1.
— Мистер Джостар?! — Какеин скакал взглядом от одного к другому, пытаясь понять, почему здесь собралось столько народу. — Какеин! — Какеин? — Атуэлл, не ожидавший пробуждения парня, подпрыгнул на сиденье. — Джозеф! — директор Фонда — мистер Атуэлл — раскинул руки в стороны, приглашая своего давнего друга в крепкие объятия, на что тот радушно ответил взаимностью: — Леонард! — Док? — Джимми проснулся от громких восклицаний и первым делом позвал Атуэлла. Затем мальчик заметил знакомое ему лицо. — М-мистер Джостар?! — Джимми! — Джозеф подмигнул мальчику, пока продолжал здороваться с мистером Атуэллом. — И Жан-Пьер Польнарефф! — француз указал на себя и выпятил грудь, гордо позируя перед воображаемой публикой. — Так! — Какеин был в полном замешательстве. — Что здесь происходит-то? Присутствующие сразу собрались и затихли, заинтересованные ответом на этот вопрос в той же степени что и Нориаки. Доктор Атуэлл поправил очки и вздохнул. — Нам нужно поговорить о том, что случилось ранее. — Что-то произошло? — встрял Джозеф. — Да. Давайте для начала я поговорю лично с Какеином, а затем введу всех в курс дела. Шесть пар глаз неуверенно обменялись многозначительными взглядами. В одних читалось полное недоумение, в других пущее удивление от происходящего. Первым подал голос Польнарефф. — Ну нет, доктор! У нас и так время поджимает! Что, если у нас больше не будет возможности поговорить? — Польнарефф, — ответил мистер Джостар, — думаю, доктор прав. У нас есть важное дело, у них есть свое. — Пойдемте, друзья, — Леонард Атуэлл указал раскрытой ладонью на дверь, предлагая гостям прогуляться. — Вы что-то без предупреждения… — Да! Прости, Леонард, но у нас есть серьезные продвижения по поискам стрелы и это очень срочное дело, так как Польнареффу придется уехать сегодня же… Какеин! Мистер Джостар бросил Нориаки серьезный взгляд, в котором читалась решительность и поддержка. Затем внимание Какеина привлек Польнарефф, который ободряюще поднял сжатую в кулак руку, сказал одними губами: «Держись!», а затем ушел вслед за Джозефом и мистером Атуэллом.2.
— Мы нашли способ снимать с тебя слой Суда, это конечно прекрасно, — во избежание провала в сон, Атуэлл решил подняться на ноги и ходить кругами по комнате. — Но мне кажется, должен быть еще способ, который не потребует насильного запугивания Джимми каждый раз, когда мы будем проводить операции, коих, кстати, будет еще очень много! — Пока мы найдем этот способ, может уйти еще много времени… — Нориаки посмотрел в окно, за которым сияло безоблачное небо. — И не факт, что он вообще существует. Что ты думаешь? Последнее он адресовал Джимми, который сидел на кровати со скрещенными ногами. Мальчик старательно вычищал грязь из-под ногтей. — Я в порядке. Я могу сделать это снова, если нужно. — Ты уверен? В ответ лишь молчаливый кивок. Какеин взял с прикроватной тумбы кипу бумаг, без сомнения принадлежавшие доктору Атуэллу. — А это что? — спросил Нориаки, когда заметил, что человечек на некоторых страницах имел на голове кудрявый локон. Вокруг живота скопилось множество схем и непонятных надписей, которые Какеин не мог различить, как бы хорошо он не знал английский. — Сидел, писал всю ночь. Примерный план по восстановлению брюшной полости. Мне нужно будет созвать много специалистов начиная от экспертов микрохирургии до трансплантологии. Может быть нам удастся связаться с Германией и попросить у них о кое-каких наводках… — Тогда нам тем более нельзя больше медлить. Если Джимми уверен, то давайте больше не тратить усилий на поиски альтернатив. Пусть он потом ходит к Фелиции. Думаю, она сможет нам помочь хотя бы в качестве обычного психолога. Атуэлл скептично фыркнул. — Что? — бровь Какеина взметнула вверх. — Передай ей, что это ты настаивал на этом.3.
