Ревность

Несмотря на бессонную ночь, проведённую за компьютером в объятьях с большим блюдом тирамису из холодильника, к утру Роксана была уже бодра и полна энергии. У неё созрело несколько важных решений, а многие мысли никак не могли покинуть её голову, при том, что появились только после ухода Мегамозга. Во-первых, это была безумная ночь во всех отношениях. Беседа с Мегамозгом прошла отлично, за вычетом взаимных оскорблений и подколов, при том, что он её даже не похищал и судьба Метро-Сити не висела на волоске. Насыщенная и содержательная. Это можно было даже назвать нормальным общением. Если бы они, конечно, могли общаться друг с другом нормально. Раньше после их колких бесед Роксана всегда заряжалась деятельным настроением, так произошло и в этот раз. Во-вторых, шоу. Эффектное прощание не шло у неё из головы. Значит, Мегамозг вознамерился устроить ей лазерное шоу по всем каналам — а он никогда не отступался от задуманного. Это было странно и даже немного будоражило. Конечно, в этом шоу он возьмёт на себя главную роль, но избежать прямого участия ей точно не получится. Он действительно повёлся на эту фразу о тщеславии? После вчерашнего она предпочла бы даже исчезнуть с экранов на какое-то время, какая уж тут слава... Ну и, наконец, все те слова, что они говорили. Что говорил Мегамозг, как он это говорил. Иногда его голос начинал звучать у неё в голове, со всеми паузами и интонациями, в самые неподходящие моменты. Она не могла от этого отделаться. То, каким тоном он сказал ей, что не желает похищать никого другого... Да сам факт, что он сказал именно эту фразу. Мегамозг действительно скучал без неё, искал её и был глубоко разочарован своей попыткой её заменить, возможно, даже чувствовал сожаление. А как он прицепился к этому цветку. Казалось, к чему такие аллегории? Просто возьми и скажи всё что чувствуешь, не перекладывая свои эмоции на цветок. Конечно, он прав. Она тут же отвергла бы его со всеми его самыми искренними словами и признаниями. Она очень хотела это сделать. Она была мстительной настолько же, насколько тщеславной, то есть ни на грамм, но... Ей бы очень польстило разбить его сердце в отместку за то, как он с ней обращался, даже при том, что сама она была вынуждена признать за собой некоторое неравнодушие. Сильное неравнодушие. В общем, он её волновал, и она обязана была признать это, чтобы иметь возможность двигаться дальше. А ещё она решила завести пару новых растений. Какой-нибудь фикус или папоротник. Просто так, чтобы он не думал, что он один такой уникальный. Она не была уверена, что именно хотела показать таким жестом, но ей действительно было обидно, что он счёл себя в праве распоряжаться в её доме и забирать её вещи. Даже если она сказала что они ей не нужны. Естественно, вечером она купит фикус и сходит с кем-нибудь на свидание. Или в обратном порядке. Нельзя же зацикливаться на злодее, когда вокруг столько хороших парней. Нельзя давать ему ни единого шанса. Она ещё найдёт кого-нибудь милого и остроумного, доброго и безобидного, влюбится в него и будет с усмешкой вспоминать свой несостоявшийся стокгольмский синдром. Просто она соскучилась по мужскому вниманию из-за того, что на мужское внимание у неё всего два кандидата, ведь никто не рискнёт влезть в её жизнь меж двух огней. Только вот... Что за шоу он ей устроит? Это должно быть что-то более эффектное, чем он делал до этого, иначе его гордость будет уязвлена. А на эффектное шоу ему понадобится много времени, тем более, он сам сказал, у него нет новых разработок. Значит, у неё около недели спокойной размеренной жизни, за которую она успеет переделать все распланированные дела прежде чем её... Втянут в это шоу. Нельзя