Поход.

В комнату вошёл мужчина лет сорока и зажёг лампу. Тусклый свет озарил помещение. Теперь я была почти уверена, что мы находимся в подвале. Здесь был бетонный пол и кирпичные стены, а мимо меня пробежала крыса. Прямо американская история ужасов! Как я могла попасть в такую ситуацию? Мы ведь просто пытались найти наш лагерь или выход из леса, возможно вышли бы на трассу, поймали попутку и уехали бы… а в итоге кто-то на нас напал и мы оказались здесь. Знать бы, хотя бы, где это место находится. Это где-то в лесу или нас куда-то увезли… А возможно, возможно… Нет, не хочу об этом думать. Наверное нужно спросить, зачем мы здесь находимся, зачем нас сюда привезли, кому мы понадобились… Глупо и наивно. Я даже не знаю, что это за мужчина. Зачем бы он объяснял мне это? Эти вопросы, в итоге, задать я так и не смогла. Мужчина решительно зашагал в нашу сторону. Его глухие шаги разносились по комнате эхом. «Здравствуйте.» — сказал он. Екатерина Александровна заплакала ещё сильнее. Она, очевидно, знала этого мужчину, но не хотела мне говорить, кем он является. У неё была какая-то тайна и я это понимала, но спросить напрямую я не могла. Она не хотела мне говорить этого в данную секунду. Я её люблю, а значит — доверяю. Я пыталась её успокоить, но ничего не получалось. Мужчина был совсем близко. «Кто вы такой?» — спросила я «Ах, ты не знаешь? Но я думал, тебе уже всё рассказали…» — ответил он мне. «Никто ничего не говорит. Я не понимаю, чего от меня хотят.» — сказала ему я. Мы оба намекали на учительницу, конечно. Она решила, что я не должна об этом знать. Екатерина Александровна прошептала, что не хотела говорить мне правду, потому что она меня травмирует. Но я не понимала, почему. Что за «страшный секрет» они от меня скрывают? Ну, кого-то убили или хотят убить, может быть меня решили продать на органы, а она его сообщница… Может быть… может быть она хочет сделать что-то плохое, но я не знаю, что именно, потому что мне никто ничего не хочет рассказывать. Я обняла её и сказала, что всё будет хорошо. «Всё будет хорошо» — не равно «хорошо, ваша взяла». Это не значит, что я не хотела знать правду. Мне не пришлось уговаривать ни её, ни этого незнакомца, потому что он покорно сел на пол и начал рассказывать эту странную историю.