Инструкция по уходу за больным злодеем.

Томура терпеть не мог контроль. Он лидер одной из самых могущественных злодейских организаций, а тут ему какой-то пятнадцатилетний сопляк не даёт встать с кровати. — Ты слишком слаб сейчас, просто полежи и отдохни уже нормально! — уже в пятый раз рявкнул тогда Изуку, пригвоздив голубоволосого к кровати, крепко надавив на тощие плечи. — Иначе мне придётся тебя верёвкой к кровати привязать. Шигараки вообще не любил сидячий образ жизни. А тут лежать заставляют. — Ты очень жестокий, — чуть ли не захныкал глава Лиги, ворочаясь в коконе из толстого одеяла, в который Мидория всё же решил его замотать, на всякий случай. Томура раньше никогда не проводил на одном месте больше часа. Не сказать, что он тот человек, который не может без движений, вовсе нет. Он ведь не спортсмен, в конце-то концов. Просто ненавидел скуку и бесполезное время, убегающее куда-то в пустоту со скоростью света. И хоть Даби часто называет его идиотом, на Шигараки всё равно лежит много обязанностей, как на лидере. В том числе и продумывание планов. Которые, к слову, всегда работали. Томура так хотел обломить штопаного, заявив эту новость прямо ему в изуродованное прошлым лицо, но, видимо, не судьба. Теперь он хоронит в себе кучу планов, рассчитанных на ближайшую неделю, и недовольно кряхтит в, на удивление, туго завёрнутое одеяло. Шигараки не составит проблем его расщепить, вот только порча собственного имущества отличается от порчи чужого — тут тебе придётся самому платить за ремонт или даже за новую вещь. В случае с Томурой, ремонты уже не помогают. Он, само собой, может и украсть себе новое одеяло, будь оно неладно, но сейчас сил на это не хватит. Он потратил все на бессмысленные попытки победить тканевого монстра. — Ты похож на личинку, — хихикает Изуку, а затем вновь скрывается за углом, не выдержав испепеляющий взгляд, и чем-то шуршит на кухне. С момента пробуждения Шигараки прошло всего несколько часов, и теперь светлое небо постепенно приобретало теплые розоватые тона. Томура любил закаты, потому, что это означает, что скоро ночь. Ночью Шигараки мог дать волю себе и Лиге. Ограбить какой-нибудь магазин на окраине города, убить парочку проходящих мимо зевак и понаблюдать, как Даби поджигает дворы вместе с людьми. А потом штопаный с Тогой и Шиучи уговорят Курогири закинуть их в бар, и ищи себя потом по городу. Томура уже так проснулся на набережной, в какой-то деревне на окраине города. Благо Даби занесло туда вместе с ним, и было на ком высказать всё своё недовольство. Шигараки ворчал всю дорогу домой, пока Даби не замахнулся на него огнём со словами «Заткнись уже, швабра». Черноволосый его, конечно, не поджёг, но объяснил весьма доходчиво. Сейчас Томура думал, куда деть Изуку или куда деться самому. Куда деться от этого странного щемящего чувства при мысли о том, что Изуку ему помогает несмотря ни на что. От этого странного ощущения пустоты в животе и непонятной тошноты. От мурашек и покрасневшего лица, которое с лёгкостью можно списать на температуру. Но это только сейчас и даже с такими отмазками как болезнь и её тяжёлая степень, Шигараки уверен — он будет палиться. Провести больше одного дня в спокойном состоянии рядом с подростком он не сможет. Либо опять сорвётся на истерику, либо сорвётся с цепей. Они слабеют с каждой минутой, хотя когда Мидории рядом не было, голубоволосый был уверен, что цепи крепкие и не подведут его. Из мыслей вырвал приятный запах прямо под носом. — Опять суп? — Шигараки скривился. Он правда пытается показать всю свою отстранённость и ненависть, но от вранья тошно становится даже такому прогнившему злодею, как он. Томура всё же, никогда никому не лгал. — Тебе пока ничего кроме него нельзя, — с сожалением отозвался