Обыкновенное счастье

      — Все хорошо, — проговорила на автомате Ева, вглядываясь в экран ноутбука. Она взяла за привычку общаться каждый вечер с родителями, если они не были заняты. С отцом ей удавалось поговорить не так часто, но Рей обещал наверстать упущенное при личной встрече. Он уже планировал на выходных приехать к ней и посмотреть на то, как за два месяца устроилась его дочь.       — Ты поела?       — Угу.       — А где твоя соседка? — Еве казалось, что у матери перед глазами лежит список заранее подготовленных вопросов, которые сейчас женщина зачитывает и даже не слушает ее ответы. Откуда пришла такая уверенность, девушка вовсе не хотела знать.       — Гуляет, наверное.       — А почему ты не гуляешь?       Девушка тяжело выдохнула, сейчас даже и не поверишь, в то, что мать была против ее переезда. Разве так реагируют родители, когда устраивают истерики? Конечно нет. Марта не смотрела в ее сторону, ни в экран, у нее находились дела поважней. К примеру, разглядывать маникюр, иногда перелистывать страницу, либо возвращаться к предыдущей и с серьезным выражением лица вычитывать одну и ту строчку по нескольку раз. Ева была знакома с этой чертой характера матери. Так она отвлекалась от всего. Она вовсе не работала. Работала она всегда быстро и на ее лице никогда не было налета меланхоличности, который сейчас отпечатался на ее лице.       — Ма, все в порядке?       — А, что, детка?       — Я спрашиваю, все в порядке?       — Разве может быть иначе? Конечно в порядке. Это ведь ты уехала в непонятно какое село, у тебя должно быть не все в порядке.       — О чем ты говоришь? Со мной все было не в порядке с того дня, как мы приехали в Японию, мама.       — Ох, детка, такие разговоры мне наскучили, мне пора уже бежать.       — Но куда? Сейчас же уже вечер.       — Ты ведь не думаешь, что я, в отличие от тебя, буду проводить такой замечательный вечер взаперти.       Мало сказать, что Ева была поражена подобными словами — она просто не ожидала услышать их, тем более от матери. Было абсолютно неважно насколько она ее разозлила, а судя по реакции, все же не так сильно, однако, это ведь не повод резко менять к ней отношения. Девушка подумала, что раньше ее мама бы точно не позволила себе подобного обращения.       Ева хотела понять почему ее мама так резко поменялась, но спросить не решилась по двум причинам: мать могла бы просто отмахнуться, либо она бы сказала правду. Что-то подсказывало девушке, что, сказав правду, Еве это не очень бы понравилось. Поэтому она поспешила распрощаться с матерью, пожелав ей хорошо провести время. Ева откинулась на кровать. Задаваться в который раз вопросом о том, что она тут делает — было бессмысленно, она и так проводит свободное время за самокопанием. Девушка уставала не только от ситуации, в которой оказалась, но начала уставать от себя, от негатива, от скрытой по отношению ко всем и к себе в том числе злости, устала так, что сил у нее не оставалось ни на что. Благо, хоть с учебой все было в порядке.       Девушка перевернулась. Взгляд зацепился за небольшой томик, который неуверенно выглядывал из-под кипы учебников. Ева не поленилась встать и посмотреть на книгу — она оказалась воспоминанием прошлых лет, когда она еще училась у себя на родине и втайне увлекалась чтением любовных романов. Почему втайне, она не могла объяснить, ведь, узнай об этом родители, ничего бы не сказали, а мама еще и посоветовала какие именно читать. Но подобная тайна, про которую никто, кроме нее не знал, открывала ее бунтарские качества, и, уже ночью, когда все видели десятый сон, в ней просыпался дух авантюризма. Она устраивалась на кровати, укутывала себя одеялом, и, рискуя испортить зрение, читала под тусклый свет фонарика.       Мечтать о высоких чувствах, о вечной любви и хотеть чистых отношений, было чуть ли не целью девушки. И, щедро подбадриваемая подобными романами, она продолжала верить и ждать, что когда-нибудь и ее коснется всепоглощающее чувство.       Тайна оставалось тайной, и даже когда Момо выпытала у нее, что же девушка все-таки любит, Ева ответила, что читать. В тот день японка не преминула воспользоваться случаем подарить ей несколько томов популярной девчачьей манги. Чтобы не расстраивать соседку, Ева решила прочитать их, но кто же знал, что Момо подсунет ей почти что камасутру. Момо еще несколько дней шутила над ней, пародируя ее лицо.       