Залатанный веер

      Лань Ванцзи медленно повернул голову в сторону голосов. Лицо его не изменилось, но пальцы, сжимающие Бичэнь, напряглись. Ему не нравилось то, что он видел, но вокруг было слишком много людей, чтобы поступать опрометчиво: слететь с балкона, схватить одного за руку, другого за шиворот и устроить допрос с пристрастием.       — Вэй-сюн, Вэй-сюн, — отчаянно махал рукой Не Хуайсан, подзывая Вэй Усяня. Тот разговаривал с Цзян Чэном, иногда кивая в сторону «зелени», — вероятно, рассказывал об успехах Цзинь Лина в обучении, — но едва заслышал зов, тут же бросил Цзян Чэна и подошёл к главе клана Не.       — Вэй-сюн, насчёт того, о чём ты мне писал… — заговорщическим тоном начал Не Хуайсан.       Вэй Усянь приложил палец к губам и издал страшным голосом: «Тс-с-с!» — быстро оглядевшись по сторонам. Очевидно, это был какой-то секрет.       Лань Ванцзи ничего не слышал о том, чтобы Вэй Усянь писал в Цинхэ. Он напряг слух, но те оба понизили голос и принялись о чём-то шептаться, яростно друг на друга шикая и поглядывая по сторонам. Не Хуайсан панибратски похлопал Вэй Усяня по спине, Вэй Усянь ответил тем же. Это Лань Ванцзи нисколько не понравилось, угол его рта чуть дрогнул, придавая лицу зловещее выражение.       Рядом послышались шаги. Лань Ванцзи одарил подошедшего секундным взглядом. Цзян Чэн. Вероятно, увидел Лань Ванцзи на балконе и решил подняться к нему. Лицо у Цзян Чэна было насмешливое. Наверняка собирался сказать какую-нибудь гадость.       — Обзор отсюда отличный открывается, — сказал Цзян Чэн.       — Мгм, — угрюмо ответил Лань Ванцзи. Взгляд его был прикован к секретничающим Вэй Усяню и Не Хуайсану. Они так увлеклись, что едва ли не касались друг друга лицами. И это Лань Ванцзи тоже нисколько не нравилось.       — Поделиться? — спросил Цзян Чэн, ткнув Лань Ванцзи чем-то в локоть.       Лань Ванцзи глянул — сосуд — и проронил:       — Я не пью вино.       Цзян Чэн ухмыльнулся:       — Это не вино. Это уксус.       Разумеется, это было вино, но Цзян Чэн не удержался от насмешки, настолько очевидными были чувства Ханьгуан-цзюня. Лань Ванцзи вспыхнул и рукоятью Бичэня выбил сосуд из руки Цзян Чэна. Фарфор осыпался осколками на пол, по пальцам Цзян Чэна потекла прозрачная жидкость.       — Ты!!! — побагровел Цзян Чэн.       Лань Ванцзи проронил:       — Этот уксус не для тебя.       Он был слишком раздражён, чтобы не отыграться на Цзян Чэне за насмешку, но не мог опуститься до потасовки, поэтому ударил словом и по самому больному. На долю секунды ему стало стыдно за себя, но это чувство было поглощено растущей неприязнью к Не Хуайсану. Тот и Вэй Усянь чем-то обменялись, ловко пропихнув это что-то друг другу в рукава, и опять со значением переглянулись.       Эти переглядывания Лань Ванцзи никогда не нравились. Как будто у них были общие тайны или воспоминания. Лань Ванцзи знал, что были. Он всегда был сторонним наблюдателем и невольно чувствовал себя третьим лишним. Ему и тогда это не нравилось, и теперь не нравится.       В прошлой жизни Вэй Усянь проводил много времени с Не Хуайсаном: за болтовнёй, прогулками, выпивкой или разглядыванием порнографических книжек, рыбалкой. Рыбалка! При мысли об этом Лань Ванцзи и сейчас испытывал негодование: плескаться в ручье полуголыми — в одном только нижнем одеянии! Это нанесло такой сокрушительный удар благочестию юного Второго Нефрита, что он неделю не мог оправиться и смотреть на Вэй Усяня прямо. Впрочем, подглядывать за ними тоже было не слишком-то благочестиво, но Лань Ванцзи ничего не мог с собой поделать и с завидным постоянством появлялся в тех же местах, где и Вэй Усянь с компанией. Как странно, что они всегда считали это лишь совпадениями.       — Я с тобой разговариваю! Не игнорируй меня! — вспылил Цзян Чэн.       Лань Ванцзи перевёл на него совершенно пустой взгляд. А, оказывается, глава клана Цзян ему что-то говорил — или выговаривал? — но он не слышал ни слова, захваченный воспоминаниями.       Вэй Усянь вскинул глаза и увидел, что Лань Ванцзи стоит на балконе, а Цзян Чэн кипятится подле него. Дело попахивало ссорой. Вэй Усянь поспешно уцепился за перила и, как кошка, взобрался по стене на балкон.       — Мальчики, не ссорьтесь! — миролюбиво сказал Вэй Усянь, пролезая между ними и расставляя руки.       — Это всё из-за тебя! — вспыхнул Цзян Чэн и, пнув осколки разбитого сосуда, загрохотал сапогами по лестнице, спускаясь с балкона.       — Опять я виноват! — всплеснул руками Вэй Усянь.       Лань Ванцзи свёл брови у переносицы и пристально посмотрел на Вэй Усяня. Тот заметил и всплеснул руками вторично:       — И этот волком смотрит… Вы что, сговорились?       — О чём ты шептался с Хуайсаном? — мрачно спросил Лань Ванцзи.       Вэй Усянь пожал плечами:       — Ни о чём.       — Что он тебе отдал? — мрачнея ещё больше, спросил Лань Ванцзи. Он уже понял, что говорить на эту тему Вэй Усянь не собирается.       — Ничего, — ответил Вэй Усянь и опять пожал плечами. — А что тут на балконе произошло между тобой и Цзян Чэном?       — Ничего, — его же тоном ответил Лань Ванцзи, — просто уксус не поделили.       — Уксус? — высоко вскинул брови Вэй Усянь.       — Мгм, — ответил Лань Ванцзи и спустился с балкона во двор. Он знал, что Вэй Усянь — крепкий орешек, так просто не расколется, следовательно, нужно взяться за Не Хуайсана. Тот труслив по природе и Ханьгуан-цзюня побаивается, а значит, вытянуть из него нужные сведения будет просто. Так он полагал.       Лань Ванцзи поймал Не Хуайсана, когда тот зашёл за кустики. Не Хуайсан подскочил на месте, выронил веер, замахал руками, пытаясь его поймать, поймал-таки и облегчённо выдохнул, но при взгляде на Лань Ванцзи с ужасом понял, что если у них состоится разговор, то малая нужда превратится в большую: взгляд Лань Ванцзи ничего хорошего не обещал.       — Ванцзи-сюн, как ты меня напугал! — с преувеличенной бодростью воскликнул Не Хуайсан, нервно обмахиваясь веером.       — Почему ты меня так называешь? — сухо спросил Лань Ванцзи. — Не называй меня так.       — Как ты меня напугал, Ханьгуан-цзюнь? — осторожно уточнил Не Хуайсан. На это обращение Лань Ванцзи ничего не возразил, Не Хуайсан несколько ободрился. И совершенно зря.       — О чём ты разговаривал с Вэй Ином? Что ты ему передал? — напустился на него Лань Ванцзи.       Не Хуайсан принялся обмахиваться веером в три раза быстрее, глаза его забегали.       — Вэй-сюн и я ни о чём таком не разговаривали, и я ничего такого Вэй-сюну не передавал, — скороговоркой ответил он.       — Почему ты его так называешь? Не называй его так, — велел Лань Ванцзи. Очень мрачным тоном велел.       Не Хуайсан сделал страдальческое лицо. «Вэй-сюн — это Вэй-сюн, — подумал он. — Как ещё мне его называть?» Но вслух бы он так возразить не осмелился.       — Ханьгуан-цзюнь, — миролюбиво начал он, — Вэй Ин и я…       — Я же сказал тебе не называть его так!!! — багровея лицом, рявкнул Лань Ванцзи.       — Ты не так сказал, — пискнул Не Хуайсан, заслоняясь от него веером. — Ты велел мне не называть Вэй-сюна Вэй-сюном. А Вэй Ином ты мне Вэй-сюна не называть не велел.       — Только я его могу так называть!!! — не дослушав, рявкнул Лань Ванцзи.       Не Хуайсан опять сделал страдальческое лицо.       — Как скажешь, — кивнул он. — Но если мне его и так и так нельзя называть, то как же мне его называть? Не могу же я его вообще никак не называть?       — Не морочь мне голову! — раздражённо оборвал его Лань Ванцзи. — Говори! Что у вас с ним за секреты?!       Не Хуайсан съёжился и понёс привычную ахинею:       — Ничего не знаю! Ханьгуан-цзюнь, я на самом деле ничего не знаю. У меня об этом не спрашивай. И вообще это был не я.       — Ты… — гневно скрипнул пальцами на рукояти меча Лань Ванцзи.       Не Хуайсан закрыл голову руками, ойкнул, присел и схватился уже за живот, жалобно причитая:       — Живот прихватило! Ой! Ой! Мне срочно нужно в кустики! Ой-ой-ой! Как же я перепугался!       Лань Ванцзи одарил его презрительным взглядом, резко развернулся и пошёл прочь. Не Хуайсан причитал ещё какое-то время, поглядывая ему вслед, потом выпрямился, одёрнул одеяние, развернул веер и лениво им обмахнулся.       — Но в кустики всё-таки сходить придётся, — мрачно пробормотал он, прислушиваясь к себе.       Лань Ванцзи подошёл к тахте, посмотрел на спящего Вэй Усяня. Нос того смешно двигался дыханием, совсем как у кролика. Но Лань Ванцзи было не до любования. Он осторожно пошарил по одежде Вэй Усяня, просунул руку ему за пазуху. Ничего. Что бы Вэй Усянь ни получил от Не Хуайсана, он успел это припрятать. Вэй Усянь шевельнулся и пробормотал:       — Лань Чжань, не сейчас…       Вероятно, спросонья ему почудилось, что прикосновение Лань Ванцзи — это домогательства.       Лань Ванцзи опустился на колени, открыл тайник…       — Что ты делаешь?       Лань Ванцзи повернул голову. Вэй Усянь проснулся и глядел на него ясным взглядом, сна ни в одном глазу.       — Проверил твои запасы, — после паузы ответил Лань Ванцзи, закрывая тайник и вставая. — Я скоро ухожу, удостоверился, что не нужно приносить тебе «Улыбку императора».       — Почему это не нужно? — беспокойно спросил Вэй Усянь.       — Потому что тайник полон.       — Нет-нет-нет, это стратегический запас, — живо возразил Вэй Усянь. — Я выпью то, что ты принесёшь.       — Стратегический запас? — повторил Лань Ванцзи.       — Да. На случай непредвиденных обстоятельств. Еда и выпивка всегда должны быть под рукой, это непреложное правило!       — Еда?       Вэй Усянь приложил ладонь ко рту и свистящим шёпотом доложил:       — Я припрятал мешок орехов за сундуками.       — Мешок орехов? — выгнул бровь Лань Ванцзи. — Это не еда. Это закуска.       — На орехах можно долго продержаться, — возразил Вэй Усянь. — А закуска или еда — это всего лишь вопрос терминологии. И не спорь.       Лань Ванцзи сделал отрицательный жест. Спорить он и не собирался, поскольку знал, что Вэй Усяня не переспорить, но мыслями был далеко: если нет в тайнике, то наверняка припрятано где-то на полках или в сундуках. Лань Ванцзи наперечёт знал всё, что находится в Цзинши, даже мог назвать количество листов в стопке бумаги, так что непременно нашёл бы, если бы искал.       Вэй Усянь вдруг подскочил на тахте и хлопнул себя по лбу ладонью.       — Что такое? — спросил Лань Ванцзи.       — Голова дырявая, — ругнулся Вэй Усянь на себя самого, — я же обещал Сычжую и остальным сводить их сегодня поесть свиных рёбрышек! Лань Чжань, пойдёшь с нами?       Лань Ванцзи отрицательно покачал головой и сослался на какие-то дела. За Вэй Усянем он внимательно проследил, убедился, что он ничего из Цзинши с собой не взял, кроме кошеля с деньгами, но тот принадлежал Лань Ванцзи, а значит, в нём ничего не могло быть спрятано.       