С легким сердцем мы пройдем сквозь волны и ветра.

— Будьте внимательны на занятиях и не доставляйте неприятностей. Помните то, чему вас учили в Юньмэне. Лицо высокого мужчины, одетого в тёмно-фиолетовый чжуншань с вышивкой в виде лотоса на горловине и манжетах, тронула нежная улыбка, которая своей теплотой могла поспорить с весенним солнцем, светившем сейчас на небосклоне. Глава школы боевых искусств Юньмэн Цзян, Цзян Фэнмянь, похлопал по плечам своих сыновей и погладил по голове дочь. Будучи главой не только школы боевых искусств, но и всего клана Цзян мужчина не мог много времени проводить со своей семьёй, поэтому такие моменты были для него особенно ценны. Тем более сейчас, когда его дети и ученики отправляются на учёбу в другую школу, что значит - он не увидит их, как минимум, три месяца. Юньмэн Цзян была школой боевых искусств с многовековой историей, основанной ещё во времена, когда боги и демоны сражались между собой, а духи и разные мистические существа населяли весь Китай. Когда заклинатели бороздили небесные просторы на своих мечах, а кланы делили территории. Разумеется, с течением времени заклинатели и духи остались в прошлом, но вековые традиции боевых искусств ничуть не утратили своего значения. Расположившись в Хубэе, Юньмэн по-прежнему набирал учеников и обучал их. Именно здесь появились одни из первых общеобразовательных школ в Хубэе, поэтому дети получали не только знания в области единоборств, но и в научных областях, ни малейшей капельки не уступая своим сверстникам из обычных школ. Кроме Юньмэн Цзян существовали ещё три школы, сохранившие верность своим традициям: Цинхэ Не в Хэбэе, Ланьлин Цзинь в Ланьлине из провинции Шаньдун и Гусу Лань в провинции Цзянсу. Все четыре школы были основаны примерно в одно время и до сих пор поддерживали дружеские отношения. Они вместе претерпевали изменения, вместе открывали школы и вместе продолжали хранить свои традиции. Раз в пять лет каждая из школ поочереди проводит обучение для учеников из других школ. Такое обучение длится от трёх месяцев до полугода и заканчивается "ночной охотой". "Ночная охота" - соревнования, на которых определяется лучший ученик в каждой области боевых искусств. В этот раз пришла очередь школы Гусу Лань. Приглашения на обучение были традиционно разосланы за два месяца до его начала. И вот теперь белый конверт с голубыми плывущими облаками лежал в руке Цзян Фэнмяня. Глубоко вдохнув и выдохнув, он отдал его высокому юноше, что уже не мог дождаться, когда они отправятся в путь. Об этом очень красноречиво говорили его жизнерадостная улыбка и блеск в серо-голубых глазах. Юноша с поклоном забрал конверт и убрал его в карман чёрных спортивных брюк, по сути просто затолкав туда под тяжёлый вздох парня рядом с собой. — Не беспокойтесь, дядя Цзян! Я позабочусь о Цзян Чэне и шицзе! — Да неужели?! — возмутилась стоявшая рядом с главой школы женщина. Её фиолетовое ципао с узорами лотоса чуть колыхалось на ветру, придавая грозности своей хозяйке. Тонкие, но изящные губы изогнулись в ухмылке, и жена Цзян Фэнмяня, Юй Цзыюань, прищурившись посмотрела на своего приёмного сына. — За тебя здесь больше всех стоит волноваться! Вечно одни проблемы от тебя! Я ни капельки не удивлюсь, если мы в первый же день твоего обучения в Гусу Лань получим гневное письмо от Лань Цижэня, в котором будет говориться, что Вэй Усянь разнёс половину школы! — Ну-ну, жена, тише... — вздохнул глава Цзян. — А ты всё его защищаешь, Цзян Фэнмянь! — взвилась мадам Юй и, громко хмыкнув, отвернулась от мужа. — Яньли, будь аккуратна и не вмешивайся в проделки этого..! Не потакай его выходкам! Не забывай, что ты невеста Цзинь Цзысюаня, который тоже будет на обучении. А-Чэн, — при упоминании имени сына её голос чуть смягчился, но выражение лица осталось прежним, — Не забывай, что ты сын главы