***
В кабинете ужасно душно и жарко. Лиса через небывалые силы терпит подобную жару. Надо же именно сегодня решили, к великому разочарованию, решать все эти технические проблемы. В такой-то климат! День был чрезвычайно жаркий, город напоминал раскалённую сковородку. Если бы не срочное совещание, о котором её в последний момент обычно предусмотрительная Джису не предупредила, ноги бы её здесь не было. Нужно будет потом и Ким толковую беседу провести, а то Ромео влияет на неё не самым лучшим способом. Пусть сосредоточится на работе, личная жизнь должна оставаться ровно на пороге офиса. Да что она говорит-то, Лисе самой смешно, ибо Джин же буквально через стенку сидит. Она быстро находит нужные документы и, не желая больше тут печься, покидает кабинет. Лиса думает, что совещание свалилось прямо-таки с небес, потому что она идёт не в привычный зал, а прямиком в кабинет отца. Её что-то такое едкое тревожит, кожей чувствует, что скрыт подвох, но всё равно продолжает идти с прямой осанкой, уверенно стуча высокими каблуками от Джимми Чу. Короткое платье от Шанель со вставными карманами при каждом шаге задирается выше и выше. Она нервничает и почти останавливается, пытаясь поправить одежду, как чувствует вибрацию в правом кармане. От кого: неизвестный номер. Текст сообщения: «Малыш, не забудь о вечере». Не успевает она подумать, что нужно уже сохранить контакт Гука, как приходит следующая смска. От кого: неизвестный номер. Текст сообщения: «Я заберу тебя. Напишешь потом?» Лиса не справляется с задачей скрыть улыбку и закусывает губу. Спрашивает. Не приказывает, а спрашивает. Поверить только! Его будто подменили.Кому: неизвестный номер. Текст сообщения: «Я помню, Чонгук». «И перестань, пожалуйста, мне писать, я на совещании. Напишу как только освобожусь».
Лиса блокирует экран. Она уже было собиралась засунуть его в довольно глубокий карман, но как ошпаренная вытаскивает мобильник. Стоя прямо у дверей, Лиса сохраняет новый контакт. — Гуки, — тихо повторяя себе под нос, открывает массивную дверь и делает шаг вперёд.***
В кабинете прохладно и совсем тихо. Хоть день и кипит, солнце не щадит ни себя, ни городских людей, раскаливая воздух до кипения. Синоптики обещали аномальную жару ещё на той неделе. Чонгук думает. Думает с тех пор, как в его жизни появилась лисичка, которая, не делая особых попыток, так сильно привязала к себе. Заворожила своими чарами волшебства, затянула своими невидимыми нитями в бездну, закружила голову, поломала все его стереотипы, рассыпала вдребезги сложившиеся впечатления, запутала своей непредсказуемостью. Чонгук сидит с прикрытыми глазами и пытается понять, где именно всё пошло не так, как он планировал. В какой именно момент Лиса начала его волновать не как очередная девушка на ночь? Когда именно ему стало не хватать её внимания? — Чимин, блять, скажи прямо. Чего ты мямлишь как хрен знает кто? — голос Чонгука стальным взглядом врезался прямо в цель и заставил Чимина поднять взгляд на друга, который сидит прямо напротив, развалившись на кожаном диване. — Что связывает этих двоих? Телефон парня издаёт характерный звук, требуя внимания Чона, чему Чимин очень, ну прям очень рад. С того момента, как Лиса появилась в жизни этого, казалось, холодного, расчётливого парня, всё перевернулось с ног на голову. Очередная безрезультатная встреча с Чимином длится уже как час. Каждая их встреча заканчивается примерно одинаково: Чонгук требует, прямо-таки требует Чимина рассказать, что связывает Лалису и Тэхёна. В конце, не добившись желаемого, психует и обвиняет Пака во всех возможных и невозможных грехах. — Чего ты прицепился ко мне, Чонгук? Попроси своих пробить этого Тэхёна, зачем меня во всё это втягиваешь? — хмурясь, он тянется за кофе, которое ещё полчаса назад занесла сексуальная секретарь. Она как раз-таки во вкусе Пака, позже обязательно надо будет спросить самого Чона, за какие заслуги эта куколка здесь работает. Думая так, он делает глоток. — Я откуда знаю? Ты мне весь мозг заебал с этими двумя… А Чонгук пропускает слова друга мимо ушей, потому что Лиса ответила. Ответила без каких-либо колких фраз и выражений. Чонгук улыбается, пялясь прямо перед другом, даже не пытаясь скрыть победную улыбку. Попросила не беспокоить. Сам не верит, что девушка попросила, а не приказала, чему свидетельствует доказательством полученное сообщение. Чонгук рад, рад наконец-таки получать хоть какой-то ответ больше пяти букв. — Кхм, Чон, ты