Mu tha thu airson a bhith buan, na teid eadar an té ruadh agus a' chreag, — шотландская гаэльская поговорка. Перевод: Если хочешь прожить долгую жизнь — не умирай.
— Что ты там делаешь? — вздыхает его отец. Кровь растекается вокруг него, даже в белом тумане бессознательного состояния. Зияющая рана в его груди заживёт, как только он этого захочет. Но, если он выздоровеет слишком быстро, то другие будут знать, что что-то в нём не так. Так что, на данный момент, Зоро просто наслаждается чувством парения. — Зоро, я с тобой разговариваю. Со стоном Зоро заставляет себя открыть глаза и посмотреть на своего отца снизу вверх. — Что? — Что ты делаешь? — повторяет вопрос его отец. Нетерпение управляет его голосом. — Я думал, что ты уже перерос драматизм. — Я вовсе не драматизирую, — Зоро снова закрывает глаза. Несуществующая нога стучит по воображаемому полу. Непрекращающийся звук прорывается сквозь мирную тишину Зоро. Он отказывается признавать это. Если он не признает этого, может быть, это пройдёт. Он всерьёз в этом сомневается. Даже с плохими оправданиями родители знают, как быть настойчиво раздражающими. — Ты до сих пор здесь. Как будто у тебя нет выбора в этом вопросе. — Да, — нет смысла отрицать правду, — это то, что делают смертные. Получают удары острыми предметами. Кровоточат. Парят. Знакомятся с жнецами. Заключают сделки. Все эти смертные вещи. — У меня нет на это времени. — Тебе не обязательно было приходить. — Конечно, я должен был прийти. Ты же здесь. — Смертные умирают, отец. — Ты не смертный. — Я вроде как смертный. — Зоро. Тяжело дыша, Зоро подталкивает себя вверх. Даже в промежутке кровь пропитывает его рубашку. Острые чёрные глаза пристально смотрят на него. Деловито приподнимается зелёная бровь. — Почему ты притворяешься, что этот человек может победить тебя? — Он действительно избил меня, — ворчит Зоро. — Его навыки фехтования намного превосходят мои. — Это потому, что ты не потрудился подключиться к чему-то, что выходит за пределы твоих смертных возможностей. — Потому что это жульничество! В обмане нет никакой чести. Его отец проводит рукой по лицу. — Мне не следовало позволять твоей матери воспитывать тебя в мире смертных. — Я ещё не умер. Я не принадлежу к твоему миру. — Ну, тебе также не место и в её мире. Из груди Зоро вырывается боль. Он лжёт сам себе. Делает вид, что это из раны, которую ему нанёс Михоук. Судя по гримасе сожаления на лице отца, лицо Зоро выдаёт его грязную попытку. Зоро свирепо смотрит на отца. — Спасибо за напоминание. — Зоро, — снова вздыхает отец. Что бы он ни сказал, Зоро не хочет этого слышать. Он снова ложится на спину. Прикрывает глаза. — Я уже ухожу. Рана на его груди закрылась на несколько дюймов. Жизнь заменяет смерть. Вода приветствует его, когда он возвращается. Алая кровь — его алая кровь — растекается вокруг него. Душит его. Боль пронзает его насквозь. Это лишает его возможности двигаться. Вот, должно быть, каково это: иметь дьявольский фрукт. Это отстой. Ему почти стыдно за все те разы, когда он угрожал утопить Луффи. Почти. Руки хватают его с обеих сторон. Тащат к славному кислороду. Джонни и Йосаку быстро кричат, когда они тащат его обратно к лодке. Усопп помогает ему подняться на борт. Спешит найти бинты. Он смутно слышит, как Луффи кричит на Михоука. Он зол за то, что тот причинил боль Зоро. Резкая боль немного утихает. На смену ему пришло горькое сожаление. Он отпустил Луффи. Он никогда не сможет сделать это снова.***
— Так что же это за дьявольский фрукт? — спрашивает Нами. Они сидят вокруг стола, ожидая обеда, а снаружи бушует буря. Усопп пытается научить Луффи правилам игры, слишком медленным и скучным для их энергичного капитана. Зоро приоткрывает один глаз, чтобы обнаружить пристальный взгляд навигатора направленный на него. — Мой кто? — Твой дьявольский фрукт, — снова говорит Нами. — У меня нет никакого дьявольского фрукта. Взгляд Нами перемещается на всё ещё заживающий шрам на его груди. Если бы он был сам по себе, Зоро позволил бы ему исцелиться с нормальной скоростью. Осталось лишь немного больше, чем тонкая белая линия. Но это было бы слишком очевидно. Вместо этого он носит швы и бинты, которые оставил ему её доктор. Он молча смотрит на неё в ответ. — Да уж, — соглашается Усопп. — Если бы это было так, он никогда не смог бы прыгнуть вслед за Луффи всё это время. Нами задумчиво хмурится. Зоро снова закрывает глаза. Дискуссия окончена. — Ну и что же тогда с тобой не так? — спрашивает она. Или нет. Зоро не признаёт этого вопроса. Может быть, если он не признает этого, Нами оставит эту тему. — Эй, — рявкает повар. — Не игнорируй Нами-сан. — С Зоро всё в порядке, — протестует Луффи. Он одаривает Зоро улыбкой. — Зоро просто другой. Другой. Странный. Не такой. Довольно хорошие слова, думает Зоро. Фрик подходит лучше всего, безусловно. По крайней мере, к этому Зоро тоже привык. У него очень странный цвет волос. Он не очень хорошо ладит с людьми. Его тренировочный режим ненормален. Как бы ни старался сенсей, он никогда не скрывал от Зоро мыслей других детей. Мысли, которые подражали их родителям и большей части жителей города. Через некоторое время он просто научился принимать это. Он открывает один глаз, чтобы посмотреть на Луффи, и благодарно кивает капитану. Экипаж возвращается к болтовне. Ничего по-настоящему важного. Разговоры о мечтах и семьях. Сокровищах и приключениях. Зоро позволяет всему этому гудеть в глубине его сознания. Только когда его бинты начинают зудеть, он сосредотачивается на их словах. Может быть, ему стоит их снять? Прошло по меньшей мере два дня с тех пор, как он впервые получил эту рану. Даже смертельные раны уже зажили бы. Повар снял свои бинты в тот вечер, когда они отплыли. Луффи снял свои сегодня утром. Конечно же, прошло достаточно времени, чтобы ему не казалось странным ходить без бинтов. — Перестань ковырять его! — Нами отмахивается рукой от бинтов. — Да что с тобой такое? Если ты снова откроешь их, кто будет зашивать обратно? Ты истечёшь кровью и умрёшь. Зоро моргает, глядя на неё. — Всё не так уж и плохо. Очевидно, Зоро выбрал не то, что нужно было сказать. Следующие полчаса Нами и повар рассказывают ему, насколько всё плохо. Так что, возможно, Зоро следует держать бинты немного дольше. Если он снимет их раньше, чем через три дня, они могут дать ему снова головомойку. Ещё два дня. Зоро может продержаться еще два дня в этих повязках. Эти зудящие, сковывающие движения повязки. Бинты, которые действительно выводят его из себя. Зоро сбрасывает повязку через несколько часов. Нами переворачивает всё дерьмо.***
Гранд Лайн оказывается занозой в заднице в тот момент, когда они входят в него. Во-первых, это кит. Зоро чувствует его присутствие, как только они начинают своё достойное существование. Кит не приближается к промежуточному состоянию, но он жаждет им быть. Луффи наполовину разрушает их корабль. Зоро рассмеялся бы, если бы не тот факт, что теперь Усопп продолжает ныть об этом. Это и воронье гнездо немного опаснее. Зоро любит небольшое пространство. Заключённый, но он может легко видеть все вокруг себя. Теперь, он может опрокинуться, если Зоро посмотрит на него неправильно. А ещё есть сумасшедшие люди-китобои, которые кажутся слишком знакомыми. Только когда они достигают острова, Зоро наконец понимает, почему. Кровь усопших остается на руках горожан. Расплывчатые очертания духов, которые отказывались повиноваться жнецу или выскальзывали из промежутка, прежде чем жнец успевал их найти. Зоро может видеть каждого из них. Они следовали вплотную за своими убийцами. Им не терпится увидеть их собственную гибель. Барок Воркс приближаются к его капитану и его тридцати миллионной награде. Мало ли они знают, что мечник Луффи не дурак. И никакого легкого веса. Алкоголь редко оказывает влияние на Зоро. Он пьёт его для фасада. Притворяется, что ему нравится гореть, как и всем смертным. Он позволяет румянцу подняться на своей щеке. Позволяет своей голове упасть в ложном сне. Ждёт тихо и неподвижно. Нами