Семейное древо

* * *

Первое время было… спокойно? После моего фееричного похищения прямо из больнички, КОРЕШКИ отнесли мое тельце и тушку второго младенца в «общую кучу» — ясли, если говорить по-нашему. В помещении уже жили какие-то дети разных возрастов и полов, но мне удалось распознать в них шпану до трех годков, да взрослую фигуру на фоне. А потом я заснула, сбрасывая стресс, хотя бы так. Не скажу, что мое (наше) появление было воспринято хорошо: всем было фиолетово — только равнодушные взгляды, да слабый интерес малолеток, который истратился на следующий же день. Кстати, второго ребенка через неделю куда-то забрали и больше я его не видела. Не знаю — повезло мне или нет, но беспокоится я не перестала, хоть и старалась себя сдерживать. Чертово детское тело и сознание взрослого! Это не совместимые вещи! Но даже так я все больше походила на спокойную особу и старалась не отсвечивать. Получалось так себе, особенно когда я хотела есть. Вот ор стоял-то… зато про меня вовремя не забывали, чтобы избежать звуковой атаки. Вот так и надо! Дети исчезали. Эту закономерность мне удалось уловить, когда очередная макушка переставала маячить на периферии. Куда их девали? Убивали? Ставили опыты? Тренировали? И ведь не ответит никто! Конечно, зачем отвечать почти немой и «глупой» пятимесячной малютке, которая и вовсе напоминает собой камень — лежит спокойно, да иногда руками и ногами дрыгает. Но вы не волнуйтесь! Я тело развивала правильно, так что отстающей меня назвать было нельзя. Да и не хотелось стать биомусором. А ведь шансы были… Потом я стала замечать, что движения ответственной за детьми женщины были чисто механическими, а лицо и вовсе напоминало маску, — ноль эмоций. И это могло показаться забавным любителям всяких шпионов, но я испугалась. Ведь одно нахождение здесь явно говорило, что я рано или поздно стану такой же — простой куклой в руках Шимуры. А ведь я даже не знаю уровень его прогнившей натуры или какой сейчас правит Хокаге. Вдруг на дворе война? Вдруг я ровесница того же Минато? Хотя нет… Слишком уж мои родители взрослыми были. Смело отметаем такой вариант! Хоть я и пыталась долго держать маску спокойного ребенка, моя натура спортсмена просто выла от беспомощности моего тела и общего безделья уже который месяц. Приходилось начинать ползать еще более активно, стараться встать на ноги и начинать развивать тело: то вперед потянусь, то спину выгну. В общем, бесполезно для взрослого, но огромная нагрузка для малыша. Язык давался туго, если не учитывать то, что говорили на нем крайне редко и понять фразы вообще не удавалось, ибо ассоциаций они не делали. Может позже будет изучение? Отчеты тут же как-то пишут! Не смотря на эти трудности, я стойко верила, что скоро я смогу понимать речи взрослых, чтобы раскрывать их коварные планы. Муа-ха-ха-ха! Я завоюю мир, когда перестану ходить под себя и стану сильной! Помимо тренировки тела и сознания, я прокачивала чакру. Ведь чакра — это все в этом мире. И самое главное, что развивать контроль, СЦЧ и объемы своей энергии было сейчас самым простым занятием. Ведь я прекрасно осознаю, что в будущем мне понадобятся, как масштабные техники, так и те, что будут действовать аккуратно. Для одних нужно огромное количество чакры, а для других ее идеальный контроль. Вот, например, моя мать — внучка Первого Хокаге — Хаширамы Сенджу — Бога Шиноби, по нашему. И у него ее куры не клевали, ибо для древесных техник ТАКОГО уровня надо было постараться… Вдруг, у меня тоже был Мокутон? Я же Сенджу, хоть и на половину. Но зато на КАКУЮ половину! Да этот Кекей Генкай просто обязан был проявиться у меня. Осталось только им