***
Любить — это не играть в «игры разума». Человек не будет манипулировать, не будет вынуждать, применять силу по отношению к любящему. Он просто будет рядом, будет слушать тебя, даже если ты откажешься верить в ложь. Не будет добавлять сахар в кофе, если ты этого не любишь. Ровно так же, как и не потребует соответствовать его идеализированной картинке: жить, как хочет он, выглядеть, как хочет он. Примет тебя такой, какая ты есть. Любить — это не быть эгоистом. Любящий не должен думать, что мир крутится вокруг него, что кроме него нет никого важнее. Что он пуп земли и важнее его величества не существует никого. Не бьёт под дых, не наступает тебе на горло, не ведёт к гибели. Он ровно сколько берёт, столько и возвращает, а иногда и в бесчисленное количество раз больше. А не берёт, берёт и берёт. Не всегда может угадать или распознать, что ты хочешь, но всегда вовремя услышит, поймёт, поможет. Когда устал, болен, расстроен или недоволен, попытается хоть как-то облегчить твои мучения. Он без колебания протянет руку, подставит плечо, поделится всем, что у него есть. Любить — это уважать. Отчасти сюда можно добавить и стремление не контролировать любимого человека: куда идёшь, кому звонишь, когда придёшь, с кем встречаешься, что ты делаешь, на кого смотришь. Он не проверяет твой телефон, не проверяет спидометр, не лазит по твоим личным страничкам в сети. Любящий не будет указывать тебе на то, что одеть, как говорить, как себя вести или думать, что ты должен чувствовать. Никогда не позволит себе унижать тебя, не навешивает на тебя ярлыки. Он не разрушает любимого человека, не стыдит перед всеми. Просто уважает все твои границы, время, идеи, эмоции и всю тебя. Любить — это слушать. Любимый себе и тебе даёт время на себя, на личное пространство, на жизнь. Он слушает тебя, если ты открыто ничего и не говоришь, улавливает что-то важное с полуслова. Просто слушает. Всем сердцем, душой и чувствами. У него нет готовых решений, но это не повод, чтобы их не найти. Он не может знать всех ответов, но это не повод, чтобы промолчать. Главное, у него есть желание. Быть рядом с тобой, слушать тебя. Терпение для всего предстоящего. Конечно, достичь подобных отношений очень сложно, нужно приложить усилия небывалых размеров, пройти нескончаемые испытания рука об руку вдвоём, без взгляда назад. Сделать невозможное, а после жить, как в раю. Действительно, когда ты любишь, а в ответ получаешь точно такую же любовь, все предыдущие преграды и тяжёлые ступеньки покажутся невесомыми пустяками, да и смехотворными щелями, на которые ногами наступить будет не страшно. Любимый будет всем: пожизненной страховкой, лечащим пластырем, крепкой опорой и защитным щитом. Лиса настолько устала сидеть на месте, что решается хоть немного размять тело. Нет, танцевать точно нет ни сил, ни желания. Да и позорить отца не собирается. Как-никак многие в курсе, кто такой мистер и кто она такая. Сейчас для полного отвращения от жизни только этого не хватает. Лучше ещё немножечко в глаза покажется, а после ноги её здесь не будет. Ещё полчаса и не больше. Лиса с сомнением берёт за ножку длинный бокал с не менее сомнительным содержанием и движется к толпе. Стоять в сторонке вообще на неё не похоже, чему уже добрых полтора часа все вокруг удивляются. Людям только дай повод, сразу начнут копаться, до правды попытаются добраться, ни сил не пожалеют, ни времени. Пред глазами лишь строка: «Ага, как же!», будет бегать и масло в огонь подливать. Поэтому, решив, что неплохо было бы побеседовать с кем-то из знакомых, она уверенно идёт к молодому человеку, хотя теперь уже хорошо ощущает вибрацию телефона в руке. Неужели Чонгук настолько сильно волнуется? Или переживает? Или боится без выгоды остаться? Почему-то последний вопрос хуже ножа режет подсознание и моментально