Первым делом Лань Ванцзи проверил сундуки и даже заглянул в мешок с орехами, но ничего лишнего не обнаружил: все вещи на своих местах, ничего не пропало, ничего не прибавилось. Инспекция стеллажей и полок ни к чему не привела, и на столах тоже ничего не нашлось: письменные принадлежности, книги, гуцинь… Лань Ванцзи задумчиво дотронулся пальцем до губ, размышляя. Был бы он Вэй Усянем, как бы он поступил, если бы хотел что-то спрятать? Зачем ему вообще что-то от него прятать? Лань Ванцзи сел на тахту и вздохнул, потом машинально сунул руку под подушку, не ожидая там ничего найти, но пальцы ощутили прохладу полированного дерева.       Лань Ванцзи посмотрел на то, что оказалось в его руке: сложенный веер, — и нахмурился. Не Хуайсан подарил Вэй Усяню веер? С какой стати?! Вероятно, ответ скрыт внутри, нужно развернуть и посмотреть, что там написано или нарисовано. Лань Ванцзи из книг прекрасно знал, что посланиями, тайными или явными, можно обмениваться с помощью вееров.       — Лань Чжань!!!       Лань Ванцзи дёрнул голову в сторону двери. Вернувшийся Вэй Усянь застыл на пороге, на лице его появилось замешательство. Длилось оно ровно пять секунд, Вэй Усянь метнулся к тахте и попытался отнять у Лань Ванцзи веер, пока тот его не раскрыл. Лань Ванцзи не отдавал, они оба вцепились в веер мёртвой хваткой.       — Отдай! — пропыхтел Вэй Усянь.       — Не отдам, — отозвался Лань Ванцзи, — пока не скажешь, что…       Вэй Усянь, вероятно, невольно приложил духовную силу в следующий рывок. Лань Ванцзи подался всем телом вперёд, не удержался на тахте, и они с Вэй Усянем оба свалились на пол. Веер грустно сказал: «Кряк». Вэй Усянь отпихнул Лань Ванцзи, схватил веер и издал горестный вопль: бумага порвалась, одна из пластин треснула, — веер был испорчен.       — Посмотри, что ты наделал! — воскликнул он.       Лань Ванцзи не ожидал, что Вэй Усянь так расстроится. У него даже слёзы брызнули из глаз, когда он увидел, что веер сломан. Воспользовавшись моментом, Лань Ванцзи отнял веер, быстро оглядел его — ничего особенного, обычный веер, ни надписей, ни рисунков. Зачем было прятать? И зачем так расстраиваться из-за какой-то безделушки?       — Вэй Ин… — нерешительно позвал Лань Ванцзи.       — Ты его сломал! — всхлипывая, сказал Вэй Усянь. — Лань Чжань, что ты наделал!       — Это же всего лишь веер, — неуверенно возразил Лань Ванцзи.       — Да что ты понимаешь! — вспыхнул Вэй Усянь. — Сорочий праздник через несколько дней, я нарочно выпросил этот веер у Хуайсана, чтобы мы вместе его расписали!       Лань Ванцзи застыл. Вэй Усянь продолжал всхлипывать какое-то время, разглядывая сломанный веер и возя кулаком по глазам.       — Вэй Ин… — выдавил Лань Ванцзи, мечтая провалиться сквозь землю.       — Забудь! — сердито отозвался Вэй Усянь, подскочил и, размахнувшись, зашвырнул веер куда-то в вечерний сумрак.       — Куда ты? — смятенно спросил Лань Ванцзи.       — Давненько я Вэнь Нина не навещал, — буркнул Вэй Усянь.       Лань Ванцзи издал горестный стон. На гору Луаньцзан Вэй Усянь сбегал, когда был сильно расстроен или когда они ссорились. Он мог неделями сидеть там и дуться на весь свет.       Лань Ванцзи сидел на полу какое-то время, потом встрепенулся и отправился на поиски веера. Вечерело, стоило поторопиться. Когда он вернулся в Цзинши, его одежда была испачкана зелёным соком травы и утыкана мелкими колючками: в поисках веера он угодил в заросли подмаренника.       