откладывать ни на минуту. Собравшись, она покрутилась перед зеркалом — лёгкий макияж, эффектный брючный костюм, феерические шпильки — выглядела идеально. Только причёску не мешало бы хорошенько подровнять, поэтому она долго провозилась с укладкой прежде чем осталась довольна. Пока принтер печатал, сделала себе кофе, ещё раз пробежалась глазами по написанному, довольно хмыкнула. Ответила на срочную почту, сделала важные звонки. Всё, можно выходить. Такси уже поджидало. Через несколько минут она уже была в телестудии. Встретили её шепотки и косые взгляды. Ожидаемо. С видом, полным достоинства, она прошла через весь офис, радушно здороваясь с коллегами и отвечая на дежурные вопросы и отмечая, что они удивлены её видеть и многие хотели бы что-то спросить. — Доброе утро. Шеф у себя? — спросила она, заходя в святая святых — приёмную шеф-редактора. — Да, — таращась на неё, ответила секретарша. — Это правда? — Что именно правда? — осторожно уточнила Роксана. Вместо ответа секретарша протянула ей утреннюю газету. «СКАНДАЛ НА ШЕСТОМ КАНАЛЕ: РОКСАНА РИЧИ ПУБЛИЧНО ОБВИНЯЕТ СВОЕГО НАЧАЛЬНИКА В ПРИЧАСТНОСТИ К ГРОМКОМУ ПОХИЩЕНИЮ» — гласил заголовок. Роксана изогнула бровь. Что-то вроде этого она сегодня ожидала — естественно, коллеги из конкурирующих СМИ вчера ловили каждое её слово. И, конечно, подобные новости не решались сразу пустить на экраны телевизоров — сначала кто-то пробует выпустить короткую заметку в газете, потом остальные смотрят на реакцию и раскручивают дальше. Новость-то обещает быть сенсационной, если её правильно подать. — Какая посредственность, — заметила она. — Заголовок просто никуда не годится. И нет, я не делала никаких публичных заявлений. С некоторым запозданием она отметила, что в таком тоне она обычно позволяет себе разговаривать только с Мегамозгом. В общем, это было уже неважно. — Так шеф у себя? Он не занят? Я могу войти? — Минуту, — ответила секретарша и потянулась к телефону. Гулять так гулять, решила Роксана и просто распахнула дверь. — Доброе утро, мистер Уилсон! — бодро заявила она, не дожидаясь приглашения. — У меня для вас отличные новости! — Что ты тут делаешь? — шеф аж встал со своего места. — Как дела у мисс Митчелл? — невинно поинтересовалась она. — Отлично! — резко сказал он. — Просто отлично. Что ты хотела? — Ах, да, — Роксана достала из толстой папки листок и протянула начальнику. Тот сел и несколько раз пробежался глазами по строчкам. Роксана удовлетворённо заметила, что произвела тот же эффект, на который рассчитывала — он побледнел, сжал губы и зыркнул на неё исподлобья. — Что это значит?! — рассерженно спросил он и смял листок. — Я это... Я это не приму! — Полно, мистер Уилсон, это ровно то, чего вы хотели. Вы избавились от меня, шоу теперь ваше, делайте с ним что хотите. — После стольких лет?.. — После стольких лет, я точно не ожидала, что меня попытаются подсидеть, но... Я провела небольшое расследование, билеты на лайнер, которые случайно выиграла в конкурсе моя мать, предоставил наш канал, как равноценную замену другому, заявленному ранее, призу. Столько удивительных совпадений, у меня голова просто кругом. Нет, я вас совершенно ни в чём не обвиняю. Просто подпишите заявление и я пойду собирать вещи. Не буду вам больше мешать. — Но... Но шоу пропадёт без тебя! Мелоди больше не будет там участвовать, это исключено. И где я найду вторую ведущую? После того что вчера произошло, никто больше не согласится... — О, а я, значит, должна? — протянула Роксана, изогнув бровь. — Это уже не мои проблемы. У вас было одно популярное шоу на весь канал, и вы его запороли. Поздравляю. Я смотрела все выпуски, вчера был самый интересный. Надеюсь, на вчерашнем вы сможете получше