Мэри и Бродяга

Окна в Хогварстсе заледенели. С приближением Рождества в замке становилось все холоднее, в Астрономичекую башню теперь и вовсе пускали только в верхней одежде. Зато на третьем этаже в кабинете защиты от темных искусств было тепло. И профессор Медоуз была как всегда очаровательна. Сириус выглянул в огромное окно и улыбнулся – Хагрид волок по снегу огромную лохматую ель. Ощущение праздника уже витало в воздухе. По-зимнему щипало носы от холода, друзья по-тихому закупали друг другу подарки и прятали их под кроватями, романтики шерстили замок в поисках омелы. – Я хочу, чтобы вы услышали меня. Все, – студенты подняли глаза на профессора. Она вышла из-за стола и встала между рядами. – Многие из вас уезжают домой, на праздники. Но не думайте, что у Упивающихся смертью и Сами–Знаете–Кого тоже время полежать на диване и выпить праздничный гоголь-моголь, – Сириус усмехнулся, представив картину. Резкий взгляд профессора заставил его посерьезнеть. – Это время их славы. И это время вербовки. – Сириус поднял руку. Профессор вздохнула и перевела взгляд на брюнета. – Да, мистер Блэк? – То есть, если в Рождество ко мне зайдёт Сами–Знаете–Кто и предложит присоединиться к его тусовке… – В этом нет ничего смешного, мистер Блэк, – оборвала его профессор Медоуз. – Если к вам в Рождество зайдёт Сами–Знаете–Кто и предложит присоединиться, значит, он посчитал вас достойным, чтобы присоединиться к нему… – То есть вы утверждаете, что это хорошо? – хитро сощурился Бродяга. – Нет, потому что вам придётся убивать маглов и калечить волшебников, мистер Блэк, – в классе не было слышно даже дыхания. Студенты затаились. – Я же утверждаю, что если Сами–Знаете–Кто избрал вас, значит, он считает вас сильным и могущественным волшебником. Из чего мы делаем вывод, что вы как минимум сможете трансгрессировать, как максимум – дать достойный отпор, – профессор Медоуз хлестко оторвала взгляд от Сириуса Блэка и оглядела туманно-синими глазами аудиторию. – Именно поэтому мы сегодня повторили защитные заклинания. Настали времена, когда важно помнить, как бы страшно ни было, на какой вы стороне. Густая тишина разлилась по кабинету. Профессор переводила взгляд с одного студента на второго. На некоторых она задерживалась взглядом, хмурилась или, наоборот, одобрительно кивала. Сириус ждал, когда она посмотрит и на него тоже. Но этого не случилось. Прозвенел звонок. И студенты начали собираться. Со звонком выпускники как будто и забыли о наставлениях профессора по защите от темных искусств, на лица вновь начали возвращаться предпраздничные улыбки. Лишь Лили Эванс выходила из кабинета с серьезным задумчивым лицом. Сириус махнул рукой Сохатому – можешь идти без меня – и направился к профессорскому столу. – Профессор Медоуз, – гриффиндорец ослепительно улыбнулся. – Я думаю, вам нужен достойный защитник в эти нелегкие праздники, – профессор фыркнула, то ли от смеха, то ли от возмущения. – Представьте: Сами–Знаете–Кто заваливается в ваш дом, а вы такая хрупкая… – Мистер Блэк, уж не начитались ли вы дамских романов? – прервала она, безуспешно пытаясь скрыть язвительность в голосе. – Нет, но я обязательно прочитаю, если это поможет нам понять друг друга, – Сириус всегда умел не терять лица. И вновь улыбнулся. – Вы себя-то не понимаете… – туманно проговорила она, поправила блестящие черные волосы и закрыла книгу. – Счастливого Рождества, – и царственно удалилась. Сириус восхищенно смотрел ей вслед. Закинув сумку с учебниками на плечо, Сириус, довольный, вышел в коридор. Оказалось, у входа его ждал Джеймс. И не один. Теперь Сохатый вечно был не один. – Договорились встретиться на каникулах? – на этот раз у Джеймса почти получилось