Родные сердца

      Тёплое июльское утро снова встретило сонный Париж яркими лучами солнца. Весёлые блики танцевали на стенах и в окнах знатных особ и обычного народа. Сегодняшний день начинался для всех так же обыденно, но только не для Эрика. Он всё не мог поверить, что наконец-то открылся своей маленькой протеже и сделал это не Ангелом Музыки, мифическим существом из скандинавских рассказов, а обычным человеком, который до безумия влюблён в свою юную ученицу. Такую дерзкую, но в тоже время наивную и добрую, мягкую и ранимую. Играя на величественном органе нежную мелодию, мужчина попутно мечтал в этот момент о её ласковых руках на своих плечах, успокаивающих своим теплом и любовью, грезил о шоколадных шелковистых волосах, которые он мог пропускать сквозь пальцы, вдыхая волшебный аромат локонов. Эрик вздыхал о милой улыбке Кристины, видную даже сквозь темноту часовни, как яркий луч света, на который он идёт, выбираясь из темноты подземелий к своей музе, девушке, не ведая спасающей своего бедного учителя от невзгод прошлого. Эрику была необходима Кристина. Она нужна ему как воздух, без какого мастер умрёт, не проживя и пары секунд. Мужчина хоть прямо сейчас готов положить весь театр, да что там, весь мир к хрупким ножкам ничего не подозревающей, милой сердцу Кристины! Эти чувства, ранее незнакомые добровольному затворнику музыки, проявились так же мгновенно, как падающая в небе маленькая звёздочка. Сначала он не понимал, что происходит. Как только милый ангелочек, периодически прятавшийся от внешнего мира в тихой и тёмной часовне театра, появился в жизни Призрака Оперы, повидавшего за свои тридцать с лишним лет несправедливости и жестокости людей выше крыши, то перевернул мир таинственного гения по лёгкому взмаху нежных пальчиков. С каждым новым уроком чувства Маэстро к ученице становились всё теплее, а от того более необъяснимее, ведь за четвёртый десяток жизни с жестокими людьми, которые, мягко говоря, по головке его не гладили, сделали сердце земного ангела холодным, как сталь. Эрик даже не знал, что какие-то оттенки светлых чувств у него всё же имеются. Глупый ярлык, навешанный многими, гласил, будто у чудовищ не бывает души и они не способны на благодетель. К счастью, с каждой новой встречей, с каждой пропетой арией милой Кристины Эрик понимал — это своеобразное болото, в котором он тонет, особо не пытаясь спастись. Погрязнуть в своей любви, не так давно зародившейся страсти к девушке, у какой полная власть над сердцем и разумом того, кто эту власть добровольно отдал в невинные ручки. Такое положение казалось Призраку вполне себе разумеющимся.        Внезапно пробудившись от мягкой мелодии и толком ничего не понимая с спросонья, плясунья с прикрытыми глазами плавными шагами проскользнула в коридор. Видя только пустой прохладный путь, не имеющий ни одной живой души, девушка направилась дальше. Зайдя в гостиную и поморщась от сильного освещения только предметов гарнитуры и интерьера, Кристина принялась блуждать дальше, надеясь отыскать исполнителя столь чудесного произведения раньше, чем он закончит играть. Заходя в каждый попавшийся проход, она всё дальше и дальше отдалялась от прелестных звуков органа, которые отчаянно пыталась уловить. Открывая уже десятую по счёту дверь, девушка начинала злиться. Дабы поднадоевшие поиски закончились в ближайшее время, мадемуазель Даае решила всё же прислушаться немного глубже и пойти за музыкой, а не бесцельно блуждать по неизвестному дому, в поисках эфемерных отголосков. Жаль, что бестия раньше не смогла додуматься насчёт этого. В отличии от играющего творца, гений полусонной шатенки оставил свою протеже, так что сообразительностью с утра Кристина похвастаться не могла. Вздохнув собственным мыслям, девушка перекинула волосы