Любовь оккупанта

- Скажите мне Отто, вы понимаете для чего прибыли на службу?- высоким баритоном проговорил немец в сером мундире. Он был высокий, с темными волосами и всем своим видом внушал трепет. - Конечно понимаю оберст – лейтенант,- ответил Отто. - Тогда что эта девка делает тут? Она ведь снайпер, ведь так? И не вздумайте мне врать, лейтенант. – покосился на летчика подполковник. Отто врать и не собирался, ему это было незачем. По правде говоря, он вообще не имел ничего против русских, евреев, поляков или кого бы то ни было. Он не пытал жестокой ненависти к противнику и не жаждал уничтожить всех и вся, Отто лишь с честью и достоинством выполнял свой долг, долг перед Родиной. Отец его был уважаемым человеком, участником Первой Мировой Войны, так же – летчиком. Да не простым, а именно, как сейчас их называют “асом”. Наверное, отец хотел такой же судьбы и для сына, от того и отдал его в люфтваффе, где сын в принципе себя проявлял не хуже отца. - Да, она снайпер.- глухо прозвучало в комнате. - Тогда позвольте спросить,– после этих слов оберст – лейтенант сделал длинную паузу, будто бы нагнетая обстановку, – почему она все еще жива? - Она девушка,- сказав это, Отто ненадолго замолчал, ожидая реакции оберст – лейтенанта,- женщинам на войне не место.- отрезал он. - Лейтенант,- фыркнул подполковник, попутно наливая в пустой хрустальный стакан воду,– знаете ли вы, что отличает хорошего солдата от не очень?- немец ненадолго замолчал, пытаясь спровоцировать Отто на какой либо ответ, однако последовало только молчание,- хорошего солдата от плохого отличает – бдительность. И будьте уверенны, обер – лейтенант Отто Вайно, она хороший солдат и застрелит вас при любой удобной возможности.- Немец аккуратно повесил китель на стул и встал на против летчика смотря ему прямо в глаза. – Вы молод и хотите казаться или же быть честным и справедливым, но поверьте, как правило ничем хорошим такое благородство на войне не заканчивается. Сейчас тебя спасают лишь заслуги твоего отца и твои прошлые заслуги, но поверь, надолго этого может и не хватить.- оберст - лейтенант резко перешел на "ты", как будто желая указать летчику на его место.- Можешь идти.- наконец сказав, вздохнул подполковник. Отто в свою очередь молча развернулся и направился к выходу, естественно перечить и пререкаться со старшими по званию у него и в мыслях не было.