Веер Лань Ванцзи отыскал. Он разложил его на столе, посмотрел и издал ещё один горестный стон: теперь, помимо того, что веер был порван, он был ещё и грязен. Лань Ванцзи попытался его почистить, и это ему даже удалось, но общее состояние веера от этого стало только хуже: к рваной полосе прибавилась ещё и невнятной формы потёртость, через которую можно было, как через дырку в ширме, глядеть. Лань Ванцзи накрыл лицо ладонью и просидел так до самого рассвета. Вэй Усянь так и не вернулся.       Когда миновало время подъёма, Лань Ванцзи, оставив веер в Цзинши, устремился в библиотеку. Лань Сичэнь, перебиравший там какие-то свои записи, удивлённо на него воззрился. Лань Ванцзи и не подумал переодеться.       — Ванцзи, что-то случилось? — беспокойно спросил Лань Сичэнь. Если младший брат в такой спешке… и в таком виде…       — Брат, в библиотеке есть книги о веерах? — спросил Лань Ванцзи.       — О веерах? — несколько растерялся Лань Сичэнь. — Хм, думаю, есть книги о росписи вееров.       — А о том, как делать или чинить веера? — нетерпеливо спросил Лань Ванцзи.       — Не припомню таких. Ванцзи, зачем тебе это?       — Я сломал веер Вэй Ина, — мрачно ответил Лань Ванцзи.       — У него был веер? — удивился Лань Сичэнь. — Купи ему новый.       Лань Ванцзи помрачнел ещё сильнее:       — Новый не годится.       Лань Сичэнь ровным счётом ничего не понял, но всё-таки посоветовал:       — В посёлке живёт мастер бумажных дел, справься у него.       Лицо Лань Ванцзи прояснилось, он быстро поклонился брату и ринулся из библиотеки.       — Ванцзи, — остановил его Лань Сичэнь, — прежде чем покинешь Облачные Глубины, переоденься. У тебя неподобающий вид.       Лань Ванцзи остановился у лавки бумажных дел мастера, поражённо глядя на заколоченные крест-накрест окна и двери. Лавка закрылась! Бумага, пришпиленная к балке, гласила, что владелец отправился искать просветления в восточные земли и вернётся через два сезона.       — Почему? — проронил Лань Ванцзи гробовым голосом. — Почему ему понадобилось искать просветления именно сейчас?       Он повернулся и бесцельно пошёл по улице. Вэй Усянь как-то попрекнул его гусуланьским воспитанием, и сейчас Лань Ванцзи лишний раз убедился, что Вэй Усянь прав. Он выучил наизусть тысячи книг, может применить сложнейшие заклинания и техники, но не знает, как починить веер!       Задумавшись, он забрёл на самые окраины и остановился, услышав ругань. Возле крайнего домишка какая-то женщина дёргала за ухо мальчишку и тыкала его едва ли не носом в стену, бумага на которой была прорвана.       — Опять в неё палкой угодил, паршивец! — вопила женщина. — Разоритель!       Из домишка вышел мужчина, примирительно поднял руки:       — Будет тебе, жёнушка, сейчас починим, будет как новенькая.       Лань Ванцзи встрепенулся, подошёл к ним и спросил:       — Как починить?       Они испуганно на него поглядели, принялись кланяться, тут же забыв о ссоре. Лань Ванцзи нетерпеливо повторил:       — Как её починить?       — Заклеить, бессмертный мастер, — торопливо ответил мужчина, — рыбьим клеем.       — Рыбьим клеем… — повторил Лань Ванцзи. — И где взять этот рыбий клей?       Мужчина, недоумевая, отчего бессмертный мастер, сошедший с гор, интересуется такими пустяками, как починка бумажной ширмы, вытащил из дома ведёрко, наполненное какой-то дурно пахнущей жижей. Лань Ванцзи прикрыл лицо рукавом.       — Рыбий клей, — миролюбиво сказал мужчина. — Воняет, конечно, зато клеит намертво!       Лань Ванцзи справился с собой и сказал:       — Мне нужно… вот столько… Я заплачу.       