Исход определен — 3. Месть

      Несколько дней спустя.       Сегодня Дженсон вернулся домой достаточно рано, к обеду, решив отложить все свои дела в организации до завтра. Еще в гостиной он уловил странный запах гари, который насторожил его. Мужчина предположил, что Ава вновь затеяла какое-то вкусное творение, но из-за отсутствия должного опыта, будущее блюдо не получилось таким, как показано в рецепте на картинке в книге.       Поправив прозрачную пленку, в которую были завернуты свежие бордовые розы на длинных стеблях, Дженсон прошел на кухню, откуда и чувствовался непривычный запах вперемешку с приятным запахом выпечки. Все помещение было в дыму. Дженсон едва ли разглядел фигуру Авы возле варочной панели. Доктор Пейдж изо всех сил пыталась спасти свои сладкие изделия, но не смогла. Подвел духовой шкаф.       Моментально сообразив, что делается в таких случаях, мужчина положил цветы на стол и сразу же настежь открыл окно, прикрыв нос и рот ладонью. Хотя кашля все равно было не избежать, а от едкого дыма стали слезиться глаза.       — Черт, Ава, ты квартиру решила спалить? — возмутился он и подошел к женщине, которая пыталась вытащить противень с подгоревшей выпечкой. Но он, как назло, застрял в боковых креплениях.       — Нет… Просто хотела испечь пирожки… Но что-то произошло с духовым шкафом, — ответила Ава, откашлявшись.       — Руки у тебя кривые для такой техники! — отшутился Дженсон и попросил Аву отойти, чтобы он сам смог вытащить противень. Надев прихватки, он ловко справился с проблемой и поставил противень с румяными сладостями на решетку варочной панели. — Зачем ты вообще занялась этим всем?       — Хотела приготовить что-нибудь вкусное… Прости, я очень давно не занималась выпечкой.       Ава с досадой посмотрела на свои изделия, которые теперь придется выбросить, и на открытый духовой шкаф, из которого уже почти не шел никакой дым.       — Оно заметно, — выдохнул мужчина и переместился к окну, плотно закрыл его из светлых намерений. Не хотел, чтобы Ава простудилась.       — Я сейчас все тут уберу. Подожди минут десять.       — Не суетись. Это уже ни к чему, — мягко произнес Дженсон, быстро взял со стола букет и торжественно вручил его Аве со словами:       — Я тоже хочу сделать тебе приятное.       — Боже… Дженсон… — вполголоса произнесла доктор Пейдж, не ожидая такого сюрприза от мужчины, и аккуратно взяла букет двумя руками. Розы… Такие крупные, яркие, свежие… Один лепесток краше другого. А как же они потрясающе пахли! — Они… Такие красивые…       Внутри женщины часто забилось сердце. На лицо легла светлая и радостная улыбка, а глаза увлажнились от мимолетного порыва слабости. В их непростое время ей было очень приятно получить букет от любимого человека. За всю ее жизнь цветы дарил ей только Альберт, и то… Всего лишь пару раз. Они, как и сладости, считались дефицитом.       Но еще Ава в принципе не ожидала получить подарок от Дженсона. Она знала, что он далеко не романтическая натура, и все, о чем думает, скажет в лоб, не тая, не приукрашивая.       Женщина не удержалась и все-таки позволила слезе скатиться по щеке.       — Спасибо, Дженсон! Мне… Очень приятно, — медленно проговорила доктор Пейдж с нежностью смотря в голубые глаза Дженсона.       — Знал бы твою реакцию, принес бы тебе коробку новых шприцов что ли… — шутливо произнес мужчина, сделав шаг ближе к ней, мягко положив ладони на ее плечи, и поцеловал в лоб. — Или пластырей…       — Нет, что ты? Я от счастья… — Ава быстро смахнула слезинку со щеки и поднесла раскрывшиеся бутоны к носу. — Не подумай ничего такого…       — Я и не думаю, Ава… — не скрывая улыбки, произнес Дженсон, любуясь дорогой сердцу женщиной.       — Я пойду вазу принесу…       Дженсон кивнул и проводил ее взглядом с кухни, а затем решил сам немного привести помещение в божеский вид. Пока Ава возилась с букетом: подрезала стебли и отрезала нижние листья, мужчина убрал грязную посуду в посудомойку, выложил несколько не сильно подгоревших пирожков на тарелку и налил свежую воду в новый электрический чайник для будущего горячего напитка.       