***
- Сладость или гадость?- в наши пакетики швырнули конфеты и мы побежали к следуйщему дому. Мы бежали и было темно, куча нороду ходили по домам: собирали конфеты. Всё казалось нормально, но мне казалось что кто-то за нами идёт. Я обернулся. Никого. Никого. Или мне так просто показалось? Никого кроме пару детишек и кто-то в херовом костюме. Это была простыня с двумя дырками. И всё. Просто простыня с двумя дырками которые должна была представлять привидение. У этого человека из под простыни торчала рука с пакетиком, но без конфет. Я сначала подумал что это какой-то лох. Но в голове сразу произнеслось: никакой нормальный человек бы так наредился...А кто ненормальный? Оди. И вдруг я живу под дырочками её глаза. Её глаза. Я без промедлении ринулся в сторону привиденья. Я бегу к ней через толпу, хочу отодрать эту простыню: прсмотреть, Оди ли это? Я хочу взять простыню, но мои руки рассекают воздух. Я смотрю на человека в покрывале. -Дастин, что ты видишь перед мной? - Ничего И так продолжалось: галлюцинации. Ну прекрасно! Крики в сне, пот во сне, мне ещё галюцинацей и не хватало!***
- И почему я не могу быть в вашей команде? И кто такая Оди? - Макс настаивала. - Макс, ты мне вовсе не противна, но я не могу взять тебя в команду! - в отчаине сказал Майк. - Почему? А? Уилер, ПОЧЕМУ? - разьерённая Макс нарычала на Майка и вся стала красной. Майк подумал, что сейчас всё таки придёться открыться. Иначе Макс бы не оставила его в покое. - Макс, сначала это просто были я и Лукас, потом Дастин а затем Уилл. После этого Оди. С последними двуми произошло нечто ужасное: один пропал безвести на пару месяцов, другая умерла! Я не хочу тебя в клубе, так как со всеми что-то происходит! Ты можешь стать следуйщей! - в яросте сказал Майк - и Оди...я любил её! Очень сильно! А ОНА УМЕРЛА! - Закричал Майк. Лицо Макс стало нормальным опять, а потом оно выражало жалость и сочуствее. - Я-я..не хотела. - Нет, всё нормально! Хотя оба знали что к "нормально" это даже близко не стоит.***
Она возращалась с школы, её слава-богу никто не видел. Он сказал что он её любил...любил. И по её венам заструились слёзы счастья в перемешку с слезами грусти.