Мой "друг" огневик

Я разбирал наши сумки - нужно найти лекарства: мазь для ран и согревающее зелье, становилось очень холодно. Все, что было в стеклянных пузырьках – разбилось, мазь, слава богам, была в деревянной коробочке. - Скидывай одежду, нужно осмотреть тебя, - повернулся я к Ксану. Тот стоял посередине пещеры с обескураженным выражением лица, я его никогда таким не видел. – Ты чего? - Кирилл, ты чувствуешь свою силу? Я - нет. Я попытался высушиться и вот… - он показал на мокрую одежду. Я применил силу и… ничего не произошло. Я еще раз попытался и еще. Все было глухо. Мы смотрели друг на друга большими глазами. - Ты понимаешь, что случилось? – медленно и тихо спросил он. - Мы с тобой здесь, в Варровых болотах, без силы, все равно, что младенцы – полностью беззащитны. Мы повернулись к выходу из пещеры и, не сговариваясь, стали заваливать его камнями. Я между делом рассказывал, что нам поведал Ваня про Варровы болота, а особенно про монстров, от укусов которых пропадала магия, но, что радовало, на время. - Я думаю, - подвел итог я, - что восстановлюсь быстрее тебя, потому что я некромант, а сырая сила в Варровых болотах - сила некроманта. Потому даже если нас не найдут – я потрогал гвоздик в ухе - мы попробуем выйти сами. - Начать искать нас должны только через два дня, еду придется экономить, хотя она почти не пострадала, - ответил Ксан. - Дыру для воздуха оставь, - сказал я, когда мы сами себя замуровали в пещере. – А теперь раздевайся, буду тебя осматривать. И не сопротивляйся, - осек я, открывшего было рот Ксана. – Я вижу, что ты уже шатаешься. Ксан послушно стягивал с себя мокрую одежду, а я взял его бездонную флягу с водой и отошел вглубь. Кристаллы освещения давали достаточно света для того, чтобы я смог нормально обработать раны. Ксан терпеливо стоял, зябко подгибая пальцы ног и ждал, когда я его обмою. Картина вырисовывалась не очень страшная: укус в плечо (как он только камни таскал?), небольшой укус в бедро, множество царапин, синяков и порезов. Я аккуратно обработал все мазью, к завтрашнему дню должно все затянуться. Потом, отправив Ксана на лежак, стал заниматься собой. Я не пострадал, не считая укуса на руке. Потом скользнул на свой лежак и укрылся плащом. Хорошо, что мы позаботились о постели заранее, наши теплые циновки и плащи остались сухими, мокрую одежду мы развесили на камнях, но не было никакой надежды, что она высохнет до завтра. Было все равно очень холодно, я никак не мог согреться. - Кирилл, - позвал меня Ксан со своего места, - т-ты не мерзнешь? Было видно, как его сотрясает дрожь. - З-замерз, - простучал я зубами. - Давай соединим лежанки, а плащи с-сложим вместе и укроемся ими двумя, - предложил Ксан. Я согласился, было бы глупо еще и заболеть здесь без лекарств. Ксан подтащил ко мне свою циновку, а я соединил плащи, мы нырнули в приготовленную постель. Ксан обвил меня всеми конечностями, он был ледяной, даже холоднее меня. Я хихикнул: лежат две голые ледышки и пытаются согреться. - Что ты наш-шел з-зесь смешного? - Ты согреваешься? – не ответил я на вопрос. - Н-не могу. Мы полежали еще немного. Ксана все так же трясло, мне казалось, что от него я замерз еще больше. - Может нужно побегать, ну, подвигаться как-то? – спросил я. - Я знаю х-хороший способ согреться, - заявил Ксан. - Какой это? – я заинтересовался. - З-заняться любовью. - О-о-о-о, - закатил я глаза, - кто о чем, а ты все думаешь о сексе. Потерпи немного, вот выберемся, тебя примет обратно любой из твоих любовников. - Как хочешь, - Ксан не стал настаивать. Время шло, а мы не согревались, Ксана же стало просто колотить. И я решился. «В конце концов», - рассуждал я, - «что я теряю? Ну, кроме девственности, конечно, так и от нее нужно было давно избавиться. К тому же Ксан хороший любовник и сделает все, как надо, лучше с ним, чем с кем-то. А то, что дружить мы после этого перестанем, так мы и так разойдемся в разные стороны после Академии. А так у меня воспоминания хорошие останутся». От этих мыслей в груди что-то кольнуло, но я не стал обращать на это внимания. - Ладно, - твердо сказал я. - Ч-что "ладно?". - Давай займемся сексом. - П-правда? - Да, только ты сам начинай… и продолжай тоже. Я не знаю, что делать, - признался я. Ксан приподнялся надо мной и внимательно посмотрел в глаза. - Ты уверен? Я кивнул, потому