падает последней. Остальные заснули задолго до Зоро. Слишком доверчивы для их же блага. Это не займет много времени для идиотов охотников за головами, чтобы понять, что их аут совпал. Они доказывают, что являются хорошей практикой тура для Китетцу. Дух проклятого клинка сжимает руку Зоро. Пытается добавить силу к качели без разрешения Зоро. — Останови это, — рычит Зоро. — Они это заслужили, — шипит в ответ клинок. Зоро стряхивает его хватку со своей руки. — Я сам решу, чего они заслуживают. Ты можешь слушаться меня, или я могу вернуть тебя к проводнику. Духи-проклятия редко получают выбор в этом вопросе. Проводник зажимает их своими мощными челюстями. Тащит в загробную жизнь, несмотря на их крики. Звуки отчаяния и ярости, которых более чем достаточно, чтобы преследовать четырёхлетнего ребёнка на всю жизнь. Страх перед проводником слегка укрощает меч. Он, по крайней мере, перестает пытаться двигаться самостоятельно. Зоро прорезает охотников за головами один за другим, пока не добирается до Мисс Сандей. Его ноги сами останавливаются, прежде чем он успевает ударить её. Нечёткая привязанность, освобождённая от промежуточного состояния, не крадётся за ней. Вместо этого она обволакивает её. Как защитное одеяло. С охотниками за головами такое редко происходит. Что-то здесь не так. — Зоро! — крик Луффи эхом разносится по всему городу бесчувственных агентов. В крови Зоро застывает лёд. Он отчаянно пытается урезонить капитана — своего капитана. Луффи ничего не слышит. Не слушает объяснений Зоро. Доверяет только своей слепой идее, что тот, кто его кормит — хороший человек. Они сражаются вокруг двух «высокопоставленных» агентов, которые прибывают. Хотя, если это то, что считается высоким рейтингом, Зоро должен был присоединиться к Барок Воркс. Он был бы боссом за то время, которое требуется, чтобы щёлкнуть пальцами. Может быть, это от ярости. Боль, которая делает Зоро настолько неосведомленным о мире вокруг него. Он чувствует души агентов. Их души, когда они летят на него. Это позволяет легко избегать их. Но это Луффи — Зоро не может избежать Луффи. Они сталкиваются. Мощные ударные волны сбивают кирпичи и здания вокруг них. Маленькие порезы и синяки заживают прежде, чем Зоро понимает, что они появились на нём. Ни один из осколков боли не доходит до его мозга. Единственная боль, которую он чувствует — это боль от осознания того, что капитан не доверяет ему. К моменту прибытия Нами половина деревни уже разрушена. Её пронзительный голос отдаётся эхом, когда она поднимает их за шиворот. Объясняет обещание клада в обмен на спасение принцессы. Принцесса со странным духом. К счастью, ведьма упускает из виду тот факт, что Зоро не стал бессмысленно нападать на целый город милых, дружелюбных людей. Хотя, принцесса действительно раскрывает истинные намерения праздника после того, как она остановилась с остальной частью своей рыдающей истории. Тем не менее, Луффи не предлагает извинений. Зоро и не просит. Но впервые с тех пор, как он присоединился к Луффи, он хочет остаться в промежутке.***
Виви оказывается такой же надоедливой, как и повар. Что, так или иначе, оказывается менее раздражающим, чем её проклятая утка. Кару делает рывок к противоположной стороне корабля каждый раз, когда Зоро оказывается на расстоянии плевка. Скулит и прячется за Виви. Животные, не любящие Зоро, далеко не редкость. Его связь с промежуточным звеном, какой бы малой она ни была, обычно приводит большинство существ в крайне подвешеноe состояние. Раздражающая часть приходит в виде подозрительных и нервных взглядов от экипажа. Команда, которая, очевидно, больше не доверяет ему. И всё из-за глупой утки. Утка, с которой Зоро даже не может поговорить, потому что он не может подойти достаточно близко, чтобы поговорить. — Кто ты? — однажды спросила Виви. Она бредёт в заднюю часть корабля. Подпрыгивает на носках, когда Зоро поднимает свой вес. Он ей не отвечает. Она делает ещё один шаг вперёд. — Вы пугаете Кару, мистер Бусидо. Почему? — недоверие наполняет каждое слово. — Кто вы? Костяшки пальцев Зоро побелели. — Каприз. Ответ не успокаивает её полностью, но в конце концов она оставляет его в покое. Зоро берёт победу там, где он может её получить. Задняя палуба Мерри становится личным убежищем Зоро. Никто его не беспокоит. Или хнычет при виде него. Никто не смотрит на него, словно ожидая, что он вот-вот сорвётся. Это очень мило. Тихо. Расслабляюще. Одиноко. Одинок, пока Зоро не почувствует его однажды утром. Он поднимает свои гири. Начинается его обычная утренняя тренировка. Чувствует на себе чей-то взгляд. Но не человеческие глаза. Что-то ещё. Он ставит гири на землю. Бросает взгляд на духа на крыше. Ни расплывчатого контура, ни расплывчатой массы. Четкий образ маленького ребёнка в плаще. — Ты не из промежутка, — говорит он. — Нет, — соглашается она. Ошеломляющее чувство спокойствия. Из дома. Всё это обрушивается на грудь Зоро. — Мерри. Дух корабля сияет, глядя прямо на него. — Да! Зоро улыбается прежде, чем успевает остановиться. — Клабаутерман. Дух корабля. Созданный любовью и преданностью. Она с энтузиазмом кивает. — Вы все меня очень любите. Зоро улыбнулся. — Верно. Очень сильно. — Могу я составить тебе компанию? Компания. Зоро наслаждается тишиной и одиночеством. В любом случае, этот вопрос приносит лёгкость в его грудь. — Конечно. Я был бы этому очень рад.***
Это мгновение чистой, неподдельной паники. Запертый в восковой тюрьме с девушками по обе стороны от него. Одному Богу известно, где сейчас Луффи. Китецу кружится вокруг него. Затуманивает его мысли. Они не могут сидеть здесь вечно. Зоро может быть в состоянии оставить промежуток по желанию, но другие станут немногим больше, чем нечеткие пятна, которые никто больше не сможет видеть или слышать. Даже если они не любят Зоро, Зоро любит их. Он достаёт Юбашири и Китецу. Игнорирует крики протеста Нами и Виви. Может быть, ему удастся снова поставить ноги на место. Зоро никогда полностью не терял конечности, но у него были довольно глубокие раны. Они все исцелились точно так же. Кровь окрашивает белый воск внизу. Нами кричит, чтобы он остановился. Должно быть, она думает, что это больно. Это не так, как было бы для смертного. Кроме того, пока Зоро сосредоточен на предстоящей битве, любая боль отступает на задний план. Он уже наполовину отрезал обе лодыжки, когда наконец появился Луффи. Девчонки его достали за то, что он так долго возился. Зоро хотел бы сделать то же самое. Но усталость тянет его, когда кровь льется из его ног. Он отпускает ее. Он не признается, что благодарен за воск, пока тот не остановит его кровотечение. Забирает обратно благодарность, когда она наполняет его лёгкие и тянет обратно в белое ожидание. — Что, опять? — вздыхает его отец. — Я начинаю думать, что ты хочешь быть здесь, Зоро. — Отвали, — реакция Зоро — это скорее привычка, чем что-либо ещё. — И держись подальше от девочек. — Тебе не следует заботиться о смертных. Они только разочаруют тебя. — Я обязательно передам это маме. Не то чтобы Зоро действительно видел свою мать, с тех пор, как был молод. Всё, что он знает, это то, что она не прошла через промежуток. Значит, она где-то жива. И его отец тоже не совсем прав. Часть его испытывает лишь разочарование в смертных. Куина должна была стать самым сильным фехтовальщиком в мире. Простая оплошность убила её. Луффи следовало бы доверять Зоро, когда он пустил его в свою команду. Простое недоразумение всё испортило. Смертные очень просты. Они легко ломаются. Но они всё равно тянут Зоро к себе. Смертность. Нормальность. Зоро жаждет их так сильно, что это ранит его больше, чем любая из ран на его теле. Он хочет быть похожим на них. — Я полагаю, ты не хочешь говорить об этом. — Нет. Они сидят молча, пока пламя не забирает его обратно. Мечи Зоро танцуют с огнём. Он с лёгкостью прорывается сквозь агента Барок Воркс. Экипаж приветствует их победу. Он хромает обратно к Мерри с различными травмами. Повар скулит и порхает вокруг девушек. Усопп рассказывает