***
Перед ним стоял Нориаки, застёгивающий свой гакуран. Его лицо светилось, окрашенное румянцем, и уголки губ отдыхали в слегка приподнятом положении. Джотаро тогда сидел в той же позе, что и в тоскливом будущем, только вдобавок к этому, хмурился, пытаясь осознать ситуацию. - И почему ты так спешишь в эту Америку… - Я же говорил, хочу успеть вернуться к началу учебного года, - терпеливо объяснил Нориаки, отходя к шифоньерному зеркалу. Их глаза встретились в отражении, и Какёин слегка улыбнулся. - Ты мог бы поехать на зимних каникулах? После этих слов лёгкая улыбка Нориаки сменилась серьёзностью, он прикрыл глаза, в поисках убедительного ответа. - А что, если чем дольше я жду, тем меньше у меня шансов на выздоровление? Пальцы Какёина пару раз прошлись по волосам, приводя причёску в порядок. Он спокойно продолжил: - Если я смогу залечить своё нестоящее тело, мне больше не нужен будет Суд, и я смогу вернуть Иерофанта. Нориаки резко повернулся и сделав два широких шага, присел на кровать. Фиалковые глаза с решительностью сосредоточились на Джотаро. - Я больше так не могу, - шепнул он. – Я устал от Суда. - Все настолько плохо? – бровь Джотаро вздёрнулась. - Я чувствую его в голове. С каждым днём всё больше и больше. Он как будто следит за мной. Пусть опыт Джотаро с Судом длился от силы пару минут, он понемногу начинал понимать, о чем тот говорил. Нориаки улыбнулся, когда услышал тяжёлый вздох Джотаро. Он давно научился распознавать оттенки его молчания, и знал, что этот означал «Я понял тебя». Наклонившись чуть ближе, он с задорной улыбкой шепнул: - Когда я вернусь, расскажу родителям про нас. - Думаешь, они ещё не догадались? – усмехнулся Джотаро. - Если догадались, я бы давно узнал об этом, - парировал он, проверяя время на запястье. Он осмотрелся в поисках своего портфеля, что терпеливо ждал у рабочего стола в дальнем углу комнаты. Нориаки отправился за ним. Как только последняя принадлежность оказалась в его руках, он с грустью сказал: - Мне пора. Джотаро встал и подошёл вплотную к Какёину. Тот, окинув его взглядом с ног до головы, сказал: - Тебе нельзя ходить без костылей, забыл? - Я в порядке. - Как скажешь, - сказал Нориаки и после небольшой паузы добавил с улыбкой: - Завтра мы будем одни? Джотаро кивнул. Холли действительно собралась уйти на встречу какого-то книжного клуба. Он не стал допрашивать её, но был удивлён неожиданным поведением. Все казалось слишком хорошо спланированным. В мыслях сразу всплывала ассоциация с загадкой о курице и яйце: она уходила, а Нориаки, узнав об этом на ужине, решил воспользоваться возможностью, или ребята слишком очевидно себя вели, поэтому мама нашла способ дать им полное уединение? - Пока ты не ушёл… Джотаро потянулся к прикроватной тумбе, вынимая оттуда серебряную коробочку, обмотанную наушниками. Нориаки с интересом взглянул на предмет. - Твой плеер? - Возьми с собой в поездку. – Он протянул Walkman. – Внутри подарок. Нориаки выдал удивленный возглас и взял в руки проигрыватель. Во внутреннем отсеке находилась новенькая кассета с ещё совсем свежей наклейкой. Он прочитал аккуратную надпись: - Для Нориаки. Какёин начал запинаться в поисках подходящих слов. - Спасибо большое, я, если честно, даже не ожидал такого… - Пустяки. На задней стороне кассеты мелким шрифтом были написаны названия десяти треков. - Серьезно, я даже не знаю, что сказать! - Это необязательно, - Джотаро теперь уже не сопротивлялся улыбке, что потянула за уголки губ. Нориаки довольно хмыкнул и поднял взгляд обратно к Джотаро. Вкус этого момента он и пытался вспомнить. В этот раз, кажется, получилось.***
Джотаро прибыл на кухню, одёргивая себя от жевания губ. На часах было уже 9:37. - Ты все ещё здесь? Мама сидела за столом. Абсолютную тишину беспокоил скрип мокрых перчаток, которые она сжимала в своих руках. - О, ДжоДжо, - она отозвалась с удивлением, что показалось ему не к месту. – Просто ждала твоего звонка. Я уже вымыла и разложила посуду, а телефон все молчит… Очень странно! Он ничего не сказал, подошёл к телефону и начал набирать номер. - Что ты делаешь? – беспокойно спросила она. - Звоню в Фонд. - Я думала только они могут звонить нам? - Это их публичный телефон. - Но… - Ш-ш! Прозвучали два гудка, затем мужской голос спросил, чем он мог быть полезен. - Свяжите с Вашингтонским Институтом и скажите, что это Джотаро Куджо. Оператор оживился и взялся за работу. В динамике заиграла назойливая мелодия, неприятно резонирующая в ушах. После целой минуты пыток, Джотаро понял, что это бесполезно, и повесил трубку. - Ну и ну… Он открыл блокнот, игнорируя мамины вопросы, набрал другой номер и стал ждать. - Это Джотаро, - перебил он чьё-то монотонное приветствие на другом конце. - Старик дома? Холли удивлённо пискнула, приближаясь к настенному аппарату. Голос в динамике был настолько громок, что она могла расслышать слова даже на расстоянии. - Старик, - Джотаро отрезал весёлые приветствия на другом конце. – Мне нужно, чтобы ты посмотрел, что происходит с Какёином. Да. Да, прямо сейчас. Лицо сына искривилось, когда из динамика раздался треск очередной сломанной камеры. Повисло напряжённое молчание в ожидании проявления фотокарточки. Затем последовали описания происходящего на ней, из чего Холли смогла различить только отрывки. «Серые губы». «Металлический стол». «Дыра». Глаза её сына расширились под сомкнувшимися бровями. - Понял. Пока. Не дослушав восклицания деда, Джотаро повесил трубку. - Что случилось, Джотаро!? – спросила Холли. Он с решительным видом поспешил к выходу, по пути снимая с крючка чёрный плащ. Цепь на воротнике лязгнула от удара об стену. - Я еду в Америку.