отрезвляет. Вот почему Лиса почти пол бокала одним движением выпивает. Горький вкус обжигает ещё какое-то время горло, а после совсем непонятное послевкусие оставляет, из-за чего ещё больше хочется выпить. Музыка неожиданно сменяется на более расслабляющую, и свет более ярким становится, из-за чего теперь можно с лёгкостью разглядеть, кто во что одет, обут и чем вообще занимается. Девушка сдержанно морщится и глаза посильнее закатывает, когда замечает несколько не эстетичных для такого заведения сцен. Отросшая чёлка всё ещё раздражает и постоянно лезет в глаза, а телефон всё ещё вибрирует. Она наконец-таки подходит к столику с парочкой знакомых и приветливо улыбается. В конце концов, сосредоточиться никак не удаётся, из-за чего она со злостью вынимает гаджет и натыкается на сообщения. От кого: Гуки. Текст сообщения: «Ты где?» Потом: «Почему игнорируешь?» «Ты же знаешь, что я приеду в любом случае». «Малышка, не беси меня. Скажи, где ты?» Лиса больно усмехается, ибо Чон опять в своём репертуаре.Кому: Гуки Текст сообщения: «Отстань, Гуки, я отдыхаю».
Лиса знает, что такой ответ может ещё больше вынести мозг парня и заставить нервничать, но шаловливые пальчики сами набирают ответ. Либо алкоголь действует, либо Лиса и правда хочет побыть одна, потому что в следующую секунду выключает телефон и вытаскивает симку. Всё обратно в сумочку закидывает и изучающим взглядом смотрит по сторонам. Стоило ей только повернуть голову чуть в бок, сразу на месте замирает и как дышать забывает. Не веря собственным глазам, несколько раз их сильно-сильно жмурит, но картинка всё ещё не исчезает, а отнюдь более увеличивается, да и прямо к ней приближается. Лиса тянется к бокалу и за раз опустошает всё содержимое. Ситуация из ряда вон выходящая. Неожиданная и почти что плачевная. Потому что она, чёрт возьми, не была готова, да и никогда не будет. Но у судьбы, как Лиса знает, насчёт неё совсем другие, до одури дурацкие планы. Ей прям удовольствие приносит видеть Лалису такой потерянной, честно офигевшую и болезненно побледневшую. Такую, которую однажды заставили встать на ноги и идти вперёд. Повзрослеть и посмотреть на всё другими глазами. На себя надеть облик уверенности, поднять голову и выйти из тонущего корабля. Но она, глупая, море так и не покинула. Только на океан сменила. Посреди танцующих Лиса заметила слишком знакомое лицо. Даже прошедшие три года не заставили её навсегда забыть те запоминающие точёные черты. Они как клеймо, застряли где-то в области груди и мучили всё это время. Но результат свой оправдали, даже на отлично справились. Глубоко между венами всё это время находились, пополам её жизнь разделяли. При любом удобном случае напоминать спешили, вдребезги поломанные части склеивать заставляли. Ким Дженни собственной персоной смотрела на Лалису точно таким же взглядом, как и она на неё. Немного поджав губы и расширив кошачьи глаза, двигалась сквозь толпы прямо к ней. Лиса резко ставит бокал на столик и движется к выходу. Если этого разговора не избежать, то пусть хотя бы посторонних глаз да ушей будет поменьше. Ведь Чеён говорила, что Дженни возвращается. И почему она появляется в тот момент, когда она опять на дно опустилась? Когда из последних сил себя склеить пытается. Сильно ногти в ладони пронзает и уверенно через дорогу переходит, даже не оборачиваясь. Чувствует, как за ней идут. Может, оно и к лучшему, бежать ведь больше не хочется, как на данный момент с кем-то вступать диалог. Аккуратная скамья с декоративными узорами из металла и прямой спинкой кажется Лисе идеальным местом для разговора с Дженни. Она, не дожидаясь, когда теперь уже брюнетка догонит её, удобно устраивается и закидывает тоненькие ноги друг на друга. Выпрямляет спину до хруста позвоночника, руки в замок складывает. Лиса теперь не та девочка из