раскрутиться. — Ты же душу в него вложила. — Да бросьте. Когда вас это заботило? Когда вы подтасовывали результаты конкурса чтобы избавиться от меня? — Такие обвинения... — Я не собираюсь вас ни в чём обвинять. По крайней мере, публично. Я получила несколько выгодных предложений и меня здесь ничего не держит. Во время ланча у меня подписание контракта с восьмым каналом. — Такие вещи за пять минут не решаются. Какой гонорар ты хочешь? — Я хочу не гонорар, я хочу начальника, который от меня не избавится после того как я сделаю всю работу, коллектив, которому я могу доверять, коллег, которые будут мне благодарны за тот вклад, который я вношу в общее дело. Чтобы мне не диктовали, какими словами вести мои репортажи, не отдавали мои тексты на правку бездарностям и не одевали меня на экране в одежду брендов, замешанных в нечистых делах, натуральную кожу и мех. Чтобы в статьях, которые я пишу для сайта канала, стояло моё имя, даже если кому-то кажется, что это понизит мою популярность, потому что описывает вещи, в которых глупая смазливая репортёрша разбираться не должна. Чтобы мне этого никогда больше не говорили ни прямыми словами, ни намёками. И чтобы нечестные люди не пытались заработать дешёвую популярность на моём имени. Вот что я хочу. И вы совершенно точно не можете мне этого дать. Роксана вытащила из папки второй листок, положила перед шефом и ткнула в него пальцем. — Подпишите и мы расстанемся тихо и мирно, — почти пропела она, чувствуя небывалый душевный подъём. Никогда она не позволяла себе разговаривать с начальником в таком тоне. Никогда не могла высказать. За спиной словно росли крылья — она без пяти минут свободна. — А как же... шоу... — промямлил он, наконец. — Твоё шоу. — Шоу Ника Лэнга? Остаётся у вас, ведь Ник никуда не уходит. Да и вторая ведущая у вас всё ещё есть. Внезапно Уилсон хищно ухмыльнулся. — Погоди-ка, у нас есть контракт, согласно нему ты должна отработать в шоу или заплатить компенсацию... — О, вы про тот контракт, который мы каждый год переподписываем? Вы так кстати назначили его продление ровно через неделю, после моего отпуска, — Роксана ответила взаимной точно такой же улыбкой. — Не знаю, почему такое совпадение, что мы не подписали контракт, скажем, перед отпуском. Не напомните? Ах да, вы, наверное, не хотели его продлять раньше времени, чтобы, в случае чего, самим не выплачивать компенсацию за его расторжение. Нет, это не более чем предположение. Но смотрите, как удобно всё получилось, правда? Вы думали, у вас есть рычаг влияния на меня, чтобы я боялась потерять работу... Но оказалось, бояться нужно не мне. Широко улыбаясь, она думала о том, что близкое общение с Мегамозгом, определённо, ей на пользу не идёт. Или как раз идёт? Она ведь извлекает пользу из этой ситуации. Да сейчас она исполняет главную мечту любого репортёра канала — острит и язвит шефу без страха потерять работу, премию и видимость хорошего отношения с его стороны. — Хорошо, я согласна заключить с вами другой контракт и продолжить писать тексты для шоу, — мелодично пропела она. — Разумеется, моё имя, как автора, должно стоять в титрах каждого выпуска. И для каждого выступления в шоу в качестве приглашённого гостя мы будем заключать отдельный контракт, с подробным перечислением того, о чём я буду говорить, а о чём нет. Вы можете ознакомиться с моим предложением. Роксана достала из папки плотно стянутую стопку бумаг и протянула Уилсону. — Смотрю, ты неплохо подготовилась, — заметил он, бегло взглянув на бумаги и небрежно перелистнув пару листов. — Конечно, у меня было полно времени, чтобы всё решить. Весь отпуск. Ну не говорить же ему, что она всё сделала за одну ночь... — Я передам это нашим юристам, — он