Исповедь о благородном Иоганне из Зальцбурга

      Скорость, с которой мы мчались по извилистому и дикому тракту вне крепостных стен и селений, была безумной. Даже сейчас она бы была... Как это сейчас называют...? Грандиозной. На свои века я не могу даже вспомнить чего-то быстрее кроме пуль и этих ужасных летающих машин, созданных братьями Райт из Америки. И все же не настолько ужасны будут эти машины, как то, что таилось вне крепких, каменных стен городов. Я говорю об оборотнях, детях Луны, которых ты, возможно, пока еще не встречал. Я мог бы рассказать об этих созданиях, но пока не стану. Однако если ты, мой читатель, встретишь их то настоятельно рекомендую тебе бежать и молиться святым угодникам, чтобы тебя не догнали и сочли мелкой и недостойной дичью. Нет, по дороге мы не встретились с оборотнями, хотя вполне бы могли. Церковь с этим, как ни странно, помогла нам. Кульминационное усиление ее влияния на смертных и ее новый орден Инквизиции заставили вервольфов уходить как можно глубже и дальше в леса. В то время они мигрировали все дальше на север тевтонских земель, туда, где до сих пор возносятся темные кроны древних лесов, которым поклонялись разрозненные языческие племена до и после прихода римлян. Сама природа была и остается к нам враждебна и, если обычный христианин видел в то время в ночном шелесте листьев шепот дьявола или заклинание ведьмы, то у меня и тех, кто по догмам церкви служит или является одним из воплощений нечистого, были другие мысли на этот счет. Много мыслей, мнений и убеждений, которые я, пожалуй, не буду здесь описывать и навязывать в виду возможности моего не верного суждения и резонанса, который они могут вызвать у читающего это. В конечном счете это может затянуться еще не на одну главу и тогда я могу упустить важные детали в своей дальнейшей исповеди. Хоть я и стал бессмертен, но моя память не стала совершенной и временами что-то из нее безвозвратно уходит. Итак. Древние руины римлян были прямо перед нами. Природа как следовало ожидать забрала свое по праву. Среди остатков некогда величественных стен и античных колонн теперь рос кустарник и пробивались молодые деревья. Я не знаю, что это было за место в далеком прошлом. Возможно, это был храм древнего бога или вилла знатного римлянина. Не знаю. Мы привязали скакунов князя в роще возле старой заросшей терном дороги, ведущей в лес к этим руинам: - Вацлав, ты не хочешь мне рассказать зачем мы здесь? - Мы должны кое-что здесь найти. - В руинах? Это не могло подождать наступление следующей ночи? - Нет, не могло, мессир. Мне н нравилось то, что Вацлав так не охотно рассказывал о цели поручения князя, учитывая, что тот сам сказал посвятить меня в цели задания. Ответ как я уже тогда догадался был довольно прост. Бруха и сам не знал всего и был плохо осведомлен. Зная умение Октавиана в убеждении и принуждении это было не удивительно. Вацлав понял по моему взгляду, что я догадался об этом: - Старик договорился об этом заранее с моим Сиром. Мы должны найти в этих развалинах рукописи на латыни. Они должны храниться обернутыми в телячью кожу с ремнем на защелке. Там должны быть слово Collat и возле узор в виде молний. Возможно тот, кто читает это, уже может догадываться о чем говорил тогда Вацлав, но я не буду рушить завесу интриги, прежде чем вы дойдете до необходимого момента. Нет, это не какая-то опасная мистическая вещь, скрывающая ужасные древние тайны, читая о которой вы уже рискуете своей не-жизнью. А может быть я просто чудовищный глупец, записи которого вы сейчас читаете зная, что это и я служу вам примером колоссальной опрометчивости, которая меня позже сгубит и вы найдете эту исповедь. Все же это произведение я не планировал афишировать... Хм, надеюсь я тебя чуть-чуть напугал, читатель. Это была небольшая шутка, чтобы встряхнуть тебя, и чтобы мои воспоминания не так сильно утомляли чтеца. Итак, на тот момент я не знал, что это. Хмуро уставившись на Вацлава, я угрюмо последовал за ним шагая по дикой поросли, временами доходившей до моих колен. Спустившись с холмика в небольшую низину, где на неровной поляне стояли остатки былого сооружения древности мы не утрудились длительными поисками. Пройдя через полуразрушенную арку, мы было уже хотели разделиться, но из-за зарослей кустарника, так удобно раскинувшегося под небольшим проходом в полуразрушенное помещение вышла высокая мужская фигура в темной, грязной дорожной одежде пилигрима. Я узнал его. Это был слуга Елены, тот гуль который ехал вместе с ней и рыцарем Иоганном. Он выглядел как мой ровесник, но гули, как и вампиры, могли иметь несовпадения в своем реальном и действительном возрасте. Он знал этикет даже лучше, чем я. Сделав правильный поклон и жест рукой: - Приветствую вас, благородные сеньоры. Я Валерий, слуга госпожи Елены из Коринфа и ее голос в этих переговорах. Вы же слуги господина Октавиана Понтия, принца Зальцбурга. - Да, это так. - произнес я после неумелой попытки изобразить хорошее знание дворцовых