овладеть и стать еще сильнее, чтобы мной не командовали. Хотя это почти невозможно — я попала в самую настоящую клетку, которую охраняет одноглазый, пока еще, тигр. Отсюда мне не выбраться, а там я уже давно мертва и могла быть забыта. Но что-то шепчет мне, что отец меня никогда не забудет — слишком радостный был. Черт, как же ему должно быть больно от такой глупой потери дочери…. Ладно, не будем об этом! Каждый день я медитировала, планомерно ощущая свои чакроканалы, пытаясь подавать энергию в нужные мне точки на теле — тенкетцу. Боже, только сейчас поняла, как бы тот же Данзо прихерел, если бы увидел годовалого ребенка, что ползает по стенке с маниакальной улыбкой, словно таракашки-АНБУ. Чтоб его удар хватил! К моменту, когда я уже могла спокойно бегать на своих двух, я могла немного понимать речь. Скорее это происходило чисто интуитивно, но даже так было намного проще жить. Да и чакры стало заметно больше, чем у остальных детей моего возраста. Раз так в шесть. Они же не тренируются — мозги еще не выросли. А тут я такая… одним словом «гений не от мира сего». Приятным бонусом шла сенсорика — умение «ощущать» другую чакру вокруг себя. Когда я впервые смогла таким образом увидеть запасы энергии нянечки, то подавилась воздухом. Она была монстром, самым настоящим монстром, который хранил в себе запасы чакры пяти моих тушек, точно! Есть куда расти. И я подавилась еще раз, поняв, что тот же Данзо будет раз в сто сильнее. А куда ему до Бога Шиноби? Эх… К двум годам разговоры надзира… нянечки стали более частыми и информативными. Первым же делом, она показала нам изображение самой главной луковички на свете и поучительно произнесла: «Это Шимура Данзо-сама». Следовательно, вдолбила деткам, что к этому человеку можно обращаться только так и никак иначе. А потом так и сказала, что это наш босс и ослушаться/предать/грубить/не слушать и тому подобное здесь не работает и ведет к серьезной взбучке, а может и к устранению в ряды «особо глупых». Далее нам показывали картинки всякие и произносили слова. Те же цифры я выучила быстро, но вот произношение было ужасным — как у всех детей моего возраста… Когда мне оставалось всего пару месяцев до наступления трехгодичного возраста, я поняла, что вляпалась по-крупному. Только спустя время стало приходить осознание полнейшей жопы, в которую я забралась не по локоть, а по самую шею и уже охотно уползаю головой. А ведь я опять начала замечать исчезновение неизвестных мне детей. И всем было три — именно в этом возрасте кости уже относительно крепкие, а сознание чистое, чтобы начинать тренироваться… или выдерживать опыты. И я понимала, что меня тоже заберут. Очень, очень скоро заберут. И я должна буду пройти через всю грязь мира. А ведь розовых очков я никогда не носила. Корень — отвратное место, хоть и огромный источник знаний и силы. Здесь жили куклы, а не люди, и командовал ими кукловод, а не человек. Жестокий и жадный до власти, а самое главное, что пугающе сильный и неизвестный. Я девушка — мои возможности малы. Рано или поздно я стану объектом чьего-то желания или влюбленности, а самое главное, что моей жизнью будет руководить одна большая ублюдочная луковица! И я сейчас говорю не про право жить, которое определяется в дуэле «ты-друг». Я говорю про ВСЮ жизнь. Ведь пока он не умрет — покоя мне не видать. Может, конечно, Хокаге найдет меня и заберет, как забрал того же Ямато, но это маловероятно. А что говорить про обязанность убивать и слушаться? У меня и выбора-то нет! А жить все равно хочется. Хоть так, но хочется до жути. Один раз я уже умерла и совсем не хочу опять находится в этой… тьме, хоть и всего мгновение. Что