сказать это серьезно, но Лили Эванс фыркнула, и момент был упущен. – Это секретная информация, – троица двинулась вперед по коридору. Сириус завел руки за голову и намеренно двигался размашистыми шагами, чтобы коротконожка Лили не поспевала. Это была его маленькая месть. В целом Эванс ему нравилась – красивая, умная, любит Джеймса. В общем-то, всё. – Уже начали вещи собирать? – спросила Лили и взяла Джеймса за руку. – Я завтра соберу, – отмахнулся будущий мистер Эванс. Рыжая девушка с сомнением покачала головой. – Вот и Мэри всегда так говорит и оставляет половину… Ой, – Лили испуганно посмотрела на Сириуса. Тот не сразу сообразил, но потом грозно нахмурил брови. – Мне все равно, – буркнул он. Они завернули за угол. – Извини, я каждый раз забываю… – Лили виновато закусила губу. – Ну, оставляет Макдональд половину вещей, меня-то это как должно волновать? – как можно более безразлично бросил Сириус. С его дня рождения они с Мэри толком и не общались. Когда была возможность – перебрасывались парой фраз. Она находилась в поисках настоящего парня, но продолжала носить по выходным тот жуткий жёлтый свитер. Сириус тоже не терял надежды на их волшебную любовь с профессором Медоуз. – Лилз, ему и правда неинтересно. В этом весь Сириус Блэк, – Сириус театрально улыбнулся. А вообще странно, что Мэри не собирает вещи – на праздники приезжает её мама, что должно было победить даже её суперлень. – Ну и ладно, Мэри о тебе тоже не думает, – отместку сказала Лили, тщательно следя за выражением лица Сириуса. – Угу, – безразлично ответил брюнет, отчего Лили вспыхнула и отвела взгляд. Так они в тишине проехались по лестницам. Влюбленные увлеклись обществом друг друга – Джеймс пытался заплести огненные волосы в косичку, Лили прятала локоны, чтобы он этого не сделал. Сириус занимался любимым занятием – рассматривал лица проезжавших мимо девушек с других лестниц. Добравшись до нужного этажа, ребята направились в сторону портрета Полной Дамы. Кажется, она выдумала новый рождественский пароль. Сириус поправил сумку на плече, когда Лили чётко сообщила: – Рождественский перезвон, – портрет открыл путь в гостиную. Гриффиндорцы отдыхали после учёбы. Старшекурсники развалились на креслах и диванах. Первокурсники загадочно перешептывались, хихикая и стреляя глазами в сторону окна. Сириус посмотрел туда, где находился объект интереса юных гриффиндорцев. Объекта оказалось два. Мэри помогала растерянному Лунатику собирать разбросанные по полу бумаги. Парень виновато улыбался, девушка что-то сказала ему, и оба рассмеялись. Сириус споткнулся и случайно толкнул Джеймса. – Эй, смотри под ноги! – возмутился Сохатый, оборачиваясь. Сириус спешно кивнул, Джеймс проследил за взглядом друга и улыбнулся, хитро потирая ладони. – Лили, мне нужно кое-что узнать у Люпина, – и направился в сторону старост. Римус подал Мэри руку, и та встала. – Что вы задумали? – спросила Лили, обращаясь к Сириусу. Брюнет непонимающе посмотрел на неё. – Джеймс к Римусу пошел с очень довольной миной. – Наверное, пошел узнать про… Неважно, – Сириус прикусил язык – нельзя было, чтобы староста школы узнала про их план. Она, конечно, девушка Сохатого, но их мародерские дела её не касались. Взгляд Сириуса вновь вернулся к окну. Мэри протянула Лунатику бумаги, а тот встал так близко, что буквально нависал над ней. – Не надо, – Сириус почувствовал, как его схватили за локоть. Коротышка Эванс строго смотрела на него. – Ты о чем? – Бродяга включил Блэка и эффектно выгнул чёрную бровь. Лили стушевалась, но хватку не ослабила. Лунатик по-идиотски улыбался. – Прекрати к ней лезть, – наконец Сириус сосредоточил внимание на рыжей девушке. Она держалась очень уверенно