Девушка провела рукой по обложке книги. Когда она покупала ее несколько лет назад, то вовсе не руководствовалась тем, что было написано в аннотации. Этот случай был единственным, когда она купила книгу, исходя из обложки. На ней была пара: симпатичный парень обнимал девушку — ничего примечательного для подобных книг, но девушка сильно походила на саму Еву, такие же русые растрепанные волосы, которые не хотят укладываться в нормальную прическу, и округлые черты лица, пухлые щеки и светло-карие глаза. Разница была в том, что та дама одета была в женственную одежду, а Ева всегда, если только не была в школе, носила не по размеру одежду и иногда еще и очки. Ева улыбнулась, вспоминая то время.       Как все было просто.       Просто и хорошо.       Она была решительно настроена, чтобы прогнать негативные мысли и воспоминания, которые приносили только боль, поэтому хотела последовать примеру мамы. В самом деле, разве в такой прекрасный вечер не грех оставаться дома, тем более, когда задания выполнены?       Ева после того, как Момо ей подарила мангу, разузнала у нее адрес книжного магазина, до которого можно было добраться быстро и без проблем. Ева решила не тратить время и переоделась, но ее планы прервал стук в дверь. На пороге стоял Тсутому Гошики. Парень учился вместе с Евой в одном классе, но девушка не общалась с ним и не могла понять почему он сейчас стоит на пороге комнаты.       — Добрый вечер, — Еве стало неловко.       — Угу.       — Момо дома нет.       — Я знаю, мне нужна ты.       — Эм… задание отдать? Помочь по урокам?       — Нет же! Момо-тян послала меня сюда, хочет, чтобы ты принесла ее фотоаппарат.       — Куда принести?       — Странно, что ты не с Момо, ты же вечно за ней шатаешься. Сейчас идет небольшая вечеринка.       — Аха…       — Ты вообще ничего не знаешь? Стоило немного распогодиться, как некоторые первогодки вон за тем холмом устроили что-то вроде пикника. Так что, пошевеливайся.       — Я тоже иду?       — Она так сказала.       — Но я не хочу. Почему бы тебе самому не отнести ей фотоаппарат?       — Она мне так сказала, я ведь не могу ослушаться, — кажется, Тсутому не задавал вопрос, он утверждал, а Еве перечить не хотелось.       Теряясь в догадках, почему именно его она прислала и почему не сказала про то, что будет на вечеринке, Ева нашла то розовое недоразумение, которое почему-то называют фотоаппаратом и пошла за парнем.       «Можно было просто позвонить», — но озвучивать свои мысли Ева не решилась.       Ходить с ним рядом было немного странно и неловко. Хоть они и учились в одном классе, она с ним почти что ни разу не пересеклась, не говоря о том, чтобы говорить. Парень же, напротив, не испытывал неловкости, он и не замечал иностранку, его переполняла гордость, что любимица многих обратила свой взор именно на него, попросив о такой личной просьбе. Гошики волновал только лишь волейбол, но, когда увидел завистливые глаза других парней, не мог не включить в пункт еще и думы про Момо-тян.       Избранный японкой парень быстро шагал, а Ева только и успевала что подстраиваться под него. Про себя она продолжала думать, что не откажется от планов посетить книжный. Даже если Момо попросит остаться, она исполнит ее просьбу, но спустя несколько десятков минут можно было спокойно уйти. Она так часто делала, и только лишь когда заканчивалась вечеринка, Момо о ней вспоминала. Ева на нее не сердилась.       Девушка издалека услышала веселье; их нельзя было не расслышать, словно они уже успели напиться и теперь переходят к более решительным действиям. Если бы не Гошики, который стремительно топал вперед, она бы остановилась, подумала бы, решалась как можно было бы отнести фотоаппарат, но парень не предоставил ей нужного времени чтобы хотя бы морально подготовиться.       Ева почему-то была уверена, что веселящихся будет немного, но здесь, помимо первогодок старшей школы, были и другие. Стоило ей понять, что тут есть и другие, по непонятной причине девушка ощутила пробежавшие по ее пояснице мурашки. Словно она уже села на борт самолета, и он только-только оторвался от земли.       