Тихо на пальцах считаешь огни Те, что, сгорая, рождали цветы.
Яньли возвращается домой (она вновь одергивает себя, что Гу Су — не дом) к заходу солнца. Слова А-Цин дали ей надежду на то, что в этот раз всё обойдется меньшими потерями — её подруга всегда была характера непреклонного и твёрдого, теперь же у неё есть голос в Совете кланов, в своём ордене она чуть ли не первый человек. Естественно, они что-нибудь придумают. А сама А-Ли натолкнет родителей на верный путь. Казалось бы — куда большие потери, если А-Мэй уже мертва, даже если её смерть послужила ценой спасения Юй Цзыюань и Цзян Фэнмяня. Но Цзян Яньли вспоминает А-Сяня, ушедшего на Луанцзан, проклинаемого всеми и в итоге едва не умеревшего в её руках; вспоминает, как в один ничем не примечательный день в Лань Лине почему-то началась суматоха, а госпожа Цзинь, утирая слёзы с глаз и обнимая свою невестку, рассказала дошедшую до неё весть о смерти Цзинь Цзысюаня. А-Ли почти слышит тихий писк совсем крохотного, но уже лишившегося отца А-Лина на руках. А потом — её собственная смерть на руках Вэй Усяня, меч, пронзающий беззащитную грудь, мелькающие картинки перед глазами, отчаянный крик А-Чэна и бессознательный шёпот, призывающий брата остановить это всё. Цзян Яньли отгоняет навязчивые видение. Она не позволит ничему из этого случится. Она допустила огромную оплошность в проработке плана, в ходе которой младшая сестра лишилась жизни. И её жертва была не напрасной. А-Ли сделает её не напрасной. Уверенными шагами она идет в сторону родительских покоев, обдумывая на ходу, что именно надо сказать. Яньли неуверенно сжимает руки — после того, как они с А-Чэном и А-Сюанем вернулись из сгоревшего дома с колокольчиком А-Мэй, она не виделась с ними, не в силах наблюдать, как крушатся сильные плечи матери, как потухает взгляд отца. Но рано или поздно ей всё равно пришлось бы поговорить с ними. Соберись, возьми себя в руки. Ты — старшая сестра, один твой брат потерял золотое ядро опять же по твоей глупости, а второй вряд ли найдет в себе силы смотреть сейчас на матушку с отцом. Так сделай это первой. Покажи им достойный пример, Цзян Яньли. Внутренний голос всегда прав. Перешагивая порог и заходя в нужные комнаты, А-Ли останавливается, чтобы перевести дыхание — она почти срывалась на бег. Для неё стало огромной неожиданностью, что из комнаты доносились голоса. — А я говорила, что ничем хорошим это не закончится! — тоном, каким она обычно ругала адептов, высказывалась Юй Цзыюань, — нам следовало начать с воспитательного лагеря этих проклятых Вэней! А Вам, учитель Лань, забить тревогу с сожжения Гу Су, — без малейшей стеснительности заявляла она, — и что сейчас? Если мы и дальше будем сидеть, сложа руки, ничего хорошего из этого явно не выйдет! — Я уже отослал письма в Лань Лин и Цин Хэ, — мягко ответил отец, — нам следует подождать их. — Подождать?! Мы ждали почти весь этот год, и что теперь? Пристань сожжена, А-Мэй мертва, — при упоминании о дочери голос матушки слегка дрожит, но она все равно расправляет плечи, — Вэй Ин без ядра. Думаешь, Цансэ и Чанцзэ хотели бы этого? Раз уж мы взвалили на себя ответственность за их ребенка — должны пронести её до самого конца. — Вэнь Цин — лучший лекарь во всей Поднебесной. Она поможет вашему адепту, — вмешивается посторонний голос, и Цзян Яньли думает, что это, скорее всего, Лань Цижэнь, — орден Гу Су Лань поможет с восстановлением Юн Мэна. Мой племянник сказал бы так же. Не выдержав, А-Ли тихо чихает от количества были в помещении. Казалось бы, в этой части Гу Су никто не проживал уже давно. «Так вот, в чем дело, — туманно думала она, — наверное, тут даже не убирались.» Юй Цзыюань величественно поднимается с места и подходит к дверям. Её лицо уже не казалось грустным и потерянным, каким было после смерти дочери. Оправилась она довольно быстро, сжала стальную волю в кулак, так как больше не было смысла жалеть себя. Увидев А-Ли, Пурпурная Паучиха облегченно вздохнула и посторонилась, пропуская в комнату. — Мы думали, к нам пожаловали шпионы, — недовольно потирая бороду, заявил Лань Цижэнь, как-то неодобрительно глядя на Цзян Яньли. Заметив его взгляд, Цзян Фенмянь привычным спокойным тоном ответил: — Наша дочь тоже сильная заклинательница. Она старше Цзян Чэна с Вэй Ином. Думаю, если мы разрешим ей поприсутствовать здесь, это пойдет на пользу всем нам. — Не стоит… — слегка смущаясь, произносит девушка, садясь на стул рядом с матерью. — Раз уж всё вышло так, нет смысла скрывать наши разговоры и от Цзинь Цзысюаня и наших сыновей, — замечает Юй Цзыюань, — они уже взрослые люди и