Особенности заботы профессора Северуса Снейпа

Снейп, сузив глаза, наблюдал за мальчишкой за ужином в Большом зале. Тот избегал смотреть на преподавательский стол. Снейп прекрасно видел, как Грейнджер толкнула Поттера локтем и зашептала что-то на ухо, бросив взгляд на зельевара. — Минерва, когда в следующий раз будете присылать ко мне представителей своего факультета с пламенными речами, попросите их подготовиться лучше, — спокойно сказал Снейп Макгонагалл. Декан Гриффиндора посмотрела на него непонимающе. — С какими пламенными речами? — вполне искренне удивилась она. — Поттер подходил ко мне. — Поттер не репетирует в моём обществе свои обращения к преподавателям, Северус, поэтому я не понимаю, о чём вы говорите. Что он вам сказал? — Делал вид, что хочет наладить… отношения, — Снейп скривил губы. — Вот как? Что же, это целиком инициатива самого Гарри. Но я рада слышать, что это произошло. Что вы ему ответили? Сидящие рядом Флитвик и Люпин заинтересованно слушали разговор. Особенно Снейпу было неприятно, естественно, внимание второго. — Что ему следует закрыть дверь с другой стороны, — процедил Снейп. — Смею надеяться, что это наглядно продемонстрировало то, что такими методами нельзя способствовать улучшению своих оценок. Люпин поперхнулся картошкой и начал долго кашлять, Флитвик постучал ему по спине. Макгонагалл догнала Снейпа в коридоре замка и посмотрела на него совсем как на мальчишку-студента, на которого однажды надевала Распределяющую шляпу. — Северус, я очень рада, что Гарри заговорил с тобой. Тебе сейчас не понравится то, что я скажу, но я женщина, которая живёт на свете очень давно, а Лили Эванс была одной из моих любимых студенток. Разумеется, я не могла не заметить некоторые вещи. Снейп замер. — Если вы пытаетесь тренировать на мне свои навыки психологии, то я хотел бы указать… — В ночь падения Ты-Знаешь-Кого Гарри понёс ту же потерю, что и ты. И он очень похож на свою мать, поверь мне, — мягко сказала Макгонагалл, прервав его. — Он — в первую очередь, ребёнок. А ребёнку нужна не только защита жизни, но и нечто большее. Всё это, разумеется, останется между нами. И она быстро ушла. Снейп повернулся на каблуках и молча проследовал в подземелья. *** Узнав об инциденте с гиппогрифом на уроке Хагрида, Снейп опросил несколько слизеринцев. Все рассказали разные версии произошедшего, однако все рассказы кончались тем, что Малфой стал жертвой нападения совершенно незаслуженно. Тем не менее, Снейп обратил внимание на другую деталь — на Поттера гиппогриф не напал. На обеде в Большом зале Снейп, сузив глаза, уставился на мальчика. Тот искал взглядом Хагрида и явно был взволнован. Встретив взгляд Поттера, Снейп слегка проникнул в его мысли. «Его не уволят? Он же не виноват! Его не могут уволить», — думал Поттер. «Поразительно сентиментально», — презрительно подумал, в свою очередь, сам Снейп. И почему Поттер был так привязан к этому великану? Великан явно не мог его ничему научить. Он, Снейп, за годы работы силой вкладывал в голову Поттера бесценные знания, но тот этого не ценил вообще. Что касается самого мальчика, то после того странного разговора после урока, когда Снейп прогнал его, во взгляде Поттера появилось что-то новое, едва знакомое. Тот смотрел теперь… с долей смущения? «Тебе давно пора уже смутиться», — удовлетворенно подумал Снейп. Когда их глаза в очередной раз встретились за ужином в Большом зале, Снейп привычно подсмотрел некоторые мысли и образы в голове мальчика. Там были Хагрид, Люпин и дементоры. Снейп с раздражением отвернулся. — Хагрид, — произнёс он бархатным голосом. — Как много студентов моего факультета вы собираетесь убить, чтобы произвести впечатление на Поттера? Горе-учитель захлопал глазами. — Я не… зачем вы такое говорите, профессор Снейп! Да разве же я… Причём тут Гарри? Ох! — Очень содержательное объяснение, спасибо. Мне, правда, казалось, что обзаводиться любимчиками среди собственных студентов — это