сказку о храбрости. Луффи подлетает слишком близко, когда Зоро хватает горсть полотенец и направляется в заднюю часть корабля. — Что, Луффи? — спрашивает Зоро. Он прижимает полотенца к окровавленным ранам. Как только капитан оставит его в покое, он позволит им зажить достаточно, чтобы остановить кровотечение. Луффи пристально смотрит на него. Выражение его лица нечитабельное. Затем он плюхается напротив Зоро. Его лицо серьёзно нахмурено. — Зоро не должен был резать себе ноги. Зоро напевает и прислоняется к поручням Мерри. Он чувствует, как она задерживается рядом. Знает, что как только Луффи исчезнет, клабаутерман появится, чтобы отругать его за нанесённые себе травмы. — Зоро должен был довериться нам с Усоппом, — гнев обволакивает голос Луффи. — Почему он этого не сделал? Потому что никто из вас мне не доверяет. Ты доверяешь чёртовой утке больше, чем мне. Зоро отказывается смотреть на Луффи. Если он это сделает, Луффи увидит ответ в его глазах. Боль. Путаницу. — Я запаниковал, — только правда покидает язык Зоро. Луффи остаётся сидеть. Его раздражение густо висело в воздухе. Раздался резкий выдох. — Мне очень жаль. Я доверяю Зоро, — наконец говорит он. Место Луффи опустело прежде, чем Зоро успел поднять глаза. Он мысленно повторяет эти слова. Пусть раны на его ногах снова закроются. Там ему понадобятся шрамы. В противном случае у остальных возникнут подозрения. Да это и не важно. Они уже знают, что он урод. Нами присоединяется к нему некоторое время спустя. Когда остальные устроятся, будь то на вахте или готовясь ко сну. Она прибывает, как ураган. Громко и болезненно. Бьёт его кулаком по голове. Кричит на него за то, что он поранился. — Ты же мог умереть! — она кричит. Потому что она не знает, что Зоро не может быть убит смертельными ранами. — Из всех этих идиотских поступков! Сволочь! Как ты думаешь, что бы мы чувствовали, если бы ты умер от потери крови? Зоро пристально смотрит на неё. Слова не складываются у него во рту. Об этом он как-то не подумал. Нисколько. — Я не знаю, — честно отвечает он. В его голосе не было ни капли сарказма. — Но ведь это тебя не так уж сильно беспокоит, правда? На мгновение ему кажется, что она собирается кричать, пока не посинеет. А потом она сдувается. Она садится рядом с ним, прислонившись к перилам, и дует на пустой воздух. Зоро смотрит на неё сверху вниз. Не зная, что сказать или сделать. Поэтому он ждёт. — Ты и правда думаешь, что нам всё равно? — спрашивает она после долгой паузы. Зоро пожимает плечами. — Ты всегда можешь набрать побольше мускулов. Вот для чего я здесь, верно? — Ты здесь, потому что ты накама. — Нет, — он отчаянно пытается скрыть боль в своих глазах. — Если бы я был накамой, вы все доверяли бы мне больше, чем утке. Нами молча поднимается на ноги.***
Зоро знает, что Нами больна задолго до того, как они все это обнаружат. Это не просто болезнь. Ни гриппа, ни простуды. Её связь с промежуточным миром становится всё сильнее и сильнее. Ей нужен врач.***
Остров Драм становится наименее любимым островом Зоро, прежде чем они даже достигают его. Во-первых, резко падает температура. Жалобы — не одно из любимых дел Зоро, но он ненавидит холод. Холод напоминает ему о чём-то промежуточном. Вызывает в воображении белые и отчаянные мольбы о жизни. Вскоре после этого они сталкиваются с каким-то психом, который съедает часть Мерри. Юная душа не кричит, но её боль отзывается эхом в костях Зоро. Ему требуется вся сила воли, чтобы не убить этого психа и его последователей. Даже когда Мерри отчаянно уверяет его, что с ней всё в порядке. Затем в них стреляет местный житель. К тому времени, когда им нужно ступить ногой на остров, Зоро добровольно остаётся с кораблем. К сожалению, Виви приказывает Кару тоже остаться. Это просто замечательно. Утка могла бы с лёгкостью нести Нами. И Зоро без надоедливой, дёрганой утки не пришлось бы нянчится. Кару, похоже, так же упорно избегает Зоро, как и он избегает утку. Так что, к тому времени, когда остальные исчезают за холмом, Зоро остаётся тренироваться на палубе. — Может, тебе не стоит тренироваться с лодыжками? — спрашивает Мерри. — Они исцелились, — говорит он ей между вдохами и выдохами. — Так быстро? — М-м-м… День продолжается примерно так же. Пока Зоро не чувствует это. Холодный порыв ветра, который может предзнаменовать только одно. Он сбрасывает свой вес и резко разворачивается, чтобы посмотреть на холмы. Зелёная вспышка мелькнула среди белых вершин холмов. Жуткий вой, от которого у Зоро мурашки бегут по коже. Кару издаёт жалкий всхлип. — Нет. Нет, — шепчет Зоро. Он падает на землю. Закрывает глаза. Голос Мерри и хныканье Кару постепенно стихают. Холод в воздухе усиливается. Белый цвет окружает его, когда он открывает глаза. Напрягает слух. Он следует за далеким затишьем отцовского голоса. Зоро не был в промежутке по своей воле в течение многих лет. С десяти лет и старше, только близкие к смерти события приводили его к встрече со своим отцом. У него не было на то причины. Но Зоро уже не маленький мальчик. И сейчас на кону стоит не только его счастье. Нами сидит в комнате, полной апельсиновых деревьев. Трюк убеждения людей оставаться в промежутке достаточно долго для жнеца, чтобы найти их, заставляет их чувствовать себя как дома. Вертушки и апельсины. Всё для того, чтобы Нами чувствовала себя желанным гостем. Она протягивает руку. Она готова принять отца Зоро, и его сердце подскакивает к горлу. В ушах у него стучало. Нет. Он не может получить и её тоже. Пальцы Зоро сомкнулись вокруг запястья отца. Отшвырнув руку, он встаёт между ними. — Ты не получишь её, — твёрдо говорит он. — Зоро? — судя по голосу, Нами удивлена. Его отец испускает долгий страдальческий вздох. — Неужели, Зоро? Снова? — Ты не можешь взять её, — снова говорит он отцу. — Луффи может спасти её. Это не сломанная шея. Не мгновенная смерть. Болезнь оставляет время на спасение. До тех пор, пока больной человек не сдастся слишком рано. Всё ещё есть шанс. Его отец делает шаг вперёд, и Зоро рычит. Звук злобной, дикой собаки. Звук, который его отец часто издает для тех, кто стоит на его пути. Он не может её заполучить. — Зоро, — шепчет Нами. В её голосе отчетливо слышался страх. Он поворачивается к ней. Встает на колени и прижимается к земле. Протягивает ей руку. — Луффи может спасти тебя, — говорит он ей. — Я покажу тебе дорогу обратно. Вернёмся к подсознанию. Вернёмся к пониманию. Подальше от проводника. Подальше от смерти. Ее неуверенный взгляд мечется между ним и отцом. Удар в живот, когда Зоро понимает, что она все еще не доверяет ему. Может быть, никто из них никогда ему не поверит. Возможно, его отец был прав. Он должен оставаться в промежутке. Отбросить свою смертную часть. Ту часть, которая нуждается в людях. Друзьях. Родных. Слабое звено. Может быть, все это просто пустая трата времени. Нами берёт его за руку. Сжимает её, когда он смотрит на неё. Глаза широко раскрыты без его разрешения. Слабая улыбка — вот её единственный ответ. Она позволила Зоро поднять её на ноги; держаться между ней и проводником. — Не делай из этого привычку, Зоро, — говорит отец. Хоть он и не пытается помешать Зоро увести Нами подальше от сладкого аромата фруктов и океанского воздуха. Они молчат до самого конца промежутка. Голоса просачиваются с другой стороны. Бормотание врачей и лекарств. Яркая белизна начинает увядать. Цвета растворяются в нечетких очертаниях комнаты. — Кто ты? — спрашивает Нами тихим шепотом, когда пауза между ними начинает исчезать. Её жизнь побеждает её смерть. Зоро натянуто улыбается ей. — Каприз. Он отпускает её руку прежде, чем она успевает что-то ответить. Промежуточное пространство снова переходит в Гоинг Мерри. Прямо перед ним Мерри отчаянно размахивает руками, а Кару танцует с ноги на ногу. Зоро пытается слабо улыбнуться, прежде чем усталость врезается в него. Он закрывает глаза и позволяет мёртвому обмороку взять его.***
