2:10 Клуб «CentralStation»
Громкая ритмичная музыка захватила в свою власть помещение, затаскивая всё глубже в полное безумие. Глубокие басы содрогали стены и будоражили всё нутро, заставляя сердце биться быстрее, вырываться из груди. Казалось, ещё громче и оно совсем остановится. Молодой бармен ремесло своё знал чётко. Он ловко размешивал новые коктейли, улыбаясь посетителям соблазнительно и хитро. Лайм, сок, мартини – для милых мальчиков и абсент для совсем отчаянных. Яркие разноцветные огни бешено кружились вокруг немногочисленных посетителей клуба. Дисперсия красок. Невероятные чудеса диско-шара. Красные, зелёные, синие блики скользили по танцующим разгорячённым телам, оставляя какой-то порочный, грязный отпечаток. Запах алкоголя, дым кальяна и размытые движения под музыку. Безудержное веселье, граничащее с сумасшествием. Эта непередаваемая атмосфера, когда размываются рамки между хорошо и плохо, когда устойчивые моральные нормы растворяются, уступая место первобытным инстинктам, когда люди снимают с себя лицемерные маски и позволяют себе быть такими какие они есть. Ночь в клубе набирала новые обороты. Посетителей становилось всё больше. Контингент отдыхающих был разный. Золотая молодёжь, решившая поэкспериментировать и «попробовать что-нибудь новенькое». Состоятельные дяденьки – постоянные клиенты заведения, которых привлекает доступное удовольствие за небольшие деньги. Симпатичные студенты, которых бедность подтолкнула на крайний шаг. Теперь они вынуждены обслуживать пузатых дядечек по высшему классу и сглатывать вместе с прозрачной жидкостью своё достоинство. Ну, хоть деньги неплохие. А также кальянщики, мелкие барыги, леди-бои и прочие интересные личности. Могло показаться, что каждый так или иначе получает удовольствие, отдыхает от надоедливых будней, развлекается. Однако это далеко не так. Что-то ужасное и тёмное происходило за закрытой дверью, украшенной красивыми неоновыми огнями. Буквально несколько часов назад эта дверь распахнулась с невероятной силой, с какой-то звериной яростью. Два чёрных силуэта покинули комнату стремительно быстро и в полном молчании. Сейчас же, не смотря на яркую обстановку клуба, атмосфера веселья окончательно растворилась в этой самой комнате. Казалось, здесь никогда не существовало веселье. И совсем не потому что люди позабыли что такое веселье, а потому что его здесь хладнокровно убили и похоронили в безымянной могиле. Двое мужчин сидели за столом переговариваясь о чём-то. Иногда голос одного из них срывалась на крик, который растворялся в диком ритме музыки. Их разговор не смели нарушать официанты и другие сотрудники клуба, полная конфиденциальность. Лучшее обслуживание для лучших клиентов. Добровольский одним резким движением уничтожил полоску белого порошка на столе. Он считал необходимостью собственноручно проверять товар на пригодность, хотя на самом деле это лишь оправдание крепкой кокаиновой зависимости. Шастун от своего начальника ушёл недалеко. Никотиновая зависимость стала его лучшей подругой. Успокоит. Поддержит. Взбодрит. Вопреки тому, что комната и так погрузилась в пелену ядовитого дыма, Антон вновь выудил из пачки сигарету, стремглав поджигая конец. Неопределённая пауза возникла в их разговоре. Шаст раскалённым от злости взглядом смотрел на своего начальника. Казалось, ещё мгновенье, и на лице Павла образуются язвы от ожогов. Добровольский же смотрел рассеянным, стеклянным взглядом как будто сквозь своего подчинённого. Павел очевидно нервничал. Об этом говорил его язык тела. Он покусывал тонкие