Кукла

      Разлепляя глаза в полумраке, Артём смутно осознавал, что оказался в подвешенном состоянии, скованный по рукам и ногам натирающими металлическими кандалами. Помещение освещалось тусклым холодным светом длинных трещащих ламп с тонкими решётками. На стенах висели всевозможные инструменты, часть из которых явно использовалась не по назначению, судя по странному бурому налёту. Грязные стены серого цвета блестели от влаги. В воздухе ощущался смрад, забивающий нос. В углу под потолком гудела вентиляция.       «Голова так раскалывается… Где я? Это подвал? Как я здесь оказался? Что-то ничего не могу вспомнить… Кажется, мы ехали на машине, а потом был яркий свет и удар… Но куда я ехал? Кто был за рулём? Не помню... Всё тело болит и в ушах звенит. Надо бы отсюда выбраться. Чёрт, эти цепи прочные. Здесь так холодно. Где же я? Я сплю?»       Размышления прервал скрежет металлической двери, в которую вошёл мужчина с завязанными в короткий хвост тёмными кудрявыми волосами. На нём были коричневые брюки на подтяжках и заправленная белая футболка с принтом, что смотрелось отчасти нелепо. Обуви на ногах не было. За ним вошёл худощавый мужик в тельняшке с перекошенным уродливым лицом, явно сидевший когда-то в тюрьме и любящий драки.       — Привет, друг мой, — блаженным голосом приветствовал незнакомец.       — Кто ты? — хрипло спросил Артём, чувствуя неприятное давление в груди после аварии. Вдох дался с трудом.       — Я — творец… мыслитель… в какой-то степени я — это ты, а ты это я.       — Что это значит?       — Это значит, что я пришёл воздать тебе за грехи твои, во имя своего Бога, что чтит истинную красоту. Освободить своего творца, что несёт нам свет, который мы так высокомерно с пренебрежением отвергаем.       — О чём ты? — нахмурился детектив, всё ещё не понимающий происходящего.       — Ты зашёл слишком далеко, встал у творца на пути. Ты осквернил моё подношение творцу, — разбирая инструменты на железной тележке, отвечал незнакомец.       — Какое подношение?       — Подношение, что было очищено водой.       — Очищено водой? Водой… — Артём судорожно принялся соображать, о чём шла речь, перебирая варианты. — Погоди, ты про утонувшую девочку? Это твоих рук дело? Ты убил её?       — Нет, нет, нет, ты не понимаешь…       — Не понимаю? Чего не понимаю?       — Ты ничего не понимаешь. Ты забрал моё прекрасное подношение, испортил его, это было очень грубо. Из-за тебя он забрал нашего брата. Он отнял его у нас, потому что ты оскорбил его.       — Оскорбил? Кого я оскорбил? Вашего брата? Ты про повешенного? Это он убил девочку, да?       — Чш, как много ты говоришь, слишком много вопросов.       — Ты не ответил мне. Вас много, вы секта, группировка? Ваш брат убил девочку в лесопарке? Кто он? И кто ты? Ты подражатель? Или он им был?       — Я не подражатель! — нервно вскрикнул мужчина, сильно ударив рукой по тележке. — Я не подражатель! Я верный последователь творца. Верный раб его. И я верну его милость, но для начала, я должен воздать его врагу за грехи его, дабы преподнести творцу очищенным.       — А, может, мы его сразу грохнем, а, Джо? — подал голос мужик в тельняшке, заставив детектива напрячься.       — Нет, он нужен нам живым. Лучше расстегни пока рубашку на нём, он должен предстать перед судом целым.       Худощавый с ухмылкой подошёл к Артёму и принялся расстёгивать белую, но уже запачканную в крови и пыли рубашку. Арт ощутил отвращение. Тело дрожало от нахлынувшего волнения и детектив задёргался, чтобы помешать процессу, но получалось это плохо.       — Не трогай меня, — грубо прошипел Артём.       — Тихо ты.       Разобравшись с последней пуговицей, мужчина дотронулся до груди детектива, медленно опуская руки всё ниже. Артём чувствовал кривые шершавые пальцы на своей коже от чего становилось невыносимо противно и тошно. Он извивался, стараясь отстраниться, но это не сильно помогало ему.       — Не дёргайся, пташка.       Бандит подошёл ближе и запустил руку в штаны Эстера, с силой схватив его за ягодицу. Детектив резко дёрнулся, как ужаленный и закрыл глаза, сжимаясь всем телом, закусывая до крови губу от злости. Отчасти, ему хотелось кричать, хотелось позвать на помощь, но гордость вынуждала смиренно терпеть.       «Нет! Грязный ублюдок! Клянусь, как только выберусь, я отрежу тебе твои руки!»       — Какая сладкая попка, может мы с тобой позабавимся, а? Тебе понравится, — засмеялся худощавый продвигаясь рукой дальше, вглубь. Он прислонился сухими потрескавшимися губами к уху детектива, облизывая его, прижимаясь нижней частью тела. — Я трахну тебя так, что ты даже ходить не сможешь. Что скажешь? Хочешь побыть моей сучкой?       Детектив сжался и задрожал, отворачиваясь в сторону, подавляя рвотный позыв.       — Хватит липнуть к нему! Он должен очиститься от грехов своих!       — Да ладно тебе, Джозеф, я чуть-чуть совсем.       — Уйди от него, оставь нас! — разгневанно крикнул Джо.       — Тебе нравится нежно, — облизывая средний палец, прошипел мужчина. — Или, когда тебя дерут как шлюху? — Худощавый надавил костяшками на рану от ножа, от чего детектив невольно всхлипнул.       — Пошёл вон! — грубо повторил Джозеф. — Ты всё испортишь!       — Пф, больно надо. — Худощавый недовольно сплюнул и ушёл. Артёма передёрнуло.       — Так, я наконец-то выбрал инструмент. Определённо! Признаться, я немного боюсь отрезать людям части тела, как это делали с ворами. Да и не знаю, можно ли твой грех отнести к этому. Я думаю начать с чего-то более традиционного. Знаешь, в древнем Риме рабов наказывали за проступки розгами, их больно били по спине или животу, пока они не признавались в своих проступках. Розг у меня нет, к сожалению, поэтому остаётся только плеть. Поскольку, мы все рабы творца, то и наказание должно быть соответствующим. Согласен со мной?       — Ты больной фанатик, — прорычал Артём.       — Нет, я уже говорил, что я преданный раб творца, ты совсем не слушаешь? Похоже, мне придётся долго очищать тебя, но я готов принять эту ношу. Ради творца, — спокойным тоном продолжал Джо, словно вёл светскую беседу со старым другом.       Мужчина взял с тележки длинную плеть и зашёл за спину Арти. Он повертел предмет в руках, как бы оценивая его, и нанёс удар. Кожаный хвост орудия пронёсся над головой детектива со свистом, после чего тот громко вскрикнул от неожиданной боли. По спине начал растекаться покалывающий жар. Джозеф замахнулся снова, но уже сильнее. С третьим ударом белая рубашка стала окрашиваться в алый. Артём прикусил губу, стараясь гордо терпеть и не издавать ни звука.       — Ха! А это весело! Это определённо весело, — распалялся маньяк, нанося удар за ударом. — Этот прекрасный оттенок, он великолепен! — восторженно кричал Джо, срываясь на хохот. Удары становились всё сильнее и увереннее, раздирая рубашку вместе с кожей. С концов плети уже стекала кровь. Артём всё ещё пытался сдерживать крики, но получалось это с огромным трудом. Спина горела. Боль разливалась по всему телу, как раскалённый металл. Руки и ноги до ссадин натирали оковы. Из глаз невольно лились слёзы. Голова была пуста. Лишь изредка рождались мысли о том, как права была Рэйвен и как было бы хорошо, если бы его спасли, но детектив знал, что никто не придёт.       «Скорей бы уже умереть. Быстрее. Убей меня, пожалуйста. Позволь мне умереть быстро. Тогда я снова увижу их. Снова встречусь с ними… Больно. Как же больно. Лучше бы я уже умер».       Сил кричать у Артёма становилось всё меньше. В этом аду оставался только он и звонкий свист окровавленного хлыста. Арт не заметил, как его измученное сознание погрузилось в темноту, отдаваясь в жестокие руки…