Ведьмак на пенсии

Глядя в цветущую даль, Геральт думал о том, как много удалось ему пережить. Схватки, битвы, умопомрачительные любовные приключения остались позади, легли темно-синими чернилами на листы ведьмачьих мемуаров. Осталось только сладкая горечь ностальгии и, вместе с ней, спокойная нега. Геральт даже не думал, что когда-то узнает, что это такое - ОТДЫХ. Скитания, лишения, моральные выборы истощили седовласого ведьмака. Остановившись на одной-единственной настоящей любви, он осел в заработанном им имении с виноградником, вел хозяйство, имел подконтрольных работников и жил более или менее неплохо. Конечно, дорога приключений его влекла, но теперь он предпочитал ей удовольствия, спокойствие и, в качестве альтернативы прошлой работе, - интересные книги, написанные учеными мужами. Шторы, отделяющие балкон от спальни распахнулись, и Геральт увидел озаренную закатными лучами Йеннифер. Конечно же, она совсем не изменилась с тех пор, как он увидел ее впервые. Разве что в глазах ее теперь он видел не только страсть, присущую всем чародейкам, и даже не глубокую печаль, отголосок боли прошлого. Он видел в ее глазах мудрость. Мудрость, теперь присущую им обоим, как ему нравилось думать. - Что делаешь? - улыбаясь, спросила чародейка, глядя на сидящего в кресле мужчину. - Знаешь, просто думаю. Вспоминаю былые времена. Смотрю на виноградник. Не верится, что раньше я так много рисковал жизнью и жил впроголодь… - Это точно, - Йен смерила взглядом ведьмака, который, в свою очередь, очень изменился с их первой встречи. Сама Йеннифер продолжала быть тем, кем и была - чародейкой. Она появлялась в имении редко, увлеченная, как и прежде своей работой. Она была той же живой и жадной до жизни женщиной, только теперь более статной и степенной. - Ты завтра уезжаешь? - спросил Геральт, и женщина молча кивнула. - Тогда может?.. - Геральт кивнул в сторону спальни, - Немного насладимся друг другом перед твоим отъездом? Йеннифер пыталась сдержать улыбку, но не смогла. Звонко рассмеявшись, она наклонилась к мужчине, которого она никогда не назовет мужем, но будет любить до самой его смерти, и поцеловала его в сухие пухлые губы. - Ну, пойдем, - и скрылась в легком разрезе непрозрачных штор. Опершись крепкими руками о подлокотники, Геральт тяжело медленно встал. Большой мягкий живот соскользнул с бедер и повис. Так, неуклюже и медленно, растолстевший на “пенсии” ведьмак последовал за своей женщиной. Под бархатным халатом колыхался при каждом шаге живот, тряслись и терлись друг о друга полные бедра. Йеннифер уже лежала на кровати. Из тонкого ночного халатика она успела резво переодеться в черное кружевное белье. Оно превосходно смотрелось на ее фарфоровой гладкой коже. После того, как Геральт грузно опустился на кровать, ему нужно было несколько секунд отдышаться - теперь даже двадцать шагов, отделяющих балкон от кровати, были для него практически испытанием. В специально разработанном для него поддерживающем белье он мог преодолевать такие расстояния легко, но сейчас, когда его жировые отложения спокойно висели и колыхались, это представляло сложность. Кровать прогнулась под нешуточным весом, когда ведьмак растекся по шелковой простыне их большой кровати. Йеннифер присела за его спиной и начала стягивать с плеч бордовый бархатный халат, который, кстати, тоже был сшит на заказ. Халат такого размера невозможно было просто купить на базаре. Оголились полные руки с растянутыми татуировками и шрамами, не позволяющими жиру располагаться на теле равномерно. Геральт помог женщине, самостоятельно вытащив руки из рукавов. Толстые плечи его всколыхнулись, и он расслабился, откидываясь на свою любимую. Та ласково начала гладить одной рукой шею, скрытую под мягкими подбородками, другой - раздутое от жира плечо. Геральт попытался откинуть голову назад, чтобы поцеловать Йеннифер, но жесткие складки жира на загривке не позволили ему этого сделать. Геральт обреченно вздохнул. - Лучше поворачивайся, - сказала Йен. Геральту было неловко, что часто в кровати им приходится решать больше организационные вопросы, чем сексуальные предпочтения. Он теперь много чего не мог, много что делал с трудом. Каждую практику надо было согласовывать с его постоянно ограничивающимися возможностями. С ужасом ведьмак подумал о том, что случится, если однажды утром он не сможет встать с постели. Чародейка скрыла от любимого свой грустный взгляд. Она, конечно, любила Геральта любым, но очень скучала по временам, когда он был изворотлив как акробат и силен как медведь. Геральт попытался встать с кровати, замахнувшись перед этим всем телом и сделав рывок обеими руками. Бедра чуть приподнялись, но потом упали обратно на кровать. Слишком мягкий матрас, отметил про себя Геральт, надо будет поменять на более твердый. Проделав все то же во второй раз, Геральт все-таки медленно встал. Скидывая одежду, он повернулся лицом к кровати. Поставил руки на кровать и начал думать о том, как на нее забраться. Живот был слишком большим, и ведьмаку было тяжело просто поставить колено на кровать. Размахнувшись, от попробовал поставить колено на край кровати, но и тут потерпел поражение. Живот мягкой огромной подушкой уткнулся в край кровати, не позволяя поднять ногу. Отдышавшись, ведьмак поменял тактику. Взяв обеими руками отвисшую складку живота, он положил ее на кровать. Прикрыв глаза и отвернувшись, Йеннифер помогла возлюбленному сделать это. Женщина сглотнула и продолжила смотреть на то, как Геральт забирается на высокую мягкую кровать.