Сначала возвращается тепло. У него покалывают пальцы ног и стреляет вверх по остальной части его тела. Мягкая кровать укрывает его ноющее тело. И никакого шума. Клацанье кастрюль, бьющихся друг о друга. Крики и приветствия из другой комнаты. Запах сигарет и готовящейся еды. Зоро открывает глаза и моргает, глядя в потолок. Свет проникает в комнату через маленькое окошко. Расплывчатость исчезает до полной формы. Он узнает комнату Нами, когда садится. — Зоро! — возбуждённый крик Мерри заставляет его поморщиться. — О, прости. Может, я слишком громко говорю? Он поворачивается, чтобы посмотреть на маленького духа, когда садится. Он заставляет себя улыбнуться. — Нет, всё нормально. У меня просто немного болит голова, вот и всё. Она кивает, но скептически наблюдает за ним. Как и он, она перенимает привычки у тех смертных, с которыми ей приходилось сталкиваться. Подпрыгивает на носках, как Виви. Жуёт свой большой палец, как Усопп. — Твои накама были очень обеспокоены, — говорит она ему. — Ты был без сознания, когда они вернулись. Мне тоже было страшно. Его переполняет чувство вины. — Мне жаль. Я уже давно этого не делал. Это требует больше энергии, чем я помню. — Чоппер был очень смущён. Он никак не мог понять, в чём дело. — Кто такой, чёрт возьми, Чоппер? — А, да. Ты же спал. Луффи нашёл доктора для команды! Он очень милый. — Значит, доктор? — Зоро кивает сам себе и откидывает одеяло. — Как долго он пробыл на борту? — Со вчерашнего дня. Зоро кивает. — А остальные благополучно вернулись? — Да. Нами чувствует себя намного лучше. — Это хорошо, — он поднимается на ноги, вытянув руки над головой. Откуда-то сверху в комнату проникает чудесный запах свежей еды. У него урчит в животе. Мерри дико хихикает. — Санджи готовит обед, — говорит она. Зоро кивает. Улыбается сквозь зевок. — Отлично. Я собираюсь подняться наверх. Посмотрим, смогу ли я стащить что-нибудь с тарелки. Его лодыжки немного болят, когда он поднимается по лестнице. Схватив свои мечи на ходу, он может чувствовать, как Китецу танцует вокруг него, как демон. В ярости от чего-то такого. Зоро даже не потрудился спросить, что именно. Меч, вероятно, сердится, что кто-то другой прикасался к нему. Ну, или у него не было возможности разрезать кого-то в течение нескольких дней. Головы резко поворачиваются в его сторону, когда он открывает дверь и выходит на солнечный свет. Усопп и Луффи сидят у поручней Мерри. Плохая попытка быстрого разрешения проблемы делает своё дело, полагает он. В конце концов, их снайпер — не корабельный плотник. Виви отрывается от книги, которую читает, а Кару бросается за её кресло. Однажды Зоро убьёт эту глупую утку. И насладится процессом. Луффи подскакивает с улыбкой, его глаза бегают вверх и вниз по телу. — Зоро проснулся! Зоро кивает и снова зевает. — Вот и хорошо. Зоро не просыпался, когда мы вернулись. Даже Чоппер не мог понять почему. Он подумал, что Зоро потерял много крови. Но там не было никакой крови! — А? — Он беспокоился, что это из-за ран на ваших лодыжках, мистер Бусидо, — объясняет Виви. — О. Нет, они уже исцелились, — он пожимает плечами. — А повар ещё не закончил? Я умираю с голоду. Они безропотно позволили ему подняться на кухню. Внутри камбуза было три человека. Ну, два человека. Во-первых, енотовидная собака? Нет, олень. Зоро думает, что это олень. Что бы это ни было, оно бросает один взгляд на Зоро и ныряет, чтобы спрятаться за Нами. За исключением того, что он прячется задом наперёд и всё ещё находится в его в поле зрения. Зоро приподнимает бровь, прежде чем посмотреть на Нами и повара. — Он знает, что я могу видеть его, верно? Нами хихикает и успокаивающе кладёт руку на спину оленя. — Чоппер, это Зоро. Зоро, это Чоппер. Он теперь наш врач. Конечно. Доктор-олень. Луффи должен прекратить приносить животных в эту команду. Животные ненавидят его. Чоппер съёживается ещё сильнее, когда взгляд Зоро перемещается на него. На этот раз он прячется в правильном положении. Нами и Санджи хмурятся. Слишком много работы, решает Зоро. Он поест позже. Не говоря больше ни слова, он поворачивается на каблуках и выходит на заднюю палубу. — Эй! — кричит повар ему вслед. — Тащи свою задницу обратно сюда, засранец Маримо! Сейчас время обеда! Зоро не обращает на него внимания. Игнорирует Кару, который крадётся назад, когда он проходит мимо. А что самое плохое может произойти? Он умрёт с голоду? Не то, чтобы это действительно могло произойти в любом случае. Мерри задерживается рядом, пока Зоро устраивается у перил. Он кладёт свою катану на плечо, откидывает голову назад, чтобы впитать звук открытого океана. — Зоро — это накама, — голос Луффи разносится по ветру. — Чоппер не должен его бояться. — От него страшно пахнет, — у Чоппера маленький писклявый голос. Это почти напоминает ему о Мерри. Молодой и неопытный. Утка издаёт кряканье. — Кару тоже так считает. — Кару, — хмурится Виви. — Это невежливо. — Он не причинит вреда Чопперу. Или Кару, — настаивает Луффи. Зоро не будет давать никаких обещаний. Чем дольше ему приходится с этим мириться, тем больше утка выводит его из себя. — Подойди. Чоппер должен встретиться с Зоро. Познакомиться с Зоро. Почему? Почему Луффи чувствует необходимость постоянно открывать новые способы свести Зоро с ума? Доктору не нравится Зоро. Хорошо. Пусть спящие собаки спят спокойно. Сандалии и неуверенные копыта бродят по задней палубе. — Эй, Зоро! — Луффи подбегает, волоча за собой молодого доктора. — Это Чоппер. Теперь он наш накама! Он может превратиться в великана. Это так здорово! Неудержимый энтузиазм капитана невольно вызывает улыбку на губах Зоро. Он переводит взгляд на Чоппера, всё ещё прячущегося не в ту сторону за ногой Луффи. Капитан хмуро смотрит на их нового врача. — Привет, Чоппер. — Зоро старается не вздыхать. — П-привет, — заикаясь, отвечает Чоппер. — Санджи говорит, что обед готов, — объявляет Луффи. — Я не голоден, — Зоро снова закрывает глаза. Слева от себя он чувствует небольшое раздражение от Мерри. Луффи хмурится. — Зоро сказал, что он умирает с голоду. — Преувеличил. Он хмурится ещё сильнее. — Зоро должен прийти пообедать с нами. Приказ капитана. На этот раз Зоро не сдерживает вздоха. Но он знает, что спорить с Луффи бессмысленно. Поэтому снова встает. Чоппер рванулся назад к носу корабля, прежде чем успел встать на ноги. Луффи хмурится вслед северному оленю. — Я просто поем позже, — предлагает Зоро. — Нет, — резиновая рука Луффи обвивает руку Зоро. — Зоро — накама. Зоро ест вместе с накамой. Капитан тащит его на кухню, несмотря на все его протесты. Кару садится позади Виви. Чоппер практически заползает Усоппу на колени. Так начинается самый длинный обед в жизни Зоро. Остальные игнорируют беспокойство животных. Усопп раскручивает историю о битве, храбрости и дерьме. Луффи с энтузиазмом добавляет что-то от себя к пропущенным частям Усоппа. Виви шикает на шалости парней. Нами безумно протестует по нескольким частям этой истории. А повар кружится вокруг раздражённой женщины, как муха. Всё кажется таким удивительно правильным. После обеда он возвращается на заднюю палубу. В первый раз, не потому что он чувствует себя не на своем месте, а потому что его вес снова там. Зоро как раз размышляет, стоит ли выводить их на нос корабля, когда появляется Нами. Она не объявляет о своём присутствии, но Зоро всё равно чувствует его. Люди, которые побывали в промежутке и вернулись живыми, ощущаются иначе. Их связь ощущается сильнее. Хотя большинство из них никогда об этом не узнают. Все их переживания, как правило, уже давно забыты к тому времени, когда они возвращаются в страну живых. Нами бросается к нему в объятия, прежде чем он успевает спросить, чего она хочет. Одна рука зарывается ему в волосы, а другая обвилась вокруг его шеи. Она прерывисто дышит. Крепко сжимает его в объятиях. — Спасибо, — шепчет она. — Спасибо, что вернул меня домой. Зоро застывает в её объятиях. Значит: она помнит. — Я ничего не скажу остальным, — обещает она. — Ты можешь сказать им, когда будешь готов. Но, Зоро, — она отстраняется, чтобы посмотреть на него, положив руку ему на ключицу. — Ты не урод. Он