непрофессионально. Хагрид снова захлопал глазами, как ребёнок, не ожидавший оскорбления на детской площадке, и с силой сжал вилку в руках. Она помялась. Флитвик переводил заинтересованный взгляд с лесничего на его оппонента и продолжать жевать тефтели. — Это не то, профессор, не то… Гарри же сирота! Я пытаюсь заботиться о нём. Тоже рано без семьи остался, сэр, — быстро заговорил Хагрид. — Я же этими руками его вытащил из развалин дома! И маглам мы отдали его с Дамблдором… До сих пор жалею об этом. — Вот как? — равнодушно спросил Снейп. — Да, профессор, сэр. Они так мучили мальчика. Не докармливали его, про волшебный мир не рассказывали. Я первый, кто его с днём рождения поздравил-то, профессор Снейп, — смущённо продолжал оправдываться Хагрид. Снейп снова посмотрел на стол гриффиндорцев, поймал взгляд Гарри и убедился, что тот смотрит на него и Хагрида с беспокойством. Почувствовав мрачное удовлетворение, Снейп вышел из-за стола. В четверг на уроке Снейп наблюдал, как вернувшийся из больницы Малфой не смог упустить случай не унизить своих недругов. Стоя в нескольких шагах от Драко и Поттера, он подслушал их разговор. — Папа так беспокоится за меня… Он пожаловался попечительскому совету и в Министерство магии… — Так вот зачем этот маскарад! Ты хочешь, чтобы Хагрида выгнали. — И за этим, Поттер, и ещё кое за чем. Уизли, порежь-ка мне гусениц. Вечером из камина в комнатах Снейпа показалась голова Люциуса Малфоя. Аристократ высокомерно посмотрел на Снейпа, смерил его цепким взглядом с ног до головы и чуть заметно улыбнулся. Но вряд ли кому-то пришло в голову называть улыбкой чуть приподнятый справа уголок губ. — Добрый вечер, Северус, — произнёс Малфой. — Люциус, — коротко ответил Снейп. — Меня интересует, как обстоят дела в школе после нападения твари на Драко. Когда Дамблдор намерен освободить от должности этого тупоголового великана? Не сомневаюсь, что даже мой бывший домовой эльф был бы более компетентным преподавателем, чем он. — Директор не ставит меня в известность по поводу своих планов. Могу лишь сказать, что в данное время Хагрид остаётся на территории замка. Светлые брови Малфоя-старшего чуть приподнялись: — Отвратительное происшествие, несомненно, бросает тень не только на репутацию Хогвартса, но и Дамблдора лично. Если министерство не вмешается в данный вопрос, я буду… разочарован. — Полагаю, тебе лучше знать о внутриминистерской политике, — ответил Снейп. — Разумеется. Но я ожидаю, что ты будешь на стороне Драко в тот момент, когда ему будет это надо. Снейп кивнул. Люциус Малфой был старше Снейпа на пять лет. Когда-то Снейп, одинокий, эмоционально затравленный подросток, имевший только одного близкого ему человека в Хогвартсе и одержимый лишь одной идеей (связанной с этим же близким человеком), увидел в Малфое кого-то, отличающегося от остальных слизеринцев. Юному Снейпу импонировало умение Малфоя размазать человека по стенке, не используя ни одного резкого движения или выражения в его адрес. Люциус казался ему воплощением аристократических ценностей и сдержанности. Он ловко, почти лениво манипулировал людьми вокруг себя, не создавая лишнего шума. Когда-то Малфой, как казалось Снейпу, выделил и его тоже — вероятно, за живость ума и полное отсутствие всяких попыток кому-то понравиться, которое явно казалось Люциусу достойным исследовательского интереса. — Ты слишком эмоционален и не сдержан, Северус. Если хочешь убить своих врагов и насладиться их мучительной гибелью, войди сначала им в доверие, — шептал ему Люциус. — Используй девочку с грязной кровью, с которой ты разговариваешь. А потом дождись нужного момента и искалечь их. Пусть они узнают, кто ты есть. Все они. Но Малфой не мог себе даже представить глубину переживаний Снейпа-подростка. Люциус никогда не испытывал к женщинам ничего больше влечения и интереса. Он не мог себе вообразить, в какой зависимости Снейп находился от рыжеволосой девушки с вражеского факультета. Снейп