***

В подвале в котором меня держали царили холод и духота. На правой стороне моего лица виднелся еще не заживший, кровоточащий шрам, однако по сравнению с запястьем на котором и вовсе красовалась открытая рана, шрам казался сущим пустяком. Меня тошнило и наверное, имелось и сотрясение, поскольку перед глазами все плыло и казалось черными пятнами. Внезапно за дверью я услышала какую то возню. - Открой дверь. - Извините, но у вас нет разрешения, я не могу. - Я ее сюда привел, мне не требуется разрешение, открывай. - Я не могу, извините. - Я что, выражаюсь на каком то непонятном для вас языке? Я не прошу, я приказываю, сейчас же откройте эту дверь, делайте уже что говорят! В эту же секунду дверь с тяжелым скрипом отворилась, но увидеть кто вошел я не могла. Только лишь сапоги на каменном полу, к которому я прижималась лбом, надеясь хоть как то унять боль в голове. Однако долго лежать в таком положении у меня не получилось. Передо мной на корточки сел немец, тот самый летчик, только теперь он был не в своем летном комбинезоне, а в кожаной куртке с эмблемой люфтваффе на рукаве. И только сейчас, подняв на него голову, я смогла разглядеть волосы немца, которые на этот раз не были спрятаны за летным шлемом или фуражкой. Его кучерявые и совсем светло – русые, почти белые волосы небрежно торчали во все стороны и это предавало ему крайне интересный вид. - Я ничего не скажу!- опережая события попыталась выкрикнуть я, однако вместо крика, получилось что то очень невнятное. - Я Отто Вайно ,- представился он на своем очень плохом русском. - А как зовут тебя? Я проглотила холодный комок страха и произнесла совершенно ровно: — Я не скажу. Поскольку немец сидел уж слишком близко, я попыталась отползти назад, однако это сделать мне не удалось, так как руки мои были плотно связаны за спиной. Увидев это, Отто достал откуда то из за спины нож и поднес прямо ко мне, от сего действия я зажмурилась и уже было приготовилась к смерти, однако вопреки моим ожиданиям, немец легким движением руки всего лишь разрезал веревку, так плотно стягивающую мои руки. После этого, мне уже ничего не мешало двигаться и я попятилась назад, пряча окровавленную руку за спиной. - Дай посмотрюу,- еле как проговорил летчик. Последнее слово явно далось ему с трудом. - Не трогай меня!- на этот раз выкрикнула я и этот мой выкрик, был совсем не похож на предыдущую попытку. - Я ничего тебе не сделаю, все хорошо,- после этих слов, он осторожно взял мою руку и попутно осматривая ее, начал обматывать бинтом. Не смотря на жуткую боль, я почти сразу подметила, что немецкий бинт был намного лучше нашего. Он был по крайней мере плотнее и гораздо более толще, чем те бинты, что были у нас и применение которых, я видела неоднократно. Изо всех сил я пыталась не дергаться и вообще, не подавать виду, что мне больно, хотя боль действительно была неимоверная. - Тебя скорее всего..- Отто замолчал на пару секунд, будто бы пытаясь что то вспомнить,- отправят на работы в Германия,- наконец закончил он и посмотрел на меня каким то жалостливым и сочувствующим взглядом, от чего на долю секунды в моих глазах отразилась неимоверная злость, ведь я не хотела, чтобы меня жалели, совсем не хотела. Выглядеть жалко в глазах врага, наверное, худшее, что может быть. Однако уже в следующую секунду мне в голову как ударили слова немца о моем вывозе в Германию. “В Германию?! Меня? А как же мама?! Папа?! Что будет с ними? ”-тут же всплыло у меня в голове. Меня кинуло в жар и на эти несколько секунд я буквально выпала из мира сего. Ведь я понимала, что оттуда скорее всего не вернусь. Да что уж там, я даже дотуда не доеду. Слова летчика столь резко вонзились в мою голову, что я до сих пор не могла поверить в то, что сейчас со мной происходит. Да не то что не могла, я просто не хотела ни во что верить. Однако несмотря на все происходящее, я по прежнему продолжала дышать ровно, хоть дрожь все также иногда дергала меня, когда немец вновь прикасался своими руками к моей. Наконец он закончил с перевязкой и медленно убрав руки, перевел взгляд на мое лицо. Несмотря на то, что я уловила на себе его взгляд, взглянуть на него в ответ я не решалась. Летчик долго и внимательно всматривался в мое лицо, будто бы ища там что то, что то, что было понятно только ему. - Это самое меньшее, что я могу сделать для… вас?- наконец выдал немец и кинул на меня вопросительный взгляд, будто бы ожидая, что я одобрительно кивну ему или что то в этом роде, но этого не последовало. Я лишь опустила голову вниз, стараясь лишний раз не смотреть на него, давая понять, что я не настроена на какой либо диалог в принципе. Поняв это, летчик встал в полный рост и взглянув на меня последний раз, вышел из комнаты плотно закрыв за собой дверь. Отто понимал, что ни в какую Германию безымянную пленницу (да еще и снайпера!) никто угонять конечно же не собирается, ее скорее всего просто расстреляют и это лишь дело времени. А я в свою очередь, так и не пошевелилась после ухода немца, без сна просидев до рассвета в той же позе, прислушиваясь к каждому шагу и ощущая ноющую, острую боль в руке.