губы, постукивал пальцами по столу и чрезмерно часто заглядывал в смартфон проверить время. Его лоб покрылся испариной, а идеальная укладка местами выглядела потрёпанной и помятой. Наконец Воля набрал в грудь побольше воздуха и проговорил: - Ты просто проберёшься… - Я сказал нет. – Недослушав фразу резко отрезал Антон - Боюсь.. – Павел театрально вздохнул. – тогда может случиться что-то очень плохое с Оксаной… - Пошёл к чёрту, уёбок! – прорычал Шаст, отбрасывая в сторону окурок. - Антон. – голос Добровольского похолодел, обретая опасный окрас. – Это твой выбор. Я никогда ни на чём не настаивал… Воля сконцентрировал весь смердящий яд, который пронизывал его сущность, и вместил его в одну фразу. Колкие слова вонзились Антону в рёбра, раскрывая всю подноготную гнилой реальности. Моментально осознав происходящие, Антон, скрывая глубокое отчаяние, тихо проговорил: - Ладно… Я это сделаю. Только… Только не трогайте её… - Хороший мальчик… - расплываясь в довольной гримасе проворковал Павел. – С тобой как всегда приятно иметь дело.***
3:23 Коттеджный посёлок «Ламбери»
Холодный ветер блуждал по помещению, просачиваясь из открытого настежь окна. Мелкие капли дождя аккуратной росписью падали на ковёр, принося с собой осеннюю свежесть. Арсений сидел в кресле у камина, всматриваясь в жаркие языки пламени. Мягкий свет исходивший от огня плавно скользил по острым скулам, обдавая лицо Графа приятным теплом, контрастирующим с прохладной погодой за окном. Он крепко сжимал стакан с коньяком. На столике рядом красовалась наполовину опустошённая бутылка. Настенные часы неустанно отбивали ритм. Арсений, вслушиваясь в секундную стрелку всё глубже погружался в себя. Мысли сжимались в клубок и давили…давили…давили… От них невозможно сбежать и спрятаться. От самого себя не убежишь. Он, сокрушённый и разбитый полностью, сидел, наверное, первый раз в своей жизни не понимая, когда он успел так проебаться. Он невероятный Попов. Великий стратег. Крупный бизнесмен. Попал в глупую ловушку, построенную на интригах за спиной и деньгах. Когда такое происходит, то доверие к лидеру и вера в него падает на самоё дно. Весь тот авторитет, что выстраивался годами в одну минуту рассыпается на мелкие осколки. Арсений снова и снова прокручивал события последнего месяца. Он бы с удовольствием избавил себя от нелепых мыслей, но опьяневший организм сам подбрасывал неприятные воспоминания со вкусом горечи. Арс сделал ещё глоток, совершенно не обращая внимания на едкий вкус алкоголя. Мысленно он был не здесь, а где-то далеко куда никому никогда не добраться. Граф с головой окунулся в омут памяти, погружаясь в его тёмные воды всё глубже…4 года. Вкусный запах свежей выпечки наполняет квартиру. За окнами небольшой, но такой уютный, Омск одаряет своих жителей ярким солнцем. Мама неспешно возиться на кухне. Её испачканное мукой лицо выглядит счастливым. Где-то рядом носиться довольный Арсений. Глава семейства громко усмехается, наблюдая за тем как сын играется с игрушечными машинками, забавно называя трактор «Тьяк».
10 лет. Мама спорит с Отцом. Причиной их разногласий стал выбор между: отдать Сеню в танцевальную группу или на футбол. Тогда Арсений первый раз побывал на футбольном матче. Было весело. Папа купил вкусные хот доги и смешно ругался на игроков в красном. Но несмотря на это игра показалась юному Попову достаточно скучной. Правила были непонятны, а сами игроки, по мнению Арсения, двигались не логично. Поэтому футболу он предпочёл танцы, где ритмичная музыка превращает серый мир в чарующее и интригующее чувство.
