Вылезти из кокона удалось не сразу. Я чувствовала зуд и потребность скорее попасть на поверхность. Это мотивировало меня на всём моем пути, пока я взбиралась по проводам наверх, словно опытный скалолаз. Мешали не только торчащие во все стороны, словно корни деревьев, провода, но и неожиданно оказавшийся за спиной чрезвычайно острый хвост, повторяющий форму позвоночника с выступающими во все стороны острыми краями. На конце был заостренный наконечник и мысль, что смертельно опасное
неконтролируемое оружие находится за спиной сильно меня нервировало. Я не могла понять, как управлять неожиданно появившейся пятой конечностью. Вспомнила движения кошек и собак и чуть не проткнула себе голову, благо в этот момент рука, державшая меня, соскользнула и хвост вошел в пласт металла прямо в том месте, где находилась моя голова. Мандраж о скорой второй смерти чуть не заставил меня отказаться от восхождения и вернуться в знакомое гнездо проводов. Однако, вечное существование внизу претило мне и потребность подышать свежим, а не затхлым, воздухом, победили в неравной борьбе и я снова начала взбирание. За хвостом я следила не меньше, чем за тем, куда я наступаю и за что хватаюсь для равновесия.
Внезапно я вспомнила один момент из своей прошлой жизни. Мы с папой сидели в зале перед огромным плазменным телевизором с высоким разрешением качества. Мы смотрели комедийную историю, как вдруг папа нечаянно задел пульт рукой, что тянулась к тарелке с попкорном. Канал был про спорт. Мы увидели горный массив, окруженный снегом и падающими снежинками. Камера нацелилась на поднимающихся альпинистов с трудом переставляющих ноги. Они были одеты в теплую одежду, на лице лыжная маска и шарф, за спиной рюкзак, наверное, походный, на торсе за каждым из них был закреплён прочный канат, как на корабле. За первым идущем одной колонной шли другие. Я застыла. Мои глаза не отрывались от экрана, в них отражались сцены пурги и мелькавшие кадры из отснятого материала. Когда я не подала и признака «жизни», папа тронул меня за плечо и мягко спросил:
— Малышка? Что такое? — он сам посмотрел на экран, и видимо не найдя ничего сверхъестественного, снова обратился ко мне.
— Тётя… твоя сестра обещала мне свозить нас всех, троих, на горнолыжный курорт. Она говорила, что виды там шикарные. Она так и сказала, — я говорила, и сама того не заметив, проглатывала иногда окончания слов и заикалась. — Я только на коньках умела, на лыжи я ещё не пробовала.
Я всхлипнула. Но тело моё оставалось будто каменным. Мне вдруг резко захотелось прикрыться, вытереть слёзы, но я не могла. Как не могла остановить свою исповедь.
— Она тебе ведь говорила, да? — шмыгаю носом, пробуя языком солёные слёзы. — Если бы… не моя травма, мы бы… Да?
— Детка, — тихо произнёс папа, пытаясь заглянуть мне в глаза. — Послушай… в этом нет твоей вины или моей, или того водителя…
Я затряслась, гневно шипя и втягивая в нос сопли.
— Тогда чья же?! Почему я тогда осталась калекой?! А он и вы, все вы, можете ходить, бегать, двигать руками и шеей! Я не могу даже в туалет самостоятельно пойти! Меня изолировали ото всех! Говорите, что со временем я научусь, справлюсь?!
— Эмб…
— Почему это случилось только со мной?! — кричу и сползаю вниз прямо на стеклянный журнальный столик. Я не могла остановить этого движения и только могла наблюдать, как скоро я приземлюсь на эту хрупкую поверхность и под весом моего тела она разлетится на осколки, вопьётся в щеки, поцарапает кости, возможно, пронзит глаза. Вовремя подхвативший меня папа втянул в свои объятия, не дав случится ещё одному несчастному случаю.
Тогда я чувствовала жгучую обиду и несправедливость. Оглядываясь сейчас назад, я понимаю, что повела тогда себя ужасно. В той аварии и правда никто не был виноват, если только природу можно в этом обвинить. Мы ехали по трассе. Шёл сильный дождь и видимость была почти нулевой. Навстречу нам по своей полосе шёл минивен, он снизил немного скорость при повороте, но скольжение уже произошло и водитель потерял управление. Вдобавок сверху начался камнепад. Мы чудом тогда выжили. Нас спасли спасатели с вертолёта. Я помню эти моменты урывками, да и то они сильно смазаны. Я не помнила ни лиц тех, кто меня осторожно перекладывал в корзинку, ни нашей смятой машины, ни дождя, стекающего по моим щекам и заливающего глаза. Был странный холод и жар в нижней части тела. Мои пальцы тогда ещё дёргались и это было последний раз, когда я могла почувствовать что-то ниже своей шеи.
Я сморгнула капли слёз и посмотрела наверх. Сквозь купол проглядывалось чёрное небо с белыми точками звёзд. Я пожевала нижнюю губу и посмотрела себе под ноги. Чуть двинула ими и что-то ржавое посыпалось вниз крошкой. Хвост дёрнулся сам по себе и угрожающе качнулся. Я помотала головой и продолжила восхождение. Минутная слабость позволительна. Правда, останься я так ещё ненадолго, то скорее всего упала бы. Провода, походившие на тросы, скрежетали и натужно скрипели. Мой слух улавливал серию небольших последовательных тресков, которые холодили мою душу. Моя жизнь зависела от каких-то проводов. Я посмотрела ещё раз вниз и увидела довольно-таки большое расстояние до дна. Будь я человеком, то умерла бы, свернув шею. Но будучи роботом, то, выжила, но точно бы что-то сломала. К несчастью, я не медик и не механик, чтобы лечить себя. Каждая моя ошибка будет стоить мне или жизни или тела. Становиться инвалидом еще и тут было для меня ужасной перспективой.