что уверенности оставалось все меньше. Ксан выдохнул и прошептал: - Только з-запомни: мы будем з-заниматься не сексом, а любовью. Он хотел меня поцеловать, но от дрожи мы только стукались зубами, тогда он переместился мне на шею, на ключицы, гладил мое тело обжигающе холодными руками. Вот парадокс – он был холодным, но от его действий вдоль позвоночника начинало разливаться тепло. Я с удивлением почувствовал, что он уже возбужден. Ксан целовал шею, вычерчивая на ней узоры языком, прихватил мочку губами, обвел языком ушную раковину. Я запустил руки в его мокрые волосы, Ксан протяжно застонал, и от его голоса меня тряхнуло. А дальше? Дальше я помню только урывками. Поцелуи его, мои. Стоны его, мои. Его руки везде. Его член трется о мой. Его рука на нем. Моя рука тянется к нему. Мелькнула мысль, что ради такого стоило мерзнуть. Снова стоны, жаркие поцелуи. Его пальцы кружат возле моей дырочки, разминают ее, в дело идет мазь, я сам подаюсь к нему навстречу, он что-то выстанывает мне в губы. Горячий член проталкивается в меня, дискомфорт, он застывает, дает время привыкнуть. А дальше движения, то резкие, то плавные, навстречу друг другу. Я стону в голос, прогибаясь, задыхаясь от наслаждения, мне вторит Ксан. И тут взрыв, перед глазами цветные пятна, тело содрогается, сверху рык Ксана и во мне разливается тепло. Ксан ложится рядом, обнимая, вовлекает в долгий нежный поцелуй. Перебирает рукой мои волосы, прижимает к себе, я тоже обнимаю его, я не могу отойти от оргазма. Мы уже согрелись, мы засыпаем. Утром я проснулся один. Сбоку раздалось шебуршание, я повернулся. Ксан, обнаженный, копался в сумке с продуктами, повернулся ко мне и улыбнулся. Принес еду и потянулся за поцелуем, я отстранился, а Ксан нахмурился. - Тебе не понравилось? – спросил, внимательно глядя в глаза. Да, уж более идиотского вопроса он придумать не мог. Мне было стыдно, убежал бы, да некуда. Я прокашлялся: - Почему ты так решил? – ответил вопросом на вопрос. - Что ты от меня шарахаешься? - Ты же согрелся? – не хотел отвечать я правду. - Да-а-а… - его губы растянулись в улыбке сытого кота. - Тогда, почему лезешь ко мне? - Так значит, да? Ладно. – помолчав, сказал Ксан и отвернулся, обиделся, что ли? За целый день мы переговаривались только по делу. Ходили, завернувшись в плащи, одежда была сырая. Обмазали еще раз свои шрамы, укусы еле-еле затянулись. Я справился сам, а Ксан повернулся ко мне спиной, молча прося намазать ее, я мазал, а он лишь вздрагивал от моих прикосновений. За стенами пещеры ходили зомби, мы несколько раз слышали шлепанье их шагов по болоту. Я сидел и не мог разобраться в себе. Привычка все анализировать взяла верх, и я задумался. Неужели я начал что-то чувствовать к Ксану? Это было плохо. Нас вытащат отсюда или мы выберемся сами, другого исхода я не предполагал, мы вернемся в Академию, и все встанет на свои места. Ксан будет менять любовников, как перчатки, а меня начнет снова третировать своей дружбой. Или есть еще другой исход, он забудет про меня и найдет друзей, более соответствующих его положению. Или еще вариант, Ксан будет со мной некоторое время, но, в конце концов, увидит новую мордашку и оставит меня. Ни один из этих вариантов мне не нравился, в каждом из них я буду страдать в большей или меньшей степени. Мне нужно свести последствия к минимуму. Значит, не нужно привязываться к Ксану, но боюсь, я уже опоздал со своим решением. Я уже привык к нашей «дружбе». Я скосил глаза на Ксана, тот сидел и мрачно натачивал свой меч. Тогда не нужно подпускать его к себе, дал себе установку я и успокоился. Пришла ночь, а вместе с ней и холод. Мы снова грелись, я не смог устоять, Ксан был нежен, аккуратен, я плавился от его рук. Ругал себя и не мог заставить себя отлипнуть от него, он целовал так сладко, ласкал так горячо. Я, тряпка, с восторгом отвечал, кусал губы, собирался с силами и сдавался. Потом махнул рукой и окунулся с головой в этот омут. Будь, что будет. Грелись этой ночью мы три раза. На следующий день Ксан не стал приставать ко мне с нежностями, это было хорошо, я и так был подавлен и корил себя за содеянное. Ксан только хитро улыбался сам себе, что он там надумал, я не знал. И снова ночь. И снова холод. И снова Ксан. Я уже не сопротивлялся, отдаваясь страсти со всем жаром. А к вечеру следующего дня нас нашли.