и прямо, казалось, из её глаз вот-вот полетят искры. Бродяга наклонился и зло улыбнулся. – Как ты вообще могла хоть на секунду подумать, что имеешь право мне указывать, – тихо и властно прошептал он. Хватка на локте ослабла. Сириус жестко выпрямился и направился в спальни. Оставшиеся дни до отъезда Сириус вёл себя исключительно погано. Казалось, Бродяга вернулся на несколько лет назад, когда разорвал свои отношения с семьей, и Вальбурга Блэк отреклась от старшего сына. Тогда Сириус вел себя зло и беспощадно, без сожалений вытаптывая все добрые чувства на своем пути. Даже Джеймс тяжело переносил общество лучшего друга. Время шло, и Сириус постепенно успокоился. Но сейчас никто не понимал, что с ним происходит. Бродяга срывался на ровном месте, много язвил и мало ел. Мародеры даже подумывали отменить запланированное на вечер мероприятие, но потом передумали в надежде смягчить злюку. – Господа, мы готовились к этому вечеру долго и тщательно, – торжественно начал Джеймс. Мародеры сидели в кругу, предвкушая веселье. – Каждый из нас приготовил по четыре напитка или зелья с действием до 5 минут. Каждый напиток помещен в непрозрачный фиал, а для достоверности я достал вот это! – Сохатый триумфально явил участникам остроконечную шляпу, в которой что-то таинственно бренчало. – Выигрывает тот, чье снадобье мы угадываем последним. Вам может попасться обычная вода, а может и напиток живой смерти… – таинственно закончил Джеймс, настроив всех на нужный лад. – Вперед! – и Сохатый протянул вперед шляпу, мародёры вслепую выбрали по одному пузырьку. Джеймс хитро оглядел друзей, их глаза светились азартом и любопытством. – Раз, два, три! – одновременно гриффиндорцы осушили фиалы, и изменения не заставили себя долго ждать. Отсчет на 5 минут пошёл. Первыми изменения достигли Хвоста – мышино-коричневые волосы на его голове зажили своей жизнью. Секундой позже лицо Джеймса жутко вспенилось, а спустя мгновение перед ними сидел Филч. Ребята покатились со смеху, а Сохатый выругался, бросившись к зеркалу. – Это же мое зелье! – в горести воскликнул завхоз голосом Джеймса Поттера. – У Сохатого оборотка, а у Хвоста – дыбоволосное, – сквозь смех сказал Римус, выигрывая сразу два очка. Сириусу было не до этого – он рванул вон из комнаты. – Что с ним? – удивленно спросил Лунатик. – Я думаю, это слабительное, – осторожно предположил Питер, приглаживая волосы, но те непослушно вставали вверх. – Он нас убьет, – твердо сообщил Лунатик, хватаясь за голову. – Это только на 5 минут, глядишь, все дерьмо выйдет, – сурово заметил «Филч», любуясь своим отражением. Какое-то время он повертелся перед зеркалом, покорчив страшные рожи, а потом повернулся в друзьям. Филч надул губки, жутковато послал всем воздушный поцелуй и, кряхтя, уселся на место. – Интересно, Филчу там есть чем похвастаться? – и Джеймс потянулся к ремню. – Остановись! – в ужасе вскричал Римус, предупредительно выкинув вперед руку. – Ты этого не забудешь. – Ага, его причиндалы тебе ещё в кошмарах приснятся, – Питер скорчил рожицу, Джеймс заметно скис. – И то правда…– согласился Филч, смешно проверяя языком дыры, на месте которых раньше были зубы. Если бы был фотоаппарат, хоть смешных фотографий можно было бы наделать. – Римус, понятно, что ты победил в первом раунде, но пока мы ждем Бродягу, поганость и дерьмовость которого, настоявшись пару дней, наконец-то обрела свой искрометный шоколадный выход, угадаем, что ты там выпил, – Римус неопределенно кивнул. – Вода? – спросил Питер. Явных проявлений зелья не было. Так что очевидно было предположить, что там какой-то простой напиток. Римус таинственно покачал головой. – Вкус был? – наклонившись вперед, серьезно спросил