клана и школы Юньмэн Цзян. Веди себя подобающе. — Хорошо, матушка, отец. — Цзян Чэн поклонился родителям, и его чёлка упала на глаза. Ученики Юньмэн Цзяна поклонились главе и его жене и направились к автобусам, что уже ждали их у главных ворот. Впереди всех летящей походкой шёл Вэй Усянь. Небольшой хвостик на затылке, удерживаемый красной ленточкой, немного подскакивал в такт ленте, а сумка за плечами так вообще угрожала упасть на землю, но это совершенно не волновало их хозяина. Он, от души хохоча, переговаривался с братом и сестрой, время от времени отпуская шуточки в сторону Цзян Чэна, за что получал обещания быть урытым в землю. — Вэй Усянь, ради всего святого, не лезь опять в неприятности! — залезая в автобус шипел Цзян Чэн. — Особенно с Лань Цижэнем и его лучшим учеником. — А-Чэн, я не думаю, что А-Сянь будет кому-либо доставлять проблемы, потому что он всегда обо всех заботится. — Сестра, ты слишком его разбаловала, вот он и не знает меры! — цыкнул юноша, притворно замахиваясь на уже занявшего место Вэй Усяня. — А ты как обычно... — закатил глаза Вэй Усянь, — Шицзе, садись со мной! Яньли мило хихикнула и села рядом с младшим братом на самое верхнее сидение, что предназначалось для пяти человек. Цзян Чэн, мотая головой, сел рядом. Рядом с ними сели ещё двое старших учеников, и, когда все сумки были погружены, а ученики заняли свои места, автобус тронулся. Путь в Гусу предстоял неблизкий. Школа боевых искусств Гусу Лань располагалась высоко в горах среди водопадов и лесов, куда невозможно было добраться на транспорте, поэтому автобусы должны были остановиться у подножия, от которого девушкам и юношам предстояло подниматься на своих двоих с сумками наперевес. Таким образом непосредственно к самой школе они приползут только вечером. Понимая, какой тяжёлый путь у них впереди, ученики предпочли поспать. Те, кто не хотел или не мог заснуть, либо слушали музыку, либо читали, либо тихо переговаривались. Цзян Чэн был из тех, к кому сон не шёл, как не призывай, поэтому он с закрытыми глазами слушал музыку. Яньли же наоборот смогла легко уснуть и теперь легко улыбалась во сне, держа руку каждого из братьев. Что же касалось Вэй Усяня, вечного весельчака и балагура... Все ожидали, что он устроит, по меньшей мере, мини-спектакль и весёлый разговор; по большей - целый фейверк. Но ни того, ни другого, ни третьего не было. Вэй Ин, прислонившись лбом к стеклу, наблюдал за проплывающими за окном картинками. Здания, дороги, парки, транспорт, люди - всё проносилось и не задерживалось в сознании молодого человека. Точнее, он не обращал на это внимания, погружаясь в свои мысли. Вот уже долгое время ему снились странные сны. Хотя правильнее будет всё же сказать - сон. Сон, который каждый раз обрастал новыми деталями. Но кое-что в нём оставалось неизменно — мелодия. Каждый раз, засыпая, Вэй Ин слышал немного грустную, но, почему-то, такую родную мелодию. Флейта и гуцинь в ней переплетались как руки наконец-то встретившихся после долгой разлуки людей. В этом сне он отчётливо слышал аромат сандалового дерева, заставлявший его сердце трепетать. Видел чьи-то белые одежды, которые после пробуждения он в шутку называл "траурными". А ещё чей-то глубокий голос звал его: "Вэй Ин..." И в голосе том было всё: безграничная любовь, не имеющая краёв нежность, глубокая тоска, щемящая сердце печаль и непостижимая надежда. И во сне Вэй Усянь чувствовал, что был готов отдать всё, лишь бы до конца своих дней слышать глубокое: "Вэй Ин..." Что там горы, холмы, леса и реки? Зачем ему они, когда впереди высокий человек, чья широкая спина облачена в "траурные" одежды, ведёт за поводья ослика, на котором едет Вэй Усянь. Открыв глаза, Вэй Усянь посмотрел на проплывающие за окном поля. Каждый раз сон заканчивался до того, как тот человек поворачивался. И каждый раз