***
У Эмина не осталось сил на слезы. Он чувствовал себя смертельно уставшим и беспомощным. Каждый вздох давался труднее предыдущего. К тому же, и без него полно было стенающих омег — Йозеф и Коскун причитали и плакали наперебой, вместе с ними рыдали дети. Тюнчай так и не очнулся. Но он был жив и, похоже, его состояние стабилизировалось. Лишь один Айташ, словно статуя, сидел у колонны, бесстрастно разглядывая горящий дворец. Златовласый наложник опустился подле управителя гарема и охрипшим голосом спросил: — Что нам теперь делать? Первый фаворит вздрогнул, как от удара. Однако быстро взял себя в руки и вышел из оцепенения. Тяжелый взгляд его хищных глаз метнулся на юношу. — Я не знаю ответа на твой вопрос. Эмин прекрасно понимал, что выход на альфью частью дворца есть только во внутренней части гарема, но там вовсю бушевало пламя. У них нет возможности выбраться. Совсем скоро сад будет объят пламенем. И тогда все они… Эмин пытался найти в чертах лица сикхара хоть капельку надежды. Но лицо Айташа было бесстрастно. Как бы киталец не старался себя успокоить, предчувствие неминуемой смерти не покидало его. Первый фаворит тоже это чувствовал. Мужчина с горечью смотрел на своих детей и это было впервые, когда киталец видел у своего соперника подобный взгляд. На долю мгновения в его голове промелькнуло, что Айташ, оказывается, тоже может быть обычным омегой. Любимый наложник падишаха со злостью посмотрел на огонь, перекидывающийся с дерева на дерево. Они чудом отбились от убийц не для того, чтобы погибнуть здесь. Он закрыл глаза и обратился к единственному, кто смог бы помочь им — к Солнцеликому: «Молю, не дай нам сгинуть. Защити, я все сделаю, только спаси нас!» Но создатель был молчалив, впрочем, как и всегда. Словно в тумане, Эмин поднялся на ноги и вышел наружу. Он поднял глаза вверх и закричал: — Это не может так закончится! Не может! Айташ, глядя на стенания молодого наложника, лишь покачал головой. — Он тебя не услышит, — хрипло произнес он. — Умоляю! — отчаянно выкрикнул киталец в небо, не желая признавать неминуемое. — Ты же можешь! Не покидай нас! Из-за клубов дыма неба почти не было видно. Эмин всматривался во тьму и не видел никакого отклика. Его ноги подкосились, омега и сам не заметил, как оказался сидящим на земле. Слезы с новой силой заструились по его щекам. Стало невыносимо трудно дышать. Внезапно он почувствовал, как что-то капнуло ему на макушку. Не веря в происходящее, он осторожно поднес руку к волосам. Тут же новая капля разбилась о его палец. И еще одна. И еще. Эмин судорожно выдохнул. Неужели, его мольбы услышаны? Капли живительной влаги набирали силу, падая все чаще и чаще. — Дождь! — восторженно закричал юноша, вскочив на ноги. Он все еще не верил в происходящие. Одалис лодочкой выставил ладошки перед собой, изумленно наблюдая, как в них набирается вода. Окрыленный внезапным порывом, Эмин широко расставил руки и закружился, смеясь, будто маленький мальчик, совсем не обращая внимания на трупы, разбросанные вокруг. — Дождь! Дождь! — радостно кричал он. Айташ, не веря своим глазам, медленно поднялся со своего места и, хромая, подошел к арке-входу. Управитель гарема с сомнением выставил руку и удивленно наблюдал, как вода стекает по смуглой коже. — И правда, — тихо произнес он, прикрыв дрожащей рукой лицо, желая скрыть выступившие слезы. — Хвала Солнцеликому! — через всхлипы выпалил Йозеф и тоже выбежал на улицу, передав Османа Коскуну. Оба юноши счастливо кружились под дождем, позабыв обо всем на свете, и даже не заметили, как откуда-то из-за деревьев показался силуэт хранителя покоев. Выглядел альфа неважно: обгоревшая одежда, раненое плечо, черное от копоти лицо. Он едва держался на ногах. — Господин, — альфа поклонился Айташу-султан. — Шехзаде! Вы в порядке? Первый фаворит наскоро протер лицо и презрительно фыркнул. — Странно слышать это от того, кто бросил семью султана на растерзание этим шкалам, — омега