Тем временем, мистер Атуэлл повел мистера Джостара и Польнареффа на прогулку по саду во внутреннем дворе Института. Парк представлял собой лабиринт с коллекциями из уникальных цветов и растений, что смог вырастить Фонд. Навстречу им редко попадались другие люди, что было хорошо, так как дорожка в ширину могла вместить не более трех человек. Дело, по которому бывшие крестоносцы явились с такой срочностью, касалось вопроса о пропавшей магической стреле, которую Польнарефф оставил с Какеином в суматохе Египетских событий. Эту стрелу в итоге подобрала Шукера и спрятала в руинах старого города, местоположение которых было неизвестно, пока не появился Какеин и не предложил ей сделку. Все, что Фонду оставалось делать — начать раскопки на том месте, что указала девушка. Вот только при переговорах с властями Каира появились осложнения: те не хотели позволить взявшейся из ниоткуда организации копаться в их землях. К счастью, решение этой проблеме появилось почти в тот же день, когда мистеру Джостару позвонил Польнарефф и рассказал ему об университете, с которым он начал сотрудничать относительно недавно. Этот университет уже проводил работы по раскопкам археологических памятников, но приостановил свою деятельность из-за отсутствия спонсирования. Мистер Джостар сразу соединил у себя в голове один с другим и приказал Польнареффу прилететь в Америку скорейшим рейсом. Они встретились ранним утром в международном аэропорту Кеннеди. — Тебе стоит подумать над серьезным сотрудничеством с Фондом. Я готов посредничать ради Какеина, но ты же уже рослый мужик, — посоветовал Джозеф французу, но тот был слишком рад снова увидеть доброго приятеля и первое время не слышал, что говорил старик. Они обнялись, посмеиваясь друг над другом за возрастные изменения в облике, хотя на самом деле все в их виде оставалось неизменным, разве что одежда обоих немного сменилась, стала более приемлемой для городской моды. Не теряя времени, они полетели в Вашингтон и таким образом оказались в Институте к утру, в самый разгар событий, суть которых им была еще не конца известна. Переговоры с Леонардом Атуэллом прошли гладко и успешно, на что Джозеф и рассчитывал, учитывая то, какая долгая история объединяла этих двоих. Фонд Спидвагона связался с Французским Археологическим Институтом и за считанные минуты договорился о сотрудничестве, за одно и предотвратив союз музея со сторонней компанией, который должен был быть установлен как раз в вечер того же дня. Прогулка перешла в разговор в личном кабинете директора Фонда, а затем плавно перетекла в праздничный завтрак, за которым мужчины сразу отметили удачную встречу. — Вы должно быть совсем не спали этой ночью, мистер Польнарефф, — сказал мистер Атуэлл, разрезая покрытый кленовым сиропом блин. — Как и ты, Джозеф. Вы можете воспользоваться нашими спальнями и оставаться здесь так долго, как сами захотите. Это, разумеется, пока мистер Польнарефф и мой коллега ДеГрассо не должны будут уехать во Францию на переговоры. — Спасибо, Леонард, — ответил Джозеф. — Мы точно воспользуемся твоим предложением.4.
… — Его сила зависит от глубины ранения?! — Да. От того, что я был смертельно ранен, его силы в перевес сделали меня все равно, что неуязвимым. — И теперь, из-за того, что твое настоящее тело продолжает постепенно умирать, у Суда увеличивается сила? — Видимо так. — Хм. И как ты вообще догадался до этого? — Здесь есть психолог со стендом — Фелиция. Она способна читать информацию по каким-то картам и, если нужно, менять ее. Представляешь, она может менять поведение или характер. Она даже стерла память Шукере совсем недавно. — Той стерве? — Джотаро! — Ладно. То есть этот психолог может по желанию переписывать поведение человека? Звучит опасно. — Пока что это было мне только на пользу. — Ч… Она что-то уже изменила? — Нет, только открыла то, чего я не знал о себе и стенде, вот и все. — Интересно… — … — … — Как твоя нога? — В порядке. — Хорошо. Твой дедушка приехал, кстати. Он кажется сейчас зайдет. Хочешь поговорить? — Э, нет, не надо… До завтра… Нориаки. — До завтра.5.
