Инструкция по уходу за больным злодеем.

Когда Изуку вернулся, он застал Шигараки, все так же укутанным в плед и мирно сопящим на стуле в кухне, прислонившись спиной к обшарпанной стене. Мидория замер в дверях, рассматривая умиротворенное лицо Лидера. Отмерев, парень осторожно достал телефон и, быстро сфотографировав Шигараки, тихо удалился на кухню. Всё, что нужно в аптеке, он уже купил и даже то, что не нужно - тоже. Выложив на стол пару упаковок таблеток от горла, он наткнулся взглядом на синий тюбик мази. Подросток купил его специально для Шигараки, решив, что не самые легкие царапины на шее всё же стоит убирать. Взгляд вновь упал на спящее создание, и Изуку покрутил тюбик в руках, закусив губу. Раз уж Шигараки не проснулся от хлопка входной двери, он, должно быть, крепко спит. Может быть удастся нанести мазь на некоторые участки шеи, пока он в отключке? Изуку сглотнул. Идея была плохая, действительно плохая. Однако Томура согласился на лечение. А что именно лечить, ни он, ни Деку, не уточнили. Да и вряд ли он заставит Шигараки сделать это добровольно. Томура крупно вздрогнул, почувствовав осторожное прикосновение к своей шее. Голубоволосый дёрнулся так, что едва не свалился с неустойчивого стула. Парень уцепился руками за стол, сохранив равновесие, не забыв отогнуть один палец. Он уставился на Изуку прожигающим взглядом из-под челки спутанных волос. — Прости! Я не хотел тебя напугать, — неловко залепетал Мидория, размахивая руками. Томура смог уловить взглядом в правой руке подростка тюбик какой-то мази. — Я должен был догадаться, что шея - твое слабое место. Извини. Просто я ещё давно заметил, что ты очень безжалостно дерёшь ее, когда принимаешь какие-то решения. Она у тебя вся покрыта царапинами и не самыми лёгкими. Я подумал, они, наверное, болят, вот и купил тебе заживляющую мазь. Если хочешь, можешь почитать её состав, — Деку осторожно протянул Лидеру синий тюбик, неловко отводя взгляд и снова пролепетав невнятное «Прости». Томура забрал мазь из чужой ладони, отмечая, что Мидория очень даже прав. Ужасная привычка являлась скорее нервным тиком, умышленным причинением вреда, и эти действия не слишком-то помогали в принятии решений. Шигараки всегда терзал свою шею, если нервничал, и постоянно зудящие и колющие раны ему порядком поднадоели. Голубоволосый однако даже не рассматривал вариант купить себе мазь в аптеке. Наверное просто потому, что не считал надоевшие раны на шее глобальной проблемой и тем более, причиной тратить деньги, которых и так немного. Деку всё ещё изучал пол виноватым взглядом. Шигараки стало даже как-то неловко. Мидория, наверное, и сам испугался такой бурной реакции на обычное прикосновение. Томура прекрасно знал, что людям свойственно заботиться друг о друге, тем более героям. Однако это было до трясущихся рук дико, конкретно для него. ВЗО подобрал его, да, это факт. То, что Все За Одного спас голубоволосого — тоже факт. Однако даже от него парень не получал ровным счётом никакой заботы. За него не волновались, о нём не заботились, его не поддерживали. ВЗО лишь прощал Томуре все ошибки, но не более. Парень со стуком положил тюбик на стол. — Что с тобой не так? — процедил он, подняв взгляд красных глаз на Изуку. — Почему ты вообще тут? Какого чёрта ты переживаешь за моё состояние и здоровье, за царапины на моей шее? Я тебе никто, тогда зачем ты всё это делаешь? Думаешь, мне будет труднее убить тебя? Думаешь, во мне совесть проснётся? Ты решил меня перевоспитать? Пришёл в надежде исправить такого монстра, как я? Зачем?! — Шигараки с каждым словом говорил всё громче и надрывнее, пока и вовсе не перешёл на крик. Руки сжимали и разжимали ткань тонкого пледа, глаза были плотно зажмурены. Глава Лиги до боли стиснул зубы, глубоко вдохнув. Он легко расходится, а вот с тормозами были проблемы. Изуку широко распахнул глаза и с опаской подошёл ближе, заметив в уголках чужих глаз блестящие слёзы. - Зачем ты это делаешь?! Просто скажи, что пришёл поиздеваться! Ты ведь не раз напомнишь мне, какой я жалкий, не так ли?! За это я и ненавижу героев! Все вы играете в благодетелей, хотя все прекрасно знаете, что это лишь игра на публику. Спектакль. Так для кого ты сейчас играешь? Выбрал себе жертву, теперь доволен? Какой бы ни был твой план, он удался на славу. Поздравляю, герой, ты хорош в своём деле! Шигараки несколько раз моргнул, вытерев кулаком мокрые дорожки на щеках. Жаль, что он не смог сдержать слёзы. — Все вы лжёте, говоря, что можете всех спасти, — уже тише добавил он. — А герои не должны лгать людям. — Ш-Шигараки… Я… — Деку так и застыл на месте, в паре шагов от голубоволосого, испуганно рассматривая блестящие от слёз красные глаза. — Это из-за мази? Я не хотел так… Я…Я не думал, что это так тебя заденет, я даже предположить н-не мог… — Мазь тут ни при чём, — выдохнул голубоволосый. — Прости за это. Изуку, — Томура поднял на подростка красные от недавних слёз глаза, и Мидория сглотнул, чувствуя, как внезапно защемило сердце. — Я просто хочу, чтобы ты пошел домой. Я, эм, типа благодарен за всё это, но... Но ты должен уйти, пока ещё не поздно. Томура сполз со стула, забрав тюбик мази со стола, сунул его в руки Деку и прошел к шкафу, выкладывая туда купленные Мидорией таблетки и лекарства. « - Пока не стало поздно», — мысленно повторил Деку, задумавшись. Поздно для чего? Что Шигараки имел в виду? Мысли путались, забивая голову, и в памяти всплыла короткая прогулка с Даби в тот самый день.

