Клятвы и обещания

— Тенко, пожалуйста, не молчи, ты меня уже пугаешь, — Тойя в очередной раз покосился на сероволосого.       Шимура сидел на кровати, смотря в стену, и, кажется, временами забывал даже моргать. И пирокинетик очень хорошо понимал, что сейчас происходит с парнем.       Темноволосый тяжело вздохнул, приходя к мысли, что какие-либо слова вряд ли проникают в закрытый мир разума Тенко. Оставлять его в плену собственных мыслей не хотелось, потому что сероволосый однозначно напридумывает себе сейчас ужасных сценариев на будущее. Или придёт к каким-то не менее мрачным заключениям.       Да, времена не лёгкие, да и лучше вряд ли станет, но сейчас, пока всё не так уж и плохо, лучше отвлечься от мыслей о горестном будущем. Хотя бы ненадолго, хотя бы на один вечер выходного дня.       Потому Тодороки уселся на кровать рядом с парнем, потрепав его легко по волосам, чтобы хоть как-то привлечь внимание. Шимура едва заметно вздрогнул, словно забыл, где находится и что помимо него самого и его внутренних страхов есть что-то ещё, а потом перевёл рассеянный взгляд на темноволосого, несколько раз моргнув и ощутив, как неприятно побаливают глаза. — Ты что-то сказал? — спросил Шимура, абсолютно всё прослушав. — Всего лишь спрашивал о чём ты думаешь, — пояснил Тойя, продолжая ненавязчиво перебирать в руках серые пряди волос.  — Обо всём понемногу, — неопределённо ответил Тенко, прикрыв глаза и тяжело вздохнув. Приятные касания немного отвлекали, но даже они сейчас не помогали унять неведомые беспокойства. Шимура неосознанно чуть ближе придвинулся к пирокинетику, — Прости, что я даже не спросил твоего мнения насчёт затеи с преподаванием, — неловко произнёс сероволосый. Он, по сути, решил сразу за двоих. — Я всё равно был бы не против. Это действительно может помочь, — темноволосый хотя бы имел какой-никакой, а опыт воспитания. Это должно было пригодиться. — Что ты вообще думаешь обо всём этом? — поинтересовался сероволосый.       Тойя задумался. Он мог бы соврать, сказав, что всё будет хорошо, что всё не так страшно. Но нужна ли им двоим эта ложь? Пирокинетику нет смысла притворяться безразличным перед Тенко. — Мне тоже страшно за то, что будет дальше, — честно признался Тодороки, — Даже не могу предположить сейчас, что нас ждёт, — Тойя бросил взгляд на вновь помрачневшее лицо Томуры, а затем поспешил добавить, — Но я верю, что мы справимся с этим. — Ты пытаешься обнадёжить меня? — усмехнулся горестно сероволосый, поднимая взгляд то ли благодарный, то ли насмешливый. — Просто говорю о том, что думаю, — Тойя заправил пепельную прядь непослушных волос за ухо Томуре, внимательно разглядывая уже давно знакомые шрамики и участки шелушащейся кожи. И, разумеется, не мог не обращать внимание на слегка нахмуренные брови и глаза, которые всё равно оставались непривычно грустными, — Ты как-то совсем сник после этого разговора. — Причин для радостей как-то нет, — отвёл взгляд Шимура и вновь вздохнул. — Они есть, просто ты слишком погружён в мрачные мысли. Давай, постарайся хоть ненадолго о них забыть и подумай ещё раз о сегодняшнем дне. Неужели тебе совсем нечего сказать хорошего? — Ну… — Тенко задумался, пытаясь восстановить в памяти полную картину сегодняшнего дня, — В целом, мы неплохо погуляли с ребятами… — очень неуверенно произнёс парень. — Да, с ними было очень даже весело, — согласно кивнул Тодороки, — Продолжай, — подначивал темноволосый, положив подбородок на макушку Тенко. Тот, вроде, был не против. — Я могу теперь тебя касаться всеми пальцами, благодаря перчаткам, — ранее бы Шимура сказал, что это минус, ведь теперь причудой было не воспользоваться, но уже ранее Тойя изменил мнение об этой детали.       