моргает, глядя на неё сверху вниз. — Нами… — Ты не урод, — твёрдо повторяет она. — Ты Зоро. Ты наш мечник, — она снова обнимает его. — Я была так напугана. Спасибо. На этот раз Зоро обнимает её в ответ. Позволяет своему телу расслабиться. Через минуту она отстраняется и легонько шлёпает его по затылку. — Это не значит, что ты можешь быть безрассудным! — грозит она ему пальцем. — Только потому, что ты в хороших отношениях со смертью. — Смерть? — эхом повторяет Зоро. — Это вовсе не смерть. Смерть — это не человек, Нами. Это то, что происходит с тобой. — Но этот человек… — Проводник, жнец, называй, как хочешь, — поправляет Зоро. — Он вовсе не смерть. Он просто ведёт людей к загробной жизни. Нами на мгновение замолкает. Вопрос застывает в её глазах. Но она об этом не спрашивает. — Я всего лишь наполовину смертный, — Зоро всё равно ответит на этот вопрос. — Вот почему Чоппер и Кару меня не любят. Я всегда пахну смертью. Я не полностью принадлежу ни к одному из этих миров, поэтому ни один из них не может забрать меня без моего согласия. — Ты не можешь умереть. — Нет, если только я сам этого не захочу. На мгновение она замолкает. А потом она хлопает его по груди. — Ну, ты всё равно не можешь быть безрассудным! — Я не понимаю… — Потому что я так сказала!***
Чоппер медленно теплеет к Зоро. Все начинается с того, что он сидит на своём месте, когда Зоро находится в комнате. Тянется к нему и извиняется вместо того, чтобы бежать прятаться, когда он спотыкается о дремлющее тело Зоро, играя с Усоппом и Луффи. К тому времени, как они уходят из Алабасты, Чоппер охотно цепляется за Зоро, когда тот боится. Эта чёртова утка — совсем другая история. Но Кару и Виви остаются позади, так что Зоро не должен беспокоиться об этом. А вот о чём ему действительно стоит беспокоиться, так это о Нико Робин. Зоро настолько поглощён своими сентиментальными товарищами по команде, что не замечает её, пока та не появляется из кладовой. Она обнажает врата и чувство кого-то, кто ищет между ними. Недоверчивая женщина, которой всё равно, что с ней случится, лишь бы она могла умереть по дороге. Все остальные любят её. Даже Усопп поддается её хитрой тактике. — По-моему, она хорошая, — говорит ему однажды вечером Мерри, сидя на краю вороньего гнезда, пока он дежурит. Зоро пыхтит. — Есть ли реальная причина, по которой она тебе не нравится? — спрашивает Мерри. Она вскидывает ноги и смотрит в небо. На небе полно звёзд и лунного света. Вокруг них солёная вода поднимается по ветру. Брызги падают на лицо Зоро. — Я ей не доверяю, — рычит он. — Все остальные могут попасться на её уловки. Даже Чоппер. Я думал, что у животных есть чуйка на людей. Мерри хихикает. — Ты просто завидуешь. — А? — Чоппер не любил тебя, когда впервые попал на корабль, хотя ты ничего и не сделал. Но ему нравится Робин, хотя она и сделала всё плохо. Простая, детская логика. Зоро не осмеливается признать, что она права. Ну, наполовину права. Отчасти, из-за зависти Зоро. С другой стороны, её связь с чем-то средним. Любой, кто жаждет смерти, таит в себе невыразимую опасность. — Может, тебе стоит дать ей шанс, — говорит ему Мерри. — Пожалуйста. Зоро вздыхает. — Ладно. Да. Я дам ей такую возможность.***
Робин не так уж плоха. К тому времени, когда они достигают Небесного острова, Зоро находит её терпимой. Так что, если он может рассматривать Виви как накаму, он может рассматривать и Робин как накаму. Хотя, он делает всё возможное, чтобы не слишком привязываться к ней. Робин хочет пройти через промежуток. Растущая привязанность к такому человеку приносит только душевную боль. Однако это не означает, что Зоро позволит кому-либо отправить её в промежуток раньше времени. Он ловит её, когда Энель сбивает её с ног. Опускает её с осторожностью. Он смотрит на ложного бога со всей враждебностью, которую только может чувствовать. — Как ты смеешь, — рычит он. Энель усмехается. — Я — Бог. Я делаю всё, что захочу. Рука Зоро падает в сторону, когда он поднимается. — Проводники плохо относятся к тем, кто играет в смерть, — предупреждает он. — Поклонись мне, и, возможно, я сохраню тебе жизнь. Китецу тяжело сидит в его руке. — Я никогда не молился ни одному Богу. И уж точно не стану начинать с ложного. Нами кричит ему, чтобы он остановился. Скайпиец следует за своим подопечным. Они уже не совпадают. В этом нет никаких сомнений. Энель может и не быть богом, но он — пользователь дьявольских фруктов. И обычные люди редко стоят на равных с логиями. — Чёрт побери, Зоро, — прошипел его отец, когда молния Энеля исчезла в белизне промежутка. — У меня есть работа, которую нужно сделать. — Ну так иди и делай, — вздыхает Зоро. Он падает на спину и смотрит на бесцветную комнату. — Если я уйду, а другой проводник придёт и утащит тебя в загробную жизнь, твоя мать убьёт меня. «Тебе придется сначала найти её». — А можно ли убить проводников? — Зоро! Зоро предполагает, что это значит «нет». — Зачем ты это делаешь? — требует его отец. — У тебя не должно быть никаких проблем с ним. — Смертные не могут так легко победить пользователей типа логии. — Ты не смертный. — Я вроде как смертный. — Это уже становится смешно. Ты был здесь пять раз за последние месяцы. — Ты уверен, что пять? Я думал, что всего лишь три. — Ты упускаешь самое главное! До того, как ты познакомился с этими людьми, я однажды видел тебя здесь вне твоих собственных решений. Я хочу знать, почему ты отказываешься выводить жалких смертных, которых в противном случае ты бы раздавил. — Луффи — наш капитан. Он должен убить самого сильного парня. — Так вот в чём проблема? Ты боишься задеть его чувства! Зоро приподнимается на локтях и пожимает плечами. — Ни одному капитану не нужен член экипажа, который сильнее его. Если я обойду всех противников Луффи, он не захочет, чтобы я был в его команде. Отец долго и пристально смотрит на него. — Я не понимаю смертных. Шум начинает пробиваться сквозь тишину. Ослепительная белизна промежутка исчезает, когда Зоро возвращается в мир живых. Чоппер должно быть проснулся. Работал над своей маленькой задницей, чтобы вернуть Зоро. — Не привязывайся к смертным, Зоро, — снова предупреждает его отец. — Они только разочаруют тебя. Зоро пожимает плечами и встает. Идет навстречу краскам, начинающим формироваться вокруг него. — Значит, никакой реальной разницы между вами и смертными нет? — Нами, — слезливый голос Чоппера долетает до его ушей, когда он направляется к тонкой завесе между ним и жизнью. — Прошло уже пять минут. Его сердце остановилось. — Ещё раз, — настаивает Нами. — Чоппер, только один разок. Зоро улыбается и проваливается сквозь завесу. Чоппер, Нами и Робин наклоняются над ним, когда он кашляет, возвращаясь к жизни. Каждый из них облегчённо вздохнул. Нами пристально смотрит на него. Чоппер обнимает его. Робин улыбается ему. Всё возвращается на круги своя. Усопп рассказывает им сказку, пока Чоппер перевязывает их. Клянётся, что видел призрака, который чинил Гоинг Мерри. Маленький ребёнок в плаще. Остальные безжалостно поддразнивают его. Зоро смеётся над этими выходками. Пытается скрыть растущее в груди беспокойство. Их корабль чувствует себя по-другому. Старше. Такое же чувство вызывает у Зоро и то, что он общается с пожилыми людьми, цепляясь за их последние дни жизни. — Ты нас бросишь, — говорит он позже той ночью на вахте. Молодой клабаутерман снова садится на край вороньего гнезда. Наблюдает за волнами, когда они уплывают от Джаи. — Я не хочу, — говорит она ему. — Я просто пытаюсь держаться. Мрачное согласие в её голосе говорит ему всё, что ему нужно знать. В груди Зоро появляются трещины. Он закрывает глаза. Он хочет избавиться от невыносимой печали, которая захлестывает его. Нет ничего хорошего в том, чтобы винить умирающих. Зоро никогда не думал спросить, есть ли проводники для таких духов, как Мерри. Он надеется, что они есть. Смерть, как ему говорили, ужасна. — Всё будет хорошо, — говорит ей Зоро. Зоро ждёт, пока повар сменит его на вахте, чтобы проскользнуть в кладовую. Вокруг него