больницы, доверчивая, влюблённая и наивная. Сейчас вместо неё совсем, совсем иная, одновременно пугающая и заставляющая смотреть на неё болезненно. Но сейчас она не даст жалеть себя. — Вот и встретились, Лалиса! — сказала девушка, со вздохом опускаясь рядом с ней. Дженни не заставляет себя долго ждать, да и слова у неё вроде не пропитаны ядом или скрытыми мотивами. — Столько лет прошло, даже не верится. — Привет, — отводит взгляд в сторону и куда-то влево говорит. — Было бы глупо избегать эту встречу. — А Чеён говорила совсем другое, — радостный смех заставляет Лалису напрячься. Ей сейчас совсем не до смеха. А ещё упоминание подруги сильно на нервную систему давит, чувствует себя так, будто Дженни сейчас пытается отобрать у неё теперь и подругу. — Мы с ней немного повздорили, да и кучу гадостей друг другу наговорили. А Чеён всё такая же колючка, вообще не изменилась. — Она хорошая, — с дольками злобы перебила её. Тяжёлым взглядом посмотрела прямо на неё и заметила, что кроме цвета волос ничего в ней не изменилось. Соблазнительная фигура в подчёркивающем платье с открытыми прямыми ключицами и несколько проколов на левом ухе. — Зачем вернулась? — Всё ещё обижаешься? — Нет, — встречается с радужками напротив. — Презираю. — Послушай, Лалиса, я же извинилась. Ты же знаешь, что я не со зла, я не хотела тебя обижать. — Не тебя, — Лиса сделала глубокий вдох и задержала дыхание. — Себя презираю, Дженни. И так легко становится от этой правды. Она смогла, она сумела, она наконец-то решилась. Сказала то, что давно поняла, скрывала, да и боялась. На груди чёрная дыра на сантиметр уменьшается, и дышать легче становится. Всё это время Лиса не Дженни ненавидела, а себя. Это она себя хотела убить, это она когда-то сдалась. То, что сделала Дженни, ни в коем случае не оправдывает болезненный нож в спину, но то, что сделал Тэхён, ведь в миллионы раз больнее. Может, выйди Лиса тогда из тонущего корабля на сушу, ничего бы этого не было. Она же сама выбрала океан. И столько времени винила девушку, что когда-то заставила её научиться рисовать эти чёртовы ровные стрелки на глазах. Ведь так было намного проще. — Ты была права, сукой быть легче, — она, усмехнувшись, прервала зрительный контакт. — Зачем вернулась? Опять хочешь к нам? — Да нет, семейные дела. Здесь мне дышать трудно, — хмуря брови, тоже посмотрела вперёд. Видеть повзрослевшую Лису для Дженни непривычно, а разговаривать тем более. Что-то в ней явно изменилось, это девушка чувствует с каждой минутой всё отчётливее. — Скоро опять уеду. — Почему? Слишком много границ? — Знакомых, обязанностей. Да и косых взглядов. Куда не глянь, рукой тыкают, по обложке судят. — Понятно, — свежий воздух немного отрезвляет Лису. На несколько минут обе девушки замолкают. Каждая из них думает о своём, и как ни странно, прерывать тишину не спешат. После признания самой себе, от которого постоянно на душе кошки скребли, Дженни теперь не кажется врагом номер один. — Знаешь, я-то думала, что ты в блондинку перекрасишься, — шутила ли Дженни, Лиса так и не поняла. — Не захотела быть очередной блондинкой для него, — голос на несколько тонов ниже выходит, хотя Лиса старалась звучать непринуждённо. Недавнюю боль вспомнить заставляют, хотя она уверена, что Дженни не этого добивается. Дженни не обижается только из-за того, что это не она была очередной, а именно Тэхён. Лиса ведь не знает, как именно они расстались. — Молодец, — без фальши, искренне и одобряюще. — Хорошо, что мы здесь встретились, а то пришлось бы тебя искать. — Так ты хотела со мной встретиться? — Конечно. Я хотела тебе кое-что рассказать, — Дженни приблизилась к Лисе и поглубже устроилась на скамье. — Сейчас? — Ну да. Если честно, я завтра улетаю, так что сейчас самый подходящий момент. — Ну хорошо, — Лиса тоже следует примеру Дженни и голову чуть ближе к ней наклоняет. — Рассказывай. О чём Дженни хочет рассказать, Лисе безразлично. Просто думает таким способом от ненужных мыслей избавиться. Но когда Дженни задаёт вопрос, она позволяет боли овладеть её сердцем полностью, в ужасе смотрит на неё и примерно наизусть сценарий представляет. — Ты никогда не задумывалась, почему Тэхён тебя игнорировал? — она пристально смотрит на неё и невольно подмечает, что Лиса за эти три года и правду сильно изменилась. — Ведь ты была тем ещё цветочком…***