Пирокинетик вообще, если так задуматься, очень здорово изменил мировоззрение Шимуры. Буквально изменил весь его мир своей странной нежностью и ненормальной любовью. Ненормальной, потому что жестокость находилась через очень тонкую грань с нежностью. Одни крайности, баланс между которыми так трудно отыскать.       Тенко чуть улыбнулся. Любовь между двумя убийцами. Любовь, ради которой и они сами рисковали, готовые расстаться и с собственными жизнями. — Ты уже выглядишь менее мрачным. Есть ещё что сказать? — темноволосый с удовольствием отмечал про себя, как влияют его слова на Шимуру, как на чужом лице проявляются положительные эмоции.       Сероволосый вновь задумался, припоминая ещё что-то, но больше в голову ничего не приходило. Дальше только встреча с Химико и тяжёлые мысли о том, что будет дальше. Полная безнадёжность и часы, мерно отсчитывающие каждую драгоценную секунду.       А что если времени действительно почти и не осталось? Сегодня-завтра всё может рухнуть. А ведь Тенко так и не смог достаточно хорошо овладеть хотя бы собственной силой. Если вдруг придётся сражаться, сможет ли он противостоять своим же? Сможет ли сдержать себя и вновь не подчиниться безумной жажде крови?       Хватит ли ему духу противостоять Все за Одного?       Дополнительные занятия с Сотриголовой приносили результат, но очень медленно. Быть может, потребуется и не один месяц… Должен быть способ быстрее. — Мне нужно к Айзаве, — сказал Шимура, начиная подниматься с места и не обращая внимания на возмущенные фырканья Тойи. — Эй, ну зачем тебе к нему опять? — пирокинетик успел ухватить сероволосого за запястье, не давая сделать ещё шаг, и нахмурился. — Мне… Надо кое-что ему сказать ещё, — туманно ответил Тенко. Он не пытался вырваться, чтобы не навлечь на себя подозрений. — Может это подождёт до завтра? — спросил Тодороки. Ему очень не хотелось почему-то сейчас куда-то отпускать Шимуру. Словно какие-то странные предчувствия не давали. — Я лишь на пару минут, найду его и тут же вернусь, — отозвался Тенко, но, понимая, что обычные слова на пирокинетика не производят абсолютно никакого впечатления, склонился к парню и легко поцеловал того в щёку.       Тойя сдался, отпуская руку сероволосого, но про себя решил, что в следующий раз точно его никуда не пустит. Всё это казалось уже слишком странным. Слишком много недомолвок.       Быстрым шагом Тенко спустился вниз, где сидели однокурсники, заинтересованно слушающие историю Изуку о встрече с Тогой Химико, а затем направился прямиком в комнату Айзавы, надеясь застать его там. И действительно увидел в коридоре классного руководителя, который вполголоса обсуждал что-то с Тошинори. Шимура стремительно направился к ним, начиная чётче различать голоса. — Ты должен ему рассказать о том, как всё было… — говорил Шота, но до слуха сероволосого долетали лишь обрывки фраз. — Да, но Нана была против… — отвечал Всемогущий. — Она погибла. И он имеет право знать во имя чего, — более настойчиво говорил Сотриголова. — Сенсей! — издалека окликнул Тенко преподавателя, чтобы они поскорее закончили свои разговоры. — Что ещё? — сразу спросил мужчина, резко обернувшись. — Я по поводу дополнительных занятий… Есть ли способ быстрее мне подчинить себе распад? — перешёл сразу к сути дела Шимура, оглянувшись по сторонам, проверяя не подслушивает ли кто. — Я и так тебе даю ускоренный курс. Исключено, — тут же отрезал Айзава. — Пожалуйста! — взмолился Шимура, — Какой-то может экзамен или ещё одна боевая тренировка? Хоть что-нибудь! — Я понимаю все твои стремления быстрее подчинить себе силу, но есть лишь один способ и он слишком рискованный, — отрицательно помотал головой мужчина. — Я возьму все риски на себя, — тут же отозвался Шимура, пытаясь игнорировать пристальный взгляд Всемогущего. — Ты понятия не имеешь на что соглашаешься, — вздохнул преподаватель. Единственный вариант был действительно опасным. — В моем положении выбирать не приходится. Пожалуйста, сенсей… — в очередной раз повторил Тенко, пытаясь поймать взгляд Айзавы.       