Цветы были не единственным подарком, который он желал вручить Аве. Букет — это только вступление. Поэтому он еще немного волновался перед кульминацией, перед самым важным для него основным актом. Не хотелось упасть в грязь лицом.       — Знаешь… Это все так похоже на события того дня, когда произошла серьезная ссора между матерью и отцом, — вдруг тихо произнес Дженсон, как только Ава наполнила его чашку с пакетиком чая горячей кипяченой водой.       — Ты помнишь родителей? — осторожно поинтересовалась доктор Пейдж, прекрасно понимая, насколько это личная тема. И Дженсону может быть не по душе ее затрагивать, хоть и сам начал. Иногда нужно просто сказать хоть одно предложение, раскрывающее частичку прошлого, и уже становится легче.       — Нет, — твердо ответил он с печалью в голосе. — Совсем не помню. Вместо лиц только пятна… Хотя я был уже далеко не ребенком, когда видел мать в последний раз. Но в тот день они с отцом так сильно поругались и… Волею случая подробности всплыли в моем сознании, когда я был в плену в Обществе.       Доктор Пейдж с сочувствием посмотрела на мужчину и села напротив него за стол, до этого тоже налив себе чаю. Она нежно накрыла своей ладонью его руку, покоящуюся на столе, и тихонько произнесла:       — Если тебе больно, не говори ничего. Я все понимаю.       Мужчина отрицательно покачал головой и продолжил свой рассказ:       — Я тогда был мал. Многого не понимал и думал, что у матери с отцом все в порядке в плане отношений. Но время показало, что это было не так. Я ошибался. В тот день к нам домой пришел чужой и принес букет цветов, — Дженсон посмотрел на стоящую в центре столешницы вазу с цветами, а потом тихо добавил: — А мать напекла целую тарелку пирожков с яблоками. Она простые супы варить не умела, но выпекать… Очень любила. Я думал, что эти вкусности для отца, но они оказались совсем для другого человека. Они сразу же скрылись в спальне, а я остался один на один с этими дурацкими цветами и пирожками, — Дженсон улыбнулся краешком губ несмотря на то, что на душе было очень больно и скорбно. — Вскоре вернулся отец и сразу раскрыл все тайны матери. Я не знал тогда, что значит измена, предательство… Но мне было очень паршиво. Прежде всего, от неведения… Я пытался понять и мать, и отца… Но, кажется, так и не смог.       Дженсон тяжело вздохнул. Больно вспоминать даже спустя такой большой отрезок времени то, что произошло много лет назад. Хотел бы он сейчас что-то изменить? Точно нет. Если судьбе было угодно, чтобы его мать предпочла отцу другого, значит, так тому и быть.       Доктору Пейдж тоже стало грустно. Она не знала, что сказать. Да нужны ли Дженсону ее слова? Однако она очень хорошо понимала его состояние. Ава сама довольно рано лишилась родительской любви и вынуждена была жить по законам взрослой жизни, где нет места жалости.       — Все в порядке, — уверенным голосом произнес Дженсон и мягко накрыл второй ладонью руку Авы. Он очень внимательно посмотрел в ее глаза, словно пытаясь заглянуть в саму душу, которая без всяких сомнений была отдана ему, в самые потайные ее уголки.       «Ава… Если бы ты только знала, что я чувствую, когда ты рядом… — побежали мысли. — Глупо говорить о таком в моем возрасте, но я точно знаю, что подобного со мной никогда ранее не случалось. Мое сердце целиком и полностью отдано тебе и порой оно замирает только от одного твоего взгляда, прикосновений, ласк. Твои глаза… Такие… Особенные. Я все готов отдать за эти невероятные моменты счастья с тобой, которые судьба мне подарила, которых, возможно, я не заслужил. И как мне сказать тебе обо всем этом сейчас?»       — Все нормально, Дженсон? — вдруг тихо спросила Ава, когда поняла, что стала объектом слишком пристального изучения мужчиной.       — Да, — кивнул он и встал. Чего тянуть? Он ведь добровольно хотел во всем признаться Аве. Давно уже пора было это сделать, но он все медлил. Но теперь этот день наступил.       