Он сунул руку за пазуху и протянул им на ладони несколько серебряных слитков. Женщина и мужчина растерянно переглянулись.       — Бессмертный мастер, — сказал мужчина неуверенно, — это целое состояние. Я вам клея и даром отолью. У меня этого добра целая бочка.       — Я заплачу, — упрямо повторил Лань Ванцзи, — но ты должен научить меня, как починить порванную бумагу.       Лань Ванцзи стоял возле их домишка, пока мужчина не починил стену.       Итак, Лань Ванцзи получил ценные сведения, а мужчина разжился тремя серебряными слитками.       — Странные эти бессмертные мастера с гор, — заметил мужчина, глядя вслед удаляющейся степенной походкой фигуре Лань Ванцзи. — Даже дети знают, чем порванную бумагу склеить.       — Зачем бессмертным мастерам что-то клеить, если у них столько денег? — возразила женщина. — Три серебряных слитка за баночку клея! Слушай, муженёк, навари-ка ты клея да отправляйся ближе к горам. Если все бессмертные мастера такие, как этот, мы с тобой богачами станем!       Лань Ванцзи нёс баночку с клеем осторожно, держа её едва ли не на вытянутой руке. От того, что клея было мало, вонял он не меньше, чем целое ведро! Лань Сичэнь, увидев, что младший брат вернулся, подошёл было к нему, но тут же закрыл лицо рукавом и спросил сдавленно:       — Ванцзи, что это за гадость?       — Рыбий клей, — ответил Лань Ванцзи. — Им склеивают порванную бумагу.       Он поклонился и прошествовал к Цзинши. Адепты, которые ему встречались, отскакивали в разные стороны и закрывали носы. Такой вони в Облачных Глубинах ещё не видывали!       Лань Ванцзи отнёс клей в Цзинши и устроил набег на амбар, где хранились разные разности. Обычная бумага для починки веера не годилась. У Не Хуайсана веера были исключительного качества, и сомнительно, чтобы образчик отыскался в закромах такого клана, как Гусу Лань, но Лань Ванцзи скрупулёзно перевернул всё в амбаре вверх дном и извлёк на свет божий отрез шёлковой бумаги. Фактурой она отличалась от той, из которой был сделан веер, но это было лучшее, что мог использовать Лань Ванцзи. Он унёс бумагу в Цзинши и принялся корпеть над веером.       И чем дольше Лань Ванцзи корпел над веером, тем хуже становилось. Он извозился в клее и заляпал клеем веер, пытаясь приладить заплатку на потёртость, а когда стал вытирать лишнее, то протёр в веере ещё одну дыру, и пришлось заклеивать уже её… Когда он наконец справился с заплатками, выяснилось, что веер теперь не складывается: клей застывал коркой. Лань Ванцзи издал очередной горестный стон, глядя на изуродованный веер, и уронил голову на руки. Никогда в жизни он ещё не чувствовал себя таким бесполезным!       Вэй Усянь, насвистывая, поднялся по лестнице, перепрыгнул через несколько камешков.       — Молодой господин Вэй! — окликнул его Лань Сичэнь.       — Цзэу-цзюнь…       — Что это за история с веером? — спросил Лань Сичэнь.       Вэй Усянь вспыхнул:       — Лань Чжань что, нажаловался вам?       — Нет. Он спрашивал у меня, как починить сломанный веер, — ответил Лань Сичэнь.       — Починить веер? — удивился Вэй Усянь. — Я же его выкинул.       Лань Сичэнь припомнил состояние одежды Лань Ванцзи и предположил:       — Вероятно, Ванцзи его разыскал и решил починить. Он принёс… хм, как же называлась эта гадость?.. А, точно: рыбий клей!.. Думаю, он уже починил его: он весь день из Цзинши не выходил.       Вэй Усянь поспешил в Цзинши.       Лань Ванцзи дремал, уронив голову на руки. Рядом лежал безнадёжно испорченный веер. Вэй Усянь сунул руку за пазуху, помедлил и не стал доставать новый веер (он специально слетал в Цинхэ, чтобы взять у Не Хуайсана ещё один).       