Мидория, передавая тёплую миску в костлявые руки. — Ты содрал себе всё горло и ничего не ел долгое время, поэтому сейчас только жидкая пища. — Врач хренов, — рыкнул Томура. Отчасти то, что он злился на Деку было правдой. Он припёрся к нему в дом, но это ещё ладно. Главное — он заставляет его соблюдать постельный режим! Это ужасно жестоко по отношению к Шигараки. Мидория на это никак не отреагировал, лишь слабо улыбнулся, еле заметно закатив глаза. В любом случае, Томура известен многим, как капризный ребёнок в теле взрослого. Деку даже находит в нём некоторые сходства с Бакуго. Оба упёртые, как два барана и никогда не показывают своих настоящих эмоций. Но если Тодороки, к примеру, этих эмоций не показывают вообще, то эти двое прячут их за маской агрессии, думая, что это оттолкнёт. Это однако отталкивает не всех. Про себя Изуку точно сказать не может, но он точно уверен, что такая тактика не на всех работает. Даби, к примеру, рассказывал, что Шигараки вечно ворчит о том, как всех ненавидит, когда Тога лезет обниматься. Но при этом, по словам того же Даби, Томура подобное очень даже любит, если не трогать шею, и не задевать язвы на лице — Иначе от Тоги бы уже давно осталась горстка пепла! — с важным видом заявил тогда Даби в ответ на удивлённый взгляд Изуку. Изуку знал о том, что Шигараки — внук Наны Шимуры. Он знал и о том, что по факту именно главарь Лиги Злодеев, должен был унаследовать Один За Всех, как наследник прошлой его носительницы. Шигараки тоже знал и помнил обо всём, включая Нану. Но что-то пошло не так, и его причуда оказалась совсем не геройской. Не геройской настолько, что рассыпала всю его семью в чёрный пепел. Ни причуды, ни семьи. Томура старался рассыпать их и в воспоминаниях, но родственники назойливо возвращались к нему во снах и наяву. Шигараки встряхнул головой, выходя из транса и обхватил, уже почти остывшую миску, заледеневшими руками. — Спать будешь в гостиной на диване, — спустя несколько секунд напряжённой тишины начал голубоволосый. — Плед найдёшь в шкафу, и не жги свет зря. — Как скажешь, — Изуку улыбнулся, словно его ни чуть не огорчает перспектива спать на скрипучем старом диване, погрызенном молью. Шигараки фыркнул. Этот парень чересчур непривередлив, в плане места жительства. Провести несколько дней в квартире, которой и жильем-то назвать трудно, ещё и наедине со злодеем, и потратить на его лечение свои каникулы. — Если что-то понадобится, зови, — предупредил Деку, возвращаясь на кухню. — Ага. Мидория сгорбился, шаркая по холодному полу. Парень с трудом отыскал более-менее, безопасную на вид розетку и воткнул туда телефонный провод. Вряд ли его кто-то ищет, сейчас ведь каникулы. Но всё же стоит предупредить маму о том, что он поживёт пока у «друга». Изуку плюхнулся на диван, что протяжно заскрипел и прогнулся под его весом. Парень устало вздохнул, немного поёрзав на месте, и сморщился, чувствуя как ему в спину упираются ржавые пружины. — Класс, — саркастично протянул он, сползая на пол. — Как Шигараки тут живёт? Где-то наверху послышался знакомый рингтон. Телефон вновь вернулся к жизни, и теперь вибрировал где то над головой. Подростку пришлось упереться локтем в диван, чтобы стащить мобильник с высокого стола. На экране высветилось знакомое имя и фото, и Деку занервничал. — Да? Т-Тодороки, привет. — Изуку сглотнул, стараясь выровнять голос. — Мидория, у тебя всё хорошо? Мы собирались пойти в парк сегодня, Урарака и Иида переживают, что с тобой что-то случилось. Мы не могли дозвониться до тебя целый день. Голос у Шото был как всегда холодный и спокойный, но Мидория смог уловить тщательно скрытое беспокойство. Изуку сильнее сжал телефон в руке. Если кто-то из академии узнает о том, где он сейчас и что делает, его исключат, а