13 лет. Танцы определённо пришлись по душе Попову. В танцах он себя чувствовал, как рыба в воде. Тем более именно там он познакомился со своим первым настоящим другом Кириллом. Кирилл весёлый парень, позитивный и открытый. Хоть он и был старше Арсения на два года, но эта разница была практически незаметна. Они были совершенно непохожи. Скромный и тихий Сеня молчаливо и усердно выполнял требования преподавателя, не обращая внимание на остальных. Кирилл же настоящая душа компании. Любитель нелепых шуток, которые обычно всем приходились по душе. Общительный и энергичный. Он в буквальном смысле излучал лучи солнца и сражал всех наповал своей улыбкой. Он притягивал внимание к себе своей лучезарностью, Арсений – своей загадочностью. Так они и подружились, ведь, как говорится, противоположности притягиваются.
15 лет. К танцам и школе прибавились курсы актёрского мастерства, на которые Арсению посоветовал записаться Кирилл. За два года они стали ещё ближе, и их детская дружба переросла в некое подобие семейных уз. Они часто оставались друг у друга дома. Играли в компьютерные игры, смотрели кино или просто весело проводили время. Арсений всегда мог положиться на своего более старшего и опытного товарища, мог попросить совет или заручиться поддержкой. Кирилл был словно старший брат, которого никогда не было у Арса. С Кириллом было комфортно, с Кириллом было весело, с Кириллом сердце замирало и падало в ноги. С ним мир казался ярче, с ним Арсений чувствовал себя особенно. Хотелось не отпускать, хотелось быть ближе. Арс упустил момент, когда его дружеские чувства переросли во что-то большее. Он регулярно винил себя, поскольку считал, что такие отношения неприемлемы, но всё-таки не мог игнорировать заботливое отношение к себе со стороны друга и робкие тёплые взгляды в свою сторону. Однажды Арс, не выдержав мучительной неизвестности, раскрыл свои чувства Кириллу, на что тот ответил нежным, робким поцелуем.
16 лет. Арсений всегда любил оставаться дома один. Когда ты один чувствуешь себя открыто и свободно. Но этот вечер он не собирался проводить в одиночестве. Этот вечер был особенным. Кириллу исполнялось 18. Арс решил приготовить своему возлюбленному небольшой сюрприз в виде романтического ужина с пикантным продолжением после. Но Кирилл решил начать ужин с самого вкусного – с Арсения. Тяжёлое дыхание. Обжигающие прикосновения. Тягучие поцелуи. Ритм сердца один на двоих. От чувств у Попова кружилась голова. Он чувствовал, как время сначала замедлилось, а потом и вовсе остановилось. Земной шар вдруг замер в чёрной бездне космоса. Казалось ничего вокруг не существует и никогда не существовало, кроме небольшой комнатки Арса, этих прекрасных рук, обвивающих его талию и страстных поцелуев. Живи моментом. Кроме этих моментов у нас ничего нет. Они так были увлечены друг-другом, так любили, что не заметили щелчок дверного замка и возню в коридоре. А когда вдруг услышали, приближающиеся к комнате тяжёлые шаги, было уже поздно… Глава семейства Поповых застал их оголёнными и смущёнными. Багровые пятна на шеи сына были как красная тряпка для быка. Ещё мгновенье мучительная тишина давила на помещение., а потом… Вспышка. Гнев. Жалкие оправдания и яростная брань. Стаканы с алкоголем полетели на пол, разбиваясь на мелкие кусочки. Мощный удар в район челюсти сбил Арсения с ног. Голова шла кругом. Яркие огоньки свеч плясали вокруг. Он приземлился на осколки и чувствовал, как стекло медленно режет ладони. Плевать. Затуманенным от удара взглядом он искал глазами своего возлюбленного. Множество силуэтов плясали во мраке, но Арс не сомневался Кирилла безжалостно избивают. Громкие отчаянные крики разрывали комнату. Мольбы о пощаде смешивались со звуками ломающихся костей. Он почувствовал ещё один удар в живот. Веки тяжелели.. И в какой-то момент разум Арсения погрузился в темноту…