Дженсон твердыми шагами сократил расстояние до Авы и, слегка наклонившись к ней, взял ее ладонь в свои руки. Чтобы ему было удобнее, женщина встала и осторожно коснулась другой ладонью его предплечья. Его сердце забилось быстрее, дыхание сбилось, но ему пришлось дать себе установку на успокоение. Доктор Пейдж обязательно поймет его правильно, иначе и быть не может. Ему не стоит тревожиться.       В следующее мгновение женщина почувствовала что-то теплое у себя в ладони, которую Дженсон продолжал сжимать в своих руках, не давая Аве возможности заглянуть, что же в ней находится.       — Ава, я… Не умею говорить красивых слов… Как Альберт, — начал он совсем тихо. Дженсон почему-то считал, что возлюбленный Авы точно обладал врожденным даром удачно излагать свои мысли. Что он не собирался неделями, испытывая острое желание признаться в чувствах. Возможно, все было совсем иначе, однако сейчас это не имело важного значения. Главное — другое. Сегодня и сейчас Дженсон делает, возможно, самый ответственный шаг в своей жизни. И ему не позволительно сказать что-нибудь лишнее. — Но хочу сказать, чтобы ты знала. Я понимаю, что мои поступки в прошлом оставили не самые приятные впечатления. Я столько боли причинил тебе в свое время. Хотел убить тебя и у меня это почти получилось. Глупо спихивать мое желание на помутнение рассудка от Вспышки, я ведь действительно желал тебе смерти, потому что меня бесило твое отношение к Томасу, желание закончить эти эксперименты, но, к счастью, все обошлось. И ты выжила, — он остановился, чтобы собраться с мыслями. Ведь в голове их была масса, но ему необходимо было выбрать среди множества самые важные. — Я достаточно долго разбирался в самом себе, пытался понять, что же произошло и дало толчок к столь непривычному ранее для меня образу жизни. В итоге пришел к выводу, что так было угодно судьбе, каким-то высшим силам, а, может быть, моему разуму. Все возможно. Точного ответа я так и не нашел, но… Однажды я прислушался к своему сердцу. Оно начинало биться в несколько раз сильнее, когда ты была рядом со мной там… В этой проклятой Жаровне, когда мы вместе пытались выжить там, ругаясь и проклиная друг друга. Сейчас это выглядит немного смешно, но… Я все равно волновался за тебя, думал о тебе, о твоем состоянии, чувствах, чем ранее я никогда не занимался. Я пытался понять тебя, хотя порой желал отогнать подальше от себя мысли, связанные с тобой, потому что боялся сделать шаг вперед, боялся чего-то нового в своей жизни. Да и ты ведь имела полное право отвернуться от меня.       А потом… Потом я понял одну очень важную для себя вещь. Я понял, что моя жизнь без тебя сера, тускла и пуста, — он вновь остановился. На этот раз пауза длилась дольше. А сказано еще только совсем малая часть. Его волнение постепенно отошло на задний план, уступив место уверенности и непреодолимому желанию поведать женщине о самом сокровенном своей души. — Знаешь, я никогда и не предполагал, что со мной может случиться что-то подобное, когда каждый день все мысли сходились только к тебе, когда хотелось сделать все возможное, чтобы только быть рядом, чтобы помочь тебе излечиться от Вспышки и уберечь от злых намерений всяких психованных объектов. Ты знаешь, что со мной тогда творилось в тот день, когда ты лежала почти без чувств… С раной. Я так боялся потерять тебя! Снова.       И, наверное, тогда я еще больше убедился в том, что ты — мой свет, мое спасение. Ты — все, ради чего мне стоит жить. Я понял это особенное чувство, я понял, что значит полюбить, полюбить всем сердцем и всей душой. Я увидел самые разные грани этой любви: и боль, и радость, и печаль, и отчаяние, даже безысходность. Но все это ведь не так сложно преодолеть, если уверен в своих чувствах, — он светло улыбнулся и поднял свой выразительный взгляд на Аву, а потом вполголоса продолжил, ведь осталось сказать самое приятное и самое главное. — Ты очень дорога для меня, Ава. Моя жизнь круто поменялась с появлением в ней тебя. Я хотел стать лучше, я пытался измениться ради тебя. Хотел быть достойным той, кто отдал мне всю себя. Возможно, у меня это получилось, но судить лишь тебе. Ты ничего никогда не просила взамен, хотя могла и это было бы совершенно правильно.       