Про город Вильнюс и его жителей

«Кошка не обязана любить своего хозяина, но в трудную минуту обязана прийти ему на помощь». Таблетки опять подскочили в цене — но Вислав, покусав губы, выложил всю необходимую сумму. На всякий случай сразу за три пачки: кто знает, на сколько ещё они подорожают? А без таблеток никак нельзя: только они сводят внутренний ад до того минимума, при котором не хочется выцарапать себе глаза и шагнуть в окно. Ну, не постоянно, по крайней мере; и то хлеб. Жаль, на терапию денег не хватает — а с такими ценами на таблетки не хватит ещё очень долго. «Когда ж мне дадут скидочную карту... — печально усмехается Вислав, складывая таблетки в рюкзак. — Я, конечно, хожу сюда раз в месяц — зато уже несколько лет. Могли бы и дать, жалко им, что ли?» Весна вокруг такая, что губы невольно растягиваются в улыбке: ишь ты, гляди, как сияет! И плевать, что солнце за тучами спряталось, всё равно светятся и дома, и деревья, и даже собственные ладони. Это не галлюцинации, нет; это даже не видно глазами. Просто ощущается каждой клеточкой: ладони отражают солнце. Значит, настала весна. Вислав надевает чёрные очки: с ними спокойнее ходить по людным улицам — и шепчет одними губами: «Доброй весны тебе, город. Надеюсь, пока я пью таблетки, ты не будешь меня ненавидеть». По пути домой заглядывает в магазин за лакомствами для Берты. На них оказывается скидка (хоть на что-то в этой жизни бывают скидки!), так что покупает три пачки — как и таблеток, чтобы поровну. Себя порадует... ну не таблетками, конечно, а чаем, Берту — её любимыми колбасками; можно сказать, жизнь удалась! От этой неожиданной мысли так расходится, что у подъезда, воровато оглянувшись, вытаскивает из кармана мелок и пишет на стене: «Тук-тук. Это весна». И убегает скорее домой, пока никто из соседей его не заметил. Берта, как водится, даже не выходит встречать. Косится лениво с кресла: это ты, что ли, вернулся? — и начинает вылизываться, мол, у меня и без тебя дел хватает. — А я тебе колбаски купил, — улыбается Вислав; и демонстративно шуршит пакетиком. И лишь тогда Берта соизволивает выйти в прихожую, потереться о ногу и позволить погладить себя по ушам. Но её высокомерный зелёный взгляд так и говорит: «Не обольщайся, я пришла только за едой». *** Берту он встретил четыре года назад. Стояла такая же звонкая весна, ладони болели от источаемого света, заканчивался рецепт на таблетки, а значит, пора было записываться к психиатру. Он шёл домой, спрятавшись под чёрными очками и в перчатках. Боялся, что не сумеет взять в руки ключи: до того было больно, и дыхательные упражнения на ходу нисколько не помогали, — но тут под ноги выскочила кошка. Выбралась, кажется, из подвала, глянула зелёными глазами: угостите чем-нибудь даму? Чёрно-белая, такая до боли похожая на Макса, будто это он прыгнул из прошлого: эй, привет, хозяин, как ты здесь, держишься?.. Он бросил: «Подожди!» — кинулся в ближайший магазин, купил пакетик корма — забыв совершенно о том, как пару минут назад болели ладони. Кошка послушно ждала — словно бы всё понимала. Позволила себя покормить, подставила спину под дрожащую руку; глянула снизу вверх — и он предложил, как зачарованный: «Пойдёшь ко мне жить?..» До подъезда они добрались вместе — а квартиру кошка угадала и без его подсказок. Он назвал её Бертой — первым именем, которое пришло на ум. Берта снисходительно покачала хвостом: не думай, что я стану отзываться. Она, в отличие от Макса, не любила устраиваться на коленях, не встречала с работы, не приходила в кровать, занимая собой половину подушки. Но когда Вислав начинал биться головой о стекло или расцарапывать уголки глаз — Берта всегда оказывалась рядом, требовала взять её на руки и гладить; и приступ понемногу отпускал. После такого можно было простить ей что угодно, а не только высокомерные взгляды и полное игнорирование всё остальное время. Какая, в сущности, это всё ерунда. *** — У меня опять светятся ладони, — зачем-то говорит Вислав, заваривая чай. Берта косится, мол, какое мне до этого дела? Вроде бы от светящихся ладоней ты не хотел выкинуться из окна, а значит, это не моя компетенция. Вислав не сомневается: если станет хуже, Берта не оставит его одного. Сколько уже раз не оставляла?.. Да пальцев не хватит сосчитать! Вислав тянется погладить Берту — и она, махнув хвостом, впервые снисходит до того, чтобы запрыгнуть ему на колени. Жизнь определённо удалась.