же мне делать? Становиться сильнее. Но нельзя показывать свой настоящий максимум — устранят, как помеху в будущем или «опасную единицу». Надо тренироваться, но скрыто. Выдавать ровно столько, сколько желает видеть Лидер и не отсвечивать. Хотя уже наличие моего возможного Мокутона говорит о том, что просто так никто не отстанет. Черт бы всех побрал! — Тебя желает видеть Данзо-сама, — эти слова стали моим личным приговором и переломным моментом, когда мне стукнуло три года по личным расчетам — календаря тут не было, как и места, куда можно было бы записать дни. Я могла ошибиться на пару дней, но не более. Страх глушил все мои эмоции уже который месяц, а я тренировалась еще усерднее, чтобы как можно больше увеличить запасы чакры и ловкость. Получалось так себе, да еще и приходилось это делать либо ночью, либо рано утром, чтобы никто не увидел. Я просто выгорела, опасаясь этого момента, поэтому ничего не мешало мне пойти за высоким парнем по незнакомым коридорам, ведь нашу детскую обитель мы никогда не покидали. Даже не пришлось играть Покер-фейс — я летала где-то далеко, пытаясь убрать из головы ужасные мысли и картинки бурного воображения. Остановились мы только спустя пару этажей и множества поворотов. Железная дверь не внушала особого доверия, как и не успокаивала начинавшуюся панику. Выгорела? Ага, щаз! Все только начинается, оказывается. Мой сопровождающий постучал три чертовых раза, и, когда услышал ответное и совсем не приветливое «Войдите», дернул за ручку. А я? Что, что… Просто вошла за ним следом, сдерживая дрожь под тяжелым взглядом своего персонального страха последних лет. — Я привел ее, Данзо-сама, — невозмутимо ответила эта куколка, отошла к стене и прикинулась предметом интерьера. Бросил меня! Бесчувственная скотина! Ублюдок-луковица ничего не ответил, высверливая во мне дырку своим темно-серым глазом. Я уже словила дежа вю, порываясь обделаться, но сорвала все планы своего организма и скорчила преданную рожицу. Через силу, через страх и давление его Ки, но смогла все же произнести: — Для меня честь увидеть Вас в живую, Данзо-сама, — выполняю низкий поклон, как и учили нас сделать при такой вот встрече с единственным важным лицом в этом мини-подземном городке. А его лицо и не изменилось за все эти годы: такая же твердая маска равнодушия с примесью морщин и нарциссизма. Почему? Потому что смотрит так, словно я говно. Да весь мир говно, а он ершик — приходится идти на контакт. Сидит себе за деревянным столом, усеянном в бумагах и свитках, да зыркает мне прямо в душу и отвечать не торопится. И кто говорил, что японцы — вежливый народ? Не вижу! Хотя ему было на что посмотреть. Я же совсем изменилась, учитывая то, что пару лет назад я была лишь младенцем. Тело мое вытянулось и я стала немного выше своих одногодок. Волосы были чисто белого цвета, как у отца, как и глаза — черные, словно угли. От глаз исходили совсем ма-а-а-а-аленькие полосочки красного цвета, а по бокам моего миловидного, но заебанного жизнью лица (что окружающие либо не видели, либо не хотели видеть. Конечно, что могло ТАК достать трехлетнюю меня?), свисали две пряди, две точно такие же пряди, как и у моего отца. Я вообще, была его полной копией, словно он в зеркало глянул или фотографию сделал. Да и мне нравится — он уродом не был, а очень даже красивым и мальчиком и мужчиной. И очень мне захотелось потом смотреть в глаза главной луковице, когда я буду так же хвост отращивать, да вообще всем на отца походить. Что подумает? Как отреагирует? Хотя дайте угадаю — никак. У меня уже начинает дергаться левый глаз, а этот хмырь все еще молчит, черт возьми. А нет! Вон, рот