтобы драться. Во-вторых, данное положение позволяло им... целоваться. Причем не как-то целомудренно, в щечку там. А вполне так же, как дралась это парочка - со страстью, со вкусом, с языками, со слюнями. Так, что Фуго своим подрагивающим телом буквально вмазывал Наранчу в стену, скользя руками по торсу все ниже и ниже. Да и Гирга не уступал ему в разврате - извивался под его жаркими лобызаниями, притираясь грудью. Одна нога его оплетала зад и ноги своего ненасытного партнера. Гвидо даже показалось, что Фуго пытается пролезть рукой меж их тесно сплетенными телами к паху Гирги. Даже не удивительно, что они не слышали возгласа. Вот ничуть. "Твою мать," - почесал шапку Миста. И поспешил удалиться. - Ну так что? - встретил его взволнованный Джорно. Гвидо сглотнул, вспоминая, что он видел. Посвящать с ходу новичка в причуды этой и без того странной пары он посчитал лишним. - Ну... Они мирятся, - он смахнул пот со лба, будто пытаясь унять свой шок и одновременно возникшее напряжение в штанах. - Пошли, пропустим еще по бокалу. Вернувшись к стойке, Миста заказал себе еще два пива. - Кстати, - повернулся он к Джованне. - Как ты относишься к гомосексуалистам?...