— Смотри, это Псина, — послышалось со стороны, но альфа не обратил на это внимания.
Да, он цепной пёс Ким Сокджина, который подчиняется лишь своему хозяину, не принимая никого более за авторитет. Чон Хосок верен своему боссу как никто, но мало кто знает, что за этой игрой в бродягу и хозяина скрывается нечто большее. Хосок является единственным другом главного вампира. У начальника не должно быть привязанностей, иначе другие вампиры будут стремиться надавить на эти слабости. Дети ночи, как их красиво называют в фильмах, не упустят возможности воткнуть нож в спину любому, кого посчитают слабым. За такую долгую жизнь сердца этих существ замёрзли, зачерствели, и теперь они признают лишь силу, для них нет иного авторитета. Именно поэтому Хосок спокойно сносит все плевки в спину, все перешептывания. Он будет кем угодно — псом, рабом, ничтожеством в глазах других, но друга не предаст, не станет его слабым местом. Он будет молчать и играть роль.
Чон Хосок — вампир по кличке «Псина», он выполняет любые приказы Кима, не подвергая их сомнению. Но цепь его достаточно длинная, чтобы достать всех его врагов. Поэтому другим остаётся лишь шептать за спиной, да плеваться ядом, но никто не рискнёт на него напасть. Знают — не выживут. Хосок ненавидит этих слабаков, но молчит. Сила для него заключается не в клыках или кулаках, а в способности в любых обстоятельствах воспринимать реальность.
Ким Тэхена называют тряпкой. Как вампир может не переносить жестокость? Но лишь Чон знает, что тот намного сильнее и смелее всех этих отбросов. Он видел, как этот парень переживал превращение, видел, как тот жил ещё будучи человеком. Да, он часто ведёт себя как идиот, но в редкие моменты выдает такое, что начинаешь сомневаться в том, что ты умнее. Он гений на грани безумия, отчаянный и очень красивый. Но Хосок никогда не признается в своих мыслях самому Киму. Много чести.
В Корее всего двести девяносто четыре действующих вампира, девять из которых омеги. Конечно, все обращённые, но даже они ценятся здесь очень высоко. Обратить человека может лишь рождённый вампир-альфа, каких в этой стране осталось всего одиннадцать, включая Сокджина и Хосока. Последний, кстати, ни разу за всю свою долгую жизнь не обратил ни одного смертного, чем не мог похвастаться Ким. На его счету были все омеги, которых они получили и больше половины полукровок страны. Так они называли обращённых. Но сколько же было неудач... Альфа сбился со счета, скольких убил во время превращения, и этот груз камнем лежал на его гордо расправленных плечах. Уважение и страх — вот что внушал Ким Сокджин остальным вампирам.
— Чего такой хмурый? — внезапно перед Чоном появилось раздражающее до зубного скрежета улыбчивое лицо Тэхена, и у альфы чуть не дернулась рука его пришибить. Но он галантный кавалер, так что сдержал свой порыв.
— Наше задание закончено, мы больше не напарники, исчезни, — голосом Хосока можно было заморозить пустыню, но Ким лишь улыбнулся ещё шире.
— Ты зол? Не в духе? — мельтешил омега перед брюнетом, но тут его лицо вытянулось от понимания, и Чону даже стало немного интересно следующее предположение этого надоедливого блондина о его состоянии. — У тебя расстройство желудка, — Важно закивал Ким, и Хосоку резко захотелось приложиться головой обо что-нибудь твердое или приложить одну блондинистую голову, которая генерирует такие гениальные идеи.
— Будь так добр, — альфа остановился и с «милой» улыбкой повернулся к вампиру. — умри, — выдохнул он прямо в лицо омеге, и Тэхен сморщился, как от кислого лимона.
— Плеваться-то зачем? — вытер он капельку чужой слюны с нижней губы, и Хосок замер, с жадностью ловя каждое движение младшего. Как же ему хотелось смять эти самые губы своими, просто нестерпимо, его вело от одной мысли, что Ким будет стонать от удовольствия, доставляемого Чоном. Тэхен мысленно улыбнулся, он видел эту жажду в глазах альфы, он и сам желал не меньше. — И вообще, — продолжал он. — Я не могу умереть, ты сам знаешь, — капризно надул он губки, издеваясь ещё больше, дразня.
— Помочь? — любезно предложил Чон, который был уже на пределе, скаля острейшие клыки, и от Тэхена не укрылся этот плотоядный взгляд.
— Не думаю, что стоит, — нервно улыбнулся блондин, медленно отходя назад, помахал ручкой и ретировался с места преступления, пока старший не воплотил свою угрозу в жизнь.
Играть с Чон Хосоком можно, но очень аккуратно, иначе и правда отправит к праотцам, ну, или изнасилует. Ким, конечно, не против, но он хотел бы получить этого вампира полностью, а не только его тело.
Альфа посмотрел на удаляющуюся спину парня и ухмыльнулся. Этот чертёнок испытывает его, но ничего, у Хосока много терпения. Посмотрим, кто сорвётся первым.