Правильно говорят, что надо бояться тихого человека, ибо, когда другие говорят, он молча наблюдает. Когда другие поспешно действуют, он планирует. И когда другие наконец-то отдыхают, он наносит удар. И не простой удар, а сокрушительный, под самый дых, безжалостно, метко. Он ведь не высказывается открыто, только лишь хитро ждёт момент. Такие люди никогда в лицо не скажут ту истину, которую они годами вынашивали, хранили, копили в своей личной копилке. Правильно же считать их врагами? Ведь друзья сразу горькую правду выплёвывают, глаза не отводят и честно признаются. Можно легко врага разделить на три разряда: враг, враг друга, друг врага. Второй хуже первого, третий хуже второго. Ведь вы не догадываетесь даже о существовании второго, тем более третьего. А они знают. Почему даже у самого доброго человека на свете найдётся враг номер один, а потом номер два, три, и так до бесконечности. Вероятно, каждый из нас встречал в своей жизни людей, которые уходили, возвращались, предавали. Людей, которые любили причинять боль вам, только вам. Даже если вы делали только то, что ваше, что их ни в коем случае не касается. Иногда это из-за личной обиды, иногда просто так, иногда только из-за обстоятельств. Хотя если попытаться полюбить своего же врага, можно получить больше, чем думаете. Можно отчётливо увидеть, как низко вы можете упасть. Вы можете найти в их словах крупицы той правды, которую вы и ваши люди не замечали, не знали, не видели. Любовь и ненависть — это одна монета, только с противоположными сторонами. Эти эмоции легко могут затмить другие мгновенно. Это как день — ночь, чёрное — белое, грусть — радость. Всё довольно очевидно и банально. Задача-то совсем другая: научиться принимать, опознавать, видеть такие монеты. Ведь выбросишь монету, и вместе с ней потеряешь и другую сторону. Просто надо помнить, что всё временно, что правда всё равно всплывет наружу. Рано или поздно она обязательно заставит посмотреть на всё другим взглядом, под другим углом. Лалиса стоит на Мапо, облокотившись о перила, на реку смотрит, о своём думает. Её душевное состояние нагнетает хмурыми тучами где-то в подсознании и оставляет желать лучшего. Сегодня внутри что-то окончательно болезненно оборвалось, перестало волновать как раньше, отключилось насовсем. В районе сердца сейчас у неё точно так же, как и в реке. Бушует в истерике, бешеными волнами в мозг ударяет и безжалостно терзает душу. Острыми шипами ранив, только выше поднимаются, воздух перекрывают. Плакать заставляет, солёными слезами всю боль смыть пытается, но только ещё больнее делают. Лиса несколько обжигающих хуже кипятка капель роняет прямо в реку, но из-за тусклого освещения за ними проследить не получается. Огни далёких звёзд постепенно исчезают, за облаками скрываются, в одиночестве гаснут. Как и она. Припаркованная у обочины красная агера свою хозяйку включёнными фарами привлечь пытается. Лиса-таки сменила машину, если подумать, и телефон, будто специально сама жизнь заставляет менять её всё, что напоминало Тэхёна. Самого поганого человека в её жизни. Лиса теперь в этом не сомневается. После разговора с Дженни не сомневается. Теперь всё бесполезно. Руками волосы сильно сжимает, до боли кулаки жмёт и кричит, что есть силы. Гласные звуки раздаются по всему периметру и теряются в шуме