Какеин повесил трубку и с облегчением вздохнул, откидываясь обратно на приподнятую кровать. Ну хоть звонок он не пропустил. Тем временем Джозеф зашел в палату и с важным видом встал у ног Какеина. — Это был Джотаро? У вас все хорошо? — В каком смысле? — Нориаки насторожился. Неужели придется сегодня поведать мистеру Джостару об их отношениях. — Я слышал у него что-то с ногой. — А, да. Говорит, заживает. — Отлично… — Джозеф прочистил горло. — Какеин, что случилось сегодня ночью? — Небольшое недоразумение, мистер Джостар, только и всего. Мой стенд перестал подчиняться мне, да еще и не позволяет вызвать Иерофанта. Ночью мы наконец нашли способ заставить его отступить от моего тела. Теперь нам осталось найти способ залечить мое истинное тело и избавиться от Суда навсегда. — И насколько это опасно? Какеин помедлил с ответом. — Я же вижу, тебя положили в койку. Не пытайся мне соврать. — Да. Очень опасно. Каждый раз я возвращаюсь к тому состоянию, в котором я лежал после удара Дио. «Плюс еще раны, которые я сам себе нанес», — добавил в мыслях Какеин, но об этом уже решил умолчать. Тяжело вздохнув, Джостар зашагал по комнате. Пальцами своей настоящей руки он стал массировать переносицу, пока протез лег на таз. — Все будет в порядке, мистер Джостар, — уверил его Нориаки. — Доктор Атуэлл и его команда справятся. — Я надеюсь на это. Очень надеюсь. Мистер Джостар остановился у окна и задумался о чем-то, уставившись наружу. — Так на сколько Вы останетесь? — Дня на два-три. Хотя Польнарефф уедет раньше. Сейчас он решает некоторые вопросы с Фондом. Я уверен, он не упустит шанса зайти и рассказать тебе о его успехах. Нориаки очень обрадовала эта мысль, так как, честно говоря, он успел соскучиться по вечно веселому французу. Внезапно лицо мистера Джостара переменилось, как будто он заметил что-то необычное. Джозеф показал пальцем в сторону прикроватной тумбы. — Это что… мой плеер? — А… — Какеин взглянул, чтобы убедиться, что они говорили об одной и той же вещи. Внезапное осознание настигло его, так вот почему проигрыватель казался ему таким знакомым. — Мне дал его Джотаро. Неужели это… Джозеф рассмеялся. Как ни крути, а смех у старика был способен поднять дух любому в его присутствии. — Да, это я подарил, еще тогда, после нашего путешествия… Нашего путешествия. Прошло всего каких-то четыре месяца, а эти слова вызывали у Какеина такое глубокое чувство ностальгии, словно бы он помнил эту поездку всю свою жизнь. — Ну что ж, я рад, что он у тебя, — сказал мистер Джостар, взяв плеер в руки. — По крайней мере, я знаю, что Джотаро не выкинул его просто так. Ну, и что же молодежь сейчас слушает… Тревога кольнула Нориаки, отрезвляя от сентиментальных мыслей о Египте. Он уже потянулся остановить мистера Джостара, но тот успел вынуть кассету и прочитать вслух надпись: — Микс для Нориаки… Какеин отчетливо смог проследить как насмешка спала с лица Джозефа и превратилась в выражение истинного удивления. Они оба знали, что такое могло случиться только из глубоких чувств Джотаро к Нориаки, так что не было причин больше скрывать очевидное. — Какеин, — с озабоченным видом прошептал Джозеф. — Вы с Джотаро случайно не… пара? — Д-да, мистер Джостар. — Как давно? — Три недели, сэр. «Сэр?! Еще глупее я не мог выразиться? Он не так должен был узнать об этом. Наверно тяжко узнать, что его внук оказался геем…» Но комната вдруг наполнилась радостными возгласами, а Какеин в один миг оказался сжат в крепких объятиях. — Ну наконец!!! Я так и знал! Я знал с того самого дня, когда ты лежал на полу в доме Холли! О, господи, я сейчас заплачу… Ошарашенный такой реакцией Нориаки не мог найти слов для ответа. Хотя возможно причина также крылась в том, что он не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть. Мистер Джостар отстранился, извиняясь за свое поведение. — Так Вы не злитесь, мистер Джостар? — Нет, конечно! Разве ты не понял?! Я столько ночей вам рассказывал про Цезаря и наше с ним приключение, уж думал, ты-то из всех парней догадаешься первым! Голос Джостара начал становиться агрессивно громким, как и всегда, когда тот возбуждался или был взволнован чем-то. — Так погодите… Три недели?! Почему вы даже не сказали мне об этом?! Небольшой звоночек тоже бы сошел, знаете ли! Расскажи мне, когда все случилось! Нет, с самого начала! Когда ты понял, что тебе нравится Джотаро?! — Мистер Джостар… — Какеин приложился ладонью ко лбу. — Что за ажиотаж?! — из-за дверного косяка вытянулась голова Польнареффа. — Польнарефф! Джотаро и Какеин встречаются!!! — Черт…6.