просачивается холод. Уродливая белизна его промежутка. Его отец с отвращением обнаружил, что Зоро никогда не находил ничего, что удерживало бы его в промежутке. Ни травянистых полей, ни широких открытых морей. Ни меча, ни пейзажа. Пространство Зоро в промежутке просто остается белым. Вероятно, потому что Зоро не хочет иметь ничего общего с промежутком. Но его отец никогда не поверит в это. Он поднимается с твёрдой земли и блуждает в пустоте. Несколько других проводников смотрят на него, когда он проходит мимо. Некоторые из них — в своей собачьей форме — обнажили пожелтевшие зубы. Но никто из них даже не пошевелился, чтобы ударить его. Одна из них совершила ошибку, когда Зоро был молод. Единственную. Комната, в которой он находит отца, превратилась в библиотеку. Огонь трещит в соседнем камине. Между камином и книжной полкой стояло большое кресло. Зоро мысленно вспоминает Робин. — Это не её дом, — его отец захлопывает книгу, которую держит в руке. Встаёт со своего места за столом. — Ваш археолог, может быть, и хочет быть здесь, но её пространство ещё не начало обретать форму. Так что Робин далека от смерти. — Это хорошо, — Зоро кивает, его взгляд всё ещё блуждает по комнате. — Чего ты хочешь, Зоро? Зоро снова смотрит на отца, приподняв бровь. — Я полагаю, что ты пришёл сюда не для того, чтобы принять моё предложение о новом доме. Так чего же ты хочешь? — Если ты занят… — У меня есть ещё пять минут. Говори быстрее, — Зоро кивает. — Что происходит с клабаутерманом, когда его корабль становится непригодным? Его отец удивленно моргает. — Клабаутерман? — Да. Разве они приходят сюда? — Нет. Они рождаются из любви к кораблю. Но не от человеческой жизни. Им нет места в загробной жизни. У Зоро пересыхает во рту. — Так что же с ними происходит? Его отец не упускает такой возможности. Его спина выпрямляется. Лекция — которую Зоро слышал тысячу раз — сидит у него на языке. Не привязывайся к смертным. Или вещам смертных. Они очень хрупкие. Ненадежные. — Они умирают. Исчезают. Зоро предпочитает лекцию гневным несносным словам. — И нет, — отвечает отец, прежде чем он успевает спросить. — Я ничего не могу сделать. Я лишь проводник, Зоро. Не божество. Скорбь сотрясает тело Зоро. Он сжимает кулаки. Пытаясь остановить проявление слабости, он поворачивается, чтобы уйти. — Конечно. — Вот почему я сказал тебе не привязываться. — Стой, — говорит ему Зоро. — Это то же самое дерьмо, что ты сказал, когда умерла Куина. Тогда я его не слушал. Сейчас я также тебя не послушаю. Он стремительно возвращается в своё пространство. Бросается назад через завесу. То же самое головокружительное чувство, что и раньше, укачивает его. Его тело кажется тяжёлым. Зоро закрывает глаза. Он прислоняется к стене и теряет сознание. Это гораздо лучше, чем плакать. Через несколько часов Нами трясёт его за плечо и будит. Её вздох облегчения падает на его лицо, когда он открывает глаза. — С тобой все в порядке? Что случилось? — Ничего. Я в порядке, — говорит он, садясь прямо. — Тогда почему ты вырубился прямо перед моей лестницей? — Мне нужно было поговорить с жнецом. На её лице вспыхивает страх. — Зачем? Зоро вздыхает. — Это очень сложно. Она бьёт его по руке с мрачным взглядом. — Скажи мне. Зоро далеко не нытик. Он может выдержать боль, если ему это нужно. Но эта тайна горит. Ожоги, как будто Зоро сталкивается с яростью Огненного Кулака Эйса. Окружает его болью. Какая-то эгоистичная часть его души не хочет нести эту боль в одиночку. И Нами — единственная, кому он может рассказать. И он это делает. Нами восприняла эту новость хуже, чем он ожидал. Она называет его лжецом. Бьёт его. Ругается. Проклинает с мастерством, присущим только морякам. Как только она выбрасывает всё это из себя, она плачет. Рухнув рядом с ним, она рыдает у него на плече. Зоро сидит молча. Пусть она сначала побьёт его самого. Плачет о том, что это несправедливо. Что она этого не понимает. Зоро тоже ничего не понимает. Он никогда не думал о приключениях без Мерри. Но это путь смертных. Они причаливают в Ватер-7. Нами ставит на гламурное отображение кого-то, кто не знает, что плохие вещи парят на горизонте. Зоро добровольно остаётся на корабле. Дремлет вместе с Мерри. Приходит корабельный плотник, чтобы рассказать Зоро то, что он уже знает. Он потеряет одного накаму. Вернее, трёх. Мерри умирает. Робин исчезла. Усопп пытается выбить дерьмо из Луффи. Затем он покидает команду. Зоро предупреждает Луффи, чтобы он не проявлял слабости. Эти слова обжигают ему грудь. Нами получает три номера в отеле. Зоро позволяет Чопперу перевязать Луффи, прежде чем он прогонит молодого врача обратно в комнату, которую тот делит с поваром. Как только они остаются одни, Зоро тянет Луффи в ванную, включает душ и садится на пол. Проходит целых тридцать секунд, прежде чем Луффи, кажется, всё понимает. Он бросается на колени Зоро. Рыдает от всего сердца. Зоро ненавидит, когда его отец прав.***
Они уничтожают Эниес Лобби. Оставляют за собой огонь и рушащиеся здания. Зоро двигается к Луффи, как только они коснулись воды, тащит своего капитана под мышкой и захватывает Чоппера по пути. Гоинг Мерри терпеливо сидит перед ними, когда они всплывают. Подняв на парус, Зоро видит, как Мерри отчаянно спасает их. Он ухмыляется ей, подбрасывая Луффи и Чоппера к повару. Остальные члены экипажа карабкаются на борт. — Спасибо, — говорит Робин. Она смотрит на них со слезами на глазах. Ее заявление до сих пор звенит у них в ушах. «Я хочу жить!». Слова, которые, как знает Зоро, правдивы. Она ощущается по-другому. Живой. Её разум больше не ищет промежутка. Теперь ей нужны только её жизнь и её накама. Оглушительный треск разрушает их праздник. В конце концов, Гоинг Мерри умирает. Корабль раскалывается надвое и вместе с этим разбивает их сердца. Луффи испускает крик. Умоляет Айсберга починить их любимый корабль. Но все они знают, что это бесполезно. Это последние минуты Гоинг Мерри. Плыть в безопасное место с семьёй, которую она так любила. Решено, что они её сожгут. Отпустят к звездам и морю. Усопп всхлипывает рядом с Зоро, когда Луффи опускает факел. Слёзы падают из-за этой дурацкой маски. С другой стороны, Чоппер и Нами тоже начинают реветь. Без предупреждений. Знание может успокоить боль. Как и те тысячи мечей, которые будто вонзаются в грудь Зоро. Что-то теплое касается его руки. Зоро смотрит вниз, чтобы увидеть Мерри, маленький клабаутерман проскальзывает в его руку. Она улыбается Зоро и смотрит на горящий корабль. — Всё в порядке, — тихо говорит она ему. — Я создана любовью, Зоро. Пока вы меня любите, я всегда буду здесь. Зоро закрывает глаза. Прикусывает себе язык. Достаточно людей рыдают вокруг него. Зоро не нужно добавлять в этот список. — Мне очень жаль, — голос Мерри разносится вокруг них. Зоро снова смотрит вниз и видит, что она больше не стоит рядом с ним. Все вздрагивают при звуке её голоса. Глаза перемещаются на корабль, как будто все они знают, что это говорит Мерри. — Я хотела проплыть с вами немного дальше. Я хотела пойти с вами на новые приключения. Нами падает в слёзы. Чоппер выкрикивает её имя. Луффи выкрикивает извинения. Слова, которые будут эхом звучать в их головах вечно. Они недостаточно заботились о Мерри. Они были слишком грубыми. Неосторожными. Они просили слишком многого. Смертные всегда просят слишком много. — Всё в порядке, — снова шепчет Мерри, когда Зоро помогает Чопперу взобраться на корабль Айсберга. — Я всегда рядом. Фрэнки присоединяется к ним. Усопп возвращается. Робин хочет жить. Отец был не прав: смертные не так уж и плохи.***