18 лет. Жизнь Попова младшего превратилась в сущий ад. Он видел заплаканное лицо матери, её красные от слёз глаза и ужасающего размера синяки, каждое утро. Он терпел оскорбления отца, его насмешки и периодическое рукоприкладство. Арсений чувствовал каждой клеточкой эту нелюбовь, это презрение, эту ненависть, поэтому старался не попадаться на глаза родителям. Он уходил из дома задолго до начала первого урока, как можно раньше, вечерами оставался у друзей, а возвращался домой только тогда, когда на улицах будет совсем темно. С того вечера он больше не виделся с Кириллом. Тот удалил все свои соц. сети, и, по всей видимости, сменил номер, потому что, сколько бы раз Арсений не звонил, на том конце холодный женский голос монотонно отвечал «Номер недоступен». Танцы Арс бросил, как и курсы актёрского мастерства. Сумасшедший отец просто не мог позволить, чтобы его сына развращали в этой цитадели разврата под названием мир. Всё погрузилось во мрак. Без Кирилла всё не то. Арсений чувствовал себя в зеркальном лабиринте, куда бы он не пошёл, его везде ждал тупик, а отражение напротив стало больным напоминанием, что он совершенно один. С каждым днём выживать становилось всё сложнее. Бесконечные ссоры с родными, абсолютное одиночество, навязчивые мысли о смерти… Ко всему прочему безумная ненависть медленно пожирала своими острыми клыками светлую душу Попова. Он ненавидел себя, ненавидел окружающих, ненавидел родителей. Иногда он представлял свою свободную жизнь без каждодневных плевков в свою сторону, и эта жизнь казалась ему самым прекрасным, что могло существовать когда-либо в мире. Его сердце скулило и плакало, разрывалось и падало от осознания, что такая жизнь ему никогда не светит. Его будут презирать все. Капля поддержки, средних размеров доброе слово, пол-ложки ласки и щепотка любви – этого бы хватило для счастья. Но Арсений всегда получал только ком горячей желчи. Свежей. Румяной. Попов засыпал и просыпался с одной лишь мыслью, с одним лишь желанием. Он мечтал о смерти. Бойтесь своих желаний – они имеют свойство сбываться. Это было поздно вечером. Арс совсем недавно вернулся домой и по обыкновению скрылся в своей комнате, намереваясь погрузиться с головой в учебники. Три незнакомца ворвались в дом совершенно неожиданно. Арсений слышал суровые мужские голоса, которые настойчиво требовали деньги. Семья Поповых не сказать, что жила богато, но и не бедствовала. Средне статистическая Русская семья - денег как раз хватает на всё необходимое в добавок классический набор: кредит и ипотека. Арс замер около двери, вслушиваясь в разговор. Он не понимал о каких деньгах идёт речь и уж тем более, когда его отец умудрился вляпаться, в подобного плана, опасную авантюру. Голоса становились громче. Отец с тяжёлой от волнения отдышкой второпях объяснялся и извинялся. Ему в ответ летели отборная брань и угрозы. Арсений слышал, как тихонько всхлипывает его мать, явно прикрывая ладонью рот и сдерживая горькие слёзы. Арсений слышал тяжёлые удары сначала по кухонным поверхностям и стенам, а потом уже и по человеческой плоти. Арсений слышал болезненные стоны отца и вскрики матери. Он слышал всё. Зажмурив глаза, он стоял, вжимаясь затылком в дверь. Солёные капли стекали по его лицу, бесшумно приземляясь на пол. В какой-то момент он осознал: «Я не помню, как дышать». Страх. Время вокруг юноши замерло. Кошмарные звуки избиения и криков сливались в отвратительную какофонию, от которой шла кругом голова и до боли сжималось что-то внутри. Арсений потерял счёт минутам. Он стоит так уже 5 минут или 10 или быть может ещё больше...? Громкий хлопок прорезал помещение, оставляя