Сотриголова задумался. Этот парень вряд ли оставит свои уговоры. И зачем только профи проболтался о том, что есть другие варианты? В конце концов, вся ответственность за это, как ни крути, будет лежать и на нём. Если ничего не выйдет проблем много будет не только у Шимуры.       Но с другой стороны, это станет очень серьёзной проверкой для парня и сразу покажет, сможет ли он жить со своей разрушающей способностью, не являясь угрозой для всего остального социума. Если исход всё же окажется положительным станет во многом проще и будет меньше проблем. Риски могут оправдать ожидания. Причем вероятности довольно неплохие. — Хорошо, — наконец кивнул герой, — Завтра после занятий я буду ждать тебя в холле Академии. Даю тебе время передумать, — взгляд Айзавы изучал лицо Тенко.       Парень выглядел существенно измотанным, но в глазах его горела решимость. Он не отступится, пока не добьётся цели. И эти стремления были слишком геройскими для злодея. — Я не передумаю. Я приду. Спасибо, Айзава-сенсей! — склонил голову в знак почтения Шимура, тут же устремляясь обратно в свою комнату. — Вот же упрямый… — цыкнул Сотриголова, понимая, что согласился на действительно опасную затею. — Нана была такой же, — произнёс Тошинори, глядя тоскливо вслед удаляющемуся дальше по коридору Тенко.

***

      Сигаретный дым сизым шлейфом волочился по комнате, тут же ударяя своим резким запахом по обонянию только что вошедшего в комнату Шимуры. Преспокойно сидящий на подоконнике Даби неторопливо докуривал сигарету и с невозмутимым видом обернулся на вошедшего. — Тойя, блять! Как же ты достал меня со своими сигаретами! Вся комната в дыму! — тут же злобно фыркнул Тенко, закрывая дверь и  стремительно приближаясь к пирокинетику с явно не лучшими намерениями. — Я же не могу вот так просто бросить! Это делается постепенно, — попытался оправдаться темноволосый, снова затягиваясь и спрыгивая с подоконника.       Сигареты отвлекали, делали любое ожидание менее мучительным. И никакая перспектива того, что за курение в стенах общежития Тойю будет ждать наказание, не уменьшала простого желания вдохнуть этот дым. — Всё ты можешь! Просто отдай мне эту штуку, чёрт возьми! — Томура потянулся за тлеющей сигаретой, но темноволосый поспешил вытянуть руку над собой, так что при любом желании сероволосый не смог бы её достать. — Дай докурю нормально, а, — недовольно нахмурился Тодороки, смотря на Шимуру сверху вниз, пока пепел то и дело сыпался маленькими сизыми хлопьями на пол.       Тенко понимал, что если Тойя хоть раз в этой жизни послушается его с первого раза, то вселенная, скорее всего, схлопнется. Он решил действовать по-другому и взять хитростью.       Только пирокинетик попытался снова затянуться тяжёлым дымом, как Шигараки резко притянул его к себе за ворот футболки и требовательно впился тому в губы, тут же ощущая горький привкус табака. Темноволосый не ожидал такого резкого изменения в поведении парня, так что тот смог без труда перехватить истлевшую почти до самого фильтра сигарету и тут же уничтожить своим касанием. — Тенко, мать твою! Это не честно! — пробурчал Даби, чуть отстранившись. — Очень даже честно. Нужно иметь силу воли для борьбы с зависимостями, — с самодовольной усмешкой ответил сероволосый. — Это не зависимость, а вредная привычка. — Не столь важно. Найди что-нибудь, чем можно было бы заменить сигареты, — пожал плечами Тенко, после чего почувствовал тёплые руки Тойи на своей талии. — Ладно, и что может быть лучше никотина? — обречённо вздохнул темноволосый, опаляя щеки Томуры остатками едкого дыма. — Ну, например… — парень задумался лишь на мгновение, приподнимаясь и легко целуя пирокинетика щеку. — Например поцелуи. — Хах, думаю, что этого будет недостаточно, — усмехнулся в ответ Даби, снова целуя искусанные едва тёплые губы Тенко, властно прижимая его к себе. Тот был абсолютно не против, прижимаясь ближе и обнимая в ответ.       