здесь? Земля вызывает тебя, спустись с облаков, — Чимин щёлкает пальцами возле счастливого лица парня и выпрямляется. — В общем, я тебе всё сказал, друг, меня не впутывай. Решай сам, кхм, свои сердечные вопросы. Он ставит пустую чашку на столик и хлопает молчавшего парня по спине. — Скажи той куколке, что кофе слишком вкусное. В следующий раз пусть положит ровно одну чайную ложку сахара. Чонгук откидывает телефон прямо на столик, абсолютно не беспокоясь о его сохранности, и тоже встаёт с места. Ничего, не важно, сегодня или завтра он всё равно докопается до правды, вот тогда и посмотрит на лицо друга, который так тщательно скрывает прошлое Манобан. Сейчас Чонгук сделает вид, что ему пофиг, а потом придавит нужного человека к стенке, когда найдёт. Он обязательно узнает, из-за чего именно Лиса попала в больницу, и как его друг связан с этим хитрожопым Тэхёном. В том, что всё взаимосвязано, Чон вообще не сомневается. — Чимин, да пошёл ты. Оставь моих сотрудников в покое, мне потом всё это расхлёбывать. Лучше займись делом. И свяжись, когда будешь готов рассказать правду, — издевательски подмигивает и, видя сердитый взгляд в ответ, смеётся. — Дверь там. Чимин хмурится и с видом обиженного человека идёт к выходу. Перед тем, как открыть дверь, не оборачиваясь, поднимает руку, и несколько раз машет в воздухе. — Чонгук, не мучай её, она не виновата, — открыв дверь и всё так же не оборачиваясь, слишком серьёзно говорит Пак и закрывает за собой дверь, оставляя внутри парня замешательство, которое ударяет в голову. Чонгук хочет уже сорваться с места и догнать Пака, когда его останавливает мобильник. — Отпусти… Тэхён, отпусти меня… — на весь кабинет раздаётся голос громко плачущей Манобан. От этого голоса у Чонгука сердце в пятки уходит и там начинает стучаться, пытаясь выпрыгнуть наружу.***
— Тэхён, отпусти, отпусти меня… — Лиса кричит, почти что оттолкнув парня, но всё быстро возвращается, словно и не было никакого толчка. Тэхён слишком силён, он слишком решительно настроен и не контролирует происходящее, что определённо усложняет задачу. — Да приди ты уже в себя, придурок… — она мычит через поцелуй, ни на одну секунду не переставая вырываться из хватки, от которой уже руки болят. Что, чёрт возьми, происходит? Где, чёрт возьми, она ошиблась? Когда, чёрт возьми, Тэхён прекратит делать больно? Лиса хочет вернуться в прошлое, в тот момент, когда всё это началось. Когда целенаправленно шла к своей цели. Когда, не слушая своих друзей, жертвовала без причин, ибо другого пути не видела, не хотела видеть. Очень сильно хочет остановить время и избавиться от всех этих воспоминаний, переполненных лишь грустью и болью. Ей это не нравится: не нравится чувствовать боль, пронзающую глубже, чем осколки стекла. Хочет ощутить ту тишину и покой, что подарил Чонгук. Почему она опять становится частью живой игры Кима, который так уверен своей одержимостью? Почему Тэхён всегда делает ей больно, режет безо всякого ножа и анестезии, ведь это чертовски больно и жестоко по отношению к ней? Между ними только привязанность, губящая заживо, да и только. Одержимость, хреново скрывающаяся под маской любви, которая пытается казаться лекарством. Лиса остыла. Тэхён давно уже… бывший. — Манобан, не брыкайся, самой хуже будет, — шипя сквозь зубы, говорит парень, грубо прижимая девушку к кожаному дивану, где она несколько месяцев назад сидела, боясь быть разоблачённой отцом. Лучше бы он ещё тогда узнал, лучше бы вообще никогда Тэхёна не приводил в их дом. — Хватит, блять, вырываться, тебе же нравится. Не притворяйся. Отдав пол души, Лиса не заметила, как Тэхён забрал и другую половину, а после, растоптав, вернул обратно. Думал не справится. Думал, что вернётся. Думал, будет умолять. Только вот внезапно всё перевернулось с ног на голову. Чон, мать его, Чонгук. Все планы разрушил по кусочкам, а после ещё и засунул их подальше от глаз тэхёновых. Бесит. Выбешивает. Пиздец как. Он и правда не ожидал, что девичья душа опять рассветёт, пустит свои корни обратно, гордо подняв напоследок голову. Вот только у него никто не спрашивал, можно ли Лисе уходить. Своё Тэхён просто так не отдаст. Ни за что. Пусть Чон катиться к чертям собачьим. — Как ты можешь?! Тэхён, хватит… — Лисе тошно и больно. Он губами больно кусает кожу на шее, а после душит. Звереет, как хищник, наслаждаясь перепуганным зверьком, не видя, как несколько слезинок медленно катятся по щекам, теряясь в