проезжающих машин. Мир её изменился слишком внезапно, быстро и болезненно. Лиса поднимает наполненные слезами глаза прямо на искрящее небо, грохот молнии сейчас её не пугает. Ей надо было раньше посмотреть правде в глаза. Задать тот самый дебильный, но до пылающего огня правильный вопрос самой себе. Чимину. Ему. В конце концов, прислушаться к Чеён. Почему Тэхён тебя игнорировал? Да он же, блять, не просто игнорировал. Он же буквально в гроб её запихивал, а после вытаскивал. Надежду давал, а после отбирал. Сквозь дым ходить заставлял, а сам этим дымом был. Небом над головой был и своим туманом глаза пленил. Чёртову правду от неё скрывал. Все эти годы девичью жизнь гробил. Зачем только сам в пропасть толкал, а потом спасал? Не легче ли было сразу убить? Хотя здесь вины Лисы столько же, сколько и у Кима. А точнее нисколько. Лиса не виновата, не была виновной и не будет никогда. Только сегодня ей вдруг стало интересно. Узнай мать Лалисы о том, что все эти годы за её предательство на единственной дочери отыгрывались, пожалеет ли о своём поступке? Лиса решительно стёрла с глаз слёзы и к своей машине подошла. Пусть хотя бы ответит. Попросит прощения, объяснится или что угодно сделает. Больше скрывать ничего не надо ведь. Не надо притворятся и мстить таким способом. Подумать только, столько лет мучил её, столько лет страдать заставлял. И всё из-за чего, из-за кого? Из-за женщины, которая когда-то ушла, хлопнув дверью, бросила девочку и любящего мужа. Из-за предательницы, которая изменила своей семье и за деньгами погналась. Чью-то семью точно так же разрушила и убила обоих родителей. Горло ужасно болело, кажется, она опять-таки сорвала голос. Но от задуманного не отказывается, быстро симку с телефоном достала и дрожащими руками погасший экран включила. Лиса знала, что ничего теперь уже не будет как прежде. Никогда. Она больше не позволит. Это не она чужого соблазняла. Телефон включается именно в тот момент, когда она садится за руль и выключает фары. Надо всё это зачеркнуть сегодня же. Игнорировать заболевшую душу. Пальцы сами набирают будто написанный чернилами номер. Перед тем, как нажать на значок вызова, целую минуту пытается привести дыхание в норму, до десяти считает. Гудки идут мучительно долго и медленно. Лиса тысячу раз пожалеть успевает, прежде чем на том конце раздаётся голос, который её на пополам согнуться заставляет. Она ладонью сильно рот зажимает, таким образом свой вой скрыть пытается. Снова до десяти посчитав, солёными слезами облившись, на трубку смотрит. — Лалиса? Что-то случилось? — хрипловато слышится голос парня, и Лиса обречённо на первые крупные капли дождя на лобовом стекле смотрит. — Т-тэхён, — она, шепнув под нос, сильнее трубку в руках зажимает. — Зачем? — Лалиса, говори громче, тебя плохо слышно, — дождь сильно барабанит и будто девичье состояние представляет. Лиса за сердце держится и теперь в открытую плакать начинает. — Зачем ты так поступил? — громче, чем она ожидала. Но голос предательски дрожит, что и улавливает Тэхён. — Лиса, я… — теперь Тэхёна слышно слишком плохо. — Я не могу без тебя. Опять играет? — Ты сам-то веришь? — Лиса не узнаёт свой смех. Он слишком другой, пропитанный ядом и болью. — Чёртов ублюдок, не ври мне. Не ври. Сколько ты планировал скрывать от меня правду? — Лалиса, ты о чём? Да точно играет. Чёртов актёр. — Сукин ты сын, Ким Тэхён. Не играй в незнайку, всё ты понимаешь. Скажи мне, почему именно я? — Лиса ударила несколько раз по кожаной обивке соседнего сидения и зло уставилась вперёд. Глаза полны горячими слезами, голова забита вопросами. — Почему ты решил отыграться таким мерзким способом? Это же не я под твоего отца ложилась, это не я твоих родителей убила, это не я твою жизнь разрушила. Это всё ты! Ты, только ты! Это ты меня все эти годы топил, а сам наслаждался. Ну