Тодороки быстро вошёл во вкус, проникая горячим языком между губ сероволосого и скользя по ряду ровных зубов, в ответ получая рваный вздох. И этот противный вкус сигарет всё равно слишком явно чувствовался, но Томуре стало наплевать на это, как только руки Даби уже вовсю стали оглаживать обмякшее от ласк тело под тканью глупой школьной формы, то и дело оставляя мимолетные царапины на коже скобами.       Комната в вечернем полумраке, открытое окно, шум накрапывающего дождя, медленно оседающий к полу дым и двое парней, которые так легко и удачно сливались с окружающей атмосферой.       Оба упустили тот момент, когда Тенко оказался сидящим на подоконнике, прижавшись спиной к холодному стеклу и откинув голову в сторону, а Даби удобно устроился у того между ног, зацеловывая его шею. Дождь барабанил с такой силой, но все остальные звуки сливались монотонным белым шумом и приглушались. Даже собственный голос терялся в отзвуке дробных ударов по стеклу. — Мне кажется, что этого тоже очень мало, — сбивчиво прошептал темноволосый у самого ушка Шигараки, неимоверно разгорячёнными ладонями поглаживая его колени. Этот хриплый голос вводил в некий транс, заставлял дрожать тело, от этого тона во рту скапливалась вязкая слюна, а внизу живота скручивался приятный узел.       Что-то невнятно промычав, Шимура сам подписал себе приговор. Темноволосый легко подхватил того на руки и тут же уронил на кровать. Тенко, почувствовав под собой мягкую поверхность, чуть поёрзал на месте, смотря затуманенным от желания взглядом на Даби. Светлые волосы, разметавшиеся по поверхности одеяла, зацелованные до красна губы, глубокое дыхание — всё это так возбуждало, манило своей необычной красотой.       Без одежды парню было неуютно, прохлада влажного ночного воздуха неприятно кусала оголённую кожу на груди и животе, но прижавшийся ближе Тодороки мгновенно смог компенсировать холод благодаря своему внутреннему огню. В перерывах между жадными хаотичными поцелуями, Шимура стащил с парня его вещи, теперь ощущая рельеф ожогов и скоб более точно. Его осторожные касания, не желающие навредить, а жаждущие наоборот приласкать, не позволяли пирокинетику сдерживаться вовсе.       Он стремительно впился зубами в чувствительную кожу плеча, затем ключицы, а потом и вовсе принялся то покусывать, то посасывать худые бедра и впалый живот Томуры. Тот же на все касания лишь томно вздыхал, прикусив тыльную сторону своей ладони, а другой осторожно перебирая жёсткие темные волосы парня. — Ты определенно лучше любых сигарет, — усмехнулся Даби, пока ещё едва сохраняя трезвость мыслей, но даже та необратимо быстро утекала в небытие. И всё потому что от одного вида сероволосого Тойя мгновенно пьянел, решаясь на самые несуразные и бредовые идеи в утеху своим внутренним демонам.       Стащив с Томуры остальную одежду, пирокинетик с тихим рыком припал обжигающими губами к внутренней стороне бедра, оставляя яркую лиловую отметину на коже. Руками он неспешно развёл в стороны колени расслабленного парня, чувствуя на себе внимательный взгляд расфокусированных алых глаз, который видел и запоминал каждое действие и движение Даби.       Стоило влажной дорожке, какую оставлял за собой горячий язык темноволосого, приблизиться к паху Шигараки, как тот судорожно всхлипнул, цепляясь пальцами за простынь и едва соображая, что благодаря перчаткам ему не нужно больше отводить палец.       