Филч. – Был, – ответствовал Римус, но видеть Аргуса Филча в явно маленькой для него школьной форме, с выражением лица умным и исключительно сосредоточенным было довольно необычно. – Сладкий, соленый, горький… – лицо Филча начало пузыриться, на лысине появился задорный пучок чёрных волос. – Сладкий, – сорвавшимся вверх голосом ответил Лунатик и перевел взгляд на Питера. У того волосы наоборот начали оседать и постепенно принимали более естественную форму. – Ты пробовал этот напиток раньше? – не сдавался Сохатый, и часто заморгал. Зрение резко испортилось, и Джеймсу пришлось искать очки. – Да, и довольно часто, – пять минут уже явно подходили к концу. – Тыквенный сок? – Джеймс Поттер сидел на полу в своем истинном обличии. И не успел Римус дать ответ, как в комнату ворвался разъяренный Сириус. – Чья это грёбаная идея? – рявкнул он, гневно оглядывая своих лучших друзей. Секунду мародёры партизански молчали. – Ты хотел сказать: «Чья это дерьмовая идея?» – осторожно поправил Джеймс, и мародёры покатились со смеху. Сириус с каменным лицом ждал, пока те закончат. Смех едва прекращался и начинался вновь. В блеклых глазах Пита от смеха проступили слёзы и двумя дорожками покатились по пухлым щекам. – Пожалейте Хвоста. Он сейчас описается от смеха, – Сириус попытался перевести тему. – А после тебя в уборную лучше не… – и вновь волна хохота, в которой потонуло слово «заходить». Сириус поднял голову к потолку, резко выдохнул и сел на пол. – Я не вижу другого выхода, кроме как начать второй раунд, – постепенно Сохатый, Лунатик и Хвост успокоились. У всех на лицах расцвел лихорадочный румяц, парни тяжело дышали и старались не смотреть друг на друга, чтобы все не началось вновь. Джеймс взял шляпу, и мародеры по очереди выбрали себе фиал из черного непрозрачного стекла. – За Гриффиндор! – салютовал Джеймс, остальные присоседились к тосту. Один глоток, и вновь пять минут. На этот раз очевидные изменения не коснулись почти никого. Мародеры переглядывались, пока из ушей Джеймса Поттера не повалил дым. – Бодроперцовое! – одновременно выкрикнули Бродяга и Сохатый. Сохатый заткнул уши пальцами, но тогда дым повалил из носа. Словно в вестерне, остальные следили за каждым движением друг друга, ожидая, кто сдаст себя первым. Сириус был все таким же недовольным. Римус тоже выглядел обычно, хотя, что-то во взгляде поменялось. А вот Питер казался очень радостным и счастливо улыбался. – Пит? – настороженно спросил Джеймс. Хвост сфокусировал взгляд на Сохатом. – Я, наконец, нашел свою любовь. Это я, – торжественно объявил он. Тишина. Тишина. Тишина. Стук в дверь. И парни начали дышать. – Привет, – в дверной проем просунулась голова Мэри Макдональд. – Что у вас с лицами? – обеспокоенно спросила она, вглядываясь в перекошенные физиономии. – Мы играем в зелья, – Сириус улыбнулся, не сводя взгляда с девушки. – Я выпил слабительное, а Пит влюбился в себя, – как на духу выдал Бродяга. – Я попозже зайду, – Мэри натянуто улыбнулась и развернулась, чтобы выйти. – Оставайся. У меня все прошло, – сердобольно разрешил Бродяга, приглашающе похлопав по месту рядом с собой. – Вы не понимаете! Это же ЛЮБОВЬ! – воскликнул Хвост, явно не понимая, почему все не радуются за него. – Просто я всегда был так близко от себя и совершенно не замечал этого! – и пальцами показал, как его голова взрывается от гениальной идеи. – Макдональд, что надо? – спросил Джеймс, подозревая что-то неладное. И вообще, Сохатый начал догадываться, что здесь его зелье – самое невинное и безопасное. – У тебя дым из ушей, – зачем-то констатировала факт Мэри. – Он под бодроперцовым, – пояснил Сириус, явно обращая на себя внимание девушки. Джеймс нахмурился – только