* * *
— Наша задача проста: отправиться в деревню на Северо-Востоке страны Огня и найти скрывающееся семейство Узумаки, — голос Кан-семпая казался чем-то необычным. Я не видела его уже столько времени! И стало так легко. Все же, чувство вины перед ним было тяжелым и частенько показывалось в виде кошмаров. Как же я рада, что он в порядке. И еще больше рада, что он стал капитаном нашей двойки. — Женщин и детей брать живыми, у мужчин только биологический материал. Цель ясна? — Хай! – мы отвечаем одновмеренно, но у Учихи голос куда выше и громче, поэтому кажется, словно выкрикнул лишь один он. Однако, слух у Кан-семпая хороший, — переспрашивать не стал. Хотя на меня еле заметно покосился. — Тогда отправляемся. Из убежища мы выбежали через специальный ход, что ведет прямо за границы барьера и, следовательно, деревни. Некий потайной лаз для АНБУ-НЕ или эвакуации населения. Хотя, вряд-ли, такой мерзкий человек, как Данзо, использует его для таких целей. Мудак. Маска мешала обзору координально, а форма давила на плечи и будто тянула вниз, на самое дно, где меня сожрут собственные страхи и комплексы. Но я упорно игнорировала все чувства, сосредоточившись на ощущении чакры Кано, Монтаро и собственного тела. Да и просто наслаждалась природой, — за пределами Конохи я впервые. Когда-то, мысли о побеге давали мне надежду на лучшее, мотивацию для жизни. А сейчас являются самыми глупыми ошибками за обе жизни и чертовой иллюзией, за которую я никогда не ухвачусь. Хватит. Я давно поняла, что слаба. Чертовски слаба. И чтобы мысли о побеге стали реальностью, мне надо стать сильнее. И Монтаро тоже. Иначе как мы убежим? Холодный воздух бьет по оголенным плечам, заставляя пробежаться по коже табуну мурашек. Волосы топорщились в разные стороны, иногда мешая обзору даже сильнее, чем собственная маска. Ну, ничего. Привыкну. Два года пролетели незаметно. Даже слишком быстро, я бы сказала. Все это время мне приходилось выходить за пределы жалкого тела и расти не только физически, но и умственно. Были придуманы собственные техники (пока что, в теории, конечно), улучшен контроль чакры и ее резерв, отработан свой стиль тайзютцу и кензютцу, выучен фуин… благо, со мной всегда был Орочи-сенсей, линию поведения которого я, на собственное же удивление, начинаю перенимать. Отнюдь, на душе все так же холодно. И страшно. За Монтаро. Вот он действительно гений. А я так, самозванец в теле ребенка. Этот чертов Учиха добился колоссальных результатов в области гензютцу и сенсорики: любой Хьюга позавидует, а собственный клан, наверняка, сидит и локти кусает от потери такого самородка. И это не учитывая того, что он имеет базовые навыки ирьензютцу и кензютцу. Все же, Монтаро мастер метания железа, а не использовании вакадзиси или, как в моем случае, нинзято. Мне было интересно наблюдать за его ростом. Да и чего таить, этот парнишка был удивительным: чувствовал зависть, но продолжал улыбаться, уставал, но упорно играл со мной в сёги, не просил помощи, но принимал ее с благодарным молчанием. Жаль только, что Шаринган развивает невероятно долго, но и это время пройдет. Боюсь, что, когда его радужка примет свой неповторимый узор, Шимура начнет действовать. И счет пойдет, буквально, на минуты. Дерево неприятно скрипнуло под подошвой моих любимых сандалий. Ветка неисправимо накренилась вниз, а после переломилась у основания. Рука моментально метнулась за кунаем в подсумок. Железо, словно нож в масло, вошло в твердую кору растения и мне удалось избежать падения с четырехметровой высоты: выжила бы, но мелкие травмы получить — получила бы. Сверху застыли две