***
Утром я проснулась от шебуршания на кухне. Сразу стало ясно, что это Брагинский. Вот как ему удаётся вставать раньше меня? Я ведь вроде не сова… — Утречка, — поздоровалась я. — Да, доброе утро, — рассеянно ответил Ваня. Не шутки — напиться до состояния невменяемости! Я привычно села за стол, смотря в одну точку и тупя. Вскоре передо мной материализовалась тарелка с кашей. — Сегодня не оладьи и не блины? Ты научился готовить что-то помимо этого? — подколола я Россию. Он мягко рассмеялся. Впервые слышу его смех. Завораживающий звук. — Эх ты, сама не готовишь, а повара обижаешь, — шутя, отвечал Ваня, — Так-то я могу и лосося по грушевым соусом со взбитыми сливками приготовить (простите автору сий «шедевр»). — Да. Чему уж тут удивляться, жил сколько! Мы ещё поболтали. Я заметила, что взгляд Вани изменился. Раньше он было хоть и весёлым, но с глубокой грустью внутри. Сейчас они горели спокойствием и уверенностью, с небольшой хитринкой, когда глаза устремлялись на меня. «Неужели он помнит вчерашний вечер?», — меня прошиб холодный пот. Страшно стало до безумия. Я стала себя успокаивать, уверяя, что я себя накручиваю. — Кстати, для передачи территорий всё готово. Сегодня мы возвращаемся в Москву и тебе нужно будет подписать последнюю бумагу, — голос Брагинского явно был нерадостным. — Новость хорошая. Но ты, похоже, не рад, — сказала я. — Я всего лишь волнуюсь. Как всё пройдёт? Если ты не вернёшься спустя секунду? Или застрянешь меж мирами? Вдруг это вообще бред и глупая шутка? — беспокойству России не было предела. — Вряд ли. Приходил Генерал Мороз и лично сообщал об этом. Он не ошибается. И это, наверное, больно, терять часть территории? — Все мы ошибаемся. И дедушка в том числе. И да, терять часть себя больно. — Мне жаль, что так выходит. Как только я вернусь, сразу что-нибудь придумаем, хорошо? — Отлично. Я буду ждать, — Ваня порывисто обнял меня. Я застыла, не смея нарушать красоту момента. Что и скрывать, я тоже была напугана предстоящим перемещением.***
Спустя несколько часов мы были уже в Москве. Бумаги прислали на дом, и мы сидели за кухонным столом. На мне была светло-зелёная кофта с рукавом в три четверти, такого же цвета штаны и темно-зелёные армейские ботинки. Мы специально купили эту одежду для перемещения. — Что ж. Пора начинать, — я медленно потянулась за ручкой. — Как ты решила назвать себя? — спросил Ваня. — Евген. Сокращение от моего имени, — слабо улыбнулась я. Ручка приблизилась к бумаге. — Что бы ни случилось, знай, ты навсегда изменила меня, — проговорил Ваня. — Спасибо. Теперь я обязана вернуться, — сердце бешено колотилось. Я вывожу первую букву названия страны. — Я помню, что ты сказала вчера вечером. Моя рука на секунду останавливается, но я продолжаю писать. — Я надеюсь, ты сказал это не по пьяни, потому что мои слова были полностью правдивы. — Как и мои. Секундная задержка, я заканчиваю подпись документа. Бросаю взгляд на часы. 18:23. Ничего не происходит, а потом резкий рывок подхватывает. Я теряю сознание. Последнее, что помню — обеспокоенный взгляд фиолетовых глаз.***
Неделю назад — Я подготовлю всё для ритуала переноса. Вы будете ждать на месте, — Артур говорит негромко, но чётко. Собравшиеся внимают его словам, — Все возьмите оружие, вместе мы уничтожим его. — Мы явно не дураки, Арти. Всё будет в лучшем виде, — злобно оскалился Америка, — Не могу дождаться этого дня. — Скорее бы девчонка свалила, — заметил Германия, — быстрее бы избавится от Брагинского. — Может не надо так жёстко? Просто припугнём его, — проскулил Италия. — Надо, Италия-кун, надо, — слегка раздражённо отвечает Япония. — Не сорвите план, дураки. Особенно ты, чаефил. Все знают, какой ты «маг». После этого адекватная речь заканчивается.