Слов не было, мыслей не было, были лишь чувства, касания, ощущения, отдающийся в голове сплошной шум дождя.       Тодороки же хотел понять, нравились ли Томуре его действия, так что он прошёлся несколько раз ладонью по стоящему члену парня, и, не отрывая взгляда от его лица, взял в рот, придерживая того под колени. Хриплый стон сорвался с губ Шигараки, когда он сам неосознанно свёл ноги за спиной Даби и вытянулся в спине. Никаких ограничений, никаких запретов. Плевать, плевать на всё: на открытое окно, на соседей за стенкой, на громкие стоны, ведь это всё мелочи.       Видя реакцию, Тойя хмыкнул, начиная неторопливо двигать головой, заглатывая с каждым разом глубже. У Шимуры же картинка вовсе поплыла перед глазами, всё тело будто онемело от сладостной и мучительно-медленной пытки. Рваные вздохи то и дело вырывались из груди, глаза закатывались от неизмеримого удовольствия. Парень запрокинул голову, автоматически покачиваясь навстречу. Нет сейчас страха за будущее, за настоящее. Есть только мнимые силуэты и очертания, ощутимое тепло, пульсирующее под кожей и разливающееся тягучей свинцовой жидкостью по венам.       Темноволосый хотел вдоволь наиграться с чужим терпением, поэтому уже через пару мгновений выпустил из горячего рта член Томуры, мимолетно слизывая стекающую смазку. Раскрасневшийся Тенко недовольно проскулил, пытаясь свободной рукой вернуть парня в прежнее положение. Тот же тихо посмеялся, целуя выступающие рёбра и подтягивая парня ближе за колени.       Вмешательство в податливое и расслабленное тело пальцев было безболезненно, так что сероволосый лишь рвано выдохнул. — Блять, давай уже, — фыркнул он, не одобряя излишнюю заботливость и осторожность со стороны пирокинетика, притягивая его к себе за шею и целуя. Вообще Даби было без разницы, так что он потянулся к ширинке на своих штанах, устраиваясь между ног Шимуры поудобнее.       Пройдясь языком по губам Тенко, Тойя резко толкнулся в него, чувствуя, как тот сжался внутри.       Тихо всхлипнув, Шигараки прикусил губу и зажмурился, но, ощутив легкий поцелуй в щёку, постарался расслабиться и даже двинуться навстречу.       Прижав сероволосого своим весом к кровати и уперевшись руками по обе стороны от его лица, Тодороки стал наращивать темп. Каждое движение отзывалось приятной судорогой в теле, Шимура что-то неразборчиво стонал, ловя волну кайфа. — Быстрее! — то и дело выпрашивал он, иногда хрипло добавляя к своим словам пару нецензурных фраз. Перед глазами цветные круги и разлетающиеся искрами вспышки, сбивчивое дыхание, обжигающий шёпот сухих губ возле самого уха, иногда доносящийся до слуха чужой стон. Шум дождя заволакивал собой всё, оставляя звенящую монотонность и пустоту. Кажется, временами раздавались даже одинокие раскаты грома, прерывающие эти стоны.       Ещё несколько движений выбили напрочь остатки воздуха из легких Тенко, заставляя его проскулить в оргазменном припадке имя того, кто мог доставить столько удовольствия. Пирокинетик с тяжёлым вздохом кончил следом, без сил падая рядом.       За окном к тому моменту уже совсем стемнело и лишь ритмичный отзвук капель дождя говорил о том, что мир за пределами небольшой комнаты действительно существовал.       Всё терялось, в голове вместо мыслей только какая-то даже приятная тяжесть. В моменты близости самое меньшее, чего хотелось, это думать о плохом.       Потому все даже пусть важные сейчас мысли и переживания были оставлены на завтрашний день.       И пару часов, оставшихся до следующего дня, единственное, что ощущали парни, это странное умиротворение и тёплые объятия друг друга, в которых даже самые страшные опасности теряли свою значимость.       Всего пару часов.