Доктор Атуэлл поднялся по лестнице, что вела в коридор со спальнями. Постучав по одной из дверей, и не услышав ответа, осторожно приоткрыл ее. — Джимми? — позвал он, но мальчика не было в комнате. — Черт. Атуэлл понятия не имел, где мог находиться ребенок. Точно не на подземных этажах, но это не слишком помогало ситуации. Джимми нужен для проведения операции, а она должна состояться через 15 минут. И как он мог подумать, что мальчик, особенно такой, как Джимми, просидит в одной комнате весь день. Он начал расспрашивать работников Фонда, не видели ли они его в библиотеке или столовой. Наводки в итоге привели его наружу, затем ко внутреннему двору, где студенты обычно занимались спортом или тренировками на свежем воздухе. Джимми сидел в тени, и на сильное удивление Атуэлла, вместе с мальчиком на лугу лежал Аполлон, закинув руки за голову. — Джимми, вот ты где! — доктор подошел к ним. — Почему ты здесь, а не в своей спальне? — Я привел его сюда, — не спеша ответил за мальчика Аполлон, приоткрывая один глаз. — Нет проку сидеть взаперти с пыльными книгами. Доктор взглянул на Джимми. Тот посмотрел на него, немым кивком заверив, что с ним все в порядке. Атуэлл удивился, для чего бы Аполлону понадобилось выводить мальчика куда-то, может за действиями Джейсона скрывался какой-то тайный заговор против него. — Ну что ж, спасибо, Уард, за такую заботу о благополучии ребенка. — Я уже не ребенок, мне тринадцать… — Нам нужно идти. Операция начнется через, — Атуэлл отодвинул рукав на правой руке, — десять минут. Джимми молча встал, отряхивая штаны. Аполлон, однако, продолжал лежать с прикрытыми глазами. Мальчик с доктором уставились на него. — Что, — усмехнулся лежащий, — ждете еще кого-то? — Аполлон… — Кажется, вам… нужна моя помощь? — Перестань дурачиться. Идем. Уард поднялся с земли, не переставая ухмыляться на протяжении всего пути к -2 этажу. Тройка последовала по стерильным коридорам к смежной комнате, где находились раковины для мытья рук и специальная одежда. Не без помощи медсестры, Атуэлл закончил с надеванием халата и прочих аксессуаров раньше всех и, отдав распоряжения Аполлону, поспешил в зал к своим коллегам. — Не задерживайтесь. Аполлон показал Джимми, как мыть руки для операции. Процесс довольно длительный, если пытаться сделать все по правилам, так что Уард просто приказал мальчику натираться губкой как можно быстрее. — А теперь проведи руку под струей воды и больше ничего не касайся. Джимми следовал указаниями и позволил медсестре надеть на него халат. В огромном окне, что простиралось по всей длине комнаты, виднелась операционная комната, в которой собрались хирурги и врачи. Между их силуэтами время от времени виднелся сам Какеин. Его рот накрывала дыхательная маска, и тот наверняка уже находился под воздействием анестетика. — Боишься? — спросил Аполлон. Джимми посмотрел на него, пытаясь понять насмехается ли он над ним или осуждает за трусость. Прочитать Уарда было задачей не простой. Его взгляд из-под полуприкрытых век всегда выражал безразличие к происходящему вокруг, словно его вообще ничего в жизни не волновало. Но дело Какеина привлекло его внимание настолько, что ранее этим днем он решил извиниться перед мальчиком. «За это ему можно доверять», — посчитал Джимми и кивнул головой, виновато отпуская глаза. Шум воды из раковины утих. Аполлон сел на одно колено перед ним и, расчистив горло, сказал: — Знаешь, как называют ничего не боящихся людей? — Храбрецами? — предположил Джимми, пока продевал руки в раскрытые медсестрой перчатки. — Нет. Наивными глупцами. Такие погибают самыми первыми. Храбрость это другое. Храбрость не в отсутствии страха. — Тогда что же это? — Храбрость — это когда ты боишься, но все равно идешь вперед. С этими словами Аполлон поднялся и просунул руки в развернутый халат, что медсестра уже держала для него наготове. — Страх — твой лучший друг, Джимми. — Он просунул руку в раскрытую девушкой перчатку. — А еще, твой злейший враг. — Затем надел вторую. — Только ты решаешь, как он на тебя повлияет. И пусть мне сейчас придется снова заставить тебя боятся, держись за это чувство и привыкай к нему. Привыкай быть хладнокровен несмотря ни на что. Медсестра вручила Аполлону маску и шапочку. Джимми обдумал его слова и ответил: — Когда ты на меня напал ночью, я был хладнокровен. Я быстро совладал со страхом. Теперь настала очередь Джимми надевать перчатки. — Недостаточно быстро, — холодно ответил Аполлон. — Но у тебя есть потенциал. Аполлон толкнул дверь коленом и кивнул головой, поторапливая Джимми, который в свою очередь был взят врасплох таким неожиданным комплиментом. Медсестра помогла мальчику надеть шапочку на непослушные волосы, затем протянула маску, с которой тот побежал к дверям.7.