звенящий шум в ушах. Затем ещё один… Тишина… Долгожданная тишина… Не слышно криков, не слышно дыхания. Тишина, однако, длилась совсем недолго. Тяжёлые шаги медленно приближались к двери, за которой стоял, парализованный страхом юный Арсений. В его голове мысли устроили бунт, намереваясь заполучить власть над сознанием. Одна мысль противоречила другой в то время как третья уже была на два шага впереди. Но так или иначе главенствующую роль занимал страх, который смотрел с высока на беспорядок между мыслями. Арсений хотел было сорваться с места, сбежать, спрятаться. Но тело как будто превратилось в неисправный механизм. Ноги не слушались и отказывались работать по назначению, а руки противились выполнять указания и упрямо висели вдоль тела. Дверь распахнулась резко и сильно. Удар снёс с ног худощавого Арсения. Он больно приземлился на пол, не сводя взгляда с вошедшего мужчины. Мужчина казался невероятно огромным. Его широкие плечи едва ли помещались в дверной проём, а кожаные ботинки на ногах, казались какого-то неестественно большого размера. На вид мужчина был средних лет. Об этом свидетельствовали крупные морщинки в уголках глаз, небольшой лишний вес и несколько седых волос на голове и бороде. Арсений сразу заметил в его запястье, усеянным непонятными иероглифами, пистолет.
- Тут ещё один! – басом проговорил вошедший. - Избавься от него! Нам лишние глаза не нужны! – донеслось в ответ откуда-то с кухни.Мужчина направил пистолет между голубых глаз парня. Арсений смотрел в самое дуло и думал о том, что скорее всего это просто дурацкий сон, стресс, усталость, что вот сейчас он проснётся, обязательно проснётся… Из его глаз, без остановки капали слёзы. Арсений взглянул на палец, замерший на курке и дрожащим голосом проговорил:
- П-п-пожалуйста…Мужчина немного сщурил взгляд, внимательно всматриваясь в мальчишку. Арсений поднял заплаканные глаза небесного цвета на мужчину и продолжил:
- Я могу вам пригодиться… В окне блеснула молния. В комнате эхом раздался покатый шум грома. Пелена прошлого и воспоминаний как клубок дыма медленно расплывалась в воздухе, опустошая сознание Графа. От навождения Арсений устало потёр переносицу, стараясь прогнать из разума призраков прошлого. Когда расплывчатые образы покинули мысли, Арс обратил внимание на надвигающуюся бурю за окном. Чёрное небо повисло над городом, готовясь обрушить всю мощь стихии. Ветер стучался в окна, трепал занавески и остервенело блуждал по комнате. Попов подошёл к окну и ещё раз всмотрелся в темноту, где, то и дело, красивыми змейками извивалась молния. Он плотно закрыл окно, желая скрыться от урагана. Переждать. Возможно завтра ему повезёт, возможно завтра его ждёт солнечный день…***
Чёрная Chevrolet Tahoe медленно лавировала по узким улочкам, между однотипных зданий Московского, Фрунзенского и Кировского районов. Машина словно мелкое насекомое забиралось в каждый тёмный угол, в каждый не примечательный двор. Водитель патрулировал районы круглые сутки, вопреки обстоятельствам и неудобствам. Он преследовал конкретную цель: Попов Арсений Сергеевич. Шастун не обладал навыками слежки, не умел скрываться в толпе, не был дружелюбным и дипломатичным. Его рост и нездоровая худоба всегда притягивали внимание прохожих. Взрослые, проходя мимо, в недоумении оборачивались и смотрели в след; дети пугливо жались к родителям и тыкали пальцем. Его вспыльчивость и прямолинейность были совершенно неприемлемы в таком тонком деле как шпионаж и только усугубляли ситуацию. При этом, ко всему прочему, Антон не любил светить лицом. Он скрывал свою личность за чёрным капюшоном, предпочитая выбирать тёмные углы помещения. Он всегда был некой тенью, которая следовала за ярким и эпатажным лидером. О