знают, что делать. Пока мы ждем ответы из Цин Хэ и Лань Лина, лучше обговорить все с ними. — Я приведу их, — вызывается А-Ли, но её прерывают тихие шаги, раздающиеся в коридоре. Затаив дыхание, девушка отмечает, что присутствующих точно больше двух. Вэнь Цин заходит первой, ведя за собой остальных. Несмотря на то, что белые тона её одежд должны означать скромность и невинность, походка у неё такая же, как у Юй Цзыюань, а застывшее на бледном, но не растерявшем все тонкие, нежные черты, лице, выдаёт величие и стойкость. Цзысюань первым делом ловит взгляд Яньли и заметно расслабляется, примечая, что она здесь. Вэй Ин с Цзян Чэном толкаются в дверях, но под взором Пурпурной Паучихи мигом оставляют попытки поругаться. — Как ты узнала, что мы здесь? — нахмуривается Лань Цижэнь, неодобрительно покосившись на Вэнь Цин. — Я искала Вас сначала в библиотеке, потом в классе, а потом и услышала голоса, — ни один мускул не дрогнул на её лице, пока девушка говорила это, — по пути встретилась с господином Цзинь, господином Цзян и господином Вэй. — Чудесное совпадение, — бормочет под нос учитель. Вэнь Цин игнорирует его слова, быстро кидая на А-Ли страдальческий взгляд. Видимо, отношения у этих двоих не самые лучшие. «Не сейчас стоит думать об этом» — решает Яньли и сосредоточивается на словах матушки. — Мы не будем отсиживаться в Гу Су вечность, — начинает вводить в курс дела Юй Цзыюань, — сразу после того, как мы встретимся с Не Минцзюэ и Цзинь Гуаншанем, перейдем к активной разработке плана по уничтожению ордена Ци Шань Вэнь. Всем уже ясно, что он опасен. Раз Вэнь Жохань не хочет решать всё мирным путём, пусть получит войну. В глазах Цзян Чэна зажглось что-то вроде жажды мести за младшую сестру. Яньли не знала, как ещё толковать его взгляд, полный неутолимой яростью, направленный не на присутствующих, а куда-то вдаль. — А-Цин, сколько времени займёт восстановление ядра А-Сяня? — спросила Яньли. Не потому что сама не знала, а чтобы обговорить этот вопрос. Вэй Ин опустил голову, понимая, что ему придется коротать дни в Гу Су, да ещё и без семьи. Смутно надеясь на то, что хотя бы Второй Нефрит будет с Вэнь Цин рядом во время лечения, он пытался заставить себя поверить в лучшее. Представив каменное лицо, когда и до Лань Чжаня дойдет весть о том, что Вэй Ину находиться в Гу Су ещё дольше, юноша подавил смешок. Хорошее настроение на оставшийся день гарантировано. — Около месяца, я думаю, — Вэнь Цин задумчиво подняла голову вверх, безразлично уставившись в потолок, — никто в истории ещё не восстанавливал золотое ядро. Я не могу обещать. — Я понимаю, — неожиданно согласилась с ней Юй Цзыюань. Она говорила почему-то даже немного ласково, — если есть шансы, лучше рискнуть, чем бездействовать. Если Вэй Ин действительно сможет восстановить своё ядро, хуже от этого никому, тем более — ему, не будет. Не привыкший к такому тону, к такой заботе со стороны приемной матери, Вэй Ин удивленно посмотрел на неё, но, столкнувшись с таким же непреклонным взглядом фиолетовых глаз, понял: Юй Цзыюань всегда была ему матерью, даже если ругала, даже если относилась строго. Она не хотела терять ещё одного ребенка — как-никак, А-Сяня ей пришлось растить с тех пор, как ему было лет шесть. Больше десяти лет тесно соприкасающихся линий жизни не прошли для них даром. — Когда матушка узнает о письме, она точно отошлет ответное и скажет, чтобы вы приезжали в Лань Лин, — констатирует Цзинь Цзысюань. Казалось, за эти прошедшие дни серьезное выражение лица стало для него обыденным. Он поворачивает голову и смотрит на Яньли, — А-Ли, ты… Может, тебе лучше остаться там? Она уже отсиживалась в безопасности, когда за ней ухаживали, как за фарфоровой куклой. Жизнь словно проносилась мимо неё. Цзян Яньли было знакомо это чувство — она была одновременно близко со всеми, но и далеко, морально рядом, но физически за многими днями пути пешком. Но в той жизни ей не удалось стать заклинательницей. А в этот раз она свою семью не подведет. — Нет, — девушка мягко отказывается, — я не смогу спокойно жить в Лань Лине, узнавая о том, что происходит с вами, только через письма. Тем более, у меня есть заклинательские навыки, и я могу помочь даже в сражениях. Нам будет важен каждый человек. Юй Цзыюань была горда за свою дочь. Яньли говорила с мягкостью, присущей Фенмяню, но с твёрдостью, свойственной ей. Они всё недооценивали её дочь, а она говорила правду: лишняя пара рук в восстановлении Юн Мэна и войне не помешает.Если бы знали огни, что цветы Не выбирают, где им расти, Они бы отдали свой пепел лугам И тихо шептали бы песни цветам.
