Исход определен — 3. Месть

      Ближе к обеду в квартиру доктора Пейдж раздался звонок. Дженсон отвлекся от изучения проводов от подставки перегоревшего электрического чайника и направился к входной двери. Все равно в электричестве он полный ноль и не судьба ему починить испортившуюся технику. Легче новую купить, чем пытаться соединить синий проводок с красным. Или с зеленым. Ава давно сказала, что руки у него не созданы для того, чтобы давать вещам вторую жизнь. Мужчина в принципе не из тех, кто любит дарить второй шанс. Даже людям. Он не прощает им их ошибки.       В гостиной Дженсон встретился с доктором Пейдж, которая предположила, что к ним решила заглянуть Энни для того, чтобы посоветоваться относительно ПОРОКа или своей личной жизни, несмотря на то, что виделись они несколько часов назад. Больше некому. По правде говоря, Дженсон в ближайшие… Много дней никого не хотел видеть из гостей у себя дома. Он желал проводить время только с Авой после недельной разлуки. Впрочем, мужчине казалось, что прошло не семь дней, а все триста шестьдесят пять с того дня, как вертолет поднялся в небо и вскоре потерпел крушение.       Только Дженсон открыл дверь, еще и слова не успев сказать, как на него с кулаками тут же набросился молодой человек, громко крича на всю площадку, какое он ничтожество, что заявил права на чужую девушку и что взял ее чуть ли не силой в Жаровне. Барри явно был не в себе, он точно не контролировал ни свои поступки, ни слова — он был очень зол. И сходил с ума от ревности.       Дженсон собрался сразу и тут же пресек все попытки Барри нанести физический вред. Еще чего? Он не потерпит, чтобы кто-то обвинял его в том, чего нет на самом деле. Хватит уже разборок на сегодня.       — Прекрати! Угомонись! — на повышенном тоне заявил Дженсон, залепив молодому человеку звонкую пощечину, чтобы слегка отрезвить его. А потом оттолкнул от себя, что тот несильно ударился спиной об стену. — Ты что? Ты в своем уме? Или последние мозги завяли?       Доктор Пейдж попыталась вмешаться, зная вспыльчивую натуру Дженсона, но он сказал ей, что во всем разберется сам. Однако она все равно боялась, как бы он Барри не покалечил.       — У тебя была с ней связь! — продолжил кричать молодой человек, никого не стесняясь. Пускай все знают правду! И ему не важно, что подумают другие. Главное — он уверен в своих словах. — Не могло быть иначе! И не смей мне врать, что не хотел ее! Вы все одинаковые! Скажи, ты хорошо с ней развлекся?! Как она тебе?! Поделись ощущениями! Мне можно без подробностей, я и сам их отлично знаю! Просто признайся!       — Заткнись! — зло прошипел Дженсон, сделав широкий шаг навстречу Барри. — Ты несешь чушь собачью! И я не собираюсь тратить время, чтобы выслушивать твое дерьмо! Катись отсюда! — он указал пальцем в сторону лифта.       — Конечно, правда глаза колет! — усмехнулся Барри и еще ближе подошел к Дженсону, сверля его холодным взглядом. — Кому приятно ее слышать? Легче ведь и дальше притворяться ангелом, говоря, что ничего не произошло. Доктор Пейдж, — молодой человек переключил все свое внимание на Аву, — скажите, а вам не противно от всего этого? Не противно спать в одной постели с этим… С этим…       — Закрой свой рот, недоносок! Иначе я сделаю так, что ты никогда его не откроешь, если еще хоть одно мерзкое слово скажешь в мой адрес! — чуть тише добавил мужчина, совершенно не желая вступать с молодым человеком в конфликт. Дженсон прекрасно знал, что Барри не от мира сего и, прежде чем что-то сделать, думает не головой, а одним местом. Или вообще не думает, поэтому и плетет такой бред.       — Конечно, ты же рыцарь у нас! Спаситель хренов! — с насмешкой громко произнес Барри. — Слышал бы, как Энни восхваляла тебя! Какие слова говорила… А я знаю ее! Она бы никогда не стала делать ничего просто так, если бы ты был для нее никем! Она ушла от меня из-за тебя, Дженсон! Ты в этом виноват! — выкрикнул он.       — Так, а ну-ка иди сюда! — Дженсон не выдержал и схватил Барри за грудки, тряхнул и вывел за порог квартиры, захлопнул дверь, чтобы остаться один на один с этим ненормальным, который говорил абсурдные вещи, и прижал молодого человека к стене. Его перекосило от злобы и отчаяния. Он ненавидел Дженсона, ненавидел самого себя, что сам прогнал Энни, но никак не хотел признавать, что именно он сам стал причиной ее ухода. — Ты что несешь, дурень? Сдалась мне твоя Энни! Если у тебя бабы меняются, как перчатки, это не значит, что другие точно такие же болваны, как и ты!       — Да как ты смеешь?..       — Заткнись! — угрожающе прошипел Дженсон прямо в лицо Барри. — Ты понятия не имеешь, что твоя Энни перенесла, и вместо того, чтобы поддержать ее, помочь в такое трудное время, несешь всякую ересь, что тебя предали. Придурок! — мужчине хотелось выговориться на полную, чтобы его слегка туповатый собеседник наконец-то угомонился и обратился к разуму, к логике. Неужели Барри не понимает, что доктор Грей никогда не интересовала Дженсона как девушка? Он всегда ее почти что ненавидел, с чего ему вдруг проникаться к ней симпатией? Только из-за общих проблем в Жаровне? Чушь!       — Зато ты ее теперь прекрасно знаешь! Вдоль и поперек! — возмутился парень. — Сволочь!       — Да услышь ты меня, Барри! — Дженсону пришлось почти сорваться на крик. Но ему необходимо было довести до сознания молодого человека, что Энни чиста перед ним. Почти чиста. А уж о связи с Энджеллом она сама расскажет, если пожелает. К тому же все совершают ошибки. Вон у Дженсона их было миллион и, кажется, не все стали уроком. — Думаешь, она не переживала, что ничего не сказала тебе о своем отъезде? Думаешь, она ни на минуту не задумалась о тебе? Думаешь, ты для нее никто? Тогда ты действительно ни черта не знаешь, что творится в душе у Энни! Тогда действительно ты ее не достоин! Она волновалась и переживала за тебя! У нее была единственная цель — вернуться к тебе, идиоту, чтобы начать жизнь заново после того, как ты лег в постель к другой! Она могла остаться в этом чертовом Обществе! Могла, но не сделала этого! Потому что ты еще что-то значишь для нее. И она сейчас мучается только из-за тебя, потому что ты — эгоист! Ты вбил себе в голову, что у нее была со мной связь! Откуда ты вообще это взял? Энни вернулась в Последний город никакая, чтобы позвать Аву мне на помощь, она чисто физически не могла быть сразу и с тобой. Она в себя едва пришла после того, что пережила, а ты сразу обвиняешь ее в том, чего и в помине не было. Пойми, что Жаровня на теории и Жаровня в реальности — это небо и земля. Ты там и суток в одиночестве не продержишься. Мы с Энни нужны были друг другу, потому что по одиночке там не выжить! Не веришь мне — пойди и сам тогда поживи за стенами без пищи, крыши над головой и шизами в качестве соседей. А я посмотрю на тебя через пару деньков, в каком состоянии ты добредешь до Последнего города, если вообще сумеешь найти дорогу. Так что, прежде чем кого-то в чем-то обвинять, разберись сначала в ситуации.       — Ты всегда найдешь всему оправдание, Дженсон! — произнес Барри чуть тише. Вихрь неконтролируемых эмоций начал постепенно сходить на нет, но все равно молодому человеку было слишком паршиво на душе, а верить мужчине он по-прежнему не мог. — И рот можешь любому заткнуть! Но учти, в отличие от Энни, я не боюсь тебя! И если захочу, то сам устрою тебе дубль три — пожалеешь, что тогда не сдох в Жаровне!       — О, это угроза? — у Дженсона невольно вырвался смешок. Это ему сам Барри о таком заявляет? — И высокого же ты о себе мнения.       — Адекватного мнения! И учти, — Барри сделал шаг ближе к мужчине, приблизив свое лицо вплотную к его, что тот мог чувствовать на своих губах дыхание парня, — если ты к ней хоть пальцем прикоснешься, будешь иметь дело со мной.       — Все сказал? Или еще какие-то пакости оставил на десерт?       — Мне даже стоять рядом с тобой противно, не то, что трепаться… — озлобленно произнес молодой человек, несмотря на то, что можно было ограничиться лишь одним кивком головы. Выглядел бы умнее. Он скорчил недовольное лицо и последний раз перед уходом смерил Дженсона пронзительным взглядом, считая, что все сделал совершенно правильно.       «Вот идиот!» — подумал про себя мужчина и вернулся в квартиру. Нет, он не нуждался даже в элементарной благодарности за свою помощь Энни, он рассчитывал на понимание со стороны окружающих. О Барри ранее он был лучшего мнения. А теперь самолично убедился, что купол его нуждается в серьезном ремонте, хотя в таком возрасте уже ничего не поможет. Молодой человек просто не готов слышать других, и в этом заключалась его проблема.       Ава сразу подошла к Дженсону с полотенцем в руке — занималась вытиранием посуды — единственное дело, которое могло ее отвлечь от тревожных мыслей.       — Все в порядке? — беспокойным тоном спросила женщина. — Где Барри?       — Пошел, видимо, донимать еще кого-то своими бестолковыми суждениями, психопат! У мозгоправа ему самое место! Там быстро бы крышу почистили!       — Боже! — она глубоко вздохнула, закрыла глаза и напряглась. — Что творится…       — Перестань… — мягко произнес Дженсон, заключив ее в свои объятия. — Он просто псих. Я всегда это знал. Чего взять с мальчишки?       — Что ты ему сказал? — тихо спросила Ава, подняв тревожный взгляд на мужчину.       — То, что должен был. Правду о наших с Энни скитаниях по Жаровне. Но у Барри своя правда и никакую другую он слышать не хочет. Плевать! Его проблемы. Меня они не касаются! И тебя тоже не должны! — сказал он серьезным голосом, смотря строго в глаза Авы. — Они взрослые люди, и сами должны разобраться в своей жизни. Ты и так сделала больше, чем от тебя требовалось.       — Я всего лишь хочу помочь. Разве это плохо?       — Не плохо. Но все должно быть в меру. Ладно, где там твой дурацкий чайник?       — Там же, где ты его и оставил.       — Отлично! — восторженно произнес Дженсон и отступил на шаг назад. Достал из шкафа большой пакет и направился по коридорчику на кухню. — Пойду и выброшу эту железяку на помойку!       — Зачем? Не надо… — сказала Ава уже на кухне, когда мужчина убирал со стола все запчасти сломавшегося прибора. К счастью, ему больше не придется возиться с тем, в чем он сам не разбирается. К тому же он был уверен, что если бы и починил технику, долго бы она не прослужила.       — Потому что кранты твоему чайнику. Куплю тебе завтра новый, самый навороченный, с функцией самостоятельного налива воды, — пошутил Дженсон, зная, что до такого техника пока еще не дошла в их мире. — А пока придется водичку в кастрюльке греть.       — Мне не нужен самый навороченный, — в голосе женщины слышалась едва заметная грусть. Но не оттого, что прибор сломался. Кажется, в следующий раз именно ей придется разговаривать с Барри, если тот снова начнет высказываться насчет того, что навыдумывал сам. Кому-то же нужно навести порядок в его сознании. Опять же ради доктора Грей.       Только стоит ли стараться после случившегося? Иногда вмешательство со стороны даже с самыми светлыми намерениями может только навредить. Молодым надо дать возможность самим разобраться в их непростых отношениях, пусть сами примут решение, пусть сами учатся доверять друг другу, преодолевать жизненные трудности, как это происходило на пути Авы и Дженсона. Некому было дать совет, как лучше поступить, чтобы не сойти с верной дорожки, приходилось самим исправлять свои же ошибки.       — Ладно, — согласился мужчина. Он прислушается к мнению доктора Пейдж в этот раз. — Тогда куплю тебе простой кипятильник. Сойдет?       Ава опустила глаза на пакет с разобранным чайником и проводками, которые торчали из белой упаковки. Впрочем, женщина и кипятильнику была бы рада. Она не нуждалась в самой дорогой технике.       — Ты что, расстроилась из-за этого несуразного чайника? — спросил Дженсон, когда она настороженно подняла на него грустный взгляд. — Или пустоголовый Барри вывел тебя из равновесия?       — Нет, все в порядке, — тихо ответила женщина. — С вещами надо уметь расставаться.       — Только не говори, что это был подарок Альберта, а то я же век с тобой не расплачусь! — сказал в шутку Дженсон и положил пакет деталями на стол. Прижал Аву к своей груди и несколько раз мягко провел по волосам.       — Нет, это был обыкновенный чайник. Чего ты к нему прицепился?       — Я? — мужчина наигранно удивился. — Это ты меня последние два часа гоняла: «Почини, да почини!»       — Неправда! Я всего лишь попросила оценить проблему. Вдруг ты сможешь что-то исправить. Я же всегда обеими руками за твой заслуженный отдых.       — Конечно! Ведь я же ответственно отношусь к просьбам любимой женщины.       — Я заметила, — безмятежная улыбка легла на лицо доктора Пейдж.       — Тогда можешь попросить Барри поковыряться в нем. Может, он подобреет…       — Дженсон… — она вздохнула и положила ладони к нему на грудь. — Если бы все было так просто в наших жизнях… Что-то сломалось — пошел и выкинул, приобрел другое, избавился от всего этого не распутанного клубка лжи, измен, вранья — всей подлости, недостойной взрослого честного человека. С людьми так не получается.       — А я не хочу больше жить, создавая в голове сложные конструкции, — поморщился мужчина и протянул правую руку, взял Аву за тонкие пальцы. — Я так от них устал. Веришь?       — Всегда, — его слух уловил ее тихий шепот.

* * *

      День подходил к концу. Доктор Пейдж стояла на кухне возле окна и любовалась красотой вечернего города. Дождь давно прекратился, солнце, долгое время находившееся в плену серых облаков, скрылось где-то среди небоскребов, а небо приобрело нежно-розовый оттенок.       На ее душе было как никогда спокойно. Ничего больше не терзало, ничто не мучило, она чувствовала себя свободной. Как много лет назад, когда был жив Альберт, Клемми беззаботно бегал по дому, даже не думая о страшных последствиях Вспышки, когда не тянул на дно груз ответственности за пойманных объектов в Лабиринте. Но сейчас она не хотела вспоминать короткие счастливые моменты прошлого. Она была счастлива в настоящем и ничего не хотела менять. Что-то внутри ей подсказывало, что победа над вирусом уже близка, что пройдет всего лишь несколько месяцев, прежде чем вылечится последний зараженный, и тогда ее личная цель будет достигнута. Она сможет себе сказать, что общими усилиями ПОРОКу удалось сохранить человечество.       Она медленно развернулась и направилась к выключателю.       — Не включай свет, — вдруг услышала Ава тихую фразу из уст Дженсона, внезапно появившегося в дверном проеме.       Неспеша он подошел к ней и ласково прикоснулся кончиками пальцев к ее лицу, провел по контуру ее щеки и подбородку, вызвав улыбку на ее губах. И слов подходящих не нашлось, чтобы сказать ей, какая она красивая. В который раз! Да и нужно ли? Вместо слов он дал волю своему взгляду говорить о своих чувствах.       Она подняла глаза и утонула в любви и теплоте, которые светились в его красивых голубовато-синих с фиолетовым оттенком глазах.       