скрипнул зубами. — Сколько?! За одни тексты я должен платить тебе как за работу целой ведущей? — У вас есть время для принятия решения, я вас не тороплю. — Подумай, — с нажимом протянул Уилсон. — Такого контракта как сейчас тебе больше не светит. Ну что ты будешь делать на другом канале, новости читать? — Я — Роксана Ричи, — пожала она плечами. — Думаю, у меня ещё будет шоу. А вот у вас это был последний шанс. — У тебя звёздная болезнь, деточка. То, что два безмозглых ряженных клоуна в костюмах танцоров диско таскают тебя по всему городу, как эстафетную палочку, ещё не делает тебя настоящей звездой! Кому ты вообще нужна? Твоё время ушло, ты больше не звезда, даже этот упырь в чёрном растерял к тебе интерес! — А на этот случай, мистер Уилсон, я веду диктофонную запись нашего разговора, поэтому спасибо вам за откровенность. Роксана резко поднялась с места. — Вы подпишете моё заявление об увольнении или мы будем решать этот вопрос по-другому? — ледяным тоном процедила она, смерив его глубоко презрительным взглядом. — Общественности будет чрезвычайно интересно узнать, что вы думаете о... диско и клоунах. А уж при том что упыри тоже читают новости... — Ты конченная стерва, — поджав губы, процедил Уилсон. — Вы. — Что? — Впредь рекомендую обращаться ко мне только «мисс Ричи» и «вы», — медленно проговорила она. Глядя ей в глаза, Уилсон молча оставил росчерк на её заявлении. — Ещё один экземпляр, — пропела она, протягивая к нему новую бумагу. — И печать поставьте, пожалуйста. Вот здесь. Рядом с датой. Благодарю, мистер Уилсон, я знала, что мы поладим. Выхватив листок, она положила его в папку. — Ну, я пойду собираться. Не буду вас больше задерживать. Отличного вам утра! Она помахала ему рукой и выскользнула за дверь. Секретарша встретила её ошарашенным взглядом. Всегда любила подслушивать, вот сплетница. — Кофе боссу, — распорядилась Роксана. — С коньяком. Ему сейчас очень нужно. После этих слов она вышла вон, гордо держа спину. Всё-таки общение с Мегамозгом это общение с Мегамозгом. Где бы ещё она набралась столько смелости и уверенности в себе? Не то чтобы она когда-нибудь была робкой и неуверенной, но, когда пришла сюда работать сразу после колледжа, она точно была другим человеком. На рабочем столе был полный порядок. Роксана пробежалась глазами, не уверенная, что из вещей хочет забирать. Потом вздохнула: заберёт всё: свою канцелярию, и безделушки, и табличку с именем и рождественскую кружку с оленями, и статуэтку Мачомена, и пять толстых блокнотов с черновиками заметок, и папки с вырезками и странную маленькую белую коробочку, обтянутую золотистой ленточкой. — Это что? — спросила она у Стейси Хилл, коллеги, которая сидела рядом. — Курьер принёс утром, — ответила та. — Похоже, подарок от поклонника. Роксана пожала плечами, развязала ленточку и открыла коробку. В маленьком горшочке, белом, изрисованном золотыми звёздочками, сидел маленький пузатый кактус с колючками длиной в дюйм. — Тоже мне, поклонник, — протянула она, осторожно беря сложенную вдвое между иголок записку. «Идеально подходит к твоему характеру. Всё как тебе нравится» — мелкий печатный шрифт без подписи. Ну почему она не сомневается кто отправитель? Колючая, значит? Можно подумать, из них двоих именно она щеголяет в накидках, утыканных шипами, в ботинках, утыканных шипами и в машине-невидимке, утыканной шипами. Не выдержав, она засмеялась. — Ну надо же, колючая. И это я-то колючая? — Рокси, ты увольняешься? — внезапно раздался голос Хэла. — А у нас хорошая скорость распространения новостей, — присвистнула Роксана. — Я с тобой. — Что? Погоди-погоди, ты-то зачем? — А что мне тут делать? Операторы везде нужны. Куда ты уходишь? — На