Семейное древо

В горле застрял ком из непонятных мне чувств, когда я услышала знакомый голос. Сердце, затянутое многолетним льдом, отчаянно стукнуло, но так и не пробилось на волю. Пока Кушина шла до нас, я не могла найти слов, чтобы описать всё то, что за секунду осело градом камней на плечи, не давая покоя: радость встречи, волнение или грусть, а может ненависть с надеждой? Я никогда не смогу себя понять. — Крошка-Анбу! Ками-сама, как же ты изменилась, — налетев на меня с разбега, Кушина ошпарила своими объятиями и заставила мимолетно сжаться. Я сдержалась, чтобы не отшатнуться, тут же возвращая привычный контроль эмоций. Хотя было трудно успокоить дрожь в пальцах. — Ну, здравствуй. Я так рада тебя встретить, Кайто-чан. Ясно. Вести разлетелись даже слишком быстро, я рассчитывала на неверие и некое… впрочем, ей наверняка рассказал Намиказе. — Здравствуйте, Кушина-сан, — склонил голову Монтаро. На его губах расцвела лёгкая улыбка. Они явно были знакомы. — Здравствуйте, — поздоровалась и я, так и не решившись назвать ее имя в слух. — А вы не изменились. Всё такая же шумная. Засмеявшись, Кушина скромно потерла затылок рукой. Кажется, она не восприняла мою дерзкую фразу всерьёз. Я не знаю, что должна чувствовать по отношению Узумаки. Радость? Теплоту? Охраняя её большую часть своей жизни, я уже не могла равнодушно смотреть в эти прекрасные глаза. Зная её, конечно, не от и до, но достаточно, чтобы предугадать некоторые действия, я всё равно не могла точно сказать, что буду чувствовать, когда… А наступит ли это печальное «когда»? Может, сил моих хватит, чтобы всё преодолеть? Шоджи подхватила нас под руки, уверенно шагнув в сторону ресторанчика. — Поедим вместе? Нам стоит много чего рассказать друг другу. — Вы же понимаете, что я ничего не скажу? — вырвалось само собой. Кушина улыбнулась, кивнув. — Ладно. Давайте поужинаем. — Вовремя, я сейчас умру от голода! — воскликнул Монтаро, шагая в одном темпе с Узумаки. Я тащилась где-то позади. Мне это не нравилось. Шимура будет явно зол, что я контактирую с четой Намиказе, даже по отдельности. В Корне такое не принято. Расположившись в самом дальнем уголке заведения, мы стали обдумывать заказ. Повисла не самая приятная тишина, было видно, что Монтаро и Кушина нервничали. Наблюдая за этим, я не могла не почувствовать небольшое веселье. И ежу было понятно, что эти двое специально создали якобы «случайную» встречу, чтобы… чтобы, видимо, удовлетворить свои прихоти. Значит, Монтаро прогнулся под своего обожаемого Минато, позволив его жене собой крутить. Ясно, Монтаро, мне всё ясно. — Кхм… — прокашлялся Монтаро после ухода официанта. — Кушина-сан, как поживает Минато-сама? — Ох, прекрасно. Он ещё не закончил все дела на фронте, но скоро вернётся, — она мечтательно улыбнулась, тут же сжав кулак перед собой. — Его так долго не было, даттебане! Будь я Хокаге, то тут же вернула бы его домой. — И испортили военное положение Конохи. Кушина-сан, это не самая лучшая идея, даже в мечтах, — категорично сказала я. — Даттебане! Нормальное решение, его же дома ждут. — Он такой не один, — подставив руку под подбородок, я отвернулась в сторону. — Есть ещё тысячи шиноби, у которых дома семьи. — Не будь такой серьёзной, Кайто-чан, — посмеялся Монтаро. — В Кушине-сан играет любовь, логично, что она будет переживать о Минато-сама. Любовь… любовь. Такое странное чувство. Меня кто-нибудь любил? Орочимару, Монтаро, Кумико… Данзо? Любовь — растяжимое понятие, меня даже враг любить может в определенном случае. Будет ли хозяин, постоянно избивающий своего пса, говорить о любви? А можно назвать любовью зависимость, узы или заботу? Можно. В каком-то плане. Любила ли я? Конечно. Но показывать это было страшно, также страшно, как чувствовать. Любовь — это полезность. Я кому-то полезна — меня любят, кто-то полезен мне — его люблю я. Даже если любовь не взаимная… она всё равно останется любовью. — Ясно. На стол поставили три большие миски рамена и закуски к нему. Монтаро тут же взялся за палочки. Даже показалось, что во взглядах Монтаро и Кушины промелькнуло соперничество, потому они стали очень быстро есть лапшу. Забавно. Достав один ломтик свинины, я положила его на край миски брата, тоже приступая к еде. — Ты не будешь? — удивлённо поднял брови тот. — Ты голоден сильнее, чем я. — Как мило, вы так дружны, — улыбнулась до ушей Кушина. — И давно вы знакомы? — Давно, — сказала за Монтаро. Ей незачем знать точные цифры. Кушина прищурилась, словно понимая мою стратегию. —По-оня-ятно-о, — протянула Узумаки. — Я слышала, что ты, Кайто-чан, увлекаешься Фуинзютцу. Это так? Ей Монтаро рассказал? Аж отвернулся. — Да. Но мои познания настолько малы, что не сравнятся и с частицей ваших. — Да-да, без наставника очень сложно научиться этой точной науке, — со знанием дела покивала Кушина. Она права. Пока я пыталась научиться более сложным формулам, чем запаковка трупов в свиток, чуть не угробила несколько человек. Они сами согласились быть моими подопытными, но убивать во имя обучения союзников не хотелось. Одни убытки. — Тогда, — она ткнула в мою сторону палочками. — Может, ты хочешь стать моей ученицей? Я научу тебя парочке трюков. Я исподлобья глянула на волнительно смотрящую на меня Кушину. В груди взорвался вулкан эмоций, казалось, убив все желание к дыханию и движению. Я застыла статуей, на пару мгновений потеряв дар речи. Ученицей? Шоджи? — Соглашайся, Кайто-чан. Ты многому научишься, — мягко произнёс Монтаро. Так они всё же заодно, я была права. Значит, весь смысл этой встречи — сделать меня ученицей Узумаки? В голове проносились последующие сценарии, как капли моросящего дождя, быстро. Я была не так уж слаба в фуине, но явно не могла сравниться с Кушиной. Её познания более глубокие, не удивлюсь, если у неё были семейные свитки или доступ к архивам Узушио: кажется, она посещала развалины перед началом войны вместе с Намиказе. В архиве Корня же были далеко не все свитки, которые могли бы помочь продвинуться чуть дальше, там больше основы и какие-то части продвинутого изучения, поэтому я и не смогла обучиться, скажем, без свитков создавать барьеры даже ранга «А», чего уж говорить про все остальное. Это было слишком красивое предложение. В чем подвох? Недоверие. Жгучее недоверие, но почему-то такое манящее. Шимура явно не будет против этого. Конечно, его шиноби станет сильнее, только вот… это затишье, как перед бурей. Меня напрягает только один факт того, что он уже долгое время даже не желает меня видеть. Я понимаю, что своей выходкой пошатнула его нервы и уверенность в своей преданности, но я всё осознала. Почему он упорно показывает мне, что я больше… не нужна? Если от шиноби нет пользы, от него избавляются. — Уговорили. Когда первые уроки, Кушина… Кушина-сенсей? — Ура! — она хлопнула в ладоши, завопив на весь ресторанчик, что к нам аж повернулись. — В пятницу. Сможешь прийти к… хм, четырём дня? — Как скажите, — лишь кивнула я. — Я рад, что ты научишься чему-то новому, Кайто-чан, — сначала радостно сказал Монтаро, но голос его почти затих к концу предложения, а во взгляде появились непотные для меня эмоции. — И станешь сильнее… Кушина повернулась к Монтаро с удивлением, но ничего не сказала. Эмпат. Точно. Она была эмпатом. Стоит вернуть осторожность. Эмоции — враг мой. Они всегда выдавали меня с головой, сколько бы я не пыталась их контролировать. А врагов надо убивать.