***
— Ничего не предлагаю, крови у меня нет, а салатами, я думаю, Вы не питаетесь.
— Верно, — Джин сидел на черном диване в гостиной Мина и с интересом рассматривал омегу, который оправдывал все его самые смелые ожидания. Перед ним в кресле сидел убийственно красивый парень, который отключал у Кима самый главный инстинкт абсолютно всех существ — самосохранение. Альфа мог сдерживаться, казалось, лишь только огромным усилием воли, цепями приковывая свое внутреннее желание наброситься, коснуться острыми клыками нежной кожи и попробовать его кровь, чтобы тут же упасть на колени перед этим созданием в трепетном ожидании приказа.
Омега для вампиров неприкосновенен, каким бы он ни был. А рожденный, словно живая легенда. Он сильнее большинства альф, красив до неприличия. Он — истинный правитель. Тот, перед кем склоняют головы все без исключения. В Корее уже много веков не было таких омег, но тут им повезло, и Джин больше не упустит его, он не даст ему уйти. Это безграничная сила, власть.
— Вы настолько привыкли жить среди людей, что не используете преимущества, дарованные Вам природой? — поинтересовался альфа, складывая пальцы в замок.
— Я старался приспособиться, чтобы не вздрагивать от каждого шороха, так что свёл их использование к минимуму. А чтобы вернуть чуткость, мне приходится концентрироваться некоторое время. Я хотел быть похожим на них, ведь до сегодняшнего дня вообще не знал, что не один такой, — усмехнулся парень. — Знаете, это немного сложно — жить среди тех, кто является твоей едой.
— Но Вы, я вижу, преуспели, — Ким пристально посмотрел на омегу. — даже друга себе нашли.
После этих слов тело Юнги задеревенело, зубы сжались, отчётливо стали видны скулы, а пальцы начало покалывать от напряжения. В голове его была буря, круговорот мыслей. Мин не знал, как другие вампиры относятся к людям, но почему-то ему слабо верилось, что они ходят под ручку со своей едой. Только сейчас омега окончательно понял, что у него появилась слабость — человек. Страх потерять его, ведь Чимин всего лишь смертный. А настолько ли бессмертны сами вампиры? Мин никогда не проверял этого, потому что боялся последствий. Не смерти, а того, что он мог бы натворить, потеряв много крови. Он бы просто не смог себя контролировать. И этот альфа сейчас отчётливо видел все эмоции Юнги, он знал, читал его, как открытую книгу, и молчал, вглядываясь в карие глаза напротив.
— Что Вам от меня нужно, спустя столько лет? — Мин прямо взглянул на Джина, стараясь не выдать своего волнения. Он испытывал смешанные чувства. Страх, но вместе с тем какое-то странное облегчение о того, что он не один. Он наконец-то почувствовал себя частью чего-то большего. Не одиночкой, слоняющимся среди чужих, а одним из.
Но Чимин...
— Вы, — альфа произнес это как факт. — мне нужны именно Вы.
— У Вас точно все в порядке с головой? — Юнги был поражён тем, с какой простотой эта фраза слетела с губ вампира.
— Вы нужны мне... — Джин осекся. — нам.
Омега странно посмотрел на Кима и только хотел было что-то сказать, как услышал робкое рычание и обернулся на звук.
— Псина... — выдохнул он, улыбаясь. Лохматый лежал в дальнем углу помещения у кровати и опасно скалил зубы на незнакомого вампира, но подойти, судя по всему, боялся.
— Псина? — проследил он за взглядом омеги, вспоминая одного дикого зверя, чьи волосы отливали красным.
— Вы ему не нравитесь, — с насмешкой приподняв бровь, посмотрел младший на альфу.
— Взаимно, — вернул он взгляд Мину. — мой пёс намного лучше.
***
— Ну что, ты теперь снова свободный альфа? — Чонгук сидел в кабинете друга и потягивал ирландский виски. Был уже поздний вечер, за огромными панорамными окнами виднелся лишь мрак, а пара уличных фонарей изо всех сил старались осветить пространство, так что в комнате находились именно друзья, а не босс и подчинённый.
Намджун прошел к своему рабочему столу, развернулся и, оперевшись на него, сделал глоток из своего бокала, после чего на его губах появилась усмешка.
— Нет, — Ким рассматривал комнату через янтарный напиток в стекле.
— Ты же собирался посетить мистера Пака, — не понимал Чонгук хорошего настроения друга, учитывая то, как сильно тот хотел разорвать помолвку, насолив при этом отцу.
— Я и посетил, — загадочно проговорил блондин, переводя взгляд за окно.
— И? Ты онемел, не смог произнести заветные слова, или что?
— Мой жених, — Намджун посмотрел на друга. — он великолепен. Я хочу его себе.
Чон смотрел на Кима, и в глазах его отражалось понимание, ведь сам брюнет чувствовал то же самое. Он хотел одного конкретного омегу, и не просто так, а чтобы тот был только его, полностью, чтобы принадлежал Чонгуку, чтобы даже на сердце Мина было выбито имя того, кто владел бы им.