открыл. — Ты, я вижу, умная девочка? — выдал он самую странную реплику в моей недолгой жизни среди КОРНЕВИКОВ (а это сделать почти нереально, сами понимаете), от чего я на секунду застыла, но все же осторожно кивнула. — Тогда я хочу рассказать тебе о месте, в котором ты живешь и будешь защищать, — продолжил он… обработку, ибо по другому я назвать это не могу. Голос у него был явно не ангельский, а скорее подходящий его образу. Треск старого стекла, шипение пойманой гадюки. Хотелось закрыть уши, но нельзя. Я только осторожно поморщила нос, хотя сразу же себя отдернула — дура! Разве такой человек, как Данзо, не сможет читать эмоции по мимике? Мне конец. Хотя нет. Он все еще говорит, хотя кажется, что взгляд его прибавил пару килограмм. – Мы находимся в стране Огня, а если быть точнее, то в Деревне Скрытой В Листве. Конохе. Это твой дом, а ты его воин, — обработка продолжается, а мне уже довольно скучно. Ничего не имею против своей, да, да, СВОЕЙ деревни. Я хоть и до конца не понимаю всего этого похищения детей, но могу осознать, что Стране нужны новые, сильные шиноби. Это лишь политический ход. Я должна злиться именно на Шимуру и Хокаге, ибо без инициативы первого и ведома второго ничего бы не вышло. А Страна тут не причем. Страна — это ее жители, а не правитель, как я считаю. — Деревней правит Хокаге — Сарутоби Хирузен, — сказал, словно выплюнул. – Мы все подчиняемся ему. Но ты, как и все мои АНБУ-НЕ, слушаешь лишь мои приказы. Скоро начнутся тренировки твоего тела, чтобы ты смогла служить мне. Слабаки здесь не нужны, я ясно выразился? — я слабо кивнула. Все же под давлением Ки сложно даже стоять. – Твоим наставником будет Кано[1]. Доступ в библиотеке четвертого уровня. Как я поняла, этот Кано — это тот чувак, что привел меня в кабинет Данзо. Четвертый уровень? Это много? Мало? Я же занимаюсь! Мне нужно знать все, что только можно, чтобы быстрее почувствовать свои стихии. Хотя я еще слишком мала, но знание печатей мне не помешает. Я моргнула, сбрасывая поток размышлений, но тут же была готова отскочить на пару километров. Почему? Потому что этот ублюдок-луковичка в мгновение ока оказался прямо напротив меня, заставляя тело дрожать, словно листик на веточке под сильным ветром, нет, ураганом! Даже я, взрослый человек, испугалась. Очень сильно испугалась, до замирания сердца. — Но сначала, — Шимура больно схватил мой подбородок руками и я стала молить всех богов, чтобы там не осталось синяков. — Печать. «Печать? Печать… ПЕЧАТЬ?!» Осознание приходило ужасно долго. Я совсем забыла про эту особенность КОРНЕВИКОВ и сейчас стала трястись еще больше. Что она дает? Может ли Шимура контролировать перемещения своих людей? Может ли заставлять их говорить ему только правду или просто блокирует информацию про Данзо и его организацию при распространение? Будут ли какие-то звоночки: боль, жжение? Или моментальная смерть без предупреждения? Убирает ли она шансы проникновения в голову? Надо будет разобраться. Тем временем Шимура сложил одной рукой печать концентрации, а я почувствовала укол прямо на кончике языка, что медленно, но верно, тянулся дальше, заканчиваясь прямо на затылке. Все же защита сознания есть… меня отпустили, позволив свалиться на пол. Холодный пот покрыл лоб и начал ползти по вискам вниз. Неприятные ощущения все еще остались, словно и не желая куда-либо уходить. Останется ли это? Надеюсь, нет. — Теперь тебя зовут Ясу[2]. Данзо скривил губы в презрительной ухмылке и махнул рукой. Меня просто подняли, больно схватив за плечо и повели на выход. Не так я себе представляла начало своего третьего года на этом свете, да и не так хотелось бы жить.