фигуры. Высокий и тощий, Кано поглядывал на меня равнодушно сквозь прорези фарфоровой маски, на которой были изображено что-то морское. А вот Таро-чан определенно обеспокоенно наклонился в мою сторону, а после хотел провести рукой по лицу, — как делал, когда нервничал, — но столкнулся пальцами с маской, рисунок которой складывался в причудливые узоры песчаных тонов. Он дернулся, а после тяжело вздохнул. Я уже хотела присоединиться к ним, как вдруг моя сенсорика почувствовала несколького очагов чакры совсем рядом. Если смотреть по ощущениям, то все были равны средним чунинам или, на крайний случай, текубутцу-джоунину. Это я и сообщила капитану с помощью жестов — способа общения шиноби, состоящих в секретных подразделениях или личной охране Хокаге. Такой способ общения пользовался популярностью из-за того, что враг просто не мог знать шифра. Да и везде и у всех он был разным. «Три человека. На два часа. Разведка?» Кано-тайчо[1] напрягся, видимо, только сейчас уловив потенциальных врагов. А после принялся складывать пальцы: «Исключено. Миссия важнее всего. Построение номер три». Одна из главных особенностей КОРНЯ –он не может прервать миссию или помочь кому-либо, пока задание не будет завершено. Просто нельзя. Наказание за это будет, скорее всего, последним в жизни такого АНБУ-НЕ. К сожалению, Шимура-ублюдок ценил в своих бойцах лишь силу и покладистость: не выполнил указание? Отправлялся в утиль. Я тяжело вздохнула и в один прыжок оказалась на одной с ними ветке. Кано-семпай тут же развернулся и стремительно помчался вперед. Затем поскакала я, а за мной уже Монтаро. Кстати, теперь он носил довольно ироничное имечко — Сару[2]. А мне досталось Хэби[3]. Что, что, а клички своим куклам Шимура придумывать умеет. Ненавижу. Иногда мне казалось, что со временем ненависть к нему сменится равнодушием или станет «холодной», но она все сильнее обострялась с каждой встречей с моим непосредственным начальником. Кажется, что при каждом взгляде в моих глазах он мог уловить чистую ярость и ненависть к себе, а так же желание скорейшей кончины. Но ему что-то мешало меня прибить на месте. Опасно. Но остановить себя я не могу, глаза — это отражение души. Тут при желании ничего не спрятать. Иногда Кано останавливался и делал короткие инсткруктажи, чтобы мы могли набраться опыта. Например, он рассказывал нам, как ориентироваться в лесу днем и ночью, как эффективнее всего вести преледование на нашей местности, как устраивать ловушки или создавать «безопасные» лежанки с кострами. В общем, новичков тут действительно начинают учить с началом первых миссий. Правда, они начинают в том же возрасте, как и Монтаро, в двенадцать, а не как я, в семь. Мне надо вырасти. Но кто я такая, чтобы управлять временем? Признаться, в лесу я ощущала себя, как дома, в той маленькой комнатке среди коридоров КОРНЯ. Моя чакра тянулась к толстым стволам деревьев, к каждому зеленому листику, словно в них находилось то, что мне было необходимо. Я ощущала ток слабеньких потоков чакры внутри древесины из-за врожденного Мокутона и наследственной тягой к природе. Странная штука, да и я себя наверняка накручиваю: природную чакру я ощущать не могу, но вот обычую… Получается, она есть во всем? Интересно, однако. Добраться до пункта назначения получилось только к вечеру. Деревенька выглядела тухло в свете алого заката, а жители серо: не то, что в Конохе; сразу же ощущается нехватка продуктов или нормального жилья. Все же домики тут были старыми и захудалыми. Кан-семпай приказал нам остановить на самой границе, осматривая ближайшие строения лично. А вот мне поручили