***
Юнги сидел на холодной земле и смотрел вслед стремительно удаляющейся спине. Ветер пробирал бы до костей, только парень не чувствовал холода. Он был опустошен. Вот и все. Чимин больше не вернётся. Мин перевел взгляд на Чонгука, лежащего без сознания. Шея его была сильно повреждена и залита кровью, а волосы испачканы в грязи. Вампир посмотрел на небо, где собирались тучи, спокойно поднялся на ноги, закинул альфу на спину и направился в гараж. Он прошел к кровати, положил Чона на покрывало и уставился на него пустым взглядом, в голове его не было ни единой мысли. Взяв с кухни все необходимое, он сел рядом с Чонгуком и принялся отмывать уже успевшую подсохнуть кровь с шеи старшего. Проводя тряпкой по светлой коже, Мин внимательно наблюдал за тем, как из двух маленьких ранок, оставленных его клыками, продолжает сочиться кровь. — Ты должен был уйти, — прошептал Юнги, голос его почему-то не слушался. Омега достал из аптечки перекись водорода и вату. Вылив жидкость на мягкую поверхность, он стал тщательно смазывать место укуса, дезинфицируя. Послышался стук капель по крыше — небо проливало свои слёзы, и Юнги тоже не смог сдержаться. Рука, обрабатывающая ранки, задрожала и обессиленно опустилась на покрывало, а по щекам покатилась соленая влага. Мин ревел, отчаянно желая повернуть время вспять, но он не владел такой силой, ему не стереть из жизни этот эпизод и не отказаться от своей сущности. Он — вампир, и это навечно. Тут другой его руки коснулось что-то холодное и мокрое. Псина. Юнги сполз на пол и крепко обнял лохматого, рыдая уже в голос. Сегодня стены этого гаража слышали отчаянный вой зверя, что опасней всех на свете, а небо плакало вместе с ним, разнося сожаление своего ребенка.И небо плакало
21 мая 2020 г. в 06:40
Сквозь сон пробивается боль. Сначала далёкая, еле ощутимая, но постепенно пробирающая до костей. Он заснул? Юнги пытается открыть глаза, но веки словно налиты свинцом, в груди все горит, как будто кто-то поджёг кислород в легких. Когда он в последний раз ел? Вампир с трудом открывает глаза, но взгляд его не фокусируется, уши закладывает, сердце бешено колотится, заходясь в истерике, в висках стучит так сильно, что хочется просто биться головой о стену в надежде унять эту боль или хотя бы перекрыть другой. Руки судорожно хватают обивку дивана, сжимая до побеления костяшек, клыки зудят от желания впиться в чужую плоть, глаза наливаются красным, а зрачок сужается в точку, и Мин еле удерживает себя от того, чтобы не наброситься на Псину, который соскочил с колен хозяина и теперь пытался вжаться в угол, поскуливая от страха.
Мысли в голове путаются, Юнги словно в лабиринте, из которого нет выхода. Он ищет, зовёт на помощь, но отвечает ему лишь тишина. Что же делать, ему нельзя сейчас к людям, он не способен мыслить трезво. Но, если сидеть здесь взаперти, то он окончательно потеряет контроль и пойдет в город, где устроит кровавый пир.
Хоть бы никто сейчас не пришел. И, как по заказу, Мин слышит шум мотора, ощущая такой желанный запах красного вина, от которого его ведёт не меньше, чем людей от самого напитка. Что он здесь делает в такое время? Сейчас же не утро. Юнги всеми силами пытается удержаться от опрометчивых действий, он закусывает нижнюю губу, раздирая ее до крови, в надежде, что боль притупит чувство голода, но все бестолку. Его монстр хочет крови.
Шум мотора исчезает, и Мин слышит тихие шаги, они приближаются, вдох, выдох, вампир даже слышит спокойные удары чужого сердца. Стук в дверь.
— Юнги, — слышится по ту сторону, а сам парень уже чуть ли не воет, прокусывая кожу на предплечье. Он подтаскивает к себе ноги, обхватывая их одной рукой, и тихонько скулит от боли и желания, которое удерживает всеми силами.
— Прости, Юнги, я такой идиот, — продолжал альфа.
— Тот ещё кретин, — тихо простонал вампир, на глазах его выступили слёзы. — уходи, пожалуйста, уходи, — судорожно шептал он зажмурившись, губы его дрожали.
— Я даже не представился, — в голосе незнакомца слышалась улыбка. — мое имя Чонгук, Чон Чонгук.
Юнги замер с горькой усмешкой на губах, покрытых его же собственной кровью, тяжело поднялся и на дрожащих ногах медленно направился к двери. Он прислонился лбом к металлической поверхности, стараясь слиться с ней, почувствовать чужое тепло через бездушную преграду. Они знакомы всего пару месяцев, встречались четыре раза, но Юнги безумно хотел этого человека себе, и не только из-за его запаха. Ему было хорошо рядом с Чонгуком. Чонгук. Слабая улыбка появилась на губах вампира. Вот как его зовут.
— Выйди, пожалуйста, — снова проговорил Чон, и в голосе его Мин услышал мольбу, словно тот и правда очень хотел видеть омегу. — с тобой все в порядке? — обеспокоенно спросил он, прислоняясь к двери с противоположной стороны, повторяя движение Юнги.
— Уходи, — голос сорвался на последнем слоге, и Мин зажмурился, внутренне ругая себя за то, что не смог произнести ровно всего одно слово.
— Что случилось? — Чонгук вскинулся, что-то явно было не так.