* * *

Кушина отвернулась от Монтаро, всё ещё не понимая, что только что уловила в эмоциональном поле парнишки. Она ведь не могла ошибиться? Верить не хотелось. Только она хотела продолжить ужин, как встретилась с пронизывающими насквозь глазами Кайто. Горя холодом осознания, она смотрела на неё так, словно Кушина — нукенин, решивший убить Хокаге. Но эмоции её были не столь жестоки. Кайто чувствовала решимость и… замешательство? Кушине просто стоит привыкнуть к её взгляду. Узумаки, вообще, не планировала сегодня ужинать здесь, да ещё и в такой чудесной компании. Она хотела прогуляться, но… да, Монтаро был слишком чудесным другом, она поняла это сразу же, когда в разговоре с ним речь зашла о Мори. Столько ласковых эмоций она не чувствовала даже от родителей к своим детям. Эта девушка была слишком дорога Монтаро, так дорога, что… Казалось, словно она была якорем в его тяжёлой жизни, спасительным канатом в море безумия, сверкающего во взгляде. Монтаро был добрым и понимающим парнем, но отголоски тревожных эмоций, те самые отголоски, которые Кушина ловила и у не самых хороших людей, её пугали. Монтаро был Учиха. А Учиха всегда страдали от своих глаз, пока не находили своё избавление в чьём-то лице — это Кушина узнала от Микото. И это не звучало, как ложь. Вся эта встреча — придумка Монтаро, как подарок для Кайто. Как мило, Кушина и сама была бы рада предложить такое Кайто, да даже просто поболтать по душам. Они так давно не виделись. А ведь Кушина успела много чего ей наобещать. Надо как-то пытаться все исправить. Уж больно Кушине не нравился взгляд Кайто. Такой уставший.