назад, внимательнее прислушиваясь к мелодии. Как только героиня вышла на след звуков, то с улыбкой поняла, что музыка стала громче. Кристина подходила к ней всё ближе, наслаждаясь медленными аккордами и плавными переливами этой зачаровывающей композиции. Услышав скрип открывающейся двери и тихие шаги, направляющиеся в его сторону, мужчина нехотя оторвался от игры, своих грёз и мечтаний, и обернулся. Как он желал, чтобы в проходе музыкальной комнаты появилась кудрявая головка Кристины. Увидя, что Эрик находится именно за той дверью, которую она открыла, девушка облегчённо выдохнула и зашла внутрь, прикрыв за собой проход. Заметя, что её скромная персона не осталась незамеченной, и ужас всей оперы взглянул на неё своими глазами цвета мутного изумруда, плясунья с удивлением ойкнула. Эрик с не менее изумлённым выражением рассматривал пришелицу, приросшую к этому злосчастному месту. Героиня со смесью непонимания и умиления дивилась зрелищу. Грозный мучитель Гранд Опера сидел на банкетке в домашнем халате, простой свободной рубахе и обычных штанах. Он по истине был красив, находясь в своей непринуждённой обстановке с чуть потрёпанной причёской и уютным видом. Кристина невольно сравнила мастера с домашним чёрным котом, после чего засмущалась от приятности картины, пряча улыбку в ладонь. Чтобы как-то расшевелиться и избавиться от неловкости своего внезапного появления, девушка убрала выбившуюся каштановую прядку с лица. Кивнув хозяину подземных хором, в которых она чуть не заблудилась, певичка невольно покраснела, увидя очаровательную улыбку в ответ. Постояв у дверей ещё несколько мгновений и перестав так откровенно радоваться маленькому вниманию, девушка прошла дальше, двигаясь к банкетке. Балеринку завлекла величественная комната с непонятным для неё хламом. По мимо заваленного какими-то бумагами стола Кристина смогла разглядеть пару скрипок, стопки исписанных тетрадей с нотами, три пюпитра не понятно зачем нужные в таком количестве, бюсты из кальцита и макет театра. Она догадывалась, что это лишь сороковой процент от всего творческого беспорядка, однако атмосферу искусства шведка мысленно оценила по достоинству.       — И долго ты здесь сиди-и-ишь? — как бы невзначай начала Кристина, протянув последнее слово, от чего сейчас походила на избалованного родительской любовью дитя, выпрашивающее у мамы и папы лишнюю конфету.       — И тебе доброе утро, Кристина. — просто отозвался король хлама, разворачиваясь к инструменту и наигрывая лёгкую разминку для пальцев. Эрик не мог не играть ну совсем. Казалось, это вошло в привычку.       — Ты не ответил на мой вопрос. — просто упрекнула бестия, облокотившись на собственные колени.       — А ты не сказала доброе утро. Я обязательно расскажу о чудесах твоей любезности мадам Жири. — Призрак деловито прищурился, рассматривая ноты. Он говорил спокойно, без какой-либо заинтересованности.       — Можно подумать, ты у нас такой правильный. — войдя во вкус и почувствовав, что смущения и неловкости, как бабка отшептала, Кристина поднялась вместе со вставшем Эриком.       — Я-то? Ну повоспитаннее некоторой особы, которая при встрече с дяденькой старше той в два раза, не соблюдает такие простые формы приличия, как банальные общепринятые приветствия… — С игривым превосходством ответил чертяга, скрывая улыбку.       — Ой! Да что ты?! Зато ты украл меня после моего выступления. В жизни не видела месье «приличнее». Вообще-то, кража артистки — уже преступление… — Даае тут же вспыхнула, ткнув пальчиком в грудину Призрака.       — Ох! Кристина, ты не выносима.— устало прошептал Эрик, потирая виски.       — Ох! Мой дорогой, то ли ещё будет… — наигранно дублируя манеру фантома и проказливо вздыхая, прошипела своевольная певичка.        — Как ты меня назвала? — удивлённо вскинул бровь мужчина, даже не заметив, что до этих сладких слов, сказанных в его адрес, любимая протеже откровенно дерзила.       — А как ты хочешь, чтобы я тебя называла, дорогой? — чуть хрипловатый, игривый голос певички удостоился пристального внимания Маэстро. Взгляд с дерзкими искрами исподлобья сделал своё незамысловатое дело с телом и разумом эгоистичного мастера, который не мог оторваться от привлекательного вида шатенки. Она медленно, точно лёгким ядом, текущим по венам, приятно отравляла тело и разум стойкого учителя вокала, штурмуя беспокойное сознание мужчины. Девушка заливисто рассмеялась, пригибаясь от веселья и удерживая Эрика за плечо. Северный соловей даже подумать не мог о том, что вулкан вожделения начинал закипать внутри ошеломлённого Призрака Оперы. Бесспорно, беззаботное создание с копной шоколадных кудряшек и блеском в чарующих глазах просто не имело шанса оставить кого-либо равнодушным, но чтобы организм так откровенно реагировал… Фантом сам не ожидал столь явного ответа на чувства души, убеждаясь в желаниях не только ментального составляющего, но и тела. Вспыхнув незаметно для ученицы, мастер прочистил горло, ведя плечом в немой просьбе убрать с него узкую ладошку. Кристина до кучи проказливо показательно сжала предплечье, прикусывая губу. Несколько локонов каштановой бестии сползло на миловидное личико, от чего её взор показался ещё более манящим и желанным. Давно не знавший женщину на вкус, Эрик внутренне боролся с собой и надеялся, что его разум не затуманит такая сладкая страсть. Он тонул в желаниях мягко накрыть улыбающиеся губы своими, зарыться рукой в водопад волос, вдохнуть их запах и расцеловать каждый миллиметр нежной кожи, розовых щёчек, изгибов шеи… Чтобы не вызвать ни малейшего подозрения у его подопечной, мужчина нашёл в себе силы тихо выдохнуть, а затем загадочно улыбнуться.       — Осторожно, милая, — медовым голосом прошептал мастер, стреляя глазами. Кристина выгнула бровь, намериваясь отшутиться, однако он начал медленно к ней приближаться, вынуждая шагать назад. Сглотнув от напора бархатного взгляда ужаса подземелий, Даае запускала шестеренки в своей голове, намериваясь предугадать его мысли и действия. Эрик был всё ближе, ведя за собой шлейф мяты и бергамота. Он пах любимым чёрным крепким чаем, какой привык пить по утрам. Балеринка насторожилась, ощущая прилив адреналина от грациозных шагов мастера, кутаясь в ароматы будоражащих трав с лёгкой ноткой горчинки. Приятный, возможно, чуть грубоватый парфюм только лишь дополнял гамму восприятий, насыщая ту самую горечь более глубокими нотами. Наткнувшись на стену, певичка вздрогнула, принимая безысходность стычки. Вдохнув неизбежный феромон полной грудью, Кристина чуть не потеряла сознание от обострившихся чувств. Призрак подошёл непозволительно близко, сгорая внутри себя от ненужного стыда. Однако она должна понять границу территории, пока мужчина ещё может владеть собой, находясь по близости. Подняв её личико за подбородочек к себе, Эрик задержал взгляд на губах напротив, смутив девушку до корней волос. Она вспыхнула, чувствуя, как внутренности делают кульбит. — Я — аморальное оперное чудовище из катакомб, не забывай. Могу и не сдержаться, моё маленькое помешательство.       Достаточно было схватить в пригоршню воротник свободной рубахи и требовательно потянуть на себя, чтобы почувствовать вкус мяты и бергамота на мужских губах. Кристина тяжело задышала, робким мазком взгляда скользнув по пленительным устам. Ей откровенно стало любопытно, какой может быть поцелуй с… Поразившись собственным непозволительным мыслям, певичка чуть не ахнула. Эрику хватило ужаснувшейся искры в глазах, которую он принял на свой счёт в том смысле, в котором и планировалось.        — "Эрика" достаточно, душа моя. — Ангел из Ада нехотя отстранился от желанной особы и плавно подошёл к деревянной двери. Не успел он открыть этот «портал» в другую комнату, как его сообразительная юная ученица задала вопрос, который застал зеленоглазого дьявола врасплох:        — Почему? — Кристина медленно повернулась и надула губки в притворной обиде. Шатенка и сама не знала зачем задала такой глупый вопрос, когда надо бы поговорить о вещах более важных, но разрядить обстановку перед этим непростым, как думала бестия, диалогом всё же стоило.       — Прости? — Эрик состроил недоумённую физиономию. Смотря сейчас на Кристину, он задумался, что раньше даже не мог предположить, что девушка его разнообразных мечтаний отнюдь не наивная малышка, верящая во всякую чепуху вроде Ангелов Музыки, а острая на язычок фурия. Мастер мысленно усмехнулся.       — Прощаю! —  невинно прощебетала певичка, улыбаясь во все тридцать два.        Падший Ангел с недоверием посмотрел на веселящуюся шатенку. Какой она всё-таки ребёнок ещё. Однако, возникшее чувство недосказанности вдруг возобладало в мужчине, вынудив набраться терпения. Надеясь на то, что задатки дипломатии не подведут, Эрик тихо утвердил, будто сам себе:       — Что-то Вы недоговариваете, мадемуазель.       Кристину передёрнуло то ли от того, что учитель не так слеп, как она думала, и начинает догадываться о том, о чём не следует знать ему как предмету воздыханий, то ли от официоза обращения. От этого понимания по спине прошёл неприятный холодок, задевший сокровенные струны девичьей души. Отойдя от навязчивых мыслей, шатенка вмиг посерьёзнела.       — Да, недоговариваю. — кивнула Даае, поджимая губы. — Давайте думать вместе, почему я могу недоговаривать? Во-первых, потому что я не хочу. Во-вторых, потому что мне просто нужно поточить о кого-то коготки, и наконец, в-третьих, я очень сильно хочу есть. Я даже не знаю, что из этого имеет наибольшее предопределение моим поступкам, но… — Манипуляторша… — Эрик устало вздохнул, но в тот же момент опомнился, открывая дверь и жестом приглашая свою любимую ученицу пройти за ним. Кристине пришлось ближе прижаться к мучителю её сердца, чтобы не распластаться по полу, аки нежилец, когда пара вышла в тёмный коридор. Дойдя до комнаты «выворачивания душ», бестия удивились чуть подостывшему завтраку. От приятного запаха свело желудок, а от такого вкусного вида еды разум отказывался верить в вероятность подобного кушанья. На уже сервированном столе были предложен омлет с чуть прожаренной корочкой и круассаны, создающие великолепный дуэт в сочетании с крепким кофе. Немного удивившись кулинарным способностям своего мастера, а точнее тому, что они у него имеются, Даае перевела взгляд со вкусно пахнущей еды на молчаливую тайну сердца. В свете столовой девушка смогла более подробно рассмотреть фигуру Эрика. Широкие плечи, мускулистые руки, узкие бёдра в сочетании с поджарым торсом, на котором болталась свободная домашняя рубаха, по-своему привлекали. Открытая половина лица, казалось, слеплена из алебастра. Ровная дуга тёмной брови, сочные губы, сейчас сомкнутые в раздумиях, чуть впалые скулы, по которым хотелось провести пальчиками и убедиться в их остроте. Наверняка, вторая половина такая же прекрасная. Если это так и маска просто нужна для того, чтобы козырять смазливостью, на какую могли бы подумать, то у этого невероятного ходячего таланта облик истинного ангела. Однако маска… Словно в пелене своего разума и охваченная лишь одной идеей увидеть другую сторону, тщательно скрытую под белым куском фарфора, певичка медленно потянула руку к лицу своего учителя. Не думая о последствиях, которые могут повлечь беду, девичья тонкая длань уже практически коснулась холодной и безжизненной поверхности.       — Кристина, что ты делаешь?!