Шастуне, говорили, как об ужасающем, леденящим душу, безжалостном Blood Hand. Но мало кто знал кем именно являлся известный киллер. Такой расклад позволял Антону слиться с серой массой шестёрок банды Северного Сияния. Первую неделю Антон как болванчик наматывал километраж, изучая новую для себя территорию. За это время ему удалось пообщаться с парочкой подопечных Графа, однако это были помойные крысы, которые развозили товар по городу. Как правило курьеры не располагали особо важной информацией и были в курсе дел банды не больше чем сам Шаст. От них толку мало, необходимо поймать добычу покрупнее… Энтузиазма и азарта Антона хватило ещё на несколько дней хаотичных блужданий в поисках хоть какой-нибудь дельной информации. Каждый день он петлял по району, наматывая круги - совершенно безрезультатно. Он не знал даже банально с чего ему начать и это безумно злило. Злило до неприятного покалывания в кончиках пальцах. Злило до головной боли. И с каждым днём Шаст ощущал злость всё сильнее. Не сказать, чтобы Антон обладал железным терпением. Но сейчас его терпение напоминало хрустальную вазу, которая уже дала трещину и вот-вот лопнет, разлетевшись на куски. Питер не отличался многообразием погодных явлений, поэтому по своей привычке вновь омрачал настроение своих жителей безумным дождём со всеми прилагательными в виде порывистого ветра и минусовой температуры. Дождь с неистовой силой стучал по окнам машины. Крупные капли одна за другой с грохотом приземлялись на капот, превращаясь в мелкие брызги. Антон сжимал руль до побелевших костяшек, до неприятной ноющей боли. Не смотря на холод за дверями машины, в салоне полыхал огонь ненависти, исходивший от водителя. Он смотрел в лобовое стекло на сюриалистично размытый от дождя мир, прокручивая одни и те же мысли на повторе. Та информация на Арсения, которую он выведал за прошедшие две недели, не стоила и гроша и, ровным счётом, не превышала по содержанию строки из википедии. Бесполезная пустышка. Антон вскипал от осознания своего приближающегося провала. Он опустил голову на руль, посчитав что так думать будет легче, однако мысли никак не хотели складываться в ясную картинку. Они, будто в муравейнике, копошились друг с другом, превращаясь в какую-то неопределённую однородную массу. Неожиданно в кишащий мыслями муравейник ворвался большой паук. Он не нёс страх и разрушение. Он являлся решением всех проблем…***
Шастун стоял в небольшом светлом коридоре, неловок переминаясь с ноги на ногу. Дверь в квартиру была не заперта, поэтому Антон без труда зашёл. В этом не было ничего удивительного, потому что его ждали. Шаст недовольно всматривался вглубь квартиры, ожидая появление хозяйки. Он отчётливо слышал звуки воды, доносящиеся из самой дальней по коридору двери, которая, по всей видимости, вела в ванную. Антон, не зная куда деть взгляд, обвёл коридор глазами. Светлые стены и небольшой светлый стеллаж, на потолке необычная белая люстра в стиле футуризма. На коврике аккуратно стояла пара белых кроссовок, а на вешалке одиноко ютилось впопыхах брошенное пальто светло-голубого цвета в серую клетку. На фоне этого чистого и светлого помещения Антон казался каким-то грязным пятном. Совершенно чужой. Совершенно не к месту. Наконец, звуки воды затихли и через пару мгновений дверь, гулко щёлкнув замком, отворилась. В коридоре показалось совершенно обнажённое тело девушки. Её голову украшал забавно скрученное в узел полотенце. - О, Антон! – Ира без капли стеснения подлетела к, замершему в дверном проёме парню – Извини, я не слышала, как ты зашёл. Она приветственно приподняла уголки губ и протянула хрупкую ладонь. Шастун не торопился протягивать руку в ответ. Внешний вид Кузнецовой и эта беспечная лёгкость в отношении к сложившейся