Инструкция по уходу за больным злодеем.

Сегодня Шигараки чувствовал себя особо отвратительно. Не то чтобы он чувствовал себя хорошо последние дни. Но сегодня болезнь перешла все возможные рамки: тело ломило во всех местах сразу, старые раны жгло огнем, голова ныла и болела, лоб горел и аллергия сегодня дико чесалась. Мидория всё утро носился с тряпками и градусником. Температура подскочила до 39, а потому пришлось давать Томуре жаропонижающее. Оно, однако, совсем не помогло. Его бросало то в жар, то в холод, и он вечно жаловался на головную боль. Через три часа такого "доброго утра" Изуку не выдержал. Парень опустил на чужой лоб намоченную вновь тряпку, отчего Шигараки сморщился, но промолчал на этот счет. Деку очень хотел как-то помочь сейчас, сделать так, чтобы голубоволосому было легче, но он ничего не мог изменить - жар не спадал, как и температура. Лекарства были нагло проигнорированы организмом Томуры. - Может, вызвать тебе скорую? Шигараки приоткрыл красный глаз и Мидория виновато уткнулся взглядом в пол, когда наконец понял причину столь странного взгляда: смесь злобы, усталости и... Страха? - Точно, извини, - выдохнул подросток, стаскивая со лба тряпку и проверяя его на температуру ладонью. Тряпка совершенно не помогала, что было в прочем логично. - Но тебе точно нужна помощь доктора. Лекарства не помогают. Шигараки снова приоткрыл глаза и потянулся за мобильником. Он недолго копался там, листая какую-то ленту, а потом немного повернул голову, приоткрыв рот. Парень явно хотел что-то сказать, но вновь закашлялся, раздирая горло, и жмурясь от боли, сковавшей его тело из-за движений. Придя в себя Томура протянул подростку телефон с открытым контактом Даби. - Позвонить Даби? - уточнил Изуку, рассматривая покрытый трещинами экран. Чем черноволосый сможет помочь? Шигараки кивнул, не отрывая настороженного взгляда от Деку. Парень невольно поёжился, чувствуя на себе взгляд красных глаз, но промолчал, неуверенно тыкая на яркую зеленую кнопку "позвонить". - Шигги? Я же говорил тебе, не звони когда болеешь, - голос у Даби звучал приглушённо, а из-за громкой музыки на заднем плане сложно было разобрать слова. - Даби? - зачем-то громко позвал его Мидория, прижимая трубку ближе к уху. - Это Изуку. - Изуку? Погоди минутку, - музыка, что сочилась из трубки, больно била по ушам, отчего Деку прикрыл динамики старого телефона ладонью. Правда, она очень скоро стихла, и теперь в трубке шипели порывы резкого ветра. Видимо, черноволосый вышел на улицу. - Я надеюсь, это что-то важное, - недовольно крикнул в трубку Даби. - Ведь ты отрываешь меня от знатной тусы. - Шигараки стало хуже. Мидория не знал, чем может помочь именно Даби. Даже если он вдруг решит приехать к ним, что он изменит? Как думал изначально Деку, Даби был весьма эгоистичной личностью. Однако со временем выяснилось, что штопаный просто изо всех сил пытается таковым казаться. Изуку всё ещё плохо с ним знаком, но когда Даби попросил его помочь Шигараки, подросток был мягко говоря шокирован подобным поступком. Да и судя по фотографиям, что иногда встречались в квартире Томуры, Даби принимал в жизни Лиги активное участие. Изуку видел много общих фоток, где члены Лиги занимались не пойми чем. Вот Даби поджигает плащ Шигараки, а вот Тога перевоплощается в Томуру и разыгрывает Твайса. Но ещё больше тех, на которых Лига "творила правосудие". Даби тоже присутствовал на каждой из них, и воспоминания об этих фото внушили Мидории мысль, что если бы Даби было плевать, он бы даже пальцем не пошевелил. Наверное. Изуку злодейскую психологию не знал и знать не хотел. - Насколько плохо? - голос штопаного звучал обеспокоенно. Насколько плохо? Мидория и сам не знал. Наверное, намного. Томура не мог толком даже разговаривать, не то что ходить. Зато умудрялся вечно рычать на Изуку непонятно за что. Он просто злился, но видимо не мог объяснить почему: как только парень открывал рот, то сразу заходился