бы не снова. Только тренировки пришли в норму. Хотя, Бродяга же под зельем. – Мэри, ты не сдала мне разрешение на отъезд, – вдруг вклинился Римус. – А-а, – протянула Мэри, не отрывая взгляда от Питера, который любовно гладил себя по щеке. – Оно уже у Макгонагал. – Отлично, – Римус улыбнулся. – Чем займёшься на каникулах? – Это так замечательно… – Хвост уже раздобыл маленькое зеркало и разглядывал себя подетально. Мэри встрепенулась, вспомнив, что нужно что-то ответить. Но это жуткое зрелище затягивало, словно болото. – Буду у дяди, – Питер заглянул себе под футболку и довольно улыбнулся. И Мэри мысленно пообещала себе больше на него не смотреть. – Да, я буду у дяди. И, капитан, я не смогу приехать на тренировку. Это я и хотела сказать, – выпалила она, покраснев. Теперь дым из ушей выглядел отличным дополнением к грозному взгляду капитана. – Это ещё почему? – строго спросил он, сверля взглядом пунцовое лицо Макдональд. – В месте, где я буду, не смогу трансгрессировать, – призналась Мэри. Тренировка была назначена на время каникул. Джеймс пригласил всю команду к себе, чтобы отдохнуть и, конечно, потренироваться. Но Макдональд решила отделиться. И Джеймс подозревал, что дело в том, что кроме нее девочек в их команде мечты больше не было. – Это не повод, чтобы прогуливать тренировки, – сурово заметил капитан, в надежде напугать охотницу так, чтобы та изменила решение. – Джеймс, не дави на неё, – спокойно и уверенно сказал Римус. – В команде одни парни, как ты себе представляешь ночевку у тебя дома? – Мы команда, а не шведская семья! – возмутился Джеймс. – Одно дело – тренировки два раза в неделю, а другое – двухдневный корпоратив в частном доме. Один только ваш Леви чего стоит, – Римус сложил руки на груди. – Да он пушистый совсем! – Джеймс чертыхнулся и буркнул. – Ладно, Макдональд, но чтобы последний раз. – Спасибо! – она радостно улыбнулась, благодарно посмотрела на Римуса, быстро попрощалась и выскользнула за дверь. Ботанские игры её жутко пугали. – А я предположу, что, рассказав Макдональд обо всех позорных событиях, случившихся здесь за десять минут, Бродяга у нас глотнул сыворотки правды, – продолжил игру Джеймс, но, казалось, его никто не слушал. Сириус и Римус зло сцепились взглядами. Питер продолжал любоваться собой в зеркало. – Парни? – Она не для тебя, – жестко сказал Сириус. Римус не свойственно ему усмехнулся. – А для кого же? Для неуравновешенного бабника вроде тебя? – с вызовом спросил он. Джеймс никогда не видел, чтобы Лунатик откровенно нарывался на конфликт. Сириус подался вперед, рот плотно сжался – желваки проступили на скулах. – Так я напомню, она тебя бросила. – Мэри меня не бросала. Мы никогда не встречались, – выдал секрет Сириус и побледнел. – Что? – молчавший все это время Джеймс не выдержал. Сириус всегда относился к Мэри иначе, но… – Отлично, – улыбнулся Лунатик. – Тогда пожелайте мне удачи, – Римус встал и пошел к выходу. Бродяга рванул за ним, но Джеймс поймал его раньше. – Это ещё что значит? – требовательно спросил Сохатый, Сириус отвел глаза – явно не хотел отвечать. – Мэри помогала мне бросать моих подружек, – нервно отмахнулся он. – А теперь отстань, я должен идти. – Что она помогала тебе делать? – Джеймс не мог поверить своим ушам. – Типа секс по дружбе? – Конечно, нет! Мне надо идти, – повторил он жестче. Сириус поспешно вышел в коридор и быстро начал спускаться по лестнице. Джеймс последовал за ним, предчувствуя, что сейчас случится что-то плохое. Голова гудела от кучи информации и бодроперцового зелья. Сириус резко остановился в пролете, Джеймс врезался в него, но тот как будто и не почувствовал. Мэри забирала книжку со столика в гостиной, когда Римус