Семейное древо

* * *

Дверь в комнату распахнулась. Сверкнув серебром, хвостик маленькой змейки скрылся в облаке. Отложила в сторону карандаш, размяв пальцы. Пришедший после миссии Монтаро устало подошёл к кровати, стянул жилет Анбу и, не издавая и звука, упал поверх тоненького одеяла. Выглядел он помято, но серьёзных травм не наблюдалось. Кажется, он просто разведывал обстановку на границе. Миссия. У него была миссия. А я… А я уже вторую неделю сижу в абсолютном вакууме, не зная, чего ожидать. Из-за некой задумчивости не сразу поняла, что пальцами перебираю клочок бумаги, комкая и уродуя его на столько, что на тёмное дерево стола падают скрученные ошмётки. Остановилась. Нервное движение фаланги — палец дёргается, но я силой подавляю желание начать стучать им по столу, отвлекая себя хотя бы рассматриваем настенных рисунков. Делать было нечего. Совсем. Отпуск присутствовал в моей жизни, всё же никто не способен работать постоянно. Когда я была ребёнком отдыхала чаще, после время передышек между миссиями только сокращалось, а моё досье наоборот увеличивалось. Это не плохо, всё же вместе с личным делом больше становился и мой капитал. Нельзя говорить, что в Корне Анбу не платят. Платят. Просто очень мало, не смотря на высокий ранг миссий и общую опасность, тариф тут гораздо ниже Анбу Хокаге и джоуниннов. Шимура объясняет любопытным шиноби, что из оплаты отнимается снаряжение, общежитие, столовая и медицинская помощь, но даже так сумма выходила уж больно… урезанная. Хотя бы так. Но сейчас не об этом. В последнее время я почти не отдыхала. До войны меня окружали постоянные миссии и тренировки, потом я уже ни о чём не могла думать, кроме защиты лагеря и окружающих шиноби, ученице… в общем-то, выходных у меня просто не было. Такая загруженность выбивала из сил, но я привыкла к жестоким условиям ещё с жизни в Рьючидо, поэтому смирилась. Но все отпуски были согласованы «сверху», я не оставалась без дела даже тогда: помогала Орочи, следила за младшими в тренировочных центрах, готовилась к будущим приказам, а сейчас… Ти-ши-на. Волнение и страх поднимались со дна колодца, пытая не совсем бодрый рассудок. Я пыталась не напрягаться, когда после не самой приятной встречи с Шимурой, он назвал меня жалкой, пожалел о потраченных деньгах и времени, приказывая убраться из его кабинета, как можно быстрее, — всё же его настроение всегда скакало, как рыба под рукой неопытного медика, но на следующий день никаких приказов не поступало, потом — так же. Когда я все же отважилась и подошла к кабинету Шимуры, меня не пустили Корневики, ответив коротко и по сути: занят, когда вызовут — приходи. Повторяюсь, прошло две недели. И я не знала, что сейчас происходит. Мне дали отдохнуть, понимая мотив моих просьб, или устроили новую психологическую пытку? — Я так у-у-уста-а-а-ал, — чуть ли не пропел Монтаро, поглядывая на меня сквозь растопыренные пальцы. – И проголодался тоже. — Говори прямо, я не люблю намеки, — отвлекаясь от рисунков, повернулась к нему. — Пойдем поедим барбекю? Я оплачу, — сразу же разложил козыри Монтаро. Мог бы этого не говорить, мне все равно, кто платит: денег у нас у обоих достаточно. У меня, правда, больше из-за количества потребностей, но это мы опустим. — Я знаю, что ты тоже этого хочешь. Он был не совсем прав: голод я чувствовать привыкла из-за долгосрочных миссий без возможности создавать лагерь, поэтому не обращала внимания на своё состояние. Вообще, это было неправильно, но поделать я ничего не могла. Рука об руку с голодом шла фантомная боль, шёпот внутреннего детского голоска, редкие силуэты убитых, постоянные мысли и желанной смерти, которые тут же перебивались страхом и мыслями о Монтаро, Орочимару. Я колебалась. Лукаво улыбнувшись, Монтаро присел на кровати. Даже как-то взбодрился. — А после прогуляемся. У тебя всё равно нет активных заданий. Я даже знаю, куда мы можем зайти… — Хорошо. Переоденься, я подожду тебя. Подпрыгнув от предвкушения, Монтаро тут же отправился к массивному шкафу. Я же, спокойно поправив чёрную водолазку, которую носила, не снимая, как повседневную одежду, полностью забыв про свои маленькие запасы цветастой одежды из далекого детства, уже пошла в сторону выхода из комнаты. Монтаро нагнал меня лишь в коридоре, сердясь на то, что я его не подождала. Это единение меня успокаивало. Учиха, как всегда, согревал сердце. Но напряжённое неведение убивало всякую надежду в груди. Похоже, что скоро… Я должна буду умереть. Не привыкла ходить по Конохе, как гражданская. Словно вспоминая детство, я хотела спрятать лицо, закрыться, убежать. А может и завернуть в сторону онсена, отыскав там одного мужчину… но сразу же вспоминается его холодный отказ, моё наказание — желание тут же отпадает. — Нужно будет на днях зайти в клан. Тетушка Микото просила меня наконец познакомить тебя с ними. Я по секрету рассказал им, что ты — Хакума… Вспышка гнева проходит, стоит