в длительном приступе сухого кашля. Один раз он настолько изодрал горло, что пару минут отплёвывал кровь на пол, пока Изуку помогал ему оставаться в сидячем положении, придерживая за плечи. - Очень плохо, - честно признался подросток - Он не может даже говорить. - Ясно. Я буду через десять минут, - отрезал штопаный, сбросив вызов. Изуку положил телефон обратно на тумбочку, рассматривая Томуру. Тот всё ещё выглядел как злой нахохлившийся воробей, а у Мидории уже кончились идеи и мысли, что снова его так злит. Хотя наверное легче ответить на вопрос "что его не злит" и просто запомнить, что всё остальное - выводит. Томуру, к слову, правда выводило всё. Он изо всех сил старался надоесть Деку настолько, чтобы тот наконец свалил и оставил его в покое. Но нет же, нет, Мидория всё ещё был тут и плевал на все выходки голубоволосого. Даже обидно как-то, что ли? Шигараки хмурится когда ловит на себе чужой взгляд. Он ненавидит, когда люди делают вид, что им мол не всё равно. И хоть где-то глубоко внутри Томура понимал, что Мидории не плевать на него, разум всё равно вопил, что это просто спектакль. Наверное главарь Лиги просто не привык к подобной заботе и волнению и уж тем болеет её проявлению в таком виде. С ним уже лет 100 никто так не носился, как это делает Изуку, поэтому Шигараки просто не может воспринимать это как правду. Томура знал, что его представление о мире поломано и разбито, как хрупкое стекло. Он знал, что расценивать заботу как издёвку или насмешку вовсе неправильно. Но что поделать, если он прожил с этим всю жизнь? Слишком поздно меняться. Да и зачем? Какой смысл? Даже если Мидория действительно переживает, он же герой и все дела, то пусть. Зато остальным на Шигараки плевать. Томура повернулся к Мидории спиной, чтобы тот перестал сверлить его взглядом. Это раздражает. Шигараки понятия не имеет, что в нём вообще так надломилось и в какой момент зашагало не по тому пути. Когда, а главное как он умудрился так глупо влюбиться. Это ещё ладно, будь то кто-то другой. Тога там, или тот же ублюдок Даби. Да кто угодно, чёрт возьми! Но нет, Томуре повезло - сердце пропускало удары при одном только упоминании веснушчатого подростка. Главарь Лиги по началу ненавидел это чувство. Ну что приятного в этих идиотских эмоциях, которые он испытывает даже сейчас, просто потому что Изуку сидит около его кровати? Просто потому что он рядом и переживает, помогает и не уходит. Боже. Шигараки прячет лицо в ладонях, бормоча что-то нечленораздельное. Мысли почему-то всегда сруливают в сторону зеленоволосого. Странные звуки, смутно похожие на слова привлекли внимание Мидории. Парень поднял голову, долго наблюдая за скукоженным на краю кровати Томурой. Голубоволосый откатился на другой конец, так что Изуку пришлось аккуратно перебраться на кровать, чтобы ткнуть Шигараки в худое плечо. - Шигараки? Ты в порядке? Несвязанное бормотание прекращается и Томура замирает. Нет, он не в порядке, он вообще ни разу не в порядке. Голова болит настолько, что её хочется расщепить своей причудой. Мысли путаются, а картинка плывёт, словно Шигараки сейчас и правда плавится из-за высокой температуры. В такие моменты очень хочется поставить жизнь на паузу, как в игре. Перезагрузиться и начать заново, с самого начала. Томуре нужна пауза, ему нужен отдых от мыслей и наверное от Мидории, потому что все мысли были именно о нём. Даже забавно как-то, а ещё ужасно стыдно за самого себя. Томура не отвечает на заданный подростком вопрос и просто молчит. И даже не потому, что не может говорить. Он просто устал, он очень устал. Жаль, что нет причуды, которая позволяет временно исчезнуть. Шигараки поворачивает голову, когда осознаёт, что голос Мидории прозвучал как-то очень близко. Изуку сидит в чём-то отдалённо напоминающем позу лотоса и внимательно разглядывает широко распахнутые красные глаза. Он смотрит сверху вниз, слегка склонив голову в бок, а потом снова тянет руку к