Нас догонит любовь

      С трудом поднявшись на третий этаж, Дима наконец-то добрался до нужной двери. Пусть ползком, но добрался. Победителей ведь не судят. Постучав, парень приложил ухо к замочной скважине в попытках услышать, что происходит внутри. Спустя несколько мучительных минут, послышались тихие шаги, а затем дверь приоткрылась. Побрацкий испытал острое чувство дежавю.       — Может, пустишь? — студент облокотился на дверной косяк, пытаясь не упасть.       — Зачем? — Олег тяжело вздохнул.       — Поговорить.       — О чем?       — Ну… о нас с тобой, — Побрацкий вздрогнул, вспоминая, к чему привел их прошлый разговор.       — Во-первых, нет никакого «мы», — Олежа нахмурился, обхватывая руками хрупкие плечи. — Во-вторых, ты в стельку пьян.       — Чего?! Да я стекл, как трезвышко! — Дима, поняв, что сказал, замялся, но потом невозмутимо продолжил:        — И вполне готов к разговору.       Олег осознал, что спорить бесполезно, еще раз вздохнул и отошел в сторону, любезно пропуская парня в комнату. Побрацкий по-хозяйски уселся на кровать, собираясь с силами.       — Тебе, правда, плевать на меня?       — Чт…что? Нет, конечно! — возмутился Душнов. — Я просто… не готов, не уверен в своих чувствах.       — Давай хотя бы попробуем? — предпринял последнюю попытку парень.       — Зачем тебе это надо?       — Может, потому что я люблю тебя?       — За что?       — Да за все! За то, что ты — это ты. Ты добрый, умный, красивый, заботливый… — Побрацкого как будто прорвало, и он решил высказать парню все накопившееся.       Олежа молча краснел, старательно разглядывая покрывало, на котором они сидели, а Дима в это время продолжал:       — Ты просто замечательный, а еще… — парень нервно сглотнул, думая, пойти ли ему ва-банк. — А еще ты мой соулмейт…       Побрацкий чувствовал, как пылают щеки, и сердце трепещет где-то в горле, разгоняя адреналин по венам. Глаза Душнова приняли размеры чайного блюдца, а руки с удвоенной силой принялись теребить рубашку. Парень неверяще вытаращился на Диму, почти не моргая.       — Не веришь, да? — понимающе сказал Побрацкий — Я могу доказать, смотри! — парень схватил обалдевшего Олежу за руку, задирая его рукав в надежде увидеть все те слова, что он наговорил Душнову за этот вечер. Он увидел. Но не только их.       Дима почувствовал, как сердце, еще недавно трепещущее, ухнуло вниз, оставляя в груди жуткую кровоточащую дыру, а к горлу подступила тошнота. Запястья Олега украшало множество шрамов. Некоторые были явно давнишними, а другие совсем новые: до сих пор не зажили. Побрацкий, еле справившись с мерзким, мешающим говорить комком, прохрипел:       — Это что? — Олежа, очнувшись, резко отдернул дрожащую руку, прикрывая уродливые раны.       — Н…ничего.       Дима холодно взглянул на Олега, а затем дернул его за рукав с такой силой, что несчастная ткань затрещала и покорно пошла по швам. Выкинув ненужную тряпку, парень вновь уставился на руку Душнова, которого колотила крупная дрожь. Сейчас ударит. Остальные же били. Он не исключение.       Однако Побрацкий не ударил, а сделал то, чего Олежа никак не ожидал. Даже не раздумывая, Дима аккуратно поднес его руку к губам и принялся тщательно выцеловывать каждый рубец, словно пытался забрать всю ту боль, что пережил его соулмейт. Последний, кажется, вовсе перестал дышать и сидел, отвернувшись от парня.       — Олеж… — тихо позвал его Дмитрий.       Реакции не последовало, поэтому студент мягко взял Душнова за подбородок и повернул к себе. Олег плакал. Прозрачные капельки текли по его щекам, оставляя на них влажные дорожки.       — Ну что ты? — Побрацкий поцеловал парня в нос, все еще держа его лицо в ладонях. — Я люблю тебя, — Олежа всхлипнул, подаваясь вперед и обнимая Диму дрожащими руками. Тот мгновенно ответил на объятия, бережно прижимая Душнова к себе. Олег уткнулся в плечо парня, беззвучно плача и цепляясь за него, будто тонул, а Побрацкий был спасательной шлюпкой.       Дима испытывал почти физическую боль и дико злился на себя от невозможности помочь. Прямо сейчас дорогой ему человек страдал, а он не мог защитить его от внешнего мира, мерзких людей и собственных тараканов в голове. Парень прикусил губу, чувствуя металлический привкус во рту. Какой же он все-таки идиот.       Прошло несколько тягучих минут, прежде чем истерика отступила, оставляя в сердце Олежи лишь накопившуюся усталость и безразличие. Аккуратно отстранившись от Димы, парень, прожигая пустым взглядом собственные колени, тихо сказал:       — Я думаю, тебе лучше уйти, — Дима, очнувшись от собственных мыслей, вздрогнул и удивленно поднял глаза на Олега.       — Чего? — обалдело переспросил он.       — Я говорю, уходи, — Душнов повысил голос, начиная толкать Побрацкого в сторону выхода.       — Но… погоди, Олеж… я… ты…       — Дай мне побыть одному! — дверь захлопнулась прямо перед Диминым лицом, едва не попадая ему по носу.       Парень, не сдержавшись, ударил кулаком по косяку, тут же морщась от боли. Хотелось разъебать преграду ногой, врываясь в комнату Олега, и спросить, какого черта происходит. Теперь Побрацкий злился уже на Душнова: то он ревет на его плече, то вдруг выгоняет. От такого поворота событий Дима даже немного протрезвел, и благоразумно решил устроить разбор полетов на свежую голову. Он обязательно поговорит с Олежей завтра, а сейчас было бы неплохо поспать. Если, конечно, удастся заснуть.