Кукла

      «Рэй сказала, что Виктор сидит в одной из переговорок. Она слышала, как Герман отдал приказ… Почему-то, у меня плохое предчувствие».       Артём неспешно дошёл до нужного кабинета, пряча руки в карманах брюк. Он замер возле зеленоватой двери с небольшим решётчатым окном. Сделав пару шагов к стеклу, детектив посмотрел в него, обращая внимание на адвоката и Леоне. Хирург сидел в развалистой позе с опущенной головой, не выражая внешне никаких эмоций, пока адвокат раскладывала документы перед ним. Он был слишком тихим, слишком безразличным и усталым, что немного смутило Артёма. В голове промелькнула мысль, что это часть какого-то замысла, но выводов он делать не стал. Ему сообщили, что до него приходил другой следователь, которого шеф попросил допросить Виктора ещё раз, но ни имени, ни фамилии никто так и не назвал.       «Похоже, госпожа Андо и вправду теперь его адвокат. Хм, о чём они говорят?»       …       — Поймите, я здесь, чтобы защитить ваши интересы и помочь вам, но для этого мне нужно ваше сотрудничество, — тактично обратилась Сумико.       — Вы пришли просто добить меня, — тихо сказал Леоне.       — Что? — насупилась Сумико. — Не понимаю, о чём вы. Я здесь, чтобы защитить вас. Понимаю, вы не доверяете, но…       — Дело не в доверии, вы мне просто не нужны, — перебил Виктор и вздохнул, не желая продолжать разговор.       Сумико машинально посмотрела на зеркальное стекло, словно ожидала увидеть там подсказку. Артём нахмурился. Адвокат продолжила.       — Если вы расскажете мне подробности, то мы могли бы поработать над линией защиты, чтобы…       — Какой защиты? — снова вздохнул Виктор, поднимая голову. Встретившись взглядом с собеседницей, он заметил, как она слегка вздрогнула при виде его опухшего лица. Белок одного из глаз стал пугающе красным, а на разбитой губе всё ещё оставалась запёкшаяся кровь. — Всё, что вы можете сделать, это уйти отсюда и не тратить зря время.       Андо бегло посмотрела по сторонам, но взяв себя в руки, вернулась к документам. Детектив застыл на месте, думая о причинах столь разукрашенного лица хирурга и его странного поведения, к которому он оказался не готов. Артём вообще только сейчас осознал, что больше не горит желанием разговаривать с Леоне.       — И всё же, может быть, вы расскажите мне что-нибудь об этом? — настаивала Сумико, продвигая вперёд фотографии погибших.       — Вы пришли допрашивать меня? — Леоне насмешливо улыбнулся.       — Я пришла помочь.       — С чего бы вам помогать мне?       — Это моя работа.       — Кто вас нанял? — хрипло спросил Леоне, ёрзая на стуле. Место, где тело соприкасалось со спинкой, начинало болеть.       — Я… — Сумико замялась, подбирая слова.       — На кого вы смотрели? Вы несколько раз посмотрели на стекло. Продолжаете меня допрашивать, думая, что я забуду о том, что за нами наблюдают? Кто там, ваш шеф?       — Нет. Там никого нет, и…       — Ваша коллега, или подруга, а может быть вообще любовник? — смеясь и перебивая, спросил Виктор, перечисляя первое, что придёт на ум. Он начинал чувствовать раздражение от происходящего, выдавливая из себя последние силы на разговор, пока не заметил, как адвокат слегка смутилась на последних словах, очевидно вызвавших у неё свои ассоциации.       — Как интересно, — про себя сказал Леоне.       — За нами никто не наблюдает. Во встрече в другом месте мне отказали, поэтому вы можете изложить детали письменно, если считаете, что нас могут подслушать. Давайте приступим, — прокашлялась Сумико, перебирая бумаги и избегая взгляда.       — Тот, кто стоит за стеклом, нравится вам? — допытывался Леоне, более внимательно следя за мимикой и жестами собеседницы. — Это он ваш клиент? Он высокий?       — Я повторюсь, что за нами никто не наблюдает. Я пришла сюда одна и не думаю, что кому-то будет интересно смотреть на очередную беседу, которые здесь каждый день проходят.       — Тогда, вам тем более не стоит стесняться.       — О чём вы?       — О вашем любовнике. Какой он из себя?       — Моя личная жизнь вас не касается, — покраснела Андо. — Это не относится к делу, и я не стану обсуждать это с вами.       — Почему нет? — удивился хирург, но тут же широко улыбнулся и мягко проговорил. — Он не знает…       — Что? — спросила Сумико, чувствуя, что начинает терять контроль над происходящим.       — Вы не хотите это обсуждать, потому что ваша любовь невзаимна, да? Это так ранит, не правда ли?       Андо неосознанно подалась назад, отодвигаясь на пару сантиметров к спинке стула.       — Прошу простить, если ошибся. Я так одержим одной мыслью, что не могу думать о чём-либо другом. Если вы понимаете, о чём я.       — Не имею ни малейшего понятия, — напряглась адвокат, закрываясь документами. — Если вы не собираетесь сотрудничать, то…       — Ладно, ладно, — отмахнулся Виктор. — Задавайте свои вопросы.       Нахальный вид хирурга выводил Сумико из себя, но она всеми силами старалась держать себя в руках. Более сложного клиента у неё ещё не было, тем более того, к кому она питала лютую ненависть, не в силах даже выплеснуть её. Смириться с нетактичностью собеседника можно, но затрагивание личного следует пресечь.       — Пожалуйста, будьте честны. Вы убивали из мести? — прочитала вопрос Андо. Она держала в руках плотный листок бумаги, ориентируясь по нему.       — Отчасти.       — Вы были близко знакомы с погибшими?       — Не со всеми.       — Место выбиралось случайным образом или оно было связано с моментом из прошлого?       — Случайно, почти, — скучающе ответил Виктор.       Сумико прокашлялась:       — Ваши жертвы умирали в красивых костюмах, это связано с тем, что так же умерла ваша сестра?       — Чего? — напрягся Леоне, ёрзая на стуле.       — Вы хотели, чтобы жертвы сделали это сами, потому что ваша сестра сама ушла из жизни?       — Погодите…       — Вы делали это на публике, ради того, чтобы продемонстрировать костюм или чтобы как можно больше людей зафиксировали смерть? Я знаю, что Ингрид вы нашли вместе с группой ребят, это как-то повлияло на ваш выбор мест касательно их публичности?       …       — Откуда у неё эти вопросы? — ошарашенно посмотрел Артём. Он отчётливо помнил, как записывал себе в блокнот вопросы и замечания по делу, среди чего была и характеристика на Виктора, но видеть эти записи мог только тот, кто знал где искать. — Я не собирался их задавать, это был просто… Я просто разозлился на него, но использовать их в мои планы не входило.       В памяти детектива всплыло рабочее место и необычный беспорядок, выражающийся в том, что обычно Артём даже в куче хлама знал что и где лежит, за исключением сегодняшнего дня.       — Чёрт! Если она продолжит…       …       — Вы боитесь водоёмов? — настойчиво наступала Сумико.       — Это не очень похоже на помощь, госпожа адвокат.       — Когда вы увидели Ингрид мёртвой, вы почувствовали возбуждение? Вы присутствовали во время этих случаев на месте, чтобы пережить этот опыт снова? Вам нравится видеть мёртвые тела женщин или пол не имеет значение? Вас возбуждает сам процесс подготовки или…       — Хватит! — грубо оборвал Леоне, начиная выходить из себя, что было видно по сжатым кулакам.       — Ваша профессия подразумевает…       — Заткнись! — прорычал хирург, грозя пальцем. — Рот свой закрой, иначе я клянусь, что ты живой отсюда не выйдешь.       Андо напряглась, посмотрев в яростные глаза собеседника, от чего по спине пробежала дрожь. Она всё ещё не была уверена в затее с кипой вопросов, которые ей дал шеф, но доверяя его планам, постаралась продолжить ненавистную всем беседу. Руки Сумико заметно дрожали, хотя она сталкивалась с типами и похуже. Что-то в Викторе сбивало её с мыслей, словно он действительно мог в любой момент навредить ей, несмотря на наручники и охрану снаружи.       — Возбуждает процесс… — повторил Леоне. — Единственное, что меня возбуждает, это мысль о том, как ты стонешь подо мной, — угрожающе прорычал хирург, пронзая адвоката взглядом.       — Я? — замерла Сумико. Она была обескуражена.       …       Артём был удивлён не меньше адвоката, начиная жалеть обо всём, что с горяча записал в проклятый ежедневник. Слова были сказаны настолько резко и жёстко, что детективу показалось, словно их сказали ему лично. Это смущало. Даже больше — это сильно возмущало. Он хотел помочь растерянной коллеге, желая скорее войти в комнату и прервать диалог, но что-то его останавливало. Слабая неуверенность и любопытство держали на месте, не давая даже коснуться ручки двери, будто нашёптывали - «жди». Ситуация не прояснялась, накаляясь всё больше. Артём чувствовал непонятную ему вину, будто это именно он кинул прекрасную лань в клетку льву, а не Герман Рудольфович.       …       — Так сказал отец моей сестре, прежде чем я увёз её, — спокойно продолжил Виктор. Он задумался о чём-то своём, резко меняясь в лице. — Это всё, что ты хотела знать, высокомерная сука?       Последние слова прозвучали более резко, перечёркивая собой всё. Продолжать Андо была не намерена.       — Думаю, да.       Сумико собрала все документы в папку, постучала ей по столу и поспешила выйти из комнаты, не выдерживая подобного тона. Она была возмущена до предела, жалея о том, что вообще согласилась на эту авантюру. Ей было всё равно, сколько она получит, выиграет или проиграет, на кону стояла гордость и личные принципы. Эта женщина всегда могла найти подход, к абсолютно любому человеку, но хирург явно переиграл её.       Хлопая дверью, адвокат удивлённо посмотрела на детектива, не ожидая столкнуться с ним в коридоре. Её взгляд говорил много, поэтому Артём даже не понял, что именно она хотела донести до него в тот момент. Тяжело и громко вздохнув, Сумико ушла. Останавливать её детектив не стал. Он тихо вошёл в комнату, занимая место коллеги. В воздухе всё ещё висел аромат её цветочных духов, разбавляющий собой ужасную духоту. Виктор не обратил на посетителя никакого внимания, улегшись на стол, будто хочет заснуть. Он не ждал, что кто-то кроме охраны зайдёт к нему, мечтая только о том, чтобы поскорее выйти оттуда.       Детектив пододвинулся ближе, не зная, как начать. Он смотрел на Виктора с лёгкой усталостью, невольно проникаясь сочувствием к нему. Рубашка начинала неприятно липнуть к телу.       — Ты в порядке?       Неожиданный вопрос, заданный хорошо знакомым голосом, сбил Леоне с толку, но виду тот не подал, продолжая лежать.       — Честно говоря, я не был уверен, что мне стоит заходить. Все эти вопросы… Это моих рук дело, на самом деле, но я не хотел, чтобы кто-то задавал их, это были наброски. Ты меня разозлил и… сам понимаешь. После того, что я узнал, я бы просто не смог так давить на тебя. Ты меня слушаешь? — усомнился Артём, расстёгивая пару верхних пуговиц на рубашке. — Я нашёл те папки на кладбище.       Виктор несколько оживился и наконец-то взглянул на Артёма, но встретившись с ним взглядом, тут же опустил глаза, словно испугавшись, что тот что-то увидит или узнает. Детектив нахмурился.       — Что-то случилось? Кстати, что ты имел в виду, когда сказал, что Сумико пришла тебя добить?       Хирург не ответил.       — Ладно, если не хочешь отвечать, я не настаиваю. — Артём положил руки на стол и скрестил их. — Я хотел спросить, как давно ты узнал, что сделал мой отец?       Услышав последнее слово, Виктор невольно вздрогнул, что детектив успел уловить.       — Ты был там? Как я понял, мой родитель виноват в том, что ты стал таким. И, знаешь, я почему-то чувствую ответственность за это, какую-то вину… — Арт отвёл взгляд. – Меня там не было, но всё это очень ужасно. Я не знаю, как отплатить тебе за грехи своего отца, но кажется, что как-то должен. То, что случилось с твоей мамой… Ты же знал меня с самого начала, да? Следил за мной уже давно… В тот день, возле магазина, ты спросил меня какого это, увидеть всё в такой близи. Выходит, ты был в том вагоне? Видел меня? Наверно, ты хотел, чтобы я побыл тобой, как ты когда-то увидел вблизи свою маму или что там было… Полагаю, что затевалось всё ради привлечения моего внимания, потому что я давно не брался за что-то крупное. И все эти цветы… Ты проверял меня? Впрочем, это уже не важно. В первый раз ты оставил послание, что я холодный заносчивый мальчишка, который ничего не знает. Дал понять, что играешь со мной. Но потом… Ты начал делать ошибки, когда Джо скопировал тебя, когда он встал между тобой и мной, отобрав у тебя право распоряжаться мной лично. Повешенный в подвале моего дома был посланием Джозефу, чтобы он не лез, а для меня подарком, потому что я отомщён.       — …       — Потом Джо запер нас в своём доме. Всё, что тебе оставалось, это выжимать крупицы свободы из тех дней, пока нас не найдут и я не вспомню о том, что ехал в больницу, потому что свидетель пришёл в себя. — Детектив перекинул ногу на ногу. — Поэтому ты настаивал на том, чтобы я никуда не звонил. Хреново, что я всё вспомнил, стоило Герману нацепить на тебя наручники, да? Я думал, что вина лежит на Марго и Бене, что они убрали тебя, потому что ты догадался… Ты заставил меня отрицать твою причастность, засел в мою голову. Но все твои ходы были только ради того, чтобы расправиться со мной, потому что моему отцу ты уже отомстить не можешь. Забавно… Честно скажу, ещё никогда в жизни мне не дарили столько цветов. — Арти снова посмотрел на Виктора, разглядывая его лицо, а после устремил взгляд вниз, продолжая слабо жестикулировать руками. — Ладно, спасибо, что открыл мне правду, без тебя я бы ничего не узнал. И прости, если что-то не так…       Артём вздохнул и привстал, собираясь уйти, но шевеление Леоне заставило его передумать.       — Ты не виноват, — подал хриплый голос хирург и прокашлялся. Он немного привстал, но смотреть продолжал куда-то в сторону.       — Что?       — Грехи твоего отца — не твои грехи.       — Тогда почему?       — Мне было любопытно. Я просто изучал тебя, пока всё не вышло из-под контроля. После нашего разговора в кафе, я понял, что ты ни черта о себе не знаешь.       — И ты решил мне сам показать?       — Не знаю… наверно. Я впервые захотел остановиться.       — Это так занятно… Ты знаешь обо мне практически всё, а я о тебе даже сотой доли этого не знаю.       — Я так не думаю.       — Да?       — Да, — тяжело вздохнул Леоне. Он снова положил голову на стол, показывая всем своим видом, что не готов продолжать дискуссию. Отчасти ему хотелось, чтобы детектив задержался, но подходящих слов хирург не находил, не зная, имеет ли он вообще право о таком просить.       Детектив сел поудобнее, подпирая рукой голову, будто чувствуя желание сидящего напротив и даже, в каком-то смысле, разделяя его. Он вытянул одну руку вперёд, не зная, что ещё сказать или спросить, просто молчаливо смотря на Виктора и слегка постукивая пальцами по столу, разбавляя тишину.       «Хотел остановиться… Странно, никогда ещё не видел его таким измотанным. Что за допрос устроил ему Герман? Я теперь выгляжу, как последний урод, упомянув Ингрид. И всё же, столько всего произошло, но в итоге привело нас к этому. И даже если всё это было ложью, я…»       Артём напрягся, чувствуя, как в горле встал ком, а по телу пробежали мурашки. Ему хотелось как-то поддержать Леоне, но он оцепенел от страха, словно школьник у доски. Детектив робко коснулся кончиками пальцев руки Виктора, взволнованно наблюдая за реакцией, которой не последовало. Он ощутил прилив адреналина от своего действия, боясь сдвинуть замершую руку с места.       Набравшись решимости, Артём накрыл ладонь хирурга своей, скрывая вырывающуюся от азарта улыбку. Рука была тёплой. Виктор приподнял голову и украдкой посмотрел на детектива, решительно скрещивая свои пальцы с чужими. Артём глубоко вдохнул и заёрзал, гадая, что будет дальше. Где-то в фоне крутилась мысль о том, что всё это могут заметить сотрудники со стороны. Вопросов возникло бы много. Успокоив себя, детектив расслабил руку, но Виктор свою наоборот сжал сильнее, начиная чувствовать чужое сердцебиение. Пульс был учащённым.