Стоя рядом, вдыхая пьянящий аромат ее волос, ее кожи, Дженсон ощутил непреодолимое желание вновь сказать ей о своих чувствах. Все его существо в этот момент рвалось к этой женщине. Его ладонь скользнула ей на шею, и он наклонился чуть вперед и осторожно коснулся губами губ Авы. Последние частички разума моментально погибли от радуги невероятных чувств. Ей показалось, что Дженсон специально сдерживался, будто тревожился, что своим напором мог доставить ей неприятные ощущения. Но это было совершенно не так. Он прижал ее к себе так крепко, словно боялся, что она может куда-то деться от него, сбежать, и это будет ударом ниже пояса.       Его поцелуй из нежного быстро перерос в пламенный и напористый, заставивший унестись их в страну грез, где птицы напевают свою мелодию любви, а воздух пропитан ароматом чайных роз.       — Я люблю тебя… — его горячее дыхание обожгло ее кожу. — Люблю, Ава.       Сделав глубокий вдох, женщина обхватила Дженсона за шею и вновь завладела его пленительными губами. В этом поцелуе было все: любовь, радость, надежда… Он такой желанный и сладкий от захлестнувших чувств.       В эту минуту, когда они стояли, крепко прижавшись друг к другу, Ава почувствовала себя, словно в раю. В раю, в котором она недостойна оказаться.       Руки Дженсона тоже не остались без дела. Ладони ласково гладили ее по волосам, спускаясь ниже, к плечам, спине, а потом пальцы нащупали узелок халата и быстро справились со своей задачей.       Не отрываясь от ее мягких губ, Дженсон подхватил Аву на руки и понес в сторону спальни. Теперь она даже мысль не допускала о том, чтобы возразить или дать понять, что намерения мужчины ей не по душе. Нежность, которую дарил ей Дженсон, обнажила в ней все уснувшие доселе ощущения и чувства. И теперь она, словно созревший бутон, готова была полностью раскрыться перед мужчиной, отдаться в его власть.       Он усадил ее на кровать, сам пристроился рядом, покрывая горячими поцелуями лицо и шею, а руки тем временем быстро справились с совсем мешающей махровой тканью. Обнажив плечи Авы, Дженсон оставил несколько поцелуев на них, а потом уткнулся носом в ее волосы и замер на пару секунд, пытаясь навсегда запомнить эти невероятные ощущения, ее горячий шепот, ее искреннее признание в любви. Ему. Только ему одному.       Кажется, в это мгновение он почувствовал легкое головокружение, но вопреки своему состоянию, даже вдох стал лишним. Ему хотелось продлить эти секунды космического счастья как можно дольше, он так желал, чтобы время остановилось для них.       Кажется, доселе он и не знал, что значит быть по-настоящему счастливым, свободным, как воздух, нужным другому человеку. И он готов отблагодарить Аву снова и снова за все, что она для него сделала.       Она опустилась спиной на мягкий матрас, когда почувствовала легкий напор Дженсона. Он склонился над ней и легко поцеловал, а потом кончиками пальцев убрал с ее щеки прядь волос и светло улыбнулся.       Его лицо было сейчас так близко, что она различала каждую морщинку и чувствовала его дыхание. Он плавными движениями очертил линии ее губ, спустился к подбородку и тонкой шее. От легких прикосновений его пальцев кожу словно обожгло огнем.       Дженсон начал осторожно целовать ее, не оставляя ни одного участка ее лица нетронутым. Оно, словно живительный источник, к которому будет грех не прикоснуться.       — Люблю тебя… — шепнул Дженсон снова, не отрывая взгляда от ее выразительных глаз. Эти слова хотелось произносить вновь и вновь, зная, что больше не нужно никаких доказательств, подтверждений в их искренности. Аву охватила сладостная истома, и она, запустив пальцы в его волосы, оставила на его губах долгий поцелуй. В эти сладостные мгновения ему казалось, что он сам вознесся на небеса от ласк, которые дарила ему Ава, от нежности, которая ливнем исходила от нее, и он готов был все на свете отдать за эти невероятные и божественные моменты счастья, которые судьба ему подарила.       