Знаю, что долго не решался сделать многое первым, хотя должен был, но, думаю, ты понимаешь, почему я медлил. Ты очень многое пережила, многое видела: и счастье, и горе, и страдания, и боль. Ты потеряла близких людей, свою семью и, возможно, будущее представляла совсем иначе, в котором точно не было меня, но жизнь сложилась так, что между нами случилось то, что… Случилось. Надеюсь, что ты не жалеешь об этом.       — Дженсон, я… — нечаянно сорвалось с уст Авы его имя. Она стояла неподвижно, впитывая в себя абсолютно каждый звук, каждую интонацию мужчины, уже не говоря о фразах. Это невероятно, когда близкий человек настолько глубоко открывает свою душу.       В эти минуты ей думалось, что она совершенно ничего не знала до этого о Дженсоне. Сейчас он на самом деле открылся для нее с совсем иной стороны, и это не могло ее не радовать.       — Не перебивай, пожалуйста. Разреши договорить, — быстро произнес мужчина, чтобы не потерять важную мысль в такой ответственный момент. Затем он как-то по-особенному взглянул на Аву, что ей уже трудно было отвести глаз. — Только ты сумела понять и поверить в меня, сумела увидеть то, что закрыто от других. И только тебе я могу доверять целиком и полностью. И мне очень хочется сделать тебя самой счастливой, потому что ты, как никто иной, заслуживаешь этого после всего, что творилось на планете, и… — он осекся и наконец освободил ее ладонь из плена своих рук.       Она раскрыла ее и ахнула. В ней лежало тонкое золотое кольцо с драгоценным камнем в окружении мелких не менее ценных переливающихся всеми цветами радуги камешков. Ава забыла, как дышать. Такого подарка она точно не ожидала получить от Дженсона даже во сне, даже спустя столько времени их знакомства.       — Я хочу простого… Чтобы ты всегда была рядом, я хочу провести с тобой остаток своей жизни. Без ссор, обид и боли. Надеюсь, ты разделяешь со мной мое желание, — наконец, закончил Дженсон свою серьезную речь.       Не передать словами те ощущения, которые бурлили внутри нее. Она стояла, не шевелясь, пытаясь унять дрожь во всем теле и хоть как-нибудь успокоить не на штуку усилившееся сердцебиение. Ава не могла поверить в то, что сейчас происходит с ней. Ей казалось, что она спит… Что все это сказка… И сейчас она проснется — и все исчезнет. Она зажмурилась, а следующую секунду распахнула свои глаза в окружении темных ресниц и убедилась, что все взаправду. Ничего не исчезло, не растворилось в воздухе.       Вот рядом стоит Дженсон и тоже слегка волнуется за исход своего долгого монолога, а вот это шикарное кольцо лежит в ее ладони. Оно настоящее, оно особенное.       Мужчина аккуратно взял его указательным и большим пальцами и не спеша надел на безымянный палец левой руки Авы. В ее глазах стояли слезы. Она попыталась улыбнуться и что-то сказать, но вместо этого с языка сошла какая-то нелепица, из-за которой женщине стало стыдно.       — Дженсон, я… Хотела сказать… — попыталась она исправиться, но он прервал ее поцелуем. Долгим и глубоким поцелуем. Крепко прижав Аву к себе, он позволил ей расслабиться и забыть о каком-то долге что-то сказать в ответ. Он не нуждался в нем. Доктор Пейдж давно все сказала.       Выпустив ее губы из плена своих, он счастливо улыбнулся и нежным взглядом посмотрел в ее глаза. В них плескался целый океан нежности. Он всматривался в каждую морщинку на ее лице, чтобы не упустить что-то даже самое незначительное.       — Не надо ничего говорить… — мягко добавил он. — Ты уже давно все сказала, когда оставила для меня ампулу с лекарством. Настоящим лекарством.       — Нет. То было другое.       — Я знаю, что это было. Просто обещай, что будешь рядом.       — Всегда буду. Обещаю, — тихо, но уверенно произнесла женщина.       Она прижалась щекой к его груди и закрыла глаза, чтобы еще лучше почувствовать ту радугу ощущений, которые родились внутри нее. Дженсон тоже молчал, все так же крепко обнимая любимую женщину, прислушиваясь к своему спокойному ритму сердца. Сейчас он чувствовал себя абсолютно счастливым. Благодаря Аве он будто бы заново родился, посмотрел на мир под иным углом, другим взглядом. И это было прекрасное ощущение.       