ситуации действительно вводили в ступор. Обычные люди без одежды чувствуют себя уязвимыми и незащищёнными. Ирина же использует все дары, которые ей снисходительно предоставила природа, как своё главное оружие. Поразительно, с какой лёгкостью она забиралась в мужской мозг, вытягивая все потаённые страхи и желания. - Оденься. – сглотнув ком напряжения в горле, сказал Антон. – Мне тяжело думать. - Не удивлена. – победоносно ухмыльнувшись, ответила Ира. Получив долю внимания, которое требовало её заболевание, она удалилась в комнату, легко покачивая бёдрами в такт. Уже из комнаты она прокричала: - Проходи на кухню, я сейчас подойду! Антон сидел в небольшой кухне за светлым обеденным столом, упрямо рассматривая свои браслеты и кольца. Осматриваться не хотелось. Какая-то нелепая картина в пастельных тонах, небольшие цветы на подоконнике, декоративные игрушки и несколько свечей. Всё в этой квартире было ужасно давящим, каким-то нелепо милым, неестественным. Всё напоминало какую-то красивую обёртку отвратительной конфеты. В этой квартире не хотелось находиться. Осознание какую ошибку совершает Шаст, нагрянув средь бело дня в логово Чёрной Вдовы, пришло только сейчас, робко постучавшись в череп. Страха не было. Лишь отчаянное непередаваемое чувство омерзения окутало сидящего за столом парня. Спасало только то, что он, за годы, проведённые в детском доме, научился абстрагироваться от обстоятельств, мест и времени. Он умел погружаться глубоко в себя и возвращаться в реальность только по острой необходимости. Кузнецова прошла на кухню как-то по лисьи – тихо, незаметно. Её внешний вид не сильно отличался от того, что Шаст видел ранее. Коротенький халатик едва прикрывал линию ягодиц, а V-образный вырез выгодно подчёркивал всю красоту упругого бюста. Девушка встала напротив Антона, прислонившись поясницей к кухонному гарнитуру и проговорила: - Я знаю, зачем ты пришёл. – девушка хитро улыбнулась. – Но мне всё-таки хочется услышать это от тебя. - Мне нужна помощь. – Слова гулко упали на стол. Лицо Антона замерло под непроницаемой плёнкой без эмоциональности. В его голосе не было ни страха, ни насмешки, ни жалости, ни мольбы. Просто звуки, собранные в определённой последовательности. Просьба была такой же неестественной, как и всё в этой квартире. - Да уж.. – совершенно проигнорировав тон собеседника. – Наслышана о твоих подвигах. – приторный смешок слетел с её губ: – Дело в том, что вы мужчины слишком прямолинейны в своих мыслях и бестолковы в действиях. Не буду скрывать, что твоё появление здесь льстит мне, но я знала, что ты приползёшь. Девушка в несколько шагов обошла стол, демонстрируя красоту длинных ног, и встала за спиной Шастуна. Она положила свои ладони ему на плечи. Не смотря на столь нежные прикосновения, её неестественно длинные ногти сильно впивались в одежду парня. Ирина хищно облизнула губы. Кажется, всё её естество трепетало от ликования. Её гордыня питалась духом безнадёжности, который исходил от Шаста. Наконец её таланты оценили по достоинству. Наконец её воспринимают всерьёз, ведь она действительно эксперт каких ещё поискать надо. Она сглотнула ком восторга, вызванного самодовольством, и продолжила: - Но мне вот что интересно… - Ира замолкла, пробуя слова на вкус. – Почему это Добровольский выбрал тебя? Это был вкус победы. Её голос холодным шёпотом растворялся в небольшом помещении. Она по-змеиному растягивала гласные и букву «с», чем вызывала неопределённое чувство тревоги и безнадёжности. Антон немного поёжился на месте от лёгкого холода брошенных на него слов, однако лицо его оставалось непроницаемым. Стальная, тёмная гладь озера без единой волны, абсолютно равнодушная и тихая. Дыхание его было на удивление ровным. Шастун вдохнул