постучал ей по плечу. Девушка обернулась и удивленно улыбнулась. – Эй, Мэри, – Римус улыбнулся в ответ и показал пальцем вверх. – Смотри – омела, – она подняла голову, парень наклонился над ней и поцеловал в губы. Гостиная замерла. Первыми опомнилась малышня – они захихикали, показывая на старост пальцем. Джеймс сообразил сразу после первокурсников, схватил Сириуса за рубашку и втащил его обратно в коридор. – Все нормально, – дрожащим голосом сказал Сохатый, сам не веря своим словам. – Он просто под зельем. И там омела была… – он развернул Сириуса лицом к себе. Хладнокровие, злость и боль обратились в гремучую смесь. Джеймс внутренне сжался. – Этот поганый оборотень сегодня сдохнет, – и Бродяга попытался вырваться, но Джеймс был готов к этому и с силой оттолкнул его от входа в гостиную. Сириус ударился спиной о стену. – Не мешай, – с угрозой сказал он. – Вот как? – тут разозлился уже Сохатый. – Этот поганый оборотень – твой друг, – Джеймс сдаваться не собирался и заслонил собой проход. Римусу и так сейчас, скорее всего, неловко перед Макдональд. Эффект зелья испарился, и пора было столкнуться с реальностью, где невероятной смелости и дурной храбрости мешали хорошее воспитание и комплексы. – Да, и это мой выбор, – согласился Сириус. – Но не её! Пару месяцев назад он чуть не задрал какую-то ведьму из Хогсмида! А если Мэри влюбится в него? Мэри любопытная и невезучая. А если Римус нападет на неё? – Сириус тяжело дышал, с трудом осознавая то, что сейчас говорит. – Не драматизируй, – тирада Бродяги показалась Джеймсу глупой. – Они же просто поцеловались. – Да пошел ты! – зло выплюнул Сириус и прошел вперед, больно толкнув Джеймса в плечо. – Ты куда? – Сохатый хотел было вернуть его, но тот увернулся и посмотрел на него из-за плеча. – Подышу свежим воздухом, – кинул Бродяга. – Не говори ей про Римуса! – предупредительно строго сказал Джеймс. Сириус промолчал, злобно сверкнул глазами, затем развернулся и скрылся из виду. Джеймс вздохнул. Так захотелось обнять Лили, но нужно было прибрать зелья, чтобы к возвращению Бродяги ничего не напоминало о сегодняшнем происшествии. Он открыл дверь в комнату. На кровати сидел сконфуженный Питер. – А я так хотел спросить Бродягу, кто же там был у него на кровати… – раздосадовано протянул он. Бродяга вернулся под утро. От него пахло лесом и сыростью. Сириус устало упал на кровать и моментально заснул. Через час все начали просыпаться. В комнате мальчиков стояла необычайная тишина. Сириус быстро покидал в сумку вещи, повесил её на плечо и направился на завтрак. – Не будешь возвращаться? – рискнул заговорить Джеймс. – Нет, после завтрака сразу на поезд, – вполне ровно ответил Бродяга. На друзей он почти не смотрел, выглядел усталым и измотанным – бегал всю ночь по лесу. – Сириус, вчера… – начал Римус. Он чувствовал себя виноватым. Перед Мэри. Перед Сириусом. Перед всем факультетом вообще. Зелье храбрости сделало его наглым и вспыльчивым на пять минут, а последствия придется расхлебывать ещё очень долго. К счастью, Мэри отреагировала с присущей ей легкостью. Смущенная, она закусила губу, а, узнав подробности, и вовсе рассмеялась. В глубине души Римус ждал другой реакции, но и такой, убедил себя Лунатик, он не заслуживал. – Брось, ты же под зельем был, – и Сириус вышел. Дверь громко хлопнула. – Злится, – констатировал Римус, опуская глаза. – Однозначно, – согласился Джеймс и принялся собирать сумку. На перроне Сириус одним из первых зашел в поезд и сел в свободном купе у окна. Ему было все равно, кто сядет рядом. И вообще он собирался спать всю дорогу до Лондона. Поезд постепенно наполнялся пассажирами. Сириус посмотрел в окно и увидел Лили Эванс. Она шла с