— Прошу тебя, уходи, — отчаянно взвыл вампир, уже еле сдерживаясь, чтобы не проломить эту злосчастную дверь.
— Я никуда не уйду, — голос альфы звучал твердо и уверенно.
— Ты пожалеешь, — усмехнулся Юнги и обессиленно рухнул на пол, теряя сознание.
Чон забарабанил в дверь, услышав глухой стук. Он звал омегу, но тот так и не откликнулся. Тут Чонгук заволновался не на шутку.
— Юнги, — пытался сдерживаться он, чтобы не кричать. — Юнги! — альфа со всей силы ударил кулаком по металлу, царапая руку о ржавчину, на коже его выступила кровь.
Нюх у вампира и в обычном состоянии намного лучше, чем у человека, но когда он голоден, все его ощущения обостряются в десять раз. Именно поэтому сейчас Юнги, потерявший сознание от боли, очнулся, учуяв запах чужой такой желанной крови. Только теперь его ничего не сдерживало, его полностью захватили инстинкты, напрочь отключив сознание.
Мин аккуратно встал, подошёл к двери и открыл ее, снося последнюю преграду на пути к долгожданной еде. Он взглянул на растерявшегося Чонгука, на губах его играла кровавая усмешка, а клыки казались такими острыми, с правой руки парня из ранки на предплечье капала алая жидкость, образуя небольшую лужу на полу.
— Что..? — Чон хотел было броситься на помощь парню, но осекся, заметив плотоядный взгляд глаз напротив, которые сейчас почему-то казались красными, хотя Чонгук мог поклясться, что раньше они были карими.
Юнги же посмотрел на раненую руку альфы и втянул носом воздух, заполняя лёгкие таким, теперь уже, любимым запахом. Он в мгновение оказался совсем рядом с Чоном, который не успел среагировать, поднялся на носочки, проводя носом по его шее, и обнажил клыки. Найдя ту самую бьющуюся жилку, где кровь была вкуснее всего, Мин вонзил свои острейшие клыки в чужую плоть. Альфа дернулся, но тут же успокоился, он был словно во сне, ему было хорошо, все было правильно.
Жертва вампира может сопротивляться вплоть до того момента, когда ее кровь окажется на губах охотника. А рождённые омеги, помимо смирения, вызывают у своих жертв желание подчиняться, которые становятся просто куклами в руках такого хищника, не способными возразить. Это безграничная сила, это власть, дарованная лишь омегам вампиров. Почему их рождается так мало? Потому что в одной стране не может быть двух правителей, и если ей был дан рождённый, то тот, кто получит сердце этого существа, обретёт абсолютную власть над своей страной. Вот почему все так стремятся заполучить это чудо.
Юнги не мог напиться, ему так нравился этот вкус, просто божественно, лучше не найти. Мин настолько увлекся, что не заметил, как старший уже еле держался на ногах, опираясь на плечи самого омеги.
— Шуга..? — послышалось со стороны, и вампир разочарованно оторвался от своей трапезы, поворачиваясь на голос. Чонгук же без опоры просто свалился на землю тряпичной куклой. Тут сознание Мина резко прояснилось, и он попытался сделать шаг к другу.
— Чимин, — с сожалением произнес вампир, протягивая к нему всё ещё кровоточащую руку.
Блондин стоял с пакетом в руке и смотрел на своего друга широко раскрытыми глазами. Что это? Что происходит? В голове Пака сейчас была пустота. Он смотрел на то, как Юнги отрывается от какого-то альфы, вытирает кровавые губы тыльной стороной ладони, а в глазах его просыпается понимание. Мин хотел было подойти к блондину, но Чимин сделал шаг назад, из руки его выпал пакет, откуда покатились различные продукты.
По дороге сюда, Пак решил купить чего-нибудь съедобного, чтобы Шуга снова приготовил один из своих кулинарных шедевров, но сейчас он просто отходил все дальше от этого монстра. Омега был настолько напуган, что не соображал, что может обидеть Мина, дикий животный страх заполнил его сознание.
— Чимин, — глаза Юнги были полны сожаления, он перестал делать попытки приблизиться к парню, лишь смотрел на него таким виноватым взглядом, что у Пака сжималось сердце. Но он все равно развернулся и побежал прочь. Он подумает об этом потом, а сейчас ему просто страшно.
«Прости, прости, прости, прости...» — как мантру повторял про себя Чимин, но остановиться не мог. Он вспоминал улыбку друга, его долгие взгляды, наполненные невероятной тоской, по щекам его катились слёзы, а ноги не желали останавливаться. Он бежал, не разбирая дороги, бежал так долго, что не заметил, как добрался до города. Остановившись, парень упал на колени, чувствуя непонятную слабость во всем теле, его охватила дрожь, и Пак полностью опустился на землю, заваливаясь на спину и раскидывая руки в разные стороны.
Что это было? Почему все выглядело так, будто Шуга пил кровь этого альфы? В голове Чимина всплыли кадры, как брюнет отказывается от еды, он никогда не ел при блондине. Это сумасшествие, как такое возможно, вампиров не существует. Но тогда что это было? Мысли скакали в голове надоедливым роем, Пак никак не мог унять дрожь.
Чимин пролежал на земле ещё какое-то время, дожидаясь, когда сердце его перестанет так нещадно долбить по рёбрам, заглушая все посторонние звуки, затем поднялся и поплелся в город, кутаясь в грязное пальто и дрожа то ли от холода, то ли от пережитого стресса. Он не сможет сегодня вернуться к другу, только не сегодня.