Кукла

      Закончив с уборкой дома и стиркой, Виктор устало опёрся о кухонный стол, прислушиваясь к бурлящей воде, стоящей на плите. Иногда он ловил себя на мысли, что обстановка в доме удивительно уютная, если не считать ужасного подвала. Леоне знал мать Джозефа больше со слов её сына, чем лично. Репутация у этой женщины была скверная, однако хозяйкой она оказалась хорошей, судя по маленьким цветочкам в разных уголках комнат и аккуратно разложенным предметам. По всей видимости, её строгое отношение к уборке передалось и Джо.       Напевая под нос незатейливую мелодию, Виктор спокойно помешивал куриный бульон, переключаясь на рядом стоящие пельмени, занимающие остальные три конфорки из четырёх. Воздух заполнился приятным запахом специй. Бывшая хозяйка дома хранила очень много различных трав и замороженных продуктов, дабы реже выходить куда-либо из своей обители, находящейся в гуще леса. Она считала остальной мир слишком злым и грязным для себя и своего сына, предпочитая посвящать свободное время бесконечным молитвам и поучениям. Леоне невольно ухмыльнулся, думая о том, как бы эта женщина отреагировала на то, кем стал Джозеф после её смерти. Среди знакомых ходили слухи, что она умерла от рака, но зная о большом долге, который она выплачивала за адвоката, нанятого, чтобы вытащить ненормального сынка из психушки, становилось ясно, что истинные причины, вероятно, были совсем другими. Впрочем, Виктора это не волновало, как и жизнь самого Джо, с которым он никогда особо не ладил, как и все его друзья детства. Отстранённый от всех, часто пропадающий дома под надзором набожной матери, неприветливый странный мальчишка едва ли мог завоевать расположение сверстников, которым не раз влетало, стоило только подойти к одинокому дому. Виктор даже не сразу узнал заросшее бородкой лицо, хотя видел его чаще других, зная, что Джо питает к нему особую симпатию, после пары случаев помощи по мелочам.       Вернувшись в реальность, Леоне закатал рукава белой рубашки, найденной в шкафу на втором этаже дома, где всё ещё хранились вещи покойного отца Джозефа, взял большую ложку и достал несколько пельменей из кастрюли, положив их в глубокую миску, которую отставил в сторону. Оставшееся содержимое было выложено в посуду побольше. Горячий пар тут же поднимался вверх, заманивая приятным ароматом.       Виктор выключил газ и вымыл руки. Взяв табурет, он сел возле головы детектива, всё это время лежащего на высоком столе из искусственного камня, накрытого полотенцем с мешками со льдом. Его спина еле заметно поднималась на вдохе, но в сознание Арт не приходил уже больше суток.       Запустив пальцы в растрёпанные волосы детектива, Виктор осторожно погладил его, прислоняясь своим лбом к чужому, и тихо позвал, но ответа не последовало. Тяжко и глубоко вздохнув, Леоне задрал голову, собираясь с духом, после чего медленно встал и забрал миску с пельменями, направляясь к двери подвала.       

***

      Температура внизу была заметно ниже, из-за чего миска с едой стала быстро остывать в руках хирурга. Он достаточно уверенно ориентировался в тёмном подвале, направляясь к железной двери. Внутри царил жуткий смрад, который не могли перебить даже специи и лёгкий аромат порошка, исходящий от одежды. Общая обстановка не изменилась, инструменты по-прежнему лежали на маленьком металлическом столике, но теперь настолько начищенные, что создавалось впечатление, будто это просто наклеенная на старую фотографию аппликация. В углу стояло большое металлическое ведро со шваброй, с кончиков ворса которой на пол стекала тёмная бурая вода. О холодную гудящую лампу отчаянно билась маленькая мошка.       — Ты же знаешь, что ты хуже собаки, Джозеф?       Из тёмного угла вылез грязный и изуродованный Джо, который всё это время лежал, свернувшись калачиком, словно дворняга. Хвост на затылке распустился и теперь на опухшее от синяков лицо спадали сальные пряди волос.       — Даже у них нет такого бардака, как у тебя здесь, и ты сам в этом виноват.       — Х-хозяин, — потирая грязные озябшие руки, прошептал Джо.       — Я всё ещё зол на тебя, — вальяжно подошёл хирург. — Но во мне достаточно милосердия, чтобы проявить о тебе заботу. Ты заставил меня идти к тебе через этот ужасный коридор и пока я шёл всё остыло. Это тоже твоя вина, Джозеф.       — Д-да, моя вина. Это моя вина, мой творец.       — Ты был очень плохим, Джо, очень, — ещё ближе подошёл Леоне, хватая пленника за волосы. — Разве твоя мама не учила тебя благодетели? Чтобы она сказала, узнав кем стал её сын, а? Меня удивляет, что я не могу добиться внятного ответа от тебя, зачем ты пытал детектива, когда я не просил тебя этого делать. Если бы ты был внимателен, то ты бы понял, что я не одобрил твоего прошлого поступка. Мне до сих пор обидно, что твои дружки умерли так быстро. Если бы я знал, чем вы тут занимаетесь, они бы так просто не отделались.       — В-всё ради тебя, мой господин, мой Бог, — пресмыкался Джо. — Этот д-дет…       — Ты смеешь называть его при мне? — грозно прошипел Леоне, больно стягивая волосы мужчины, от чего тот завопил. — Я вырежу тебе язык, если ты хоть букву из его имени или звания произнесёшь. Я скормил твоего дружка собакам, но ты так просто не отделаешься. Ты убил невинную девочку, которую теперь повесят на меня, а я не убиваю детей. Я никогда не трогаю детей, тебе ясно? Мне плевать, что она была сестрой Лары, которая издевалась над Ингрид, я всё равно никогда бы не причинил вреда ребёнку. Я убил бы старшую, но ни за что не заставил бы страдать ребёнка. Ты хотел, чтобы она вытащила труп так же, как я вытащил свою сестру, даже не подумав, как на это отреагирую я, да? Я не хотел вспоминать те дни, но ты напомнил. Да, напомнил…       — Т-творец, я…       — Заткнись! Я не дам тебе умереть, нет. Ты будешь жить, пока я его не вылечу, тебе ясно? Каждый раз, когда я буду видеть, что ему больно или плохо, я буду возвращаться сюда и пересказывать это тебе, наглядно, чтобы ты понял. А если он умрёт, то нас с тобой ждёт незабываемый медовый месяц, смекаешь о чём я?       — Угу, — закивал Джозеф.       Виктор отпустил свою жертву и поставил миску с пельменями чуть дальше, чем цепь позволяла Джозефу продвинуться, желая понаблюдать за его действиями. Запуганный пленник неуверенно потянулся к еде, зацепляясь руками за край, из-за чего часть опрокинулась на пол. Подгребая всё к себе, Джозеф с жадностью принялся есть холодные пельмени с пола, нашёптывая что-то невнятное.       