Шигараки заберут в тюрьму. Деку не знает, хочет ли он последнего, но первого точно нет. — Мидория? Почему ты молчишь? Что… — Я в полном порядке — заверил он друга, выкрикнув это в трубку, оборвав речь Тодороки. — Просто мы с мамой уехали в… Мм… Деревню на эти каникулы и я совсем забыл вас предупредить об этом. Прости. — С мамой? Но я видел её в магазине сегодня. — Эммм… Да… Потому что днём мы были ещё в городе, а сейчас в деревне. — Мидория… — Деку! Ты точно в норме? Где ты? Голос Урараки прервал Шото и резанул по ушам, однако Мидория был рад слышать подругу. — Я на громкой связи? — слабо улыбнулся Изуку, перехватив телефон в другую руку. — Да, — послышалось сразу же. Теперь тихое ворчание обиженного Тодороки ушло на второй план, видимо, Очако забрала у друга телефон. — Скажи нам, где ты? — Я же сказал… — Деку, мы сейчас сидим у тебя в комнате, а твоя мама с Иидой внизу на кухне. Она дома, ты не мог с ней уехать. Зачем ты врёшь? Где ты на самом деле? Деку вздохнул, потирая переносицу и откинулся на скрипучий диван, уложив на него ноющую голову. — Я не могу сказать. Но со мной всё хорошо, честно. Передайте это пожалуйста маме и Ииде. Не переживайте, я буду на связи, обещаю. Урарака сказала что-то ещё, но подросток уже сбросил звонок, сверля взглядом оборванные обои прямо перед ним. Почему он чувствует себя так, словно он в плену? Он ведь сам пришёл сюда, ему даже не угрожали. Сам вызвался помочь, и, сам же, решил остаться с Шигараки. Вспомнив о Томуре, подросток аккуратно поднялся с пола, цепляясь руками за стол. Шигараки спал, откатившись на другой край кровати, и судя по всему умудрился выбраться из одеяла, потому что сейчас оно было наказано и валялось где-то на полу, отшвырнутое в порыве злости в другой конец комнаты. Мидория невольно улыбнулся и тихо поднял его с пола, натягивая обратно на Томуру. Голубоволосый перестал сжимать себя руками, как делал до этого, и расслабился, обняв лежащую без дела соседнюю подушку. Изуку немного замешкался, топчась рядом с чужой кроватью, и с опаской приложил ладонь к чужому лбу, откинув мешающие светлые пряди. Температура, судя по, как всегда, холодной коже, отсутствовала, и подросток кивнул самому себе, опускаясь на корточки и оказываясь на уровне лица Шигараки. Томура был на удивление милым, когда спал. Когда не морщился и не хмурился, а просто умиротворённо сопел, иногда дергая глазом, над которым светлый шрам рассекал бледную кожу. Взгляд упал на скрытые за запутанными волосами язвы. Мидории всегда было интересно, откуда они. Аллергия? Дерматит? Почему Шигараки не лечит это? Язвы расползлись почти по всему лицу, в основном на лбу и вокруг глаз. Изуку осторожно отодвинул волосы с чужого лица, цепляясь взглядом за каждую язву. Парень остановился глазами на глубоком длинном шраме, разрывающим край тонких губ. Изуку невольно заметил, как много шрамов покрывают Томуру. Раньше он не обращал внимание на это, но сейчас в глаза бросились и многочисленные царапины на бледных руках, и изодранная шея покрытая кровавой коркой. Мидория испытывал смешанные чувства, рассматривая главаря Лиги. И он не мог понять ни одно из них. Какое-то, непонятно откуда взявшееся, спокойствие и желание быть рядом хотя бы сейчас. Хотя бы, когда ему нужна помощь. — Что ты делаешь? — голос всё ещё хрипел и звучал очень тихо, но Изуку всё равно услышал его и испуганно замер. Парень встретился с округлёнными кровавыми глазами и рывком вскочил на ноги, прокашливаясь. Томура сглотнул и натянул одеяло до самой макушки, скрывая обжигающий щёки румянец. — Кхм, извини, — смущенно пробормотал Мидория, по привычке спрятав лицо и руках. — Я п-просто зашёл проверить твою температуру. Спокойной ноч-чи. Шигараки согласно промычал, утыкаясь носом в колени.