потренировать сенсорику, как и Монтаро, отыскав среди мелькающих очагов гражданских то, что мы ищем. Я прикрыла на мгновение глаза, чтобы справится с мельтешашими искрами перед глазами. Такое было и в тот раз, когда я пыталась отследить шиноби на улицах Конохи, но потерпела поражение: слишком много источников чакры, я просто не справляюсь. И такое происходит сейчас, хотя ниндзя тут и нет вовсе. Сенсорика в людных местах была явно не моим коньком. А вот Монтаро плавал там, как рыба в воде. Гений, чего с него взять? — Четыре крупных очага чакры на шесть часов, еще два менее больших там же. Видимо, в том направлении окраина поселения. — Ясно, — в отличии от общения с Кано-тайчо, мы не стеснялись объясняться вслух. — Тогда ждем тайчо и на захват. — Угу, — глухо отозвался из-под маски Учиха, а после развернулся и с прищуром осмотрел в мою сторону. — Что думаешь об этом? — О чем? — Не придуряйся. Я об Узумаки. Они же почти все погибли. Разве деревня не должна была просто привести их и оказать помощь? Почему мы применяем столь… радикальные методы? — Потому что КОРЕНЬ — не Коноха. Вряд-ли Хокаге узнает об этом, если Шимура…«-сама» не захочет этого. Или его не прижмут. — Наверное… — Таро-чан произнес это как-то задумчиво. О, да! Твой ненаглядный «Данзо-сама» еще та скотина с грязными ручками. Мне и самой не нравился этот произвол с Узумаки. После такого приказа и без объяснения было ясно, что с ними сделают: найдут каких-нибудь куноичи с травмами и сделают искусственное оплодотворение, чтобы в итоге получить личинку-Узумаки без родителей и собственного мнения. И это только с биоматериалом Узумаки. А вот женщины… Скорее всего, их ждет череда изнасилований и состояние овоща для взращивания поколения КОРЕНИВИКОВ-фуинщиков. Вот если повезет, то их тоже искусственно оплодотворят. Детей же сломают и сделают идеальных и послушных бойцов. По-человечески становится их жаль. Только вот от миссии я все равно не откажусь, жизнь самого дорогого человека, Монтаро, для меня важнее. Да и самой жить хочется… но это и не так важно. Кано-тайчо возвращается через пару минут со свитком в руках. Мы вопросительно уставились прямо на него, пока тот не выдал с крайней усталым голосом: «одна из целей гуляла на улице». Тогда все стало на свои места. С тяжелым сердцем, но свободными руками, мы стали скрытно приближаться к нужному дому. На самом подходе мне пришлось остановить команду, потому что вся постройка была закрыта вязью фуина, создающего невидимый барьер. Такая красивая работа! Четкая, ровная, идеальная… Вот, к чему мне надо стремиться. Вот, к чему надо расти! Снимать его будет сложно. Тут просто так не пройти — размажет или просто не пропустит. Или сообщит создателю. Хотя… он в любом случае сообщит создателю обо всех манипуляциях. Жаль, конечно, но по-тихому не выйдет. Будут жертвы, скорее всего. Я достала небольшой листок чакропроводящей бумаги из бежевого подсумка и чернильницу с кистью. К сожалению, способа быстрее не было, ибо выжигать печати я не научилась — слишком сложно для меня даже с таким складом знаний. Заканчиваю рисовать символы резким движением кисти и так же быстро бросаю бумагу в сторону барьера. Второй рукой формирую печать концентрации и надеюсь, что сделала все правильно. Воздух пошел рябью, покрылся тонким слоем свечения и начал растворяться в пространстве. Битва начинается. Руку тяжелит стандартное танто, которое выдают всем АНБУ-НЕ. Чакра скапливается в области стоп, чтобы прыжок вышел максимально быстрым. Взрыв! Приходится уходить перекатом в сторону, когда в метре от меня взрывается врыв-тег. На улице появляется