Вэй Ин просыпался со слезами на глазах, природу коих он не мог понять в равной степени как и природу тоски, поселившейся в его сердце после первого такого сна. Первый сон... Да, впервые это случилось в одну из звёздных ночей, окутывающих Юньмэн. Тогда дядя Цзян вернулся с собрания глав школ и кланов, с которого привёз несколько бутылей вина из провинции Цзянсу с благозвучным названием "Улыбка императора". Стянув одну бутыль, Вэй Ин дождался, когда все лягут спать, и забрался на покатую крышу той части дома, в которой они жили. В обед мадам Юй опять устроила ему трёпку, но это несильно волновало юношу. Просто... Даже ему, вечно неунывающему весельчаку, хочется иногда побыть в одиночестве. И вот, открыв бутыль, он втянул приятный чуть сладкий, нежный, но крепкий аромат "Улыбки императора". Первый же глоток подарил такое наслаждение, которого Вэй Усянь до этого никогда не чувствовал. Он пил медленно, неторопясь, вглядываясь в звёзды. И в этот миг ему казалось, что внизу кто-то играет на гуцине. Так, незаметно для себя, он заснул прямо на крыше, и перед его взором раскинулась дорога, пролегающая меж зелёных холмов. И там был он... В тот раз Вэй Ин проснулся очень неожиданно, из-за крика мадам Юй — на дворе уже был день. С тех пор, засыпая, он вновь оказывался на той дороге, на том ослике, с тем человеком... И с той мелодией. Автобус сильно тряхнуло, и все ученики мигом пришли в себя. Вэй Усянь подскочил на месте, он не заметил, когда заснул. За окнами высились зелёные горы, вершины которых будто купались в молоке тумана. Водитель оповестил о том, что они прибыли, и народ сразу же засуетился, покидая автобус. Цзян Чэн смотал наушники и убрал их в сумку вместе с телефоном. Яньли достала с верхней полки небольшой рюкзак и надела его. Так как они сидели на самом верху, им пришлось подождать, пока все покинут автобус и только потом выходить. Только ступив на земли префектуры Цзянсу, Вэй Усянь сразу же присвистнул. Атмосфера здесь резко отличалась от той, что царила в Юньмэне. Шум, веселье, звонкие голоса, хохот — здесь этого не было. Горы Гусу прозрачными шелками окутывали покой и умиротворение, расшитые нитями вечности и незыблемых традиций. Воздух был чист и свеж, будто здесь вовсе никто и не жил. У подножия расположились небольшие искусно вырезанные каменные врата, за которыми вверх уходила местами поросшая мхом и травой каменная лестница, на которую и ступили ученики Юньмэна. Над их головами куполами сплетались ветви вековых деревьев, создавая причудливый узор, сквозь который проникало солнце. Где-то вдалеке шумел водопад и журчали ручьи, текла горная река. Порой по бокам от лестницы проскакивали мелкие животные, а однажды — даже оленёнок. Юноши и девушки, затаив дыхание, продвигались выше и выше. Они заворожённо наблюдали за игрой света, вслушивались в доносившиеся звуки. Вэй Усяню тоже нравились местные красоты. Создавалось ощущение будто он в сказку попал или в те легенды о заклинателях, которые красной нитью вплетались в историю каждой школы. Но вся эта эфемерность и сказочность не могла забить странное чувство внутри, спасаясь от которого, Вэй Ин травил шуточки больше обычного. Вскоре горы Гусу заполнились звонким смехом адептов Юньмэн Цзяна, его живыми голосами, угрозами Цзян Чэна, смешками Яньли и порой даже воплями Вэй Усяня. Как и ожидалось, к главным воротам они добрались только тогда, когда солнце начало клониться к закату. Некоторые чуть не выплевывали языки от усталости, поэтому было решено немного передохнуть, а уже потом ломиться в огромные ворота с гербом школы. — О, господи! Что это?! — воскликнул один из парней, вглядываясь в огромный камень, переходящий в скалу, на котором были высечены какие-то заповеди. Переглянувшись, ученики обступили камень, — Нельзя распутничать. Нельзя убивать живых существ. Нельзя