восьмой канал. — Тогда и я на восьмой канал. Стой, ты можешь замолвить за меня словечко, чтобы нас поставили работать в пару, ну типа я твой оператор, куда ты, туда и я? Роксана оценивающе посмотрела на него. — А почему нет? Оператор ты отличный, работали мы неплохо. Если не боишься спускаться в тёмные тоннели, рыскать по заброшкам, приближаться к горящим зданиям и заминированным объектам... Ох, мы такие репортажи с тобой снимем, Уилсону и не снилось. Ты не представляешь, какая у меня на восьмом канале будет свобода действий, я смогу снимать сенсации, а не только освещать культурные мероприятия и брать интервью у мэра. У меня уже столько тем... — Тогда замётано? — Хэл протянул ей ладонь. — Я в деле. Роксана с улыбкой пожала ему руку. — Ну, я тут собираюсь. У меня скоро встреча и подписание контракта, а потом... — Отпразднуем? — радостно предложил Хэл. — Ну, может, по бургеру после ланча, — пожала плечами Роксана. — У меня столько дел, голова кругом. Мне нужно в садовый магазин, в парикмахерскую, у меня встреча с представителями журнала, чтобы обсудить вчерашние события, а вечером меня пригласили на радио... В тот же момент она отметила, что из садового магазина лучше закажет доставку, чтобы уделить больше внимания своей будущей работе. — Понял, — Хэл подмигнул. — Значит, отпразднуем позже, идёт? — Обязательно. Роксана уже не обращала внимания на Хэла, рассматривая записку и выискивая в ней скрытый смысл. Ну не просто так же Мегамозг подарил ей этот кактус. Что он задумал? Уж точно не извиниться за то что вламывался к ней и забрал её цветок. — Не многовато у тебя поклонников? — спустила её с небес на землю Стейси. — Мачомен будет ревновать. И... То есть ты уволилась? — Да, получила предложение получше, — отстранённо ответила она. Роксана покинула телестудию с такой же гордо поднятой головой, как и вошла. Она ожидала, что будет расстроена, расставшись с этой работой, однако, чувствовала большой душевный подъём. В самом деле, насиженное место только тормозило её развитие. Да, ей дали важную роль соведущей в шоу... Но только благодаря тому, что она была популярна из-за похищений, и зрители хотели видеть её в супергеройской тематике. Больше ничего важного ей в этой студии не светило — она могла снимать только те репортажи, которые ей говорили, только теми словами, которыми ей разрешали, а о журналистских расследованиях, с которых она начинала карьеру и которыми грезила, и вовсе пришлось забыть, чтобы не ронять воображаемый начальником престиж. И в то же время первое же условие, которое ей предложили на восьмом канале — «вы можете говорить о чём захотите в рамках законного». И как она могла от этого всего столько лет отказываться? Просто ради того чтобы раз в неделю сорок пять минут светить на экране в неудобных платьях, задавая людям неудобные вопросы? Как можно было быть такой слепой к своим желаниям? От воодушевления она слишком много времени проводила в облаках и мало — на грешной земле. На деловой встрече ей довелось увидеть своего нового большого босса — лично директора восьмого канала, который молчаливо присутствовал, оценивающе её изучая, пока главный редактор перечислял её новые обязанности. Её не сильно это заботило. В основном, её внимание отвлекал маленький кактус, поставленный на середину стола. «Я не знаю, что такое человеческое отношение» — вот о чём она думала. Стоит как-то раскрутить Мегамозга на интервью, возможно, написать книгу о его детстве... Ну ничего себе у неё амбиции... — Выходите через неделю, — закончил свою речь её новый начальник. — Мы не обговорили форс-мажор, — заметила Роксана. Да, хотя половина мыслей постоянно улетала чёрт знает куда, вторая половина внимательно следила