высокий мужчина с алыми волосами, завязанными в высокий хвост. Он двигается быстро, почти не тратя чакру, а бьет больно, от чего Кано-тайчо приходится постоянно уклоняться. Монтаро забрасывает цель дождем из сюрикенов, иногда создавая иллюзии для поддержки капитана. Они справляются. Тогда я отправлюсь в дом. На первом этаже никого не оказывается, но сенсорика отчетливо дает понять, что все не так просто, как кажется. Я одним движением открываю высокий шкаф, внутренние стены которого были обклеины печатями фуина, чтобы увидеть сжавшегося в комок ребенка своего возраста. На размышления не хватает времени, поэтому Узумаки оказывает запечатан в небольшой свиток и отправлен в потайную печать под щитком на руке. Неожиданно, все мое нутро взрывается тревогой. Тело не успевает среагировать, а бок опаливает сильной болью от чужого кулака, когда взявшаяся из ниоткуда старушка с бардово-седыми волосами атакует мою бренную тушку. Я пробиваю стеной хлипкую стенку домика, вылетая обратно на улицу, где Кано-семпай и Таро-чан во всю сражаются уже с тремя врагами: мужчиной, стариком и девушкой по-младше. Прокатываюсь по твердой стене спиной, от чего последняя начинает жутко ныть. От боли и стянутости в местах серьезных ран спасает только снаряжение и легкая древесная защита, отработку которой я начала совсем недавно. — ВЕРНИ! Разъяренный вопль той самой старушки выводит меня из состояния шока. Прыжком поднимаюсь на ноги, готовясь к атаке. Жаль только, что танто потеряла где-то. Теперь защищаться будет немного сложнее. А ведь эта бабка мне пару ребер сломала своей атакой… Еще одна такая и я наверняка не жилец. Надо внимательно следить за ней, а-то скорость у этой Узумаки запредельная. Хотя, я бы так же реагировала на похищение члена своей семьи. — ЧЕРТОВА КОНОХА! ЭТО ВСЕ ИЗ-ЗА ВАС! — все продолжала кричать она, двигаясь прямо на меня. От ее вытянутого тела исходили волны Ки, начинающие давить на меня не хуже того же Шимуры. Но ее слова я все равно отметила где-то на затворках сознания. Старушка заносит руку для удара, но мне удается уйти из-под него в последний момент, чтобы царапнуть ее носком сандалий. Так не пойдет! Надо придумать стратегию и победить… Иначе все семь лет в этом мире пройдут зря! Правой рукой отталкиваюсь от земли и, взлетев достаточно высоко, ударяю ее пяткой по лицу с разворота. Старушка покачивается, а после начинает складывать печати. — Стихия Огня: Огненный шар! От потока огня меня спасает лишь толстая стенка из земли. Она покрывается трещинами и местами осыпается крупными осколками, но выдерживает все до самого конца. Пронесло. В руке появляется кунай. Надо действовать быстро, иначе она меня прикончит. Чакра начинает течь внутри чакроканалов намного быстрее, чем прежде. Немного пригнувшись, я беру максимальное ускорение и одним рывком сближась с врагом. Она успевает среагировать и начинать уводить шею из-под траектории удара куная, но я успеваю занести ногу, из которой стремительно вырос деревянный кол. Дерево опутало худощавое тело, не позволяя ему сдвинуться с места. Взмах лезвием, как росчерк пера, как последний штрих кистью на полотне. Древесина вновь исчезает в моем теле, переобразовываясь обратно в чакру, а заляпаный кровью кунай отлетает в сторону. Старушка-Узумаки издает последние вздохи-бульканья, а после падает замертво с огромным удивлением и ненавистью в глазах какого-то темного оттенка. Я неопределенно хмыкнула, наблюдая за всем этим пустым взглядом, а после повернулась в сторону своей команды. Они уже спеленали дамочку и убили ненужных. Но что-то не сходится… Где еще один? Прикрываю