Зоро чувствует Брука задолго до того, как тот появляется. Как и Нами, скелет несёт чувство умершего человека, который вернулся в своё тело. Зоро знает, что он уже слышал о Йоми-Йоми-но-Ми раньше. Его отец однажды жаловался на это, когда Зоро был моложе. Жаловался на человека, который избежал смерти с помощью дьявольского фрукта; теперь Зоро получает возможность встретиться с ним. И если Луффи имеет право голоса, плывет с ним. Как и Чоппер, Брук опасается присутствия Зоро. Хоть, скелет и не бежит в укрытие каждый раз, когда появляется Зоро. Вместо этого, он кажется любопытным. Сидит и смотрит на Зоро, пока повар готовит еду. Брук приводит их в Триллер Барк. К монстрам и «зомби». Хотя Зоро знает, что это не зомби. У зомби было бы ощущение проклятого покойника. Дух, от которого отказались проводники. Некоторые мудаки просто не заслуживают помощи. Эти монстры — нечто другое. Они чувствуют себя опустошёнными. Так далеко, как будто там никого нет. — Тени, — позже объясняет Брук. Пользователь дьявольских фруктов, который крадёт тени и помещает их в пустые тела. А здесь, думал Зоро, что это он был уродом. Он двигается вместе с Луффи, Робин и Фрэнки. Через жуткий замок. Это напоминает Зоро дома с привидениями, о которых он читает в книгах Робин. Что, честно говоря, отчасти соответствует эстетике всего этого грёбаного острова. Зоро ненавидит этот остров. Всё, что он может чувствовать — это опасность и смерть. Пот, который заливает его шею и спину. Этот остров ошибка. Плохой. Они должны уйти. Но Луффи хочет сначала спасти Брука. Они никуда не пойдут, пока эта потребность не будет удовлетворена. Что действительно чертовски отстойно. Они не прошли и половины коридора, когда Зоро почувствовал что-то позади себя. Слишком поздно. Чернота заполняет его зрение. Он скоро заменён на белый. Тишина сменилась раздражённым постукиванием. — Чёрт возьми, — пробормотал Зоро. Он открывает глаза и видит склонившегося над ним отца. — Неужели удар по голове убил меня? — Что, нет? — его отец приподнимает бровь. — Ничто тебя не убило. Ты пришёл сюда сам по себе. — Разве? — Да. Хотя солнце теперь может тебя убить. Шичибукай забрал твою тень. — Шичибукай? Его отец испускает долгий страдальческий вздох. — Да. Мория — шичибукай. Клянусь, вы все закончите здесь ещё до того, как твой капитан станет Королём. Проведите своё исследование. — Это уже не так весело. — Теперь ты говоришь совсем как твой капитан. — Это не так уж и плохо. — Это тоже не очень хорошо, Зоро. — Но почему? Потому что я привязываюсь к смертным? — Потому что ты привязываешься к этому идиоту, — его отец проводит рукой по лицу. — Возвращайся. Твои друзья ищут тебя. — Подожди! — Зоро протестует, когда отец начинает уходить. — Зачем же я пришёл сюда, если не болтаюсь без дела? — Даже не знаю, — его отец хмурится. — Я не ты, Зоро. Только ты можешь ответить на этот вопрос.***
Легендарный меч Шисуи. Зоро может умереть от счастья, когда клинок окажется у него в руке. Полный силы и обещаний. Зоро будет величайшим фехтовальщиком с этим клинком. Брук наконец-то свободен. Теперь им просто нужен Зоро, Луффи и тень повара. Тогда они могут свободно покинуть это проклятое место.***
— Конечно же, тень Луффи окажется там, — рычит Зоро, глядя на мёртвое тело Оза. Его отец много раз рассказывал Зоро историю великана. Ворчливый великан, но ни в коем случае не монстр. С тенью Луффи, однако, гигант — это огромная катастрофа. Ребёнок, который бросается вокруг, заявляя, что он будет Королём пиратов. По какой-то причине, услышав, как кто-то другой кричит о мечте Луффи, гнев закручивается спиралью вниз по телу Зоро. Мечты Луффи принадлежат Луффи и только Луффи. Зоро никогда никому не позволит забрать это у него.***
— Ророноа Зоро, — глубокий голос Кумы наполняет его уши, когда он встаёт перед Луффи. Зоро знает, что остальные члены экипажа стоят позади него. Теперь никто из них не отступит. Тело Зоро не болит. Шичибукай дает ему раны, но он позволяет им немедленно зажить. Нет времени беспокоиться о том, что другие думают о нём. Их жизни находятся на кону. Луффи не может драться. Кто-то должен защищать эту команду. — Вы долгое время были загадкой для морского дозора. В далеке раздаётся жуткий вой, наполняющий воздух. У Зоро волосы встают дыбом. Смерть остаётся в отдалении. Жнецы жаждут видеть души в загробной жизни. Нет. — Скажи мне, Ророноа, кто ты? — спрашивает Кума. Зоро пристально смотрит на него. Освобождает свой новый меч из ножен. — А, понятно. Нет времени на формальные разговоры, — взгляд человека-медведя скользит по группе. — Отдайте мне Мугивару Луффи, и я сохраню вам жизнь. Луффи. Отдать ему Луффи. С широкой улыбкой и добрыми глазами. Луффи, который собрал их всех вместе. Держал их вместе с несомненной любовью и неоспоримой преданностью. Луффи, который дал им приют. Жизнь. Цель. Луффи, который посмотрел на Зоро и увидел что-то большее. Больше, чем страшный охотник за головами. Больше, чем полукровка. Больше, чем нежеланный урод с мечтами, которые слишком далеки от достижения. Луффи, личный солнечный луч Зоро. Дом Зоро. Единственный человек, которому Зоро когда-либо принадлежал. Пошло это всё. — Чёрт возьми, нет! — остальные голоса присоединяются к голосу Зоро. Если есть что-то, за что эта команда умрёт, так это за их капитана.***
Кума предлагает Зоро сделку, когда он выползает из-под обломков. Режет руку шичибукая. Уклоняется от его атак. Взять боль Луффи. Пощадить жизнь экипажа. Повар просыпается. Пытается спасти жизнь Зоро. И Луффи тоже. Но Зоро не может этого допустить. Пощадить жизнь экипажа. Зоро может это сделать. Без проблем. Боль — это ничто. Повар просыпается. Пытается поставить на карту свою жизнь вместо жизни Зоро, но он не может этого допустить. Он бьет повара в бок. Пусть повар назовет его ублюдком. До тех пор, пока он жив — это все, что волнует Зоро. Его мечи со звоном падают на землю. Кума дает ему «попробовать». Маленький пузырь агонии, который он забрал из тела Луффи. Зоро клянётся, что у него ломаются кости. Его лёгкие разрываются на части. Боль овладевает его телом. Дёргается через каждую его часть, и Зоро кричит. Кричит, потому что это единственный способ приручить агонию. Агония Зоро не знала, что кто-то может её вынести. Даже тот, кто не совсем смертен. Так или иначе, Луффи это выдерживает. Тело Зоро сдаётся. Он падает ничком на землю. Переворачивается, чтобы посмотреть на Куму. — Ну так что? Смех вырывается из горла Зоро, когда он подталкивает себя вверх. Кровь брызжет у него изо рта. Боль. Только боль. Зоро может справиться с болью. Ради Луффи Зоро сделает всё, что угодно. — Я сделаю это, — шепчет Зоро. Он игнорирует яростный вой, предупреждения позади него. — И ты оставишь мою команду в покое? — Даю тебе своё слово. — Тогда позволь мне самому выбрать место. Они бредут на поляну. Подальше от экипажа. Никому из них не нужно просыпаться, чтобы найти кровь и избитого мечника рядом. Особенно Луффи. Там их ждёт большой зелёный пёс. Красные глаза остановились на Куме. Пёс рычит, когда они приближаются. Оскаливает зубы на Куму. Зоро рычит на своего отца. Человек-медведь за его спиной напрягается. — Уходи, — говорит Зоро своему отцу. Его отец рычит, когда он встаёт. — Уйди прочь, — снова говорит Зоро. Он не позволит отцу встать у него на пути. Проводники не могут получить Луффи. И не могут забрать его команду. И Кума тоже не может. Зоро не смог спасти Куину. Но он может спасти остальных. Кроме того, это просто немного больно. Никогда ещё Зоро не уклонялся от боли. Он не собирается начинать прямо сейчас. — Ты в хороших отношениях с проводником, — говорит Кума, когда пёс убегает — последнее рычание всё ещё висит в воздухе. Зоро молча поворачивается к нему. Ждёт боли. Кума пристально смотрит на него сверху вниз. В его тёмных глазах светилось любопытство. — Это не спасет тебя, Ророноа, — предупреждает Кума. — Проводники не решают, умрёшь ты или нет. — И у них нет жалости к смертным, — заканчивает Зоро. — Это я знаю. Это моё решение. Моя команда будет жить. Я тоже. Кума кивает ему в ответ. Выходит пузырь от боли. Зоро прощается. — Зоро, — зовёт его отец. Голос разнёсся по ветру. — Ты не можешь умереть. Ты можешь застрять в промежутке. Проклятый навечно зависнуть. Зоро закрывает глаза. Делает долгий выдох. — Этот смертный. — Луффи, — поправляет Зоро. — Его зовут Луффи. Его отец ничего не говорит. Он позволяет Зоро окружить себя мыслями и тишиной. Луффи. Зоро может думать только о