гулять по ночам. Нельзя шуметь. Нельзя быстро ходить. Нельзя лазать по деревьям. — Всё нельзя, а что можно-то?! — широко раззинул рот Вэй Усянь. — О да, такому, как ты, здесь точно не ужиться. — усмехнулся Цзян Чэн. Но Вэй Ин не особо придал значения его словам. Он всматривался в высеченные на скале правила, читая их про себя. Сердце кольнуло... Этим правилам определённо не одна сотня лет, но у Вэй Усяня было странное чувство, будто в них чего-то не хватает. Пусть они уже и запрещали всё, что только можно, но их... Их словно не доставало. — Я слышала, что в школе Гусу Лань три тысячи правил. Должно быть это они. — невысокая девушка с двумя гульками присмотрелась к правилам, хмуря брови. — Три тысячи? — переспросил Вэй Ин, — Разве не четыре? — А с чего их должно быть четыре тысячи? Ты совсем уже, Вэй Усянь? — Цзян Ваньинь покачал головой, закатывая глаза. Вэй Ин чуть надрывно хохотнул. И правда, с чего он взял, что их должно быть четыре тысячи? Тут с этими тремя бы хоть выжить! Молодой человек нащупал свой деревянный меч для тренировок за спиной и выдохнул. Что-то в последнее время он совсем себе надумывает! Он прибыл в Гусу Лань, а это возможность вновь приобрести "Улыбку императора"! Нечего ему тут загоняться всякими правилами! Мотнув головой, он подошёл к вратам и постучал в них, отчего где-то взлетели птицы. Огромные деревянные врата заскрипели и перед учениками клана Цзян показались два юноши. Первое, что сразу же бросилось в глаза Вэй Ину, лобные ленты. Перед глазами мелькнул неясный силуэт: длинные чёрные волосы развевались на ветру, и концы белой ленты путались в них. Голову прострелило резкой болью, и Вэй Усянь зажмурился. — В Облачных Глубинах запрещено шуметь, — чуть поклонился один из юношей, осматривая присутствующих, — Чем мы можем помочь достопочтенным господам? — Мы ученики школы Юньмэн Цзян, прибыли в Гусу Лань на обучение. — улыбнулась Цзян Яньли, пока все остальные рассматривали двух юношей, одетых в белые ифу, расшитые голубыми узорами, преимущественно облаками, но этих облаков не наблюдалось на их лобных лентах. — Приветствуем учеников, Юньмэн Цзян. — чуть склонились юноши в традиционном китайском приветствии, — Просим учеников Юньмэн Цзяна показать ваше приглашение. Без него мы не можем вас пропустить. — Да-да! Оно у меня! — Вэй Ин запустил руку в карман спортивных брюк и похолодел от ужаса. Он в панике начал обшаривать все карманы, что были на его одежде, потом обшарил сумки, почти выложив их содержимое, но приглашения нигде не было, — Упс... Но он точно у нас было! — Мы не можем впустить вас без приглашения. — Наверное, оно выпало в автобусе... Я могу вернуться обратно и принести его, но, пожалуйста, впустите остальных. Солнце почти село. — Мы не можем впустить вас без приглашения. — повторяли как пластинку юноши-привратники. — Тогда позовите главу клана, он лично приезжал в Юньмэн и отдавал приглашение. Он видел тогда мою сестру. — Вэй Ин предпринял ещё одну попытку, которая разбилась о уже приевшееся "мы не можем". — Вэй Усянь, тебе доверили приглашение, а ты посеял его в автобусе?! — Цзян Чэн разве что молнии взглядом не швырял, — Невероятно! Почему я не удивлён..? — Что здесь происходит? Начавшуюся было перепалку двух братьев из Юньмэна резко прервал глубокий голос, от которого у Вэй Ина замерло сердце. Не веря своим ушам и затаив дыхание, он медленно повернулся. Аромат сандалового дерева и взгляд золотистых глаз с лёгкой зелёной дымкой в один миг вернули Вэй Усяня в его сны. В голове зазвучала мелодия, ставшая неотъемлемой частью его жизни. Он смотрел на появившегося юношу, не шевелясь. — Второй молодой господин Лань. — привратники склонили головы. Одетый в чёрные строгие брюки и белую рубашку, застёгнутую на все пуговицы, второй молодой господин Лань каким-то чудеснейшим образом так гармонично