глаза, чтобы проверить территорию на наличие чакры…. И улавливаю удаляющийся огонек. Маленький. Дрожащий огонек чакры. Пожалуй, мы поймали всех. И взгляд Монтаро говорит о том же. — Приступить к сбору материала, — коротко отзывается Кан-семпай. — Три минуты. — Хай! Это была самая противная часть данного задания. Ладно уж, к убийствам привыкнуть невозможно, но смириться — да. Но раздевать трупы и вскрывать гениталии, чтобы… в общем, я сердечно благодарю Орочимару за его уроки в ПАО, но ситуации это не меняет. Даже Таро-чан брезгливо дергается, когда я вскрываю труп. Надеюсь, таких заданий будет как можно меньше.* * *
По прибытию на базу никто нам отдохнуть не дал. Живых Узумаки тут же забрал один из КОРНЕВИКОВ, а вот семя поручили доставить в лабораторию мне. Ну, ничего, зато с Учителем увижусь. Может быть, он скажет мне, как избавиться от этого назойливого ощущения крови на руках. Или кружащегося запаха вокруг. Металлического. Лаборотория встречает привычной яркостью освещения и ухмыляющимся Орочимару у шкафчика с реагентами. Вот блин! Он чувствует мою чакру, даже когда я ее скрываю. Так нечестно. — Поздравляю с первой мис-с-сией, змееныш-ш-шь, — привычно шипит это хладнокровное и мягко треплет меня по седым волосам. Саннин ловко выхватывает у меня из рук две баночки, помещая их в свиток с фуином стазиса, что я даже не сразу замечаю пропажу. Кхм, даже к лучшему. — Отличная работа. — Спасибо, Орочи-сенсей, — слегка поклонилась я. Все же он стал для меня не просто учителем… Как же глупо! Но я не могу не выразить свое почтение к его похвале. — Ку-ку-ку-ку, ты только не думай, что я тебя прос-с-сто поздравлю. У меня есть подарок, — задрал подбородок Змей, а после достал из какого-то ящика… ножны с нинзято. Только не говорите мне… — Сенсей!.. — Что? Знаеш-ш-шь, я тобой горд. Вон, выросла такой застенчивой девочкой, — театрально схватился за сердце тот. — Но не суть. Я заказал этот нинзято, чтобы ты не ходила с тем дешевым подобием танто. Кстати, где оно? — Потеряно на задании, — было неловко, но я в наглую уставилась на черные ножны с красным шнурком, не в силах отвести взгляд. Ками-сама, почему ты наказал этого человека? Он же, мать твою, идеальный! — Ну, вот, видиш-шь? Я как вс-с-сегда вовремя, — усмехнулся Орочимару и протянул мне оружие. — Ес-с-сли подрастеш-шь… — Сенсей! — Кхм, когда подрас-стеш-шь, да, да, когда подрас-с-стеш-шь, я куплю тебе новый. Позволь с-с-сделать это некой традицией, — я взяла ножны в руки, а после вытащила нинзято во всю длину. Оно оказалось идеальным мне по длине и весу, а в руке сидело более-чем приемлемо. Идеально… — Кто Вы и что сделали с Орочи-сенсеем? — пробормотала я про себя. Вот дела… Мы меняемся, когда находимся рядом: он и я, словно и не числимся в подразделении КОРНЯ, а просто живем обычной жизнь… Как же жаль, что это не так. Змей хрипло рассмеялся и вновь потрепал меня по волосам. — Через пару годиков ты уже дорас-стеш-ш-шь до призыва. Я надеюс-сь, что ты станеш-шь с-сильнее к этому времени. Мне оставалось только кивнуть и уткнуться ему куда-то в живот. Орочимару тяжело вздохнул и отстранил меня, придерживая за плечи. — Не подведи меня, Яс-с-су-тян. Он расс-с-строится, ес-с-сли его дочь дейс-ствительно умрет. Эти слова заставили меня замереть и во все глаза посмотреть на Легендарного Саннина. Орочимару выглядел равнодушным, но янтарные глаза блестели непонятной для меня эмоцией. — А… А Вы? Вы… Расстроитесь, Орочи-сенсей? Орочимару скривился, обнажив заостренные зубы, а после встряхнул головой. Отвечать он мне не стал. Да и я не стала давить. Все и так было понятно.