Наконец я оказалась перед небольшим таким выпуклым стеклом, отделявшим меня от поверхности. Прижавшись всем телом к стене, я осторожно вытащила из-под себя руку и потрогала стекло. Постучала и на пробу ударила. Ничего. Ударила ещё раз, но сильнее, прижав локоть к пояснице и резко выстрелив вверх. Послышался раздражающий звук трения метала о стекло. Но снова оно осталось невредимым. Тогда я вытянула руку перпендикулярно поверхности и ударила острыми когтями. Появилась трещина, но это действие чуть не свалило меня вниз. Моя душа ушла в пятки и будь у меня сердце, оно зашлось бы в бешеном ритме.
Я поглядела на уступ, на котором стою и провода, за которые держусь. Всё такое древнее и дряхлое, что казалось, чуть тронь и оно рассыплется в прах. Вздохнув, я прислонилась лбом к стене. В моей голове вертелись слова по типу — что делать, как быть?
Прошло какое-то время прежде чем я вспомнила про смертоносное оружие у себя за спиной. Я глянула вниз и нашла хвост качающимся между моих ног. Я попробовала заставить его двигаться, мысленно отдавая приказы.
Двигайся.
Двигайся.
Но это не помогало. Тогда я качнула тазом и хвост по инерции последовал в сторону, позже безжизненно обвиснув.
Я фыркнула и снова прислонилась лбом к стене. Нет. Это не вариант. Но как же мне заставить его двигаться?..
Подождите-ка, а как он раньше смог двигаться? Что с подвигло его на это действие? А почему мои пальцы двигаются? А ноги? Голова, шея, туловище и всё остальное. Как? Силой мысли? Точно нет. Тогда как?
Я сосредоточилась сильнее. Сжала свои пальцы, впившись когтями в стену. Они плавно вошли в неё, словно нож в масло. Естественно. Движение — это естественное действие любого живого организма. Дыхание, мысли, моргание, бег, шаг, сон — всё это часть биологии. Двигать хвостом тоже самое что и идти или двигать руками, моргать и дышать, двигать пальцами ног. Но понимание этого не поможет мне с проблемой. И я снова вздохнула. Чёрт побери.
— Аа, да почему так сложно-то? — я простонала, прижав щеку к холодному металлу стены. Глаза бесцельно упёрлись в другой угол.
А если сосредоточиться на цели? Птенцы же не сразу могут летать, верно?
Я посмотрела наверх и не моргая уставила в какую-то точку на стекле. Напрягла тело и… ничего. Расслабившись, я уже было хотела снова эмоционально пострадать, как неимоверно быстрым движением хвост выстрелил верх насквозь пронзая толстое стекло, градом посыпавшееся вниз, когда хвост вернулся в изначальное положение.
— Это было… неожиданно.
Я встряхнулась и полезла наверх. Зацепившись рукой за торчащие на поверхности провода, подтянулась, вытаскивая тело вперёд. Без особых усилий мне удалось вылезти. Став с колен я мельком огляделась в надежде увидеть хоть что-то знакомое, но разочарование ударило сильнее, чем я предполагала. Всё было безжизненным и инородным. Опустив глаза вниз, я ахнула от вида высоты. Почувствовав тошноту, отступила, прижав к груди ладонь. Не смотря на окружающий холод я чувствовала тепло и слышала гудение, исходящее от моего тела. Видимо, какие-то компоненты, как у часов, внутри которого встроены механизмы.
Я могла дышать, чувствовать и двигаться по своей воле, думать и мечтать, видеть сны и воспоминания. Я человек и робот. Органический в теле бесчувственной механики.
Движение снизу завладело мной сразу же, как только я почувствовала, как что-то ползет по моей ноге. Это оказался мой хвост, обвивающий мою левую ногу за лодыжку. Заострённый кончик дёрнулся и двинулся наверх к моей руке. Он легонько тронул за палец, а затем заскользил по моей ладони, давая ощутить материал на ощупь. Гладкий, твёрдый и необычайно острый. Я улыбнулась и пошевелила хвостом, словно рукой или ногой. Он подчинился, заскользив по талии, обвивая, словно ремень.
Я вздохнула и скрестила на груди руки, вглядываясь чуть прищуренными глазами в даль. Далеко-далеко впереди по земле стелился туман, скрывая за собой возможные опасности, за которыми царила неизвестность… Что меня ждёт впереди? Я не знаю, только надеюсь, что, что бы то ни было там за горизонтом — оно не убьет меня.
***
Где-то на базе.
Молчавший до селе коммуникатор ожил, подключившись к гало-карте. В развернувшейся на ней рельефной территории застыла красная точка и тут же пропала.
Чьи-то пальцы набрали серию кнопок на консоли и отобразили пропавшую точку.
ВНИМАНИЕ!
Красная зона!
Карта свернулась и значок, стоявший как на двери лаборатории учёного, появился на экране.
ДОСТУП ЗАКРЫТ!
Пальцы снова набрали комбинацию чисел и знаков.
ДОСТУП ЗАКРЫТ!
Не рискнув возвестить тревогу и боясь обнаружения, он открыл базу данных и пробил запретную зону. Открылся один единственный документ.
Совершенно секретно! Зона повышенной опасности!
Для доступа требуется звание ********
С секундной задержкой пришел запрос.
Запросить доступ?
— Чёрт.
Нет.