Луффи. Улыбка Луффи. Сила Луффи. Свет Луффи. Зоро обнимает каждую часть Луффи. Боль его капитана ничем не будет отличаться. Без Луффи у Зоро нет причин покидать промежуток. — Тогда Луффи, — говорит отец. — Ты действительно думаешь, что он согласен на то, что ты рискуешь оказаться в ловушке, в месте, которое ты ненавидишь? — Он стоит всего, — шепчет Зоро. — Значит, это я ошибался все это время. Ты вроде как смертный. Зоро протягивает руки вперед. Пусть рана прольёт кровь из его тела и разукрасит землю и камни вокруг него. Крики рвут ему горло. Боль колотит по каждой его части. Поглощает его до тех пор, пока разум Зоро не станет пустым. Пока он не забудет, где находится и почему ему больно. Всё, что он может услышать, это: «Я буду Королём Пиратов! Присоединяйся к моей команде». Белые блики над его глазами. Завеса приходит, чтобы поглотить его. Чтобы оттащить его от этой агонии. Его слезы высохли. Как бы отчаянно он ни хотел, Зоро не может плакать, чтобы облегчить боль. Не может заставить работать его разрушенное горло. Ничто не заберёт эту боль. Глухое гудение медленно переходит в голос повара. — Что за чертовщина со всей этой кровью? Зоро? Ты там жив? Эй! Что случилось? Зоро почти смеётся над этим вопросом. То, что случилось, не имеет значения. Важно то, что команда будет жить. Луффи будет жить. Что он доберётся до своей мечты. Остальное неважно. — Нет, ничего, — Зоро заставляет свой голос работать. Не обращая внимания на то, как она скрежещет по истёртым местам у него на горле. — Совсем ничего. — Ты абсолютный идиот! — рявкает повар. Если бы агония не пронизывала каждую частичку существа Зоро, он, возможно, нашёл бы в себе силы указать на то, что повар пытался сделать это сам. — Чёрт, Зоро, что этот парень с тобой сделал? На этот раз Зоро действительно смеётся. От хриплого дыхания кровь брызжет на пиджак повара. — Что? — задавая этот вопрос, Зоро давится собственной кровью. — Лу… Луффи. Что с ним? Ярость наполняет глаза повара, когда он смотрит вверх. — Чёрт возьми, Зоро. Почему у тебя только одно направление мысли? Вуаль скрывает лицо повара. — Лицемер, — бормочет он, прежде чем снова упасть. С ним никто не здоровается, когда Зоро заставляет себя открыть глаза. Отсутствие полной агонии говорит ему, что он находится в промежутке. Но, он не находит полностью белого пространства. Воронье гнездо Санни заполняет это пространство. Его три катаны прислонены у стены. Гири посередине комнаты. В воздухе витает запах готовящейся еды. У Зоро дрожит челюсть. — Нет, — бормочет он. — Нет, нет. Что это значит? — Какая-то часть тебя хочет остаться. Зоро резко оборачивается и видит своего отца, сидящего на скамейке. Наблюдая за ним усталыми глазами. — Нет, — отрезает Зоро. — Нет, я хочу уйти! — Я же говорил тебе не привязываться к смертным, Зоро. — Какое это, блядь, имеет отношение к делу? — Это имеет отношение ко всему, — отец сердито смотрит на него, когда встаёт. — Просто вытащи меня отсюда. — Я не могу, Ты должен принять это решение. — Я хочу вернуться обратно. — Если бы ты захотел вернуться, твои раны заживали бы, и у нас не было бы этого разговора. — Ты лжёшь. — Почему ты не хочешь возвращаться, Зоро? — Откуда я знаю. — Ты можешь лгать мне сколько угодно. Но ты не можешь лгать самому себе. Сердце Зоро колотится в груди. Дыхание не унимается. Он хочет вернуться обратно. Хочет увидеть улыбку Луффи. Слушать крики Нами. Выслушивать ложь Усоппа. Хочет попробовать еду повара. Послушать рассказы Робин. Спорить с Чоппером на счёт бинтов. Говорить с Бруком. Помочь Фрэнки с ремонтом. Почувствовать запах моря. Почувствовать ветер. Хочет посмеяться и выпить со своими друзьями. Смотреть, какие приключения они будут продолжать. Зоро хочет всего этого. Но. — Почему ты не хочешь возвращаться, Зоро? — Я не хочу смотреть, как они умирают! — ответ срывается с губ Зоро. Осознание ударяет его в грудь. Он падает на колени, закрывает рот рукой и смотрит на деревянные доски вороньего гнезда. — Не привязывайся к смертным, Зоро. Они только разочаруют тебя. Но это не люди разочаровывают тебя, понимает Зоро. Луффи никогда не сможет разочаровать Зоро. Ни один из мугивар никогда не сможет разочаровать его. Но вот их смертность — да. Зная, что они не будут жить вечно. Это разочарует Зоро. Привязанность к ним. Любовь к ним. А потом смотреть, как они умирают. Это и есть разочарование. Впервые за долгое время Зоро плачет.***
— Что ты делаешь? Зоро моргает и открывает глаза. Пытается снять с него усталость. — Мерри? Клабаутерман улыбается ему. — Привет, Зоро! — Что ты здесь делаешь? Я думал, ты не ходишь в промежуток. — Меня привела сюда большая собака. Зоро усаживает его прямо. — Большая собака. Она кивает. — Он сказал, что тебе нужна помощь. Ты не проснулся снаружи. Остальные очень обеспокоены. — Я не могу проснуться, — признаётся Зоро. — А почему нет? Его взгляд находит воображаемые окна. За ними в голубом небе проплывают белые облака. Как будто всё это реально. Как будто Зоро не застрял в промежутке. Зоро не уверен, что хочет это признать. Но он не может лгать самому себе. Нет смысла лгать кому-то ещё. — Я не хочу смотреть, как они умирают. Какое-то время Мерри сидит молча. А потом она хихикает. — Для того, кто хочет быть смертным, ты не хочешь страдать от последствий этого. Зоро смотрит на неё снизу вверх. — А? — Все смертные должны смотреть, как умирают их близкие, Зоро. У них нет выбора, чтобы спрятаться. Они должны смотреть. Если ты хочешь быть смертным, ты также должен это делать. — Это нечестно, — шепчет Зоро. Он знает, что это звучит мелочно. Но ему всё равно. — Смертная жизнь редко бывает такой, какой ты хочешь. Но, это также нечестно по отношению к ним, если вы останетесь здесь. Они смертны, Зоро. Они должны смотреть, как ты уходишь от них. Она исчезла прежде, чем Зоро успел ответить.***
— Я вижу, ты уже принял решение. Зоро делает шаг к вуали. На звук голоса его накама. Луффи бормочет о чём-то забавном, что сделал Усопп, как будто Зоро действительно проснулся и может его слышать. — Да. Я не против быть разочарованным, — говорит он отцу. — Когда-нибудь я стану и их разочарованием тоже. Лёгкая улыбка тронула губы его отца. — Желаю тебе удачи, сын мой. — Разве это не смешно, Зоро? — спрашивает Луффи, когда Зоро выходит из-за завесы. — Верно, капитан, — голос Зоро царапает его горло, когда он заставляет себя открыть глаза. Луффи.***
Нахуй Сабаоди. Нахуй Сабаоди. Нахуй дозор. Нахуй быть смертным. Для исцеления Зоро требуются века. Даже с его способностями, боль Луффи оставила Зоро истощённым. Оставил его с болью, которую он не понимает и не привык чувствовать. Хуже всего то, что он оставляет Зоро неспособным противостоять адмиралу. Не в силах противостоять Куме. Боль Луффи приземляет его на жуткий островок в заднице с раздражающей розоволосой девушкой.***
Разочарование. Смертные наполняют мир разочарованием. Наполняют Зоро разочарованием. Но только не смертные. Разочарование в самом себе. Слабость. Зоро настолько слаб, что не смог помочь Луффи. Он разочаровал Луффи, даже если капитан никогда в этом не признается. Он склоняет голову перед Михоуком. Умоляет о помощи. Потому что: а что ещё он может сделать? Ему нужно стать сильнее. Нужно быть лучшим фехтовальщиком. И Михоук — единственный человек, который может ему в этом помочь. Ну, единственный смертный. Когда сталкиваешься с людьми, которые верят, что они боги, люди с силой богов, Зоро должен перестать быть смертным. Он должен быть необыкновенным. Комната Зоро в промежутке остаётся вороньим гнездом Санни. Заставляет тосковать по дому всем сердцем. — Опять здесь, так скоро, Зоро? — спрашивает его отец. — Да, — выдыхает Зоро. — Ты же говорил, что у меня больше власти. Подключиться к чему-то большему, чем то, что у меня есть сейчас. Его отец кивает. — Ты можешь. — Ты можешь меня научить? Тишина. На долгое мгновение единственным ответом становится тишина. А потом его отец заговорил. — Почему ты хочешь, чтобы я обучал тебя? — Потому что не хочу разочаровываться.