Нас догонит любовь

      Студенты уже подходили к общаге, а Олег все еще причитал:       — Я просто не понимаю, как можно быть таким придурком! Тебя же могли посадить! Нет, это невозможно, просто за… — Дима прервал Душнова, резко хватая его за руку и заглядывая в глаза.       — Скажи, это же ты попросил Антона не писать на меня заявление?       — Д-да, а что? — Олежа вспыхнул и отвел взгляд.       — Просто интересно, зачем ты это сделал. Неужели, волнуешься? — Побрацкий усмехнулся. Олег вырвал руку из захвата и нахмурился.       — Естественно, волнуюсь! Вот ответь мне, почему ты все время машешь кулаками, а? То этот несчастный бомж, то Антон. Они же ничего не сделали.       — Ничего не сделали?! Да они приставали к тебе! — выпалил Дима, тут же прикусывая язык, но было поздно.       — Спасибо, конечно, но с чего такой интерес к моей персоне? Зачем ты делал все это? — Олег приподнял брови.       Дима потупился, а потом решил, что раз уж его девиз «Слабоумие и отвага», то пришло время это доказать:       — Да потому что я люблю тебя! — Побрацкий в упор смотрел на собеседника, прикидывая масштаб катастрофы. Олежа несколько секунд прибывал в ступоре, а потом, словно очнувшись, залился краской. — Что, даже ничего не ответишь? — в голосе Димы сквозила обида и боль.       Надо же, он проебался. Опять.       — Это… как-то очень неожиданно… я… — Олег с трудом выдавливал из себя слова. — Боюсь, что не готов…       Дима хотел еще что-то сказать, но Душнов уже шел к двери общежития, почти срываясь на бег.       Побрацкий тоскливо провожал спину своего соулмейта взглядом, как вдруг почувствовал рядом чье-то присутствие. Антон, непонятно откуда появившийся, стоял неподалеку, облокотившись плечом на стену.       — Какая драма, — Звездочкин окинул Диму безразличным взглядом, подходя вплотную. — Хотя, на что ты рассчитывал? Олег, он… интеллигентный, начитанный, умный, — парень выделил последнее слово. — А что можешь дать ему ты? А, Побрацкий? Кроме своей никому не нужной любви?       — А ты? — Дима изо всех сил сдерживался, чтобы снова не треснуть Антона по холеному лицу.       — О, поверь, много чего. Впрочем, это уже не твое дело! — голос Звездочкина был спокойным, но Побрацкий все же слышал в нем стальные нотки.       — Да пошел ты! — Диме надоело слушать этого ублюдка, а главное — не хотелось признавать его правоту.       Студент, оттолкнув от себя ухмыляющегося Звездочкина, торопливо пошел подальше, спиной чувствуя прожигающий его взгляд.

***

      Хотелось бухать, что Побрацкий, собственно, сейчас и делал. Забежав в ближайший магазин и купив бутылку самого дешевого виски, парень принялся самозабвенно напиваться. Он сидел на лавочке около общаги, вспоминая все произошедшее. Ну зачем он, спрашивается, полез к Олеже со своим признанием? Так бы хоть друзьями остались. Вдруг вспомнились слова Звездочкина: «А что ты можешь ему дать?»       Действительно, что? Ему за двадцать, а он просто раздолбай, не имеющий четкой цели в жизни и не умеющий, в принципе, ничего. Дима снова приложился к бутылке, отчаянно пытаясь залить все свои проблемы алкоголем, как вдруг ему на плечо легла чья-то ладонь. От неожиданности парень поперхнулся своим пойлом, тут же начиная кашлять. Проглотив обжигающую жидкость, студент поднял глаза на неожиданного гостя и обомлел. Перед ним стоял дядя Володя. Бомж приземлился на скамейку рядом с Димой и учтиво спросил:       — Чегой-то ты такой грустный, а? Какие-то проблемы? Так ты расскажи, легче станет,       — Побрацкий удивленно взглянул на мужчину и — неожиданно даже для самого себя, — выложил все: про драку с Антоном, про отказ Олежи, про то, что им, видимо, никогда не суждено быть вместе.       Володя все это время молчал, внимательно слушая собеседника и лишь иногда понимающе хмыкая.       По окончании словесного потока, бомж призадумался.       — Слухай, он же не сказал, что ты ему не нравишься. Он сказал, что не готов.       — Неее… — протянул Побрацкий, разглядывая почти пустую бутылку. — Он не сказал, но это… — парень щелкнул пальцами, отчаянно пытаясь вспомнить нужное слово. — Как его?.. Подразумевал, вот! — Дима важно поднял указательный палец вверх.       — А ты ему сказал, что вы эти…       — Солу…емты? Тьфу ты! — парень помотал головой, пытаясь пробудить мозг, усыпленный алкоголем, однако Володя справился и без его помощи:       — Ну, что вы связаны?       — Нет… — Побрацкий печально взглянул на бомжа, а потом его осенило: он ведь действительно не сказал Олеже о том, что они соулмейты.       — Вы просто… гений. Вот пойду сейчас и скажу ему! — Дима, полный решимости, вскочил с лавочки, но сучий вестибулярный аппарат не разделял его настроя.       Студент сдаваться не хотел, поэтому, махнув дяде Володе рукой и пару раз грациозно упав на тротуар, он все-таки дополз до общаги, попутно вспоминая номер комнаты Душнова.