чуть больше воздуха и проговорил: - Мне это не известно. Спроси у него, когда будешь отсасывать ему в следующий раз. Ирина подавилась воздухом. Лишь на мгновенье что-то проснулось в ней и отчаянно забарабанило по грудной клетке. Возможно это был стыд и осознание своей беспомощности и бестолковости. Один миг похожий на щелчок пальцев, а после вновь звенящая пустота вперемешку со злостью. Девушка сжала крепче плечи Антона и быстро отчеканила: - Десять тысяч баксов за мою работу. Наличкой. Половину вперёд. Кузнецова разжала ладони и направилась к холодильнику, сознательно избегая взгляд гостя. - Что-то у тебя расценки выросли. Плохие времена? – не скрывая насмешки в голосе, проговорил Шаст. Девушка не торопилась с красноречием. Только тогда, когда она отыскала яблоко, она развернулась, прожигая змеиным взглядом парня напротив: - Нет. Это специальный прайс для таких мудаков как ты. – в тон собеседнику ответила она.***
- Ты уверена? Дождь с особой ненавистью молотил крупными каплями по машине. В Питере начался сезон дождей. Золотая, тёплая осень прошла бесследно и город на Неве вновь превратился в неопрятное акварельное пятно на холсте. Чёрно-белое небо сливалось с домами болезненного цвета, которые в свою очередь утопали в бесконечной грязи. Даже золотые верхушки Спаса на крови и Адмиралтейства казались мутными от пыли. Великолепный город. Громадный город тысячи развалин. Город миллиона мусорных баков. Шеврале, аккуратно припаркованное, стояло в самом углу небольшого двора. Полностью тонированные окна служили надёжной защитой от любопытных глаз. Мир снаружи дышал холодом, который пробирался в салон, зависая над говорившими. - Шастун, ты точно придурок. Да я уверена. Антон недоверчиво посмотрел в зелёные глаза напротив. - Чё смотришь? Я уверена в этой информации на сто процентов и, так как моя работа выполнена, я жду вторую часть оплаты. В голосе Иры звучало заметное раздражение. Она протянула руку ладонью вверх, готовая принять деньги, однако парень за водительским сидением не торопился. - Но как? Прошло всего три дня… Шаст продолжала настороженно глядеть в сторону девушки, надеясь отыскать проблески лжи в её образе. Дело в том, что он неделями прочёсывал территорию и ровным счётом не нашёл ничего. Поэтому поверить, что не всегда адекватная Ира справилась с задачей всего за пару суток было сложно. Антон не доверял своей больной коллеге. У него не было оснований верить ей. У неё не было оснований лгать ему. - Если кратко, то я втёрлась в доверие к одной шестёрки из Северного Сияния. Как оказалось, он очень болтлив после хорошего анального секса. – Ира невольно ухмыльнулась своим воспоминаниям. - То есть сегодня будет крупная перевозка товара? – ещё раз уточнил у коллеги Шастун. Его голос не дрожал. В нём не было ноток страха. Только холодное и острое будто лезвие ножа недоверие. Оно резало то небольшое пространство между Антоном и Ирой небрежно, неаккуратно, словно вот-вот заденет одного из них и убьёт. Ирина закатила глаза. Раздражение внутри закипало, зудя под кожей. Она недовольно цокнула языком и, немного повысив тон, сказала: - Ты начинаешь мне надоедать. Да, сегодня. Сообщишь федералам и кот, а точнее Граф, в шляпе. Кузнецова сомкнула руки в воздухе, сцепив в замок, прямо намекая как именно будет выглядеть ловушка для конкурента. Антон скептический оглядел девушку, явно не оценив нелепого жеста, однако всё-таки полез в рюкзак, выуживая из него плотный белый конверт. Девушка блеснула глазами и, приняв пухлый конверт, тут же пересчитала зелень. - Отлично. – задорно проговорила Ира, закончив расчёт налички. – А теперь, будь любезен подбрось до дома, погода сегодня ужас… - легко смахнув свободной рукой прядь волос с лица, потребовала она.