Операция началась с погружения Какеина в сон. Когда Аполлон с Джимми появились в операционной, тот как раз промолвил свое последнее слово. — Sun? — запаниковал анестезиолог. — Он что, сказал «солнце»? — «San» значит «три» на японском, — объяснил врач Ричардсон. — Видимо перешел на родной, когда перестал думать… Доктор Атуэлл, Аполлон и Джимми здесь. — Хорошо. Приступаем. Для глаз простых работников все выглядело так, словно Аполлон прошептал какое-то заклинание, и после этого Джимми начал задыхаться, пытаясь вырваться из рук мужчины. Уард только сильнее сжал плечи мальчика, напоминая ему о храбрости и важности операции. Внимание хирургов не долго оставалось на этой паре. Каким-то чудесным образом, тело пациента на операционном столе стало покрываться ранами. По всему телу, от головы до пят, начали проявляться ссадины и синяки, пока наконец в животе у Какеина не появилась сквозная дыра, а на затылке раскрылся перелом. Машины все чаще и чаще сигналили монотонным пиканьем об ухудшающихся показателях. Все вокруг стола засуетились, в попытках понять за что взяться в первую очередь, будто выбирая, за какую нитку в этом многоцветном клубке придется тянуть первой. — Это просто невозможно… — шептал Ричардсон. — С такой травмой он должен был умереть на месте… — У нас есть минута, чтобы раздобыть как можно больше информации о состоянии пациента, — сказал доктор Атуэлл. — Что у нас есть? — Ну, чертова дыра в животе, для начала. Одна из помощниц заметила, как под затылком Какеина начала растекаться кровь. Она приподняла его голову. — Есть травма затылочной кости. — Глубокие порезы на обеих руках. — Полное отсутствие позвонков нижнего грудного отдела. Разорванный кишечник. Скорее всего не восстанавливаемая потеря. — Вы видите желудок? — Да. Так, словно разрез из анатомического учебника показали. Тоже придется пересаживать. — Соберитесь. — Боже мой… — Джозеф закрыл глаза и уткнулся лицом в ладонь. — Они же знают, что делают, мистер Джостар?! — Польнарефф стоял рядом с ним, потея от волнения. — Они же не дадут ему умереть прямо на столе?! — Этого… никто не знает. Жан-Пьер завыл от бессилия. Как же сложно было находится по другую сторону стекла и просто наблюдать за страданиями друга. Он даже не подозревал в какого рода опасность попадал Какеин, подписываясь на обследования Фонда. — Аполлон, — позвал Джимми, наблюдая за разверзающимся перед ним хаосом. Слезы, спускавшиеся по его щекам, были ответной реакцией на эффект Следуй За Лидером. — Разве уже не пора отозвать стенд? — Еще не время, — подавленно ответил мужчина, не сводя глаз с Атуэлла. «Дай уже знак, ну». Доктор играл в опасную игру. Учащающиеся сигналы машин грозили превратиться в постоянную ноту, объявляя об остановке сердца. Почему Тони просто продолжал смотреть? — Энтони! Услышав свое имя, тот просто с раздраженным лицом приподнял палец. — Давление продолжает падать, потеря крови слишком большая, — настороженно проговорила помощница. — Больше никаких новых ран не появилось? — Больше ничего нет, сэр. — Атуэлл, — Ричардсон позвал коллегу. Взгляд врача требовал Атуэлла действовать быстро. — Пора закончить операцию. В ту же секунду, что врач произнес эти слова, комнату заполнил протяжный звон. Сердце Какеина остановилось.