за беседой и запоминала каждое слово. — А мне бы очень хотелось избежать неясностей по этому пункту. В конце концов, на шестом канале у неё ушло несколько лет, чтобы урвать себе сносные условия труда, и она больше не собиралась повторять такую ошибку юности. — Ах, да. Ну, это маловажные страницы, вот здесь, в самом конце договора. На случай пожара, наводнения, автомобильной аварии... Очень сильно сомневаюсь, что что-то из этого списка может помешать вам исполнять свои обязанности и хоть как-то вам грозит, с учётом вашего покровителя, он убережёт вас. Она заметила, как редактор покосился на её кактус. Ну конечно, дизайн, выполненный в эстетике Мачомена. И почему Мегамозг рассчитывал, что ей это понравится? — На Мачомена надейся, а сам не плошай, — глубокомысленно изрекла Роксана. — Я имела в виду, вынужденные прогулы, связанные с моим не добровольным отсутствием... Видите ли, я никогда не могу знать, в какой момент Мегамозг снова похитит меня, и похитит ли меня вообще, и уж тем более он не спрашивает, веду ли я репортаж в этот момент, интервью, расследование или выступаю с речью и сколько ещё должна отработать. — О, это даже не форс-мажор, — хлопнул в ладоши редактор. — Я ждал этого вопроса. Видите ли, мы внимательно следим за вами и вашей аудиторией, и после каждого похищения ваша популярность только нарастает, причём гораздо сильнее, если это случается во время вашего прямого включения. Так что никаких штрафных санкций, мы даже можем начислять небольшую премию по итогам месяца... Роксана удивлённо посмотрела сначала на редактора, потом на директора. — Погодите, эти изверги с шестого канала что, наказывали вас за это? Вместо ответа Роксана отпила чай и слегка прочистила горло. Действительно... А она сама точно знает, что такое человеческое отношение? На её старой работе оно было человеческое? — Неплохо бы прописать это в договоре, — сказала она. — Я уже внесла некоторые правки от руки. Надеюсь, это не слишком затянет... — Мы просто перепечатаем эти страницы. Ещё раз уверяю, если вы вдруг окажетесь похищены... Вам не о чем беспокоиться, мы всё компенсируем. К тому же, в штате есть отличный психолог, если вам нужно проработать какие-то моменты. — Психолог? — удивилась Роксана. — То есть, они цедили с вашего имени деньги, а сами даже не заботились о вашем состоянии? Роксана неожиданно почувствовала себя уязвимой. И как она раньше этого не замечала? — В любом случае, с шестым каналом покончено, — резко произнесла она. — И, кстати, я бы не хотела обсуждать причины моего ухода на публику, или чтобы это появлялось в чьих-нибудь статьях и вообще. Я бы хотела подождать, пока руководство шестого канала даст свои пояснения. Хотелось бы расстаться профессионально, на хорошей ноте. — Понимаем. Итак. В случае форс-мажора, обозначим это общим словом, вам гарантированны все выплаты в полном размере, а так же надбавки за опасные условия труда. Вы уже ознакомились с условиями страховки? — Да, меня устраивает. — Отлично. Тогда через неделю утром ждём вас в офисе, и вечером выпускаем вас в эфир с новостями. — А что по моему оператору? — Мы уже созвонились, завтра он проходит собеседование на служебное соответствие, и если всё отлично, вы приступите к работе вместе. Боюсь, только по форс-мажору аналогичных льгот для него не предусмотрено, ну, вы должны понять. — Хорошо. Прошу отметить, что мы уже сработались, и как профессионала я очень его рекомендую. — Да, мы следили за вашими выпусками. Хорошая совместная работа. — Спасибо. Дальнейшая беседа утекла в пространные реки взаимных комплиментов. И Роксана снова могла позволить себе вернуться мыслями к колючему недоразумению. Кактусу. Или Мегамозгу. Она не была уверена.