***

      Закончив свои тёмные дела, Леоне снова проверил детектива, состояние которого не изменилось, и устало сел на диван в гостиной, принимаясь тщательно разбирать белый тяжёлый ящик с красным крестом по бокам. Зная о недугах матери Джозефа и его личных болячках, о которых также ходили слухи, хирург надеялся найти богатый набор различных медикаментов, и он оказался прав. Внутри было немало препаратов, выдаваемых строго по рецепту, среди которых нашлись даже запрещённые, из-за специфического содержания расширяющих сознание веществ. Узнав основную информацию о детективе ранее в больнице, Виктору не составило большого труда рассчитать хотя бы примерные дозировки, чтобы не навредить. Он раскладывал всё по маленьким контейнерам, считая каждую таблетку, пока не услышал со стороны кухни шум от падающего замороженного пакета.       — Арт?! — привстал Леоне. Рука детектива зашевелилась, после чего с него упал ещё один пакет. Хирург тут же отложил свои дела, почти подбегая к детективу.       — Как себя чувствуешь? Помнишь меня?       — Тяжело… — выдавил из себя Артём, чувствуя в груди давление.       — Ещё бы, я на тебе пельмени размораживаю, — улыбнулся Виктор, стараясь развеять обстановку и помочь детективу встать.       — П-пельмени? — смутился Артём, запоздало осознавая всю нелепость ситуации, что вылилось в лёгкий румянец.       — Будь осторожнее, ты на столе лежишь. Я не знал, где мне ещё тебя оперировать, чтобы привести в порядок твою спину, так что извини.       — Оперировать? — заплетающимся голосом спросил Артём. Он медленно сел, свесив ноги, и уронил тяжёлую голову на грудь хирурга, чувствуя себя откровенно паршиво, как после сильной качки.       — Тебе холодно? Есть хочешь?       Ответа от тяжело дышащего друга не последовало.       — Я отнесу тебя на кровать, ладно?       …       Уложив детектива в одной из комнат, где предположительно спала хозяйка дома, судя по скромному белому шкафу с узором, зеркальцу в ажурной раме и красному уголку с ликами святых, Виктор сел рядом. Он любезно укрыл Арти клетчатым пледом, обеспокоенно глядя на его измученное лицо.       — Я т-так рад, что ты в п-порядке, — тихо и невнятно сказал детектив.       — Не напрягайся.       — Я… скучал, — прошептал Артём и замолчал. Пару минут он пытался сопротивляться закрывающимся векам, но в конце концов сдался и задремал.       