с детства на подсознательном уровне представлял её тем, что, в конечном счете, спасёт его жизнь. Ему, лишённому нормального детства и полноценной родительской любви, вечно презираемому сверстниками, не видящего никакого просвета впереди, необходимо было зацепиться за что-то, что позволило бы ему дышать. Конечно, зелья, книги, тёмные искусства — всё это было тем, что он любил, но только одна глобальная мечта позволила ему держаться на плаву. В раннем детстве этой мечтой был Хогвартс, но она разрушилась вскоре после поступления туда. Наивное убеждение Снейпа в том, что его жизнь кардинально изменится, как только он окажется в замке, быстро разбилось вдребезги. В Хогвартсе он был так же одинок, так же презираем, как в магловской школе. Разделял ли Малфой-старший взгляды Тёмного Лорда? Несомненно. Было ли изначально странным то, что Люциус примкнул к нему? Несомненно. Весь облик Люциуса Малфоя говорил о том, как ему противна сама мысль о «грязной работе». При всей склонности к садизму Малфой был из тех, кто с холодной улыбкой поддерживал бы Лорда, выпивая чай из фарфорового сервиза у себя в гостиной— демон-искуситель, всегда остающийся в стороне. Но, тем не менее, он примкнул к Лорду — Снейп понимал, что Малфоем руководил расчет. Люциус не служил никогда и никому, он служил только собственной выгоде — просто он понимал, что ему нужно занять сторону, и сделал некоторые предположения по поводу того, кто будет победителем в этой войне. Именно отсутствие каких-либо глобальных убеждений у Люциуса стало тем, что в своё время начало отталкивать от него Снейпа. — И Гарри Поттер. О да, меня волнует Гарри Поттер. Не слишком ли дерзко мальчишка разговаривает с тобой на уроках? Драко мне рассказывал, — прошептал Люциус. — Я полностью контролирую общение с Поттером. Смею заверить, что он бывает на моих отработках так часто, что за это время можно было бы возвести ещё один корпус школы. Люциус усмехнулся. «Дело не в Хагриде и не в гиппогрифе», — понял Снейп, глядя на него. Люциус хочет насолить Дамблдору и Поттеру. Снейп прекрасно представлял, как этот сентиментальный мальчишка будет расстроен, узнав о казни хищника или увольнении Хагрида. — Он задевает моего сына, Северус. Поттер — единственный из всех способен задеть его самооценку. Я сам до конца не понимаю, с чем это связано. Это не идёт на пользу Драко. Было заметно, что он недоволен тем, что сын не так похож на него, как тот ожидал. Драко не был искусным манипулятором, не смотрел на людей с той же проницательностью хищника, которая была у его отца. Малфой-младший был довольно трусливый, избалованный, в некоторой степени истеричный. Снейп не мог этого не заметить. В окно влетел филин, принадлежащий Драко. Он быстро бросил на стол Снейпа конверт и скрылся. — Помоги Драко уничтожить Поттера и этого Хагрида, — холодно сказал Люциус. — Никто не смеет бросать вызов моему сыну. «Никто не смеет побеждать, бросая вызов моему сыну», — перевёл Снейп и кивнул. Люциус посмотрел на него с удовлетворением. — В конверте мои предложения по поводу того, что можно сделать, чтобы максимально испортить жизнь великана, — официально произнёс Малфой. — Доброй ночи, Северус. Снейп снова кивнул. Он вскрыл конверт и, задумчиво проводя пальцем по губе, начал читать. Да, мальчишка будет раздавлен. Но, когда голова Люциуса исчезла в камине, Снейп, помедлив, сделал то, что толком не успел обдумать — он бросил конверт в огонь. *** Ненависть Снейпа к Люпину начала возрастать с новой силой, когда тот устроил представление с боггартом в виде зельевара. И этот оборотень ещё смеет продолжать упорно называть его «Северусом» и бросать в его сторону добродушно-вежливые фразы? Снейп был в ярости. Если раньше оборотень не вызывал у него такой ненависти, как Поттер-старший и Блэк, казался мягкотелым, то сейчас он стал видеть в Люпине признаки манипулятора. Он с отвращением наблюдал за тем, как тот развивает свои отношения с