Порой судьба творит самые неожиданные вещи, готовит нам самые замысловатые ходы, выстраивает многоуровневые комбинации и преподносит не самые приятные события: ссоры, обиды, горести, разочарования, измены. Но иногда достаточно только одного — прислушаться к своему сердцу и осознать, что уже поздно что-либо менять. Процесс запущен, а обратной дороги нет. Только вперед, только к вершине своих желаний. Главное на этом пути не потеряться, не свернуть с правильной дорожки, не поддаться соблазну и не натворить массу ошибок, которые уже невозможно будет исправить. Жизнь дается только один раз, и каждый сам должен решить для себя, каких высот он хочет достичь, чтобы его уважали, ценили и любили. Понимали все серьезные намерения, прощали маленькие слабости и принимали таким, какой есть, ведь в мире нет ничего дороже взаимопонимания, поддержки и, конечно, самого светлого чувства — настоящей и светлой любви.       Заключительное слово автора:       В одном из последних интервью Эйдан Гиллен сказал: «Людям нравится смотреть на насилие по телевизору и в фильмах»*. Немного подумав, я с ним согласилась. По сути, вся трилогия, фильмы или книги, и есть череда событий о насилии. Пускай и не в полной мере, все-таки это история о дружбе и взаимопомощи, по моему скромному мнению. А я, как преданный поклонник фэндома, решила в свое время продолжить эту линию насилия или чего-то иного, историю любви и ненависти и других качеств и описала кучу своих сказочных и не очень моментов. И вот эта история получила более-менее логическое завершение.       Написав первую часть, никогда не думала, что придумаю события на вторую, и тем более на третью, да еще в таком объеме. Это было тяжело, но я слишком люблю своих героев, чтобы поставить фанф на стадию заморозки. Все, что я планировала, думаю, осуществила, даже больше. Описала повседневные ситуации и добавила слишком много романтики, хотя можно было вполне ограничиться и «элементами гета». Для канонных Авы и Дженсона это было бы уже достаточно, но я сделала полный ООС во всем и… Не жалею. Кстати, небольшое важное пояснение к эпилогу: подарок Дженсона — это не предложение руки и сердца, как может со стороны показаться. Я категорически против заключения брака между героями, если это вообще возможно в условиях фэндома.       Финал не получился в этой части достаточно ярким, радостным и в полной мере счастливым, я оставила некоторые вопросы открытыми, чтобы дать на них ответы в возможной четвертой части. Я соединила главных героев вместе и описала между ними глубокую, взаимную любовь и не считаю особенно нужным писать новый макси для того, чтобы вновь проверять их чувства на прочность. Впрочем, покажет время. Потому что навсегда расстаться с любимыми героями не в моих силах.       Приквела точно не будет. Мне совсем неинтересно описывать жизнь Авы в молодости, вернее, ее судьбу без Дженсона.       Хочу поблагодарить моих читателей, которые вместе со мной спустя год дошли до финала «Исхода…», особенно моих любимых Анастасию и Екатерину! Отдельное вам спасибо за вашу обратную связь, подаренные светлые эмоции и чудесные отзывы ко всей трилогии! Не буду лукавить, у меня был не один вариант, как закончить эту часть, и я не знала, на чем остановиться, но, прочитав один из ваших отзывов, точно осознала, что закончу историю именно так и не иначе. Конечно, по большому счету, я пишу для себя, пейринг никогда не пользовался популярностью среди поклонников фэндома, но получать обратную связь безумно приятно. СПАСИБО вам еще раз!       В планах на будущее пока нет толковых идей для создания фанфиков по «Бегущему…», поэтому в этом фэндоме я беру перерыв, но в ближайшее время начнется работа над новым макси по фильму с участием Эйдана Гиллена. А пока я возвращаюсь к «Звездным войнам» и продолжу свою прогулку по этому фэндому вместе с зеленым ушастиком.