Алисой. А вот Мэри рядом не было. Мэри Макдональд была одновременно и первым и последним человеком, которого он хотел увидеть. И тут на Сириуса снизошло озарение, что теперь они с Мэри могут общаться в открытую, не прячась. В купе, в поисках свободного места, заглянула Лили. Девушка увидела Сириуса и напряглась. – Привет, – поздоровалась она натянуто. Она явно была на него в обиде за тот случай. – Привет, а где Мэри? – прямо спросил парень. На реверансы просто не было сил. – Она, кажется, пошла в купе для старост, – опешив, ответила Лили. – Спасибо, – Сириус поднялся и, протиснувшись между девушками, вышел из купе. Почему-то ему захотелось найти её раньше, чем двинется поезд. Переходя из вагона в вагон, он наткнулся на своего брата. Регулус выпрямился, словно встал в боевую стойку. Сириус на секунду увидел в нем себя, а потом вспомнил рассказ Мэри про их больничные выходные и усмехнулся. Регулус болезненно сощурился. – Как спина? – неожиданно спросил Бродяга, глядя на брата. – В порядке, – настороженно ответил Регулус. – Решил проявить заботу и участие? – Кикимер хорошо за тобой ухаживал? – Сириус довольно усмехнулся. Выжидающая пауза. Лицо Блэка-младшего посуровело, улыбка старшего Блэка расползлась шире. – Макдональд… – прошипел он. Не так злобно, как рассчитывал старший брат. Словно в нем что-то переменилось. Возможно, Регулус стал взрослеть. – Как раз иду к ней, передам от тебя горячий привет, – Сириус наклонил голову набок. – Не передашь. В купе её нет, – Регулус, едко улыбнувшись, продолжил свой путь. Вот и пообщались. Сириус озадаченно остановился. Мэри не было ни с подругами, ни со старостами, первокурсников провожал один Римус. Раздался гудок – поезд вот-вот должен был начать движение. Студенты суетились. Сириус вспомнил, что Рождество Мэри должна была встречать с матерью, но вчера она сказала, что с дядей. Девушка не сдала Лунатику разрешение на выезд. А Сохатому сообщила, что проведет Рождество в месте, где не сможет трансгрессировать. Осознание ледяной водой обрушилось на голову Бродяги. Поезд мягко тронулся с места, медленно удаляясь от Хогсмида. Сириус со всех ног побежал к ближайшему выходу, открыл дверь – все быстрее и быстрее мелькала под ногами земля, перемешанная со снегом. Он выдохнул и, не задумываясь, прыгнул. Поверхность приняла Бродягу неприветливо – он кубарем прокатился по грязи, больно ударившись коленом о средних размеров камень. – Идиот, – выдохнул Сириус, развалившись на спине и вглядываясь в серое небо. Теперь он даже не был уверен, что его догадка верна. Может Мэри просто избегает его, не хочет попадаться на глаза, а он, как последний придурок, спрыгнул с поезда. Полежав так минуту, парень поднялся. Поезд красной лентой мелькнул вдалеке. Дорога предстояла неблизкая. Сириус отряхнулся и направился к замку. Спустя час он добрел до Хогвартса. Сириус воспользовался тайными ходами, чтобы сократить время и лишний раз не оправдываться. Замок был тих и безлюден, словно вся его жизнь утекла вместе с обитателями. Грязный, оборванный, ругая себя на чем свет стоит, Сириус добрел до портрета Полной Дамы. Она неодобрительно посмотрела на представителя благородного семейства. – Рождественский перезвон, – буркнул он и вошел в появившийся проём. На диване в гостиной в дурацком желтом свитере сидела Мэри, у её ног лежала дорожная сумка. Сириус улыбнулся и облокотился на стену, намереваясь немного понаблюдать. Девушка одной рукой прижимала к себе недовольную кошку, а другой вытирала катящиеся по щекам слезы. Сириус снял с плеча сумку, вытянул руку вперед и отпустил ремень. Сумка шумно упала на пол. Мэри вздрогнула и обернулась. Бродяга расплылся в улыбке. – Ну привет, врушка…