Поттером. Мальчик поглядывал на него в Большом зале с уважением и чуть ли не с тем же теплом, с которым смотрел на Хагрида. А ведь Люпин появился тут совсем недавно. В какие игры играл этот оборотень и о чём они разговаривали с Поттером? Он сощурился, когда зашёл в кабинет Люпина и увидел там Поттера. Мальчик сидел с серьёзным и одухотворенным лицом. — Я тут показываю Гарри водяного черта, — словно поняв мысли Снейпа, нагло заявил оборотень. Снейп перехватил взгляд Поттера, который взглянул на аквариум с удивлением. Понятно. — Прелестно, — холодно сказал Снейп. — Выпейте прямо сейчас, Люпин. — Да, да, конечно. Помедлив, Снейп внимательно наблюдая за реакцией Поттера, сказал: — Если понадобится ещё, заходите, я сварил целый котёл. — Пожалуй, завтра надо будет выпить ещё. Большое спасибо, Северус. — Не стоит, — сухо ответил Снейп, с неудовольствием отметив, что мальчик смотрит на зелье с опаской. Отвратительный мальчишка. Спустя некоторое время Снейп столкнулся с Люпином в коридоре, и тот, к неудовольствию первого, приветливо поздоровался с ним и пригласил к себе на чай. Снейп терпеть не мог такое лицемерие. — Ты приглашаешь на чай всех, над кем насмехаешься на своих уроках? — вкрадчиво спросил он оборотня. Люпин сделал вид, что посерьёзнел. — Что ты, Северус. Я вовсе не хотел насмехаться над тобой. Просто юному Долгопупсу нужна была помощь с боггартом… Снейп приподнял брови. — Вот как? Как я помню, для тебя вполне привычно заниматься травлей чужими руками. Теперь ты делаешь это не за спиной своих друзей, а руками студентов? — Северус… Снейп желал выбить это «я отношусь к тебе хорошо, и мне жаль» с лица оборотня и обнажить его настоящее лицо. Он был уверен, что тот очаровал Поттера-младшего этим же притворно-добродушным отношением. — Чем вы занимаетесь с Поттером в твоём кабинете? — вдруг спросил он. Люпин нахмурился, глядя на него и явно пытаясь понять, о чём он думает. — Я просто учу Гарри, как вызвать Патронуса, — ответил Люпин и помедлил, размышляя, продолжить ему или нет. — Гарри… боится дементоров. Когда он их видит, он слышит, как кричала его мама в день своей смерти, пытаясь защитить его. Что-то как будто оборвалось внутри и упало вниз. — Это он сам тебе сказал? Тебе? — с недоверием спросил Снейп. — Да, а почему это тебя так удивляет? — Вы едва знакомы, но ты уже пользуешься доверием Поттера, — выплюнул Снейп. — Учитывая тот факт, что твой закадычный дружок бродит где-то рядом после побега из Азкабана, это наводит на определённые мысли. — А что в этом такого, в доверии? Кажется, ты, Северус, мало разбираешься в человеческих чувствах, — мягко сказал Люпин. — Конечно же, я не желаю Гарри зла. И я не общался с Сириусом Блэком с момента его задержания. — Так вот, значит, как выглядит дружба у людей, которые разбираются в человеческих чувствах? — вкрадчиво спросил Снейп, и глаза его блеснули. — Ты даже не пытался связаться ни с Блэком, ни, как мне сказали, с Поттером, пока он рос у маглов. Его держали в чулане, ты знал об этом? Это было написано на адресованных ему письмах от Хогвартса. Люпин помрачнел, но ничего не ответил. — Вот это ты называешь дружбой, Люпин? Так-так. Что бы, интересно, подумал Джеймс Поттер, узнав, как будут вести себя дружки после его смерти? Узнав, что один из них бросит его сына, ни разу не предприняв попытки прислать ему денег или игрушек. Насколько мне известно, Гарри до одиннадцати лет не получал подарков на день рождения. Люпин снова не смог ничего сказать. Снейп вдоволь насладился его выражением лица. Он знал, что после этого общение оборотня с Поттером, скорее всего, станет гораздо теплее, но просто не смог сдержать себя. Искушение дать, наконец, Люпину заслуженный ответ, было слишком велико. — Бедняга Поттер-старший, — почти ласково сказал Снейп, не сводя взгляд с мрачного оборотня. — Видимо, он совсем не умел выбирать друзей. И Снейп, круто развернувшись, удалился, оставив Люпина абсолютно раздавленным.