и какого? Стало легче? Лиса говорит и трясётся, как осенний листочек на ветру, плачет навзрыд, наплевав на то, что всё ещё почти что кричит в трубку. Она на секунду замолкает. Потому что совсем скоро из-за нехватки воздуха и боли, которая выступает из нутра, с катушек слетит. — Ответь, Ким Тэхён. В чём я виновата? Что я тебе сделала? Ты испортил мою жизнь! Я… я ведь любила тебя. Я ведь ничего плохого тебе не сделала. Я же не бесчувственная мразь. В отличие от тебя. Поэтому давай начистоту, скажи мне всё, как есть. В конце концов будь мужчиной. Боль, которая от каждого слова проникает в грудную клетку, ни на секунду не оставляет бешено колотящееся сердце. Оно стучится так, будто сходит с ума. Лисе сейчас очень и очень паршиво. Мерзко. Как она умудрилась утонуть в человеке, который всё это время нагло играл, безразличностью обвивал вокруг пальца? Почему, зачем, за что? За какие грехи? — Теперь ты любишь Чонгука? Вот это, блять, настоящим адом Лисе кажется. О чём она сейчас говорит, и о чём сейчас он спрашивает. Вжав пальцы что есть силы, на руке оставляет кровавые полумесяцы. Чего теперь Тэхён добивается? Надавить хочет? От этой мысли Лиса, глаза шире открыв, губу кусает, но боли не чувствует. — Причём тут Чонгук? Я у тебя спрашиваю, Тэхён, почему больно делал только мне? Это ведь не я увела твоего отца из семьи… Это ведь не я твою маму до инсульта довела, — грозно рычит, даже плакать перестаёт. — К тому же, это мой отец поставил тебя на ноги, за собственного сына принял. — Значит, Чонгук не делает тебе больно? — Лиса не может уловить тон Кима, но примерно представляет его горящие глаза. Лиса долго смотрит в одну единственную точку, а потом резко из автомобиля выходит и прямо под холодные капли встаёт. Льёт будто из ведра, грохотом молния сверкает, а машины сигналят, мол, сумасшедшая, сейчас под колёса прыгнет или в реку. — В отличие от тебя, он не поступает так подло, — смешанные чувства заставляют ответить с сарказмом. — Значит, ты не ответишь? — До сих пор не могу поверить, что ты узнала, — слышно, как он тяжело дышит. — Что ты в одно мгновения забыла меня. Давай встретимся, я объясню. — Не хочу больше тебя видеть, не хочу слышать твой голос. Вообще не хочу о тебе знать! — Лиса, опустившись на корточки, всем нутром ощущает, как вся холодеет. Наконец-то. Жаль, что было так больно. — Лалиса, я хочу поговорить. Прошу тебя, дай мне шанс. Я правда не могу без тебя. Лиса смеётся. Скорее истерично, зловеще, звуком наполняет окружение, с шумом дождя смешивается. Сама себя не понимает. Наверное, это всё дерьмо выходит наружу. Боль свою таким способом прикрывает. — Тэхён, я ставлю точку. Не звони, не пиши, всё равно не отвечу. Не прощу, никогда не пойму. Никогда больше не буду думать о тебе. Впредь будешь говорить только с моим адвокатом. Всё-таки Дженни была права. Если однажды допустишь подобное отношение к себе, после трудно будет что-то изменить. — Что это значит, Лалиса? Почему ты так поступаешь? Я понимаю, что я поступил ужасно, но дай мне шанс. Хотя бы попробуй. Я клянусь тебе, я обещаю, что всё исправлю. Ужасно? Лиса теперь в одном уверена точно — она ни за что не вернётся в этот кошмар. — Прекрати, Тэхён. Даже не надейся, что я всё оставлю так, как есть. Если понадобится, запись отцу покажу, а после по судам затаскаю. В конечном итоге за решёткой окажешься. — Ты врёшь. — Хочешь проверить? — Лиса, до ниточки промокнув, сидит, обняв свои же острые колени. Хочет сказать, что Тэхён сам разрушил своё счастье, как слышит длинные гудки. — Трус несчастный, — всё, что говорит она, закрыв дверь, после чего заводит машину. Лиса сейчас хочет забыть этого человека, вычеркнуть из памяти, из своей жизни на совсем. С этой задачей она не справится одна. Пусть Чонгук станет её спасательной жилеткой. И желательно навсегда.