— Лань Чжань, где ты пропадал весь день? Я же соскучился. Вэй Ин, завидев издалека знакомую фигуру, остановился на середине пути, зажмурив глаза и радостно помахав рукой. Лань Чжань как назло свернул на другую сторону. Адепт Юн Мэна деланно расстроился, на самом же деле на его лице давно была улыбка. «Лань Чжань, Лань Чжань, все так же стесняется нашей дружбы, — думал он, подставляя лицо уходящим лучам Солнца, — надо будет разговорить его. У меня будет месяц. Думаю, этого достаточно.» Погрузившись в свои мысли, он не сразу заметил чьё-то присутствие. Обернувшись после того, как на его плечо резко положили руку, Вэй Ин увидел Цзян Чэна и продолжил дурачиться, изображая фальшивые эмоции на лице. — Зачем же так пугать? Я ведь без золотого ядра и умереть от страха могу, Цзян Чэн! — Сомневаюсь, что такой, как ты, откинется только из-за отсутствия ядра, — усмехается шиди, и на следующих словах его тон приобретает более обеспокоенные нотки, — как тебе живётся без него? Цзян Чэн беспокоится. Цзян Чэн очень сильно беспокоится. Его не было рядом в тот момент, когда Вэй Усянь защищал его мать, подставившись под удар. Его не было рядом, когда нужно было, и поплатился за это неугомонный Вэй Ин. Цзян Чэн просиживал дни рядом с его кроватью, когда он был без сознания, но, стоило ему очнуться, ни разу не подошёл. А ведь надо было. Всё было неправильным с самого начала. — Живется? Ну… Нормально живется. Привыкаешь со временем. Если меч носить нельзя будет, то это не беда, что-нибудь ещё придумаем, да, Цзян Чэн? Говорят, что без ядра люди стареют быстрее, но смысла в долгой жизни я тоже не вижу, — беззаботно болтал Вэй Ин, переходя уже в монолог, — так что не особо и тяжело. Если что-то пойдет не так, не обижусь, — он улыбается ещё шире, чтобы показать, что ему не обидно и не больно вовсе. Вэй Ин знал Цзян Чэна с тех пор, как они были маленькими детьми. Больше десяти лет, прожитые бок о бок, давали им возможность тонко понимать состояние друг друга. И А-Сянь знал, что брат за него беспокоится, но не выдает этого. Как и Юй Цзыюань, что заботилась, но по-своему делая это. Его не могло оставлять равнодушным понимание того, что Цзян Чэн все же решился с ним поговорить. Вэй Ин пытался отшутиться, дать понять, что ему совсем-совсем не больно и не тяжело, но, кажется, это не сработало. Лицо Цзян Чэна лишь приобрело виноватый оттенок, фиолетовые глаза светились искренней тревогой, а руки то и дело сжимались в кулаки. — Я отомщу за тебя, — мрачно обещает он, — и ты сделаешь это, если у Вэнь Цин действительно все получится. — Если не выйдет, я буду помогать в тылу, — Вэй Ин снова улыбается, пытаясь развеять накаленную атмосферу, — познакомлюсь с девушками, может, найду себе невесту. Не нужно грустить из-за какого-то моего ядра. Я спас мадам Юй и ни за что об этом не пожалею. Никогда. — Идиот, — в прежнем тоне констатирует Цзян Чэн, — подумай о себе хоть раз. — Ты даже не скажешь спасибо за то, что я не спас твою матушку? — откровенно издевается, не иначе, — мадам Юй никогда бы не приняла того, что не может сражаться. А у меня еще есть альтернативы. Хотя, не очень-то и хочется вас оставлять на месяц. Он не успевает договорить — Цзян Чэн обнимает его, так, как обнимала их шицзе в детстве. Вэй Ин удивленно охает, но ответно кладет руки на его плечи и в своём привычном тонн хихикает. Цзян Чэн никогда его не обнимал с тех пор, как они выросли. — Спасибо.Ночь забирала цветы у огней Не оставляя любимых полей Ах, если бы знали огни, что цветы Не выбирали, где им расти.