волосах. Стиснув зубы, Ким приподнимается, всё ещё продолжая душить Манобан. — Мне больно… — выходит почти неразборчиво. Воздуха катастрофически не хватает, нижняя губа дрожит, глаза блестят от скопившихся слёз. Тэхён, не рассчитав силу, сжимает пальцами тонкую шею, игнорируя задыхающуюся девушку, которая руками вцепилась в запястья Кима, пытаясь хоть как-то ослабить хватку. — Не думал, что ты так быстро забудешь меня, Лалиса, — каждое слово, будто нож в спину. Он смотрит, говоря своим взглядом: «Давай, хоть убейся, но тебе не выжить», и пощёчиной обжигает. — Тэхён, — хрипит из последних сил, сопротивляться вообще не получается. Боль не только в области груди, она везде. Ещё чуть-чуть, и сердце перестанет биться. — Чёрт возьми, Манобан… — в последний раз стряхивает её и привстаёт на колени. Лиса дрожит сильнее, чем осенний листок, боится как никогда. Ей страшно смотреть в глаза напротив, видеть в них лишь молнии, ураганы, которые пугают одним своим видом. Она жадно глотает воздух, пытается выбраться, но в следующую секунду опять сильно ударяется затылком о поверхность дивана. По щекам горячие слёзы текут, ладони дрожат, тело потряхивает. Разбившийся мобильник лежит около двери, документы разбросаны, любимая отцовская ваза разбита. Ровно как и она. Как и её чувства. Теперь-то она видит. Видит и отвращение испытывает. К Тэхёну, к своей любви, к себе… Внутри что-то ломается с болью, вместе с ней и Лиса. Тэхён всегда был таким. Ей нужно было бежать ещё тогда, три года назад, когда он её изнасиловал, а не оправдывать. Не слушать Чеён, не верить в её ложь. Сейчас поздно. Слишком поздно, ведь Тэхён расстегнул ширинку… — Нет-нет-нет, Тэхён, я не люблю тебя… Прошу, остановись… — Лиса настоящей истерикой задыхается, да только на большее сил не хватает. — Мне похер, Манобан, — злость. Лиса читает лишь злость напротив глаз, но ничего поделать не может. Сердце всё ещё колотится, чему Лиса не рада. Лучше бы ей умереть. Прямо сейчас. Сию минуту. — Сейчас заново вспомнишь свою любовь, обещаю. По спине бежит дикий холод, конечности парализует, перед глазами лишь туман. Страх окутывает с головой и наслаждается моментом. — З-зачем… постой… Не надо… Чёрт, Тэхён… — она хочет кричать, но голоса своего совсем не слышит. Она хочет встать, но ноги ватными становятся. Она не любит Тэхёна. Больше не любит. Тэхён с напором целует, обхватывает за бёдра и грубо раздвигает всё ещё сопротивляющиеся ноги. Он игнорирует вырывающуюся девушку, поднимает платье до грудей, совсем неаккуратно сжимает их и свободной рукой ищет застёжку за спиной. — Пожалуйста, — уже в голос ревёт, перед глазами сразу совсем другие картины появляются. Совсем юная девушка точно так же просит остановиться, просит и плачет. Тэхён как и тогда не реагирует, он лишь отстраняется от губ. — Я не позволю забыть себя. Не позволю уйти от меня, — он одной рукой держит за запястья, а другой бельё в сторону отодвигает. — Ты моя. Эти слова, как острые иглы, пронзают кожу и оставляют незаживающие раны, открывают давно надёжно зашитую душу и кровь пускают. Липкую, гноящуюся, пропитанную лишь отвращением. Она ведь именно этих слов ждала так отчаянно. Именно этого и добивалась. Рвалась на части, насиловала себя, пытаясь добиться результата. Но не так, не за такие цены. Они слишком высоки, недосягаемы, нереальны. — Слышишь, Манобан, я заставлю тебя, — Тэхён резко подаётся вперёд и без предупреждения входит до основания. Улыбается, слыша вскрик от боли, наслаждается от узкости. Ухмыляется и целует дрожащие губы. — Я… я… не… — более сильный толчок не даёт договорить. Зажмуриваясь, она плачет и всё же кое-как освобождает руки, которые острыми ногтями проходятся по наглому лицу напротив. Но всё тщетно, ибо парень опять девичьи руки возвращает в прежнее положение. — Ненавижу. Ненавижу тебя. — Я тоже, Манобан, я тоже люблю тебя, — говорит Тэхён, игнорируя кровавые следы на лице, рычит, чувствуя, как она сжимает его внутри. Полностью выходит и опять толкается до основания. Невыносимо больно. Адская боль мучает, гнобит заживо. — Ким Тэхён… ты мне…омерзителен, — сбившимся дыханием кричит, окончательно отчаявшись, не верит, что выживет. Тэхён хочет уже ускориться, как застывает на месте, увидев чужой силуэт у двери. Лиса, еле дыша, смотрит на парня, который застыл прямо на пороге и проваливается в долгожданную пропасть. Силы покидают в тот момент, когда Чонгук с размаху бьёт по лицу Тэхёна. Он, чёрт побери, опоздал…