вписывался в окружавшую его картину, что трудно было взгляд отвести. Он обвёл взглядом привратников, незнакомых учеников и остановился на виновнике шума. Глаза второго господина чуть расширились, а воздух судорожно вошёл в лёгкие. Сердце гулко ударилось в груди, поднимая с окраин души необъяснимую тоску, что тут же отразилась во взгляде. Время будто бы застыло, и только мелодия звучала в мыслях Лань Ван Цзи. Мелодия, ставшая за последние месяцы частью его самого. Мелодия, являвшаяся ему во сне. — Второй молодой господин Лань, — один из юношей ворвался в мир Лань Ван Цзи, разрушив его, заставив вновь надеть холодную маску и вернуть своё внимание всем, — Это ученики, прибывшие из школы Юньмэн Цзян. У них нет с собой приглашения. Впустить их? — Вы знаете правила. Без приглашения не впускать. — Эй-ей-ей! Второй молодой господин Лань, — Вэй Усянь преградил собой дорогу Лань Ван Цзи, что собирался войти внутрь после внешнего обхода, — Пожалуйста, не могли бы вы сделать одно исключение из правил? Совсем малюсенькое такое... Впустите нас, пожалуйста, а я прямо сейчас сбегаю за приглашением. — Нельзя. — холодно ответил молодой человек, разом прекращая все дальнейшие попытки. Оставив ошеломлённого Вэй Ина за собой, Лань Ван Цзи скрылся за закрывшимися вратами. — Какая же вы скотина, второй молодой господин Лань! — не смог сдержать порыва Вэй Усянь и крикнул, игнорируя последствия, которые могли последовать за такими словами. Немного остыв, он резко развернулся и, предупредив, что быстро вернётся, под крики Цзян Чэна и просьбы Цзян Яньли быть осторожным, побежал обратно. Спускаться с горы было легче, чем подниматься в неё, и на обратный путь времени ушло значительно меньше. Автобусы Юньмэна всё ещё были у подножия, и Вэй Ин, напугав водителя, смог без труда найти проклятое приглашение, выроненное им в салоне. Однако при всей своей быстроте он всё равно не успевал вернуться до отбоя, что происходил уже в девять вечера. О подъёме и отбое в Гусу Лань Вэй Усянь узнал ещё в Юньмэне и не сумел не высказаться по этому поводу: "Да кто вообще в девять часов спать ложится? А подняться в пять кто сумеет? О, нет-нет-нет!" Заглянув в телефон, часы на котором показывали половину девятого, молодой человек вздохнул и огляделся. В горах Гусу связь была просто ужаснейшая: ни позвонить толком, ни написать. Оглядевшись, Вэй Ин заметил чуть дальше у дороги небольшой магазинчик, в котором проезжающие могли купить перекус. Не мешкая, он подбежал к нему и заглянул внутрь под мелодичное бряканье дверного колокольчика. За кассой стоял пожилой человек, на вид лет шестидесяти. Он прислушивался к негромко работающему радио и вздыхал. Посетителя дедушка заметил сразу и улыбнулся ему, приглашая посмотреть товар и что-нибудь купить. Вэй Усянь покупать ничего не собирался, ему был необходим телефон, что стоял у кассы. Попросив у дедушки разрешения позвонить и получив его, молодой человек принялся со скоростью звука набирать на циферблате номер сотового сестры. Гудки шли-шли, а ответа не было. Тогда он набрал ещё раз, но всё повторилось. Не унимаясь, Вэй Усянь начал набирать Цзян Чэна, но кроме гудков опять ничего не услышал. Облокотившись на стойку, он положил голову на руку.Кажется, куковать им ночь в лесу. — Что случилось? — поинтересовался дедушка, видя удручённость незнакомого юноши. — Я забыл приглашение в автобусе, и теперь моим друзьям придётся ночевать на улице. Ещё и этот второй молодой господин Лань нас не впустил! — Не беспокойтесь о своих друзьях, — неожиданно улыбнулся дедушка, — С ними всё будет хорошо, если вы встретили второго молодого господина. Вот, выберете что-нибудь и возвращайтесь. — Нет, спасибо я... — но Вэй Ин резко замолчал. Изначально он действительно ничего не собирался покупать. Ничего. Ровно до того момента, пока на глаза ему не попалась