Она оглянулась, но вовсе не в поисках Момо, только не могла понять кого именно искала. Человека, которого она искала или же хотела увидеть, сама не зная кого именно — не оказалось здесь. Она точно это знала, иначе бы не расстроилась, иначе бы чувство ожидания не оказалось напрасным.       — Ева-тян, — кажется, что Момо успела уже изрядно напиться, только девушка знала, что, пребывая в восторженном настроении, японка иногда казалась захмелевшей.       — Доброго всем вечера, — Ева легонько поклонилась, но ее кроме Момо никто и не заметил, или просто сделал вид, что не заметил. Как и Чоу, которая видела ее и которой не понравилось, что Момо отправила за фотоаппаратом Гошики, дав ему указания, чтобы захватил с собой и Еву.       У Чоу были свои причины не любить девушку. Японка с раннего детства завидовала тем, у кого были необычного цвета большие глаза, у самой они были очень маленькими, и, несмотря на то что она сделала операцию, нужного эффекта это не принесло. Менять каждый день линзы, чтобы не видеть надоевшего, почти черного цвета глаз. Чоу могла бы не принять во внимание иностранку, пока она случайно не услышала от своих одноклассников, которые обсуждали большие и необычного цвета глаза иностранки. Чоу по непонятным причинам подслушанное вывело из себя, при дальнейшем знакомстве она узнала, что Ева не придает своим глазам особого значения, еще и умудряется скрывать их за мерзкими очками. Вот как сейчас.       Момо однажды удалось вывести подругу на откровения по поводу холодного отношения к иностранке. Момо тогда долго смеялась, но переубедить Чоу ей все же не удалось. И сейчас японка видела, как Чоу нахмурилась при виде Евы, но предпринять ничего не хотела — не хотела портить себе настроение, тем более, когда выяснилось, что есть вероятность встретить Вакатоши-сана. Ну, только если Гошики не соврал. Момо хотелось, чтобы не нет.       — Слишком долго.       — Я не знала, что у вас тут туса, — Ева уселась рядом с Момо, которая поманила ее пальцем.       — Туса? Что за вульгарное слово, Ева-тян? У меня набралась? Лишь культурные посиделки с приятными людьми.       — Чая еще не хватает, — Момо улыбнулась, не посчитав нужным отвечать на ее колкость.       Главное, что фотоаппарат теперь был у нее. Непонятное желание, которое заключалось в том, чтобы снимать важные моменты в жизни японки на любимый розовый инстакс жило с ней чуть ли не с самого рождения. Альбомы, куда вставлены ее фотокарточки, некуда было больше ставить. Но все они были проводниками в тот или иной памятный год.       Получив заветный фотоаппарат, японка обратила внимание на девушку, и поняла, что может быть поступила не так правильно. Момо изначально хотела с ней сблизиться только потому, что она была иностранкой, но они за это время неплохо подружились. И сейчас японка корила себя за необдуманный поступок — она видела, как Еве неуютно и некомфортно. Но стоило услышать от Чоу, что «мальчики приближаются», как иностранка отошла на второй план.       Эти мальчики вовсе не оказались теми, которых Момо так ждала, они были из средней школы, в их числе был и младший брат Момо — Хитоши. Японка не скрывала своего разочарования, и когда брат с ней поздоровался, она демонстративно отвернулась.       — Здравствуйте, Ева-сан.       — Здравствуй, — Ева улыбнулась брату соседки, и тот еле заставил себя отвернуться от ее улыбки.       Сестра несколько раз подкалывала его, когда увидела какое впечатление на него произвела Ева. Хитоши бы не признался в том, что несколько дней назад играл в одну популярную игру, в котором девушка, которая так понравилась мальчику, была почти что копией Евы. Момо свалила на то, что у брата взыграли гормоны и он, наконец, кроме волейбола и компьютерных игр, начал увлекаться и девушками. Японка так сильно вбивала в голову Хитоши свою правду, что и сам парень начал думать, что иностранка ему начала нравиться.       Ева боролась с собой, чтобы не сорваться и не уйти, но девушка понимала, что сейчас неподходящее время для побега — есть по крайней мере один человек, который заметит ее отсутствие. К брату Момо она относилась нормально, покуда он вел себя как обычный парень, а не начинал стесняться в ее присутствии и спрашивать о глупостях. Это было и смешно, и мило, но Ева не знала как на это реагировать.       — Ты обманул, Гошики, — японка произнесла это тихо, но от тона ее голоса не только Гошики стало не по себе.       — Вовсе нет.       — Ты что, опять караулишь капитана, — шепнул Хитоши, чтобы другие не услышали.       — И что с того?       — Так он давно в общаге. Они закончили тренировку, и он сразу же отправился в комнату.       — А раньше нельзя было сказать? И почему Гошики не был на тренировке?       — Так он был. Тренировка закончилась около двух часов назад, — пожал плечами Хитоши и увел из-под носа сестры онигири.       Момо устало выдохнула. Она понимала, как опрометчиво поступила, когда доверилась словам Гошики, Чоу ведь не раз говорила, что он на нее засматривается. Девушка успокаивала себя тем, что пришла сюда не только из-за Вакатоши, намечался отличный пикник — да и другие первогодки уже начали веселиться, заставляя их небольшой оазис влиться в празднование. Момо не стала сопротивляться, когда в ее руку вложили бутылку пива.       — А куда делась Ева-сан? — Момо допивала вторую бутылку, когда Хитоши заметил отсутствие девушки, но японка лишь пожала плечами и продолжила пить.       Все же Еве удалось уйти незаметно, она благодарила, что людей было много, поэтому ей удалось и сбежать. Но стоило ей отдалиться, как девушка остановилась и обернулась: они развлекались, жили сегодняшним днем, они получали от него удовольствие, и без разницы, что это удовольствие заключалось в еде, выпивке и общении. В конце концов, что еще нужно человеку? Еве стало только лишь на мгновение жаль, что она не осталась с ними, и еще сильней стало обидно, что в итоге, ее ожидания по поводу того, что заметят ее уход не оправдались. Она никому там не сдалась, не только Момо, не говоря уже и об ее брате.       Девушка постаралась избавиться от мыслей, обзывая себя эгоистом. Ведь не было ни одной причины, по которой бы кто-то хотел, чтобы она осталась там. И все это только лишь ее вина. Девушка хмыкнула и повернулась обратно, чтобы пойти в книжный магазин, но дорогу ей преградили.       — Ой, — вырвалось у девушки, когда увидела прямо перед собой трех парней.       Один сразу же бросился ей в глаза — тот, с красными волосами, худощавый, долговязый с хитрым взглядом и немного страшным выражением лица. Неужто она искала его среди той толпы. Потому что, увидев его сейчас, чувство ожидания, чувство, которое она испытала там, материализовалась.       Тендо не сводил с нее глаз, пытаясь то ли разглядеть ее, то ли просто наблюдал за реакцией или же вообще думал о постороннем.       — Прошу прощения, если напугали, — другой голос заставил девушку отнять взгляд от по-настоящему странного человека. — Вы первогодка?       — Вы меня не напугали, извините, что не увидела вас раньше. Я первогодка.       — Семи-Семи, она говорит на японском, — голос показался девушке шипением змеи, и от него по телу девушки поползли неприятные мурашки.       — Конечно она говорит, идиот! — пробурчал Реон Охира, и, не желая дальше тут оставаться, пошел в сторону пикника. Так уж было устроено, что кто-то из выпускников присутствует на вечеринке у первогодок. Другие тоже вроде подтянутся, но эти трое пришли первыми.       — Идем, Семи-Семи, — опять шипение, к которому Ева никак не могла привыкнуть.       — А ты не пойдешь?       — Я уже была там.       — И почему ушла? — Тендо, который вроде как тоже пошел за Реоном, неожиданно оказался позади девушки. Девушка вскрикнула, она не ожидала, что кто-то, а тем более он, подкрадется к ней, чтобы почти проговорить это на ухо.       — Тендо, перестань уже пугать девушку. Извините…       — Ева, Ева Джонс.       — Ева. Меня зовут Семи Эйта, а того, кто напугал вас — Сатори Тендо, — последнего и след простыл, он побежал за Реоном. Семи попрощался с девушкой и присоединился к ним, а девушка стояла, прижимая руку к сердцу, пытаясь унять сердцебиение.       Ей стало не по себе. Стало тревожно. Она сделала глубокий вдох, не понимая откуда появилось такое состояние. Но с каждым пройденным шагом подсознание твердило одно — она попалась, она попалась под влияние того змеиного голоса.