чужому лбу, проверяя, не спал ли жар хоть немного. Томура шумно сглатывает и отводит взгляд, надеясь, что жар на щеках это просто температура. Томура ненавидел себя за многое. Но особенно он проклинал свою бледную кожу и факт того, что смутить Шигараки - пустяковое дело. Покрасневшие щёки могли стать реакцией даже на какую-то тупую шутку Даби в его адрес или слишком короткую юбку Тоги. Это к слову было причиной того, что весь шкаф Шигараки набит толстовками с плотными капюшонами. Томура имел привычку затягивать их на лице, чтобы хоть как-то скрывать смущение. Сейчас же ему повезло куда больше. Да, толстовки рядом нет, но всё это можно списать на обычный жар. Он же болеет. Изуку вздыхает как-то очень расстроенно и слезает на пол, смачивая тряпку в ледяной воде. Не то что бы она очень уж эффективно помогала, но могла хотя бы на время остудить пылающую кожу и немного ослабить головную боль. Поэтому Шигараки легко поддался, когда чужая рука перевернула его на спину, чтобы тряпка не упала. Холодная ткань коснулась лба, отдаваясь неприятными мурашками и Томура тихо зашипел сквозь стиснутые зубы. Мидория некоторое время молчит, а потом вдруг загорается непонятно откуда взявшимся азартом. - Шигараки, помнишь, я купил тебе мазь для ран? - спрашивает подросток уже на кухне. Он возится к ящике стола и не ожидает какой-то реакции от Томуры, а просто выковыривает тюбик из-под тонны других лекарств. Шигараки растерянно моргает, когда Деку садится на колени рядом с кроватью и сгибается чуть вперёд, нависая над озадаченным лицом Томуры. - Сейчас у тебя нет сил препираться, - констатирует факт подросток, откручивая крышку. - К тому же, обрабатывать их всё равно надо. Шигараки шумно сглатывает. Шея всегда была самой слабой его зоной. У парня не нашлось сил на то, чтобы ответить на это или хотя бы поднять руку в угрожающем жесте. И Изуку, засранец, это прекрасно понимал. Подросток откинул мешающие светлые волосы в бок и щедро выдавил холодную мазь на чужую шею, распределяя пальцами по коже и втирая в расчёсанные раны. Прикосновения отдавались неприятным зудом. Томура старался не трогать шею понапрасну. Либо безжалостно драть ногтями, перекрывая болью мешающий зуд, либо не трогать вообще. Лёгкие прикосновения Изуку были мучительными, ведь шея начала неимоверно зудеть и чесаться. Томура шумно выдохнул через нос и даже смог оторвать от постели руку, поднеся её к коже, но Деку мгновенно перехватил его запястье, несильно сжимая. - Так не будет никакого смысла, - покачал головой он и всё ещё не отпуская чужую руку продолжил работу. Шигараки ужасно захотелось надеть перчатку на горящее запястье, а лучше восемь. Сколько налезет. Томура встал между двумя мыслями: либо Изуку просто идиот без инстинкта самосохранения, либо просто слишком смелый. Потому что держать Шигараки Томуру за руку, да ещё и так, что все пять пальцев могут с неимоверной лёгкостью коснуться кожи, это нечто совершенно бесстрашное или глупое. А может, Мидория вообще забыл про причуду и опасность её обладателя? А когда мазь вдруг начала жечь раны и Шигараки болезненно сморщился и зашипел, дёрнув головой, Изуку вообще переплёл их пальцы, сильнее сжав чужую ладонь. Подобное действие заставило Шигараки в шоке замереть и забыть про нестерпимое жжение. У Томуры, кажется, покраснели даже уши, а вот Мидория выглядел совершенно спокойным. Он просто подул на раны на открытой шее и потрепал Шигараки по голове, мягко улыбаясь. Внутри у Томуры что-то надломилось и, кажется, окончательно сломалось. Он, правда, понятия не имеет, что это. - Когда тебе будет лучше, ты сможешь делать это сам, если тебе неприятно, - неловко улыбается парень, откладывая мазь в сторону. Томура очень хочет возразить, сказать что нет, приятно, но в этот момент он впервые благодарит свою болезнь и отсутствие сил на разговор. Поэтому он просто молча устремляет взгляд в потолок, поджав губы. Стук в дверь эхом разносится по квартире.