Найдя ее руку, он вложил свою ладонь в ее. Их теплые пальцы, как и судьбы, тесно переплелись и уже, казалось, навечно. Склонившись к ее лицу, Дженсон принялся ласкать губами ее шею, обжигающей дорожкой поцелуев спускался ниже, к ключице и груди. Закрыв глаза, Ава нетерпеливо прошептала его имя, тая под поцелуями, как кусочек льда.       Дженсон слегка приподнялся и дал возможность своей руке скользить по бархатной коже ее обнаженных плеч. Ловкими движениями он избавил женщину от мешающего домашнего халата, затем и сам освободился от футболки. С блаженной улыбкой на лице он спустил лямки бюстгальтера и с ловкостью расстегнул это творение, освободив Аву от его оков.       Удары его сердца участились. Склонившись над ней, он потерся носом о кончик ее носа, а затем жадно поцеловал ее в губы. Аву охватило чувство непередаваемого блаженства. Волны наслаждения одна за другой накатывали на нее, подобно волнам прибоя. И вскоре они оба погрузились в водоворот всевозможных эмоций. Время для них остановилось.       Как же сказочно приятно дарить другому себя и таять от удовольствия, просто понимать, что душа любимого — полное отражение собственных чувств и ощущений. Как же это прекрасно вновь чувствовать себя любимым и знать, что теперь так будет всегда. И пока горит огонь этой любви, ничто не в силах разрушить эту связь.

* * *

      Яркая луна робко заглянула в окно и осветила мягким светом два любящих сердца. Она вновь стала свидетелем всех таинств, совершенных за тонким тюлем.       Глаза Дженсона уже давно привыкли к темноте. Он блаженно выдохнул и ласково посмотрел на женщину, лежавшую рядом. Она тоже не спала, наслаждаясь этими волшебными минутами, выстраданными минутами своего счастья. Ее голова покоилась на его плече, рука лежала на его груди. Ава чувствовала себя полностью расслабленной. Как же хотелось, чтобы такое состояние длилось вечно.       Ощущения Дженсона были аналогичными. И если когда-то ему было страшно представить, что ждет его в будущем с доктором Пейдж, то теперь страх уступил место желанию заглянуть за занавес и принять все, что уготовлено судьбой. Он больше не опасался каких-то выдуманных иллюзий семейного счастья, считая, что его никогда не суждено ему постичь, теперь он с головой окунулся в этот удивительный мир таких сложных, но таких уже привычных ему тесных отношений между ним и его Авой. Только его. Навсегда.       Он легко поцеловал ее волосы, потерся о них щекой и выдохнул, а потом тихо спросил:       — Ава, у тебя пластинка заела?       — О чем ты? — шепнула она, прикрыв глаза чувствуя, как ладонь мужчины мягко легла на ее обнаженную спину.       — Ты уже раз пять за минуту повторила мое имя, — с наигранным непониманием произнес Дженсон. Но ему это было даже приятно.       — Мне просто очень сильно не хватало тебя все это время… — вполголоса ответила женщина, устроившись поудобнее на кровати.       — Мне тоже. Если бы ты знала, как… — медленно проговорил Дженсон.       Он только на секунду припомнил свои дни, проведенные в Жаровне, и желания оказаться в объятиях любимой женщины. И теперь все его мечты стали реальностью. Не это ли можно назвать настоящим чудом?       — Я чувствовала. И знала, что ты вернешься. Знала, что не сдашься, — не скрывая улыбку, прошептала Ава. — Не опустишь руки и не позволишь стихии, подлым людям взять власть над тобой.       — Я хотел, — признался Дженсон и теперь был рад, что этого не произошло. — Если бы не твоя Энни… Сгнил бы уже давно. Ты хорошо ее воспитала! — добавил он с восторгом. Девушкой действительно можно было восхищаться. Она открылась для мужчины только с самых положительных сторон, что поначалу удивило его. Он и не думал, что в ней скрыты такие необходимые качества для выживания в их мире, как смелость и решительность. А в чем-то даже настойчивость. Но все это в ней надо постепенно развивать, иначе другие ее качества, как неуверенность и терзание души своей перевесят чашу.       — Это не я, — смущенно проговорила доктор Пейдж, подняв голову и посмотрев на Дженсона. — Она всегда была на стороне справедливости, она умеет и хочет помогать людям.       — Оно заметно. А ты знаешь, что она боится пауков? — спросил Дженсон, вдруг вспомнив эту маленькую слабость Энни. О, ту ночь у костра он никогда не забудет. Кажется, что тогда доктор Грей увидела чуть ли не динозавра, а не какую-то безобидную ползучую тварь.       — Правда? — изумилась Ава. Она, конечно, не была в курсе таких подробностей.       — Да. Я много чего о ней теперь знаю, — удовлетворенно проговорил Дженсон, ласково гладя женщину по волосам.       — Это неудивительно, ведь вы столько времени провели вместе.       — И тебя это даже не напрягает? — он удивленно вскинул брови и снисходительно улыбнулся.       — А должно? — Ава нахмурилась, не понимая, к чему он клонит. Она не видела в этом какой-то серьезной проблемы в отличие от Барри. Это тот вбил себе в голову, что его Энни с Дженсоном связывают какие-то тесные отношения.       — Но ты же женщина! А я столько времени находился с другой, — объяснил Дженсон.       Она чуть приподнялась и внимательно посмотрела в его глаза, улыбаясь.       — И что из этого следует? Чтобы я начала ревновать тебя к Энни? — серьезным и глубоким голосом внезапно спросила она. — Я слишком стара для этого. И потом я доверяю вам двоим. У меня нет повода для этого чувства, — успокоила его Ава.       Он поцеловал ее в кончик носа и шутливо добавил:       — С тобой совсем неинтересно!       Она положила голову обратно на плечо, прижимаясь к нему всем телом.       — Прости, — смущенно проговорила женщина. — Но это правда.       — И ты совсем не старая! Ты нравишься мне… Любой. Я люблю тебя такой, какая ты есть. Другая Ава меня совсем не интересует. — Его губы снова коснулись ее мягких волос, а по телу вновь прошлась теплая волна наслаждения.       — Дженсон… Я хочу уйти из ПОРОКа. Совсем, — вдруг серьезно произнесла Ава, заставив мужчину спуститься с небес на землю.       Он нахмурился, приподнялся на локте и окинул доктора Пейдж непонимающим взглядом. Ему показалось, что он ослышался.       — Ты шутишь? — недоуменно спросил он.       — Нет. Я серьезно, — совершенно спокойно ответила Ава. Она ведь заранее знала об этом, но решила озвучить только сейчас. — Ты не будешь против?       Одна фраза хлеще другой! И когда же Ава вдруг решила спрашивать мнение самого Дженсона?       — И ты у меня об этом спрашиваешь? — он никак не мог скрыть свое удивление. Он посмотрел на нее сверху, пытаясь сам найти ответ в ее выразительных серых глазах.       — Да, — она кивнула и ласково обхватила его лицо двумя ладонями. — Я всегда буду прислушиваться к твоему мнению и делать так, как ты пожелаешь. — А потом приблизила его к себе и оставила быстрый поцелуй на губах. — Мы больше никогда не будем ссориться. Это все такие пустяки.       Дженсон выдохнул. Конечно, он точно не ожидал ничего подобного, и ему понадобилось несколько секунд, чтобы все как следует осмыслить. Он лег обратно на мягкую подушку, одну руку положил под голову, а второй вновь прижал к себе Аву.       — И чем же ты будешь заниматься? — поступил тихий вопрос.       — Домашними делами. Как и полагается любой женщине.       — Серьезно? — удивился мужчина, хмурясь и улыбаясь одновременно, потому что понимал, что домашняя суета — это не для Авы. Ей постоянно нужно обязательно чем-то занимать себя. Она не умеет жить иначе. А Энни? Она и дня не протянет без надежного плеча доктора Пейдж. — Да ты и часа без дела не можешь просидеть. А не то, чтобы без твоих анализов. Уж я тебя знаю!       Да, он точно ей не поверил.       — Ради тебя… Ради нас… Я сделаю все, чтобы мы были счастливы, — сказала Ава на полном серьезе так тихо и строго. — Чтобы по утрам ты не злился на меня и не отправлял обратно в спальню видеть сны, чтобы по вечерам ты не говорил мне о нормальном режиме дня и положенных часах отдыха.       Ее слова вновь заставили мужчину приподняться, чтобы донести до доктора Пейдж простую истину. Он нежно провел кончиками пальцев по ее теплой щеке, а потом быстро скользнул по плечу, по руке вниз и взял ее ладонь в свою, прикоснулся губами к тыльной стороне и светло улыбнулся.       — Ава, я уже счастлив! И я не буду на тебя злиться. Никогда. Клянусь! — твердо произнес Дженсон, приблизив свое серьезное лицо к лицу доктора Пейдж. — Если тебе необходимо забивать свой мозг информацией днями и ночами, как я могу этому помешать? Я не хочу, чтобы ты раздражалась от этих несвойственных для тебя домашних дел. Однажды ты сказала мне, чтобы я был всегда самим собой в твоем обществе. И аналогичного я хочу для тебя. Я не желаю, чтобы ты думала о том, что загнала себя в угол. Я не представляю тебя в каком-то ином свете. Но хочу элементарного для тебя — покоя. Ты этого заслужила.       Она выдержала долгую паузу, прежде чем что-то сказать. Ава смотрела на него некоторое время, а в ее глазах он видел только решительность и нежность.       — Все будет в порядке. Я действительно устала. Да и Энни уже созрела для того, чтобы руководить сама. Она справится без меня. Ей надо дать этот шанс.       — Шанс… Руководить мной! Прекрасно! — шутливо возмутился Дженсон и опустился обратно на подушку. — Всю жизнь об этом мечтал!       — Дженсон… — протяжно произнесла Ава его имя, мягко улыбаясь. Она слегка приподнялась и вложила свою руку в его ладонь, а потом невесомым поцелуем коснулась его лба. — Ты так разве ничего и не понял после Жаровни?       Мужчина на мгновение задумался, не отрывая нежного и теплого взгляда от ее лица. События, произошедшие с ним на бескрайних просторах Жаровни, несомненно, изменили его, поменяли взгляды на жизнь, он понял очень многие вещи, а главное — то, что только их мир не прощает ошибок и каждый здесь рано и поздно дорого заплатит за все, что натворил.       — Не-а… — прошептал он одними губами и начал неторопливо осыпать поцелуями ее лицо.       Это невероятное наслаждение снова быть вместе, снова чувствовать друг друга, вновь понимать и поддерживать. Их жизни давно тесно переплелись, но сейчас, казалось, они уже готовы были подарить друг другу свои души.       Как это прекрасно осознавать, что рядом есть человек, который всегда поддержит и выслушает в трудную минуту, поймет и даст верный совет.       В новый мир Аву и Дженсона теперь вела любовь. Горечь от потерь, терзания, обиды, неудачи, страхи и разочарования остались далеко позади. Теперь на их место встало самое сильное чувство, заставившее забыть о горьком прошлом, о неловкости в настоящем, о каких-то неприемлемых правилах и боли, которую с лихвой каждый повидал в Последнем городе. Теперь ничего не имеет большего значения, чем благодарность в глазах любимого человека. Главное — не бояться понять друг друга, заглянуть чуть глубже в души друг друга и уяснить, что нет никого из них по отдельности. Есть они. И только вместе. И теперь уже навсегда.