кивнул в сторону трупов. — Я… — мужчина с ужасом окинул взглядом мертвых альф и бет в черных одеяниях, осознавая произошедшее. — Но я думал, что я всех… — Хорошо же ты позаботился о нашей безопасности, — не успокаивался управитель гарема. Любимый наложник падишаха замер, прислушиваясь к разговору двух мужчин. Не желая конфликта, он вмешался в разговор: — Если бы не Каракюрт, мы бы погибли! — попытался Эмин защитить альфу. — Вот уж вряд ли, — отмахнулся первый фаворит, но больше не проронил ни слова. Он устало опустился подле Коскуна, давая детям возможность укрыться у него под боком. Малыши жались к оми, вытирая о его одежду заплаканные лица, а омега ласково гладил их по головкам. Каракюрт тоже сделал несколько шагов к маленькому храму, но споткнулся и припал на одно колено. Эмин испуганно воскликнул и вместе с Йозефом поспешил помочь мужчине. Придерживая его под руки, они помогли альфе войти в внутрь. — А что же ваш омега? — угрюмо спросил он, опускаясь на пол. Эмин грустно посмотрел на Тюнчая. Он все также лежал, словно сломанная кукла. Только ровно вздымающаяся грудь выдавала в нем живого человека. Омега крепко прижимал к себе пояс хранителя покоев. Кажется запах, исходивший от него, успокаивал Тюнчая. — Хвала Солнцеликому, он жив, но мы не знаем, сколько он продержится без помощи, — с тревогой в голосе произнес любимый наложник падишаха. — И эструс почти закончился. Уже не так пахнет… — немного смущенно добавил подошедший Йозеф. Альфа слабо улыбнулся и кивнул на затухающее пламя: — Теперь все будет хорошо. Убийцы мертвы, помощь скоро будет. Все закончилось. Словно в подтверждение его слов, грозовые тучи немного расступились и показались первые лучи солнца. Наступал рассвет. Эмин забрал Османа к себе и молча сел подле Тюнчая. Они выжили. И это главное. Он лег подле друга прямо на холодный мраморный пол и взял его на руку. Османа же усадил на подстилку. Как ни странно, мальчик не капризничал и был непривычно тих, словно понимал, что сейчас это не к месту. Йозеф тоже опустился рядом, тихо прошептав: — Теперь и правда все будет в порядке? — Да, султан уже близко, — сам не зная, как, Эмин это остро ощущал. Он прикрыл глаза лишь на мгновение, но тут же провалился в сон.***
Киталец спал недолго. Он неожиданно подорвался, не понимая, что происходит. Йозеф тут же дотронулся до его плеча и успокаивающе произнес: — Все в порядке, Эмин. Наложник сонно огляделся. Айташ-султан вместе с детьми сидел все там же, похоже он, не выдержав напряжения, решил подремать. Гюрхан тоже спал, лишь один Армаган без особого интереса теребил кончик растрепавшейся косы оми, не найдя других игрушек. Эмину с трудом верилось в то, что первый фаворит смог расслабится в его присутствии. Должно быть, мужчина и правда сильно вымотался. Осман же, слегка хныча, сидел на руках у Йозефа. Маленький альфа проголодался, но несчастный слуга не мог ему ничего предложить. А вот Каракюрта с Коскуном не было. — Где?.. — растерянно произнес златовласый наложник, но Йозеф тут же ответил, не дожидаясь конца фразы. — Они пошли искать помощь и… выживших…. Непонятно, горит ли все еще дворец изнутри, в окнах огня не видно. Эмин вздрогнул, вспоминая эту страшную ночь. Он поднялся и подошел ко входу. Дождь все еще шел, но не такой сильный. Зато солнце, немного поднявшись, уже неплохо освещало место трагедии. От некогда красивого сада осталось жалкое пепелище. На дворец же и вовсе смотреть не хотелось. Киталец тяжело вздохнул. Почему это случилось? Чем были виноваты наложники? Юноша вспомнил кормильца Османа и лицо его перекосило. А ведь он бросил его там. Эмин задрожал, понимая, сколько еще людей погибло от рук мятежников. Внезапно его сердце пропустило удар. Он иступлено поднес руку к груди, уставившись на массивные двери, ведущие в гарем. Одалис почувствовал, что сейчас они распахнутся. И они отворились. Все внутри омеги радостно всколыхнулось. Ведь это был Алпаслан.