Забыть боль так трудно — но ещё труднее помнить хорошее.
Счастье не оставляет шрамов. Мирные времена ничему нас не учат.
POW Денис Хриплые гудки, между вечной грубой тишиной. Я хотел бы слышать их почаще, но гудок такой короткий, а пауза такая длинная. От неё устаёшь, отключаешься, засыпаешь. Она снова не берёт трубку. Вообще-то разница во времени у нас не такая уж и большая, чтобы она уже спала. Так что у меня два варианта — очередная вечеринка или… Или она развлекается с каким-нибудь парнем. Как бы сильно я не хотел этого принимать, она теперь свободная девушка и может позволить себе встречаться с кем угодно, а я не имею абсолютно никакого права осуждать её или, ещё хуже, ревновать и запрещать ей что-либо. В общем-то, когда я набирал её номер, то хотел услышать дружеский совет. И посплетничать. И, конечно же, услышать её мягкий торопливый голос, когда она рассказывает о том, что происходит в школе и привычный смех после одной из моих шуток, забавный акцент, когда она пытается говорить по-русски, пародируя меня и умоляя научить её чему-нибудь «исконно русскому». Услышать шуточную обиду в голосе, когда я расскажу ей перевод матерной пословицы, которую она с таким трудом учила наизусть последний час. Услышать, как она тихонько цокает языком, показывая свое негодование по поводу моего «легкомыслия и неисправимости». Увидеть её бледную кожу, светлые ресницы и широкую улыбку. Увидеть её покрасневшие нижние и посиневшие верхние после бессонной ночи с алкоголем, музыкой и сносным сексом, веки. Вспоминается, как она говорила, что я в этом превосходен и почти физически ощущается её нежный поцелуй в нос, который она дарила мне каждое утро. Она любит секс, но продолжает оставаться чистой и честной. Она не такая, как та шлюханская библиотекарша, что на первый взгляд так похожа на неё. Она спит только с теми, к кому серьёзно относится, иначе её невозможно уложить под себя. Она, блять, моя бывшая девушка, почему я продолжаю думать о ней даже сейчас? Да, сколько бы не прошло времени, я мыслями возвращаюсь к ней. Возвращаюсь в Америку, которая теперь осталась только прошлым, она — воспоминание, и это надо принять. Хотя бы постараться. Необходимо вернуться в настоящее и жить им, по крайней мере, оно не такое уж и поганое, как может казаться. В любом случае, сейчас мне нужен совет. Вчера я провёл ночь в доме Влада. Я разговаривал с его отцом, я спал на его кровати, я бы мог пошарить на его столе или в шкафах, чтобы лучше понять его или хотя бы постараться выяснить, что он теперь за человек, но я ведь ценитель личного пространства, да и потом, мне бы было просто противно от себя, если бы я всё же позволил себе. К тому же, слишком уж это всё просто, дальше было бы неинтересно. Я всё ещё не знаю, что чувствую к нему. Жалость? Тогда почему ринулся к нему, ворвался в его дом с таким отчаянным желанием поговорить, обсудить всё. Я не должен его прощать, меня никто и не просит. Я никому ничего не должен. У него своя жизнь, у меня – своя, единственное, что нас объединяет – одна улица, школа и класс. А ещё воспоминания. И детство. И поцелуй. Если подумать, я целовал многих людей, так что не то, чтобы это значило хоть что-то. Я могу придумать сотни отговорок. Но я не глупец. Я понимаю, что меня тянет к нему, какая-то очень горькая и непонятная сила. Неприязнь? Я хотел бы сказать, что я не злопамятный, но я хочу отомстить. Я хочу заставить его пройти через всё то, что прошёл я в школьные годы. Я хочу видеть слёзы в его глазах, хочу, чтобы он понял, как ошибается во мне. Я хочу показать, что я больше не тот забитый мальчик, которым уезжал. Я совершенно другой человек, более взрослый и более умный. Я не поддамся эмоциям и я нормален.