Несколько дней назад, в парке возле академии.

— Я, по правде говоря, боюсь. Ну, в том смысле, что характером Томура вроде похуже Каччана, — нервно улыбается Изуку, прикрыв глаза. — Слушай, я могу тебе сказать лишь то, в чем сам уверен, — хмурится Даби, — Шигараки изо всех сил пытается быть достойным приемником Всех За Одного, но внутри он всё такой же разбитый и брошенный всеми ребенок, который боится одиночества. Это легко понять, если разобраться в его отношении к героям. — Да уж, героев он на дух не переносит, — выдохнул Деку, грея руки о теплый бумажный стакан только что купленного кофе. — Он их не ненавидит, он в них разочарован, — поправил штопаный. — Герой для него не спаситель, а предатель. Уж не знаю, с чем это связано. Все, о чем он заикался, было то, что герои не пришли к нему, когда он в них нуждался. В детстве с ним случилось что-то страшное, что ему пришлось пережить в одиночку. Солнце было уже высоко в небе и светило во всю, из-за чего парням приходилось щуриться и упорно глядеть в землю. Даби так же потягивал горьковатый напиток. Изуку удивился, как он пьет такой крепкий кофе, но решил что это последнее, о чем стоит думать сейчас. — С ним можно ужиться, если не брать во внимание его капризы. Я его недолюбливаю как личность, но тебе стоит подумать над моими словами о его прошлом. Может он тебе даже что-то расскажет, — штопаный выкинул в мусорку уже пустой стакан и спрятал руки в карманы. «Герой для него не спаситель, а предатель.» «В детстве с ним случилось что-то страшное, что ему пришлось пережить в одиночку.» «Он всё такой же разбитый и брошенный всеми ребенок, который боится одиночества.» Мидория сверлил взглядом чужую спину, прокручивая слова Даби в голове, все до единого. Одиночество, одиночество и еще раз одиночество. Он так часто заикался об этом, говоря о Шигараки. Впрочем, Томуру можно понять. Все так или иначе боятся остаться совсем одни. Шигараки всё же человек, и поэтому не исключение. Изуку, так же как и Даби, не знает, что такого произошло с Томурой в детстве, но почему-то очень хочет помочь. И в этом плане даже простуда делает шаг на второй план. В любом случае, сначала надо разобраться с его эмоциональным состоянием. Но это лучше сделать позже. В одиночестве. — Ты уверен, что хочешь остаться один? Глава Лиги молчит, замерев с упаковкой таблеток в руках. Он немного склонил голову вниз, шумно вздохнув. — Да, — лекарства со стуком отправились на полку. Изуку не счел нужным говорить что-то еще. Точно не сейчас. Парень нацепил на плечо сумку и неловко улыбнулся: — Береги себя. А то с тобой драться будет неинтересно. — Ага, — Шигараки улыбается, но это умело скрывают отросшие волосы. Томура позволяет себе осесть на пол, когда слышит хлопок двери. Пол на кухне холодный, но сейчас он этого не замечает. Утыкается носом в колени, закрыв глаза. Он ненавидит Мидорию за то, что парень заставил главу Лиги встретиться с единственным минусом злодейства. Шигараки должен молчать, молчать и ненавидеть. — Шигараки Томура, — зовет Курогири. Томура как всегда сидит в баре перед туманом, держа в руках фото Изуку с фестиваля. В глазах нет привычной злобы, и парень искренне не понимает почему. — Что за черт, — рычит он, впечатывая фото в стол. — Почему этот урод больше не вызывает отвращения?! Курогири молчит. Молчит, потому что знает. Знает, что должен молчать, что говорить сейчас нельзя. — Когда поймешь, Шигараки Томура, помни, что ничем хорошим это не кончится. Томура обхватывает руками колени и шмыгает носом. Холодно. Он должен ненавидеть, ненавидеть, ненавидеть. Обязан. Веснушчатое лицо и широкая улыбка обязаны были вызывать у него ненависть. Но в какой-то момент, система дала сбой. В какой-то момент, Шигараки стал с замиранием сердца следить за Мидорией по телевизору, читать все новости о нем, злиться, узнавая о том, что Деку снова в больнице с переломами, собирать его фотографии в коробку под кроватью, о которой даже Курогири и вездесущая Тога не знали. Шигараки искренне жалел, что этот самый момент он не смог поймать и остановиться вовремя, потому что так глупо злодею влюбиться в героя, что младше на 4 года. Голубоволосый цепляется за столешницу, и с трудом встает с пола. Ищет нужные таблетки, разом закидывает в рот сразу две, залпом выпивая воду из стакана. К физической боли, так некстати, прибавилась моральная. И всё из-за Мидории, вот угораздило же его припереться. Мелочь глупая. Взгляд цепляется за тюбик мази, что Изуку всё же оставил лежать на столе. Томура крутит ее в руках, прикусив губу и убирает подальше в ящик. Они оба знают, что Деку вернется.