#6Drabbles

В тусклом свечении нагревательного элемента поблескивали капли крови и жира, стекавшие с насаженных на металлический стержень кусков мяса. У собранного среди спящих джунглей очага сидели двое: человек и чисс. На глаза человека был надвинут прибор ночного виденья. Глаза чисса, частично воспринимавшие инфракрасный диапазон, в таком не нуждались. Митт’рау’нуруодо сделал глоток тёплого вина — ночи в этих широтах Эриаду были достаточно прохладными, чтобы пожелать согреться, отдыхая от долгой охоты. Да и сам напиток словно создан был для того, чтобы успокоить тело перед новым долгим марш-броском. — Вы неплохо ориентируетесь в лесу для кого-то, кто родился и вырос среди льдов, — губернатор Таркин перевернул мясо, отчего сок снова полился с него интенсивнее. — Воин должен уметь анализировать любую местность, знать её недостатки и преимущества. С таким проводником, как вы, мне удалось в кратчайшие сроки собрать всю необходимую информацию. — И вы могли бы выжить здесь так же, как на той дикой планете, где вас нашли, — это не было вопросом. Скорее одобрительным утверждением. — Именно так, губернатор. Таркин поднял свою кружку с вином и жестом пригласил Митт’рау’нуруодо выпить. Спящий лес был полон звуков, и оба сидевших у очага бдительно прислушивались к ним, проверяя — не навлёк ли звук их голосов или запах готовящегося мяса нежеланных гостей. Человек снял с шампура два куска и положил на блюдо, подавая его чиссу. Тот принял его и, немного подождав, взял один из них пальцами. Как верно говорил Таркин ранее — мясо птицы тимпан было солёным и вкусным без приправ. Хотя в нём и ощущался привкус смерти, свойственный всякому падальщику. — Одно мне кажется странным, адмирал, — Таркин заговорил, пока Митт’рау’нуруодо жевал свой кусок. — Вы разговариваете с добычей так, словно она разумна. Словно у вас к ней есть какое-то дело, кроме как убить или подчинить. — Искусство войны и искусство охоты во многом пересекаются, но в основе своей преследуют разные цели. Охотник изучает свою добычу, ищет способы победить её, использует все ресурсы, силу и хитрость. Воин, во многом, делает то же самое. Но его цель — не доминирование над противником, не торжество победы, не количество убитых. Его цель — прекращение войны. — Верно подмечено, адмирал, — сказал Таркин и протёр губы платком. — Однако вы всё же убили эту птицу. — Галактической Империи не нужны воины. Война окончена, и по галактике рыщут охотники, чтобы найти и добить тех, кто не согласен с её итогами. И я здесь, чтобы учиться у лучшего из них, — Митт’рау’нуруодо взглянул через темноту на собеседника. Таркин улыбался сжатыми губами, затем посерьёзнел, и секунду назад такое беззаботное лицо снова стало похоже на те, что смотрят с агитационных голограмм. — Тогда запомните главное. Те, кто пошёл против Империи, имеют не больше прав, чем звери в этом лесу, — заговорил он жёстко, словно уже не сидел у костра, а вещал с голоэкрана. — Убивайте их беспощадно, чтобы те, кто ещё сохранил хоть каплю благоразумия подумали дважды, чем примкнуть к мятежу. Пусть не верность, но страх удержит созданный нами порядок и спасёт галактику от очередной войны. Ведь это соответствует вашей цели как воина. — Более чем, — ответил Митт’рау’нуруодо, прожевав второй кусок. Затем, помолчав, улыбнулся и добавил: — Жаль только мясо у врагов Империи далеко не такое вкусное.