***

      Солнечные лучи заливали светом красивый дом из бежевого кирпича и ярко-зелёную лужайку возле него. Ближе к бордовым воротам, у забора, стоял высокий многолетний клён, под которым сидела девочка в платье василькового цвета, с тёмными длинными волосами ниже плеч. Рядом расположился мальчик, на вид чуть взрослее. Они рассматривали журнал со знаменитостями. Переворачивая страницу за страницей, девочка искала своего кумира.       — Смотри, какой он красивый, у него такая красивая улыбка, — восхищённо сказала девочка.       — Да, ты права, он хорош.       — Жаль, что мои зубы кривые, у меня никогда не будет таких красивых клыков, как у него. Они прям как у вампира, — с грустью заметила девочка, изображая пальцами длинные клыки.       — Ничего страшного, может, они у него ненастоящие, — утешил мальчик. — Я слышал, что за границей доктора могут любые зубы сделать. И не только зубы. Они тебе всё что захочешь исправят! — ударяя кулаком в грудь, гордо заявил мальчик.       — Может быть. Пойдём лучше поедим бутербродов, я проголодалась.       — Пошли.       Мальчик взял девочку за руку, и они ушли, растворяясь в тумане.       …       Виктор проснулся, обнаруживая себя на полу у кровати в сидячем положении. Он не помнил, как заснул, но было очевидно, что события последних дней изрядно его вымотали. Отряхнув со штанов пыль, хирург приземлился рядом с детективом, поглаживая его по голове, от чего тот заёрзал.       — Спишь?       Артём невнятно промычал и устало посмотрел в сторону.       — Тебе нужно поесть, так что не вздумай опять засыпать. Я сейчас вернусь.       Детектив проводил взглядом мелькающий силуэт, пытаясь перевернуться на спину, но как только тело пронзила боль, ему пришлось вернуться на живот. Леоне не заставил себя долго ждать, возвращаясь с миской ароматного горячего бульона, пробуждающего аппетит. Он поставил посуду на тумбочку, помогая детективу сесть.       — Спасибо, — тихо поблагодарил Артём.       — Тебя покормить? — едва заметно улыбнулся хирург.       — Я сам.       Дрожащая рука потянулась к ложке, неуверенно хватая её.       — Тебе не обязательно играть в самостоятельность, — вздохнул Виктор, беря ситуацию в свои руки.       — Я жалок…       — У тебя были тяжёлые дни, всё нормально. Давай, за дядю, за шефа, — подшучивал хирург, желая подбодрить детектива. — Вот так, какой хороший мальчик.       — Хватит, мне неловко, — подавил смешок Артём, закусывая ложку.       — Эй, обратно-то отдай.       — Нехофу.       — Пришёл в себя, я смотрю.       — Немного, — улыбнулся Артём. Он блаженно закрыл глаза, наслаждаясь приятным теплом в желудке. — Я долго спал?       — Ты был без сознания около двух дней. Точно сказать не могу, я сам потерял ход времени.       — Где мы?       — В старом доме в глухом лесу.       — Надо как-то связаться с полицией.       — Здесь нет связи и ближайший жилой дом в километрах отсюда. Ты не дойдёшь, а одного тебя я оставить не могу. Имеет смысл подождать, пока либо ты не поправишься, либо твои друзья тебя не найдут.       — Да ладно, ради одного звонка уж можно выйти. Я думаю, что за пару часов со мной ничего не случится, так что…       — Нет! — грубо перебил Леоне.       — Почему?       — После всего, что случилось, я ни на шаг от тебя не отойду, пока ты не встанешь на ноги. Нравится тебе это или нет, но нам придётся остаться здесь на какое-то время.       — А как же еда и прочее?       — Джозеф затворник, так что здесь много замороженных продуктов и медикаментов. Нам хватит на недели три, не меньше.       — Джозеф? Ты его знаешь?       — Да, мы общались в детстве.       — Кстати, почему ты здесь? Как ты попал сюда?       — Меня его дружки приложили и привезли сюда. Наверно, он хотел свести со мной счёты за старые обиды.       — Понятно… А меня он сбил на машине. Как-то так ударило… — Артём приложил руку к голове, хмуря брови в попытке вспомнить детали.       — Сильно?       — Не особо, но я мало что помню. Я помню, что ехал куда-то с кем-то, но не могу вспомнить зачем и куда.       — Что ты помнишь из последнего?       — Из последнего… Мы нашли тело, а потом я пошёл домой, лёг спать… Дальше всё как-то очень спутанно.       — Возможно потом вспомнишь, не напрягайся, — тепло улыбнулся Леоне, вставая с места.       — Да… Жаль, что ты вынужден теперь торчать тут из-за меня.       — Я не против торчать тут, — передразнивал хирург. — Здесь тихо и спокойно, свежий воздух, красивые виды.       — Стрёмный подвал.       — Мда, — усмехнулся Виктор. — Постарайся не думать об этом. В целом, здесь не так уж и плохо.       — Да, но… Только я выписался из больницы, как снова оказался твоим пациентом. Ты же всё это время был здесь, да? И куда делся Джозеф, как ты вообще меня нашёл и вытащил оттуда?       — Я думаю, ты понимаешь куда он делся и как я тебя вытащил, — холодно ответил Виктор.       — Полагаю, мне лучше об этом тоже не думать, да?       — Отдыхай, детектив. Сейчас ты в безопасности.       — Ага… Ты, кстати, не видел мои вещи? Часы, телефон, значок…       — Нет.       — Значок то ладно, а вот часы… Они мне очень дороги.       — Я поищу, не переживай.       — Спасибо.