манер. Вацлав как-то нерешительно поглядел на меня. Валерий, убедившись в нашем статусе, после моих слов сразу же с радостью продолжил: - Хорошо. Очень хорошо. От имени моей госпожи я уведомляю вас и вашего сюзерена о том, что в случае еще одной попытки подобного бесчестного поведения со стороны Князя Октавиана, договоренность между ним и моей госпожой будет разорвана и каждый останется при своем. Пусть князь побеспокоится о своей чести и добром имени среди не-мертвых, прежде чем еще раз решиться на столь опрометчивый и бесчестный шаг. - Бесчестный...? - повторил я, не совсем понимая происходящее, но когда гуль Елены взглянул мне в лицо, пытаясь в нем что-то разглядеть, его отвлек Вацлав вмешавшись в беседу: - Ну что же, нет. Нет-нет. Просто наш господин Князь довольно сильно обеспокоен этим договором и ему бы очень хотелось убедиться, что предмет обмена в порядке. К слову... Нельзя ли нам воочию засвидетельствовать это? Монах, если, конечно, он был монахом, был слегка растерян после этого заявления. Несомненно, его заранее подготовленная речь похоже осыпалась прахом перед многолетним искусством Вацлава в торге и заговаривании зубов: - Нет, он хранится не здесь... Это неважно! Я могу передать своей госпоже то, что она может рассчитывать на былую честность и благородство вашего князя, а также то, что ее условия вам понятны? - Да, конечно. - Х-хорошо, тогда наши переговоры окончены. Советую вам поторопиться, до рассвета уже совсем близко. Монах исчез, растворившись среди лесных теней, а мы, взглянув на небо с ужасом осознали, что он был прав. Небо уже начинало сереть от приближавшегося рассвета. Безумная паника охватила нас еще сильнее, срывая ту полудрему, которая могла нахлынуть и наверняка нахлынула на нас тогда пока мы ехали: - Проклятие! Мы не успеем добраться до Зальцбурга! Франц! - Заткнись. Быстрее к коням, следуй за мной и молись о том, чтобы нам улыбнулась удача. - выпалил тогда я в волнениях.       Мы со всех ног ломанулись к лошадям. Вацлав был быстрее меня, не столько из-за веса моих доспехов я отставал, сколько из-за его неестественной скорости, которая, не смотря на его телосложение (он был несколько тучным для своих лет), могла посоревноваться со скоростью лучших бегунов. Отвязав чудовищ и запрыгнув в седла, сквозь дерн мы вырвались на тракт. Я знал в тех местах небольшое селение, его было трудно назвать городом, но и нельзя было назвать деревней. Сейчас, кажется его уже не существует, наверное, оно было разрушено османами. Не могу сказать точно, так же, как и вспомнить его название. Оно стояло близ подножия гор в небольшой лощине посреди открытых предгорий. Я почти не бывал там, но никогда не задерживался, то были, достаточно, дикие места опасные для нашего рода, однако, я знал, что там был постоялый двор, в котором мы могли с Вацлавом переждать день. То была дикая скачка на перегонки вместе со смертью, к нашему счастью, у нас были лучшие скакуны.       Добравшись до туда и не сгорев заживо, в наших не-мертвых сердцах загорелась надежда. Спустившись вниз по склону, мы миновали крестьянские хижины накрытые сверху разного рода высушенной травой, здание двора было вполне сносным и имело неуклюжий каменистый фундамент, что уже немного нас успокоило. Там были и небольшие крытые конюшни на наше счастье. Загнав туда лошадей, мы, все еще бегом, ворвались внутрь вышибив закрытую дверь. Хозяин выбежал к нам держа в руках обычный колун. Его глаза округлились от ужаса произошедшего и незнания как же ему поступить. Если бы он посмел на нас напасть его бы вздернули как лесного разбойника, а за одно могли так же наказать и всю его семью. Однако ему повезло, что он запоздал с решением. Лишь одним словом и взглядом, сломив его волю, я приказал ему бросить топор. Обух орудия звонко ударился об пол, а смертный вздрогнул, уставившись на него. Мне не составило труда подойти вплотную и руками повернуть его взгляд на себя. Я приказал отвести нас в подвал. Достав ключ и смиренно отперев дверь, он отвел нас туда. Там было прохладно, но сухо, хотя мы с Вацлавом не могли выпрямиться в полный рост. Затем хозяин, уже утомленный моим влиянием, исполнил последнее поручение, которое я вложил в его голову, насильно заставив его смотреть в мои глаза: - Ты забудешь о нас и нашем присутствии до того самого момента, как только увидишь нас вновь. Когда следующей ночью на небе взойдет луна и зажгутся звезды ты отопрешь двери подвала. До тех пор никто не должен входить сюда и на конюшни ни при каких условиях. На протяжении всего пути подскакивая в седле я думал над этим приказом и все время был не уверен пока не оказался лицом к лицу с бородатым обросшим трактирщиком. Его взгляд затуманился, а он безвольно поплелся к различимому проему в стене, где была деревянная дверь. У нас не осталось сил. Свинец, разливавшийся по нашим высохшим жилам, наконец затвердел и мы свалились без сил к сопротивлению прямо на покрытый соломой пол, словно два мертвых тела. Хотя, по правде, мы ими и были.