Лань Ванцзи очень старался починить веер, это было видно: его пальцы и края рукавов были испещрены пятнами засохшего клея, колени были усыпаны обрезками бумаги, из которой он выкраивал заплатки…       Вэй Усянь сел рядом и осторожно встряхнул Лань Ванцзи за плечо:       — Лань Чжань, Лань Чжань… Просыпайся.       Лань Ванцзи поднял голову, поглядел по сторонам.       — Вэй Ин… — проронил он без выражения.       — Тут я, — привычно отозвался Вэй Усянь и ещё раз похлопал его по плечу. — Ты хорошо потрудился, Лань Чжань.       Лицо Лань Ванцзи исказилось.       — Прости, — глухо сказал он, — я всё испортил.       — Да ты что! Ты же его починил, — возразил Вэй Усянь. — И я бы не сделал лучше.       — Эти заплатки чудовищно выглядят, — убито ответил Лань Ванцзи.       — Закрасим. Под краской не видно будет. Давай распишем его вместе, Лань Чжань?       — Ты шутишь? Вот это? — Губы Лань Ванцзи покривились. — Он испорчен. Он даже не складывается теперь.       — А мы его и не будем складывать, — возразил Вэй Усянь, всеми силами стараясь приободрить Лань Ванцзи, — мы его на стену повесим.       — На стену? — ужаснулся Лань Ванцзи.       — А что? Ты же впервые что-то своими руками сделал.       — Я и прежде делал, — неуверенно возразил Лань Ванцзи.       — Что?       — Я… зашивал носок.       — Если хочешь, можем повесить на стену носок, — серьёзно ответил Вэй Усянь. — Но объяснять твоему дяде, почему у нас носок на видном месте висит, сам будешь.       Лань Ванцзи криво улыбнулся. Настроение его ничуть не улучшилось. Вэй Усянь яростно встрепал волосы на затылке и объявил:       — Лань Чжань, доставай кисти! Будем расписывать веер!       — Но ведь Сорочий праздник ещё через три дня, — неуверенно возразил Лань Ванцзи.       — Да и мы с тобой не Пастух с Ткачихой, — парировал Вэй Усянь. — Нам повезло больше, чем им: они встречаются раз в год на непрочном мосту. А наш склеен… рыбьим клеем… — пропыхтел он, пытаясь отодрать веер от стола (протёкший клей намертво его приклеил к столешнице). — А ты знаешь, Лань Чжань, что рыбий клей — самый прочный клей на свете? Вот зараза… да отдирайся ты уже…       Веер грустно издал: «Кряк» — и оказался, большей частью, в руках Вэй Усяня. На нём зияла теперь ещё одна дыра. Лань Ванцзи застонал.       — Отставить охи-вздохи! — бодро велел Вэй Усянь. — Рыбий клей у тебя ещё остался?       — Мгм…       — А бумага?       — Мгм…       Вэй Усянь и впрямь был мастер на все руки, но веер это вряд ли могло спасти. Заплатку Вэй Усянь приклеил с первого же раза и даже нисколько не испачкался в клее, но…       — Вэй Ин, — мрачно сказал Лань Ванцзи, — его уже не спасти. Давай я куплю другой веер.       — Нет, — после паузы отозвался Вэй Усянь, — не нужно. Мне нравится этот. Он похож на нас.       — Мгм? — поражённо уточнил Лань Ванцзи.       — Да… Столько заплаток на наших душах… и на сердцах… — И Вэй Усянь усмехнулся. С лёгкой грустью, но по-доброму.       — Мы с тобой… — повторил Лань Ванцзи.       — Ага.       Лань Ванцзи прикрыл глаза, размышляя о его словах. Они пережили многое. Рвали отношения и по крупицам их восстанавливали, снова и снова… снова и снова…       — Лань Чжань?       — Мгм… рыбий клей, — невнятно проговорил Лань Ванцзи.       — Что? — не понял Вэй Усянь.       — Не веер. Рыбий клей. Наши отношения.       Вэй Усянь выгнул бровь:       — С душком?       Лань Ванцзи неодобрительно на него взглянул и исправил:       — Склеены намертво.