мне лишь увидеть его виноватый взгляд. Что ж, Монтаро всегда был слаб перед своей семьёй, видимо они долго расспрашивали его. В любом случае, клан Учиха ждёт не самый счастливый финал. Монтаро повел меня на окраину Конохи. Я не стала задавать вопросы раньше времени, но когда все рестораны закончились — удивилась. Зачем он ведет меня на… Кладбище? — Зачем мы сюда пришли? Брат неловко улыбается, вспомнив, что совсем не рассказал мне маршрут прогулки. Заламывая пальцы, тот начал объясняться: — Сегодня годовщина исчезновения моего горячо любимого друга… точнее, я уверен, что он погиб. Я не чувствую его чакру в Конохе, её просто нет… Ревность была подавлена состраданием. Я знала, что он обязательно заведёт себе новых приятелей, всё же на войне мы провели не один год, но в его глазах отражалась такая тяжёлая печаль, что она камнем упала и на мои плечи. — Расскажешь? Подходя к алому мемориалу, Монтаро не скупился на жестикуляцию и эмоции: в каждом его движении слышалось то, чего словами не передать. Казалось, что корочка льда моего сердца начала таять. — Когда я увидел его впервые, то подумал, что он был обычным общительным парнем, каких я видел много до этого. Но он был другим… он был особенным. Такой красивый, как весенняя листва, такой яркий, как летнее солнце… он орудовал веером, а казалось, что сам им был: раздувал весь лагерь, заставляя его бурлить и смеяться. Иногда мне казалось, что его карие глаза отдавали янтарем, а зелёные волосы пахли хвоей. Наверное, дело в мыле, которое я ему подарил. Смутные картинки начали всплывать в моей памяти наряду с раздражающими воспоминаниями о Кумико, навсегда тронувшей мое сердце и душу. — И как его звали? — Фуджи. Его звали Фуджи. Такое красивое имя… По телу пробежали мурашки. Я резко вскинула голову в сторону Монтаро, сталкиваясь с проникновенным голубым взглядом, заглядывающим, казалось, под кожу, оголяющим меня и стыдящим. Он не мог знать. Я писала о шпионе лишь Орочимару, но ничего не говорила Монтаро. Мне просто кажется. Нужно успокоиться. — Ясно, — лишь смогла сухо выдавить я. — А у тебя были друзья? — улыбается Монтаро. — Уверен, что были. Кайто Мори слишком яркая личность. — Да, — киваю, пытаясь самой перейти на нужный лад. — Ее звали Кумико Хасимото. Это моя ученица, я писала тебе о ней. — Помню, помню. Ты упоминала, что она тебя немного раздражает своей навязчивостью и неумелостью, но, как я понял, тебя это даже забавляло. — Можно и так сказать. — Почему ты с ней не общаешься? Не уверен, что она против твоего наставничества после войны, ты слишком хороша. Неуклюжий комплимент был принят приподнятыми уголками губ. — Она погибла в битве против Шукаку. Закрыла меня от атаки и… я не смогла её спасти. Не успела. На лице Монтаро тут же отразилось глубокое сожаление. Брови его изогнулись, губы поджались. Положив руку мне на плечо, тот согрел своей поддержкой. — Мне так жаль. Похоже, нас обоих покинули хорошие люди… Вернув взгляд на монумент, я старалась успокоить сердцебиение. Шимура был прав — я ужасный Анбу-Не, даже не могу справится с эмоциями, куда там до идеального исполнения миссий. — Ты можешь создать цветы? — Я не могу использовать Мокутон в людных местах, Монтаро. Он ухмыльнулся. — Тут никого нет в пределах километра, давай, колдуй, фея. Я хочу… дай-ка подумать…анемон, белый гиацинт и… веточку сирени. Наколдуешь? Я неплохо разбиралась в икебане, поэтому прекрасно поняла смысл этого странного букета. Монтаро был романтиком, надо это признать. На протянутой ладони начали появляться нужные цветы. Аромат приятно щекотал нос, пахло всё прекрасно. — Спасибо! — возложив цветы в память о Фуджи, Монтаро в молитвенном жесте сложил руки и зажмурился. Спустя пару секунд он повернулся ко мне: — А теперь твоя очередь. — Для чего? — Думаю, Кумико-тян была бы рада твоему подарку. Ах, Кумико… Немного подумав, я создала лишь букет циннии жёлтой , не став заморачиваться, как Монтаро. Молиться я не стала. Боги не были благосклонны ко мне. — А теперь кушать! Ками-сама, как же я проголодался… Подхватив меня на руки, Монтаро в весёлом крике сорвался с места. И хоть кладбище явно не подходило для такого старта, он явно пытался мне помочь. Обхватив его шею руками, я пыталась сдержать дрожащую улыбку. Монтаро бежал не очень быстро, не обращая внимания на любопытные взгляды редких прохожих. Его больше волновало моё мнение. И, видя эмоции, он наматывал круги, кружился, иногда умудряясь подбрасывать меня в воздух, совсем не боясь уронить. В этот момент я забыла, что уже не была ребёнком. Да и о своей силе тоже пришлось забыть, доверие к Монтаро было столь сильно, что я даже чуть не забылась, сбросив слой деревянной защиты. У самого ресторана он притормозил, приводя меня и себя в порядок. Взгляд зацепился за его руку, поправляющую прическу. Он нервничал? И только мы собрались войти в здание, как совсем рядом послышался знакомый голос: — Крошка-Анбу?!