знакомая бутыль с надписью "Улыбка императора", — Дедушка, беру "Улыбку императора"! Оба кувшина. — Ха-ха! У тебя хороший вкус. Вэй Усянь оплатил вино и со счастливой улыбкой, попрощавшись с дедушкой, вышел из магазина, после чего быстро направился к главным вратам. Две бутыли вина, которые он нёс, иногда стукались, разнося по округе негромкий звук. Вэй Ин собирался побыстрее вернуться и попросить прощения за свою оплошность, но того сюрприза, что он увидел, поднявшись, молодой человек явно не ожидал. Перед вратами никого не было. Вообще. Только у самого входа лежал зажим для волос, видимо оброненный одной из девушек. Вэй Усянь поднял заколку и несколько раз моргнул. "Уйти они никуда не могли, заколка лежит у врат, значит... Их впустили? Но как? Приглашение-то у меня... Наверное, те парнишки сообщили главе школы, и он их впустил. Ну, и чудненько! Значит, и мне нечего двери подпирать!", — пронеслись в голове Вэй Ина одна мысль за другой. Пройдя немного вдоль стены, Вэй Усянь заметил на ней небольшие выступы, а ещё чуть дальше стена была пониже. Поправив на спине рюкзак и деревянный меч для тренировок, Вэй Ин покрепче ухватил пакет с "Улыбкой императора" и начал вскарабкиваться по стене. Рука, нога, вторая нога — и вот он уже перелез и спрыгнул. Бутыли в пакете вновь стукнулись, а по виску юноши сбежала струйка холодного пота. Сглотнув, он медленно повернулся, натыкаясь на пронзительный взгляд золотистых глаз. Лань Ван Цзи сменил одежду, и вместо брюк и рубашки на нём теперь было что-то среднее между одеждой монахов Шаолинь и ханьфу, выполненное в белых и голубых тонах. Но Вэй Ина больше заинтересовал лоб, на котором была повязана лента с плывущими облаками. От одного только взгляда на эту ленту все тревоги покинули его, а внутри разлилось непонятное тепло. Как ни странно, лента хорошо гармонировала как с формой ифу, так и с этими одеждами. И пусть волосы у Лань Ван Цзи были короткими с чёлкой, лента всё равно очень шла ему. — Молодой господин Лань, — начал Вэй Усянь, чуя, что сейчас грянет буря, — Что ты делаешь столь поздно во дворе? — В Облачных Глубинах запрещён алкоголь. Также нельзя заходить после отбоя. Нельзя лазать по стенам. — Эй-ей-ей! — Вэй Усянь замотал головой, перебивая Лань Ван Цзи, — Мы можем это уладить как-то мирно? Я могу поделиться с тобой "Улыбкой императора". — Попытка подкупить смотрящего. — холодно заметил молодой человек, а у Вэй ина задёргалась бровь. — Молодой господин Лань, если бы ты нас сразу впустил, то ничего этого сейчас бы не было! — пошёл в наступление Вэй Усянь, медленно отступая, чтобы суметь дать дёру. И вот, когда он уже развернулся и почти побежал, перед ним возник конец деревянного меча, заставив резко остановиться. Конец деревянного клинка взмылся вверх, и перед юношей появился его хозяин, что, ловко вывернувшись, подцепил мечом ручки пакета. Вэй Ин дёрнулся, и пакет взмыл высоко в небо. Это дало Вэй Усяню время выхватить свой меч для тренировок, — Разве в облачных Глубинах не запрещено драться? — но ответа ему не последовало. Юноша извернулся и сумел в последний момент подцепить почти упавший пакет, однако ему вновь пришлось его подбросить, чтобы уйти от очередной атаки. Во второй раз словить пакет ему было не суждено из-за Лань Ван Цзи, оттеснившего его назад. Пакет с вином упал на землю, и по округе пронеслось звонкое "хе-ра-а-акс". Вэй Усянь чуть не зарыдал от отчаяния, чем и воспользовался молодой господин Лань, вывернув нарушителю руку и удерживая её так, чтобы тот не брыкался. В итоге один из братьев Юньмэна оказался в положении, когда ноги уже не сделаешь, и покорно пошёл туда, куда вели. В просторном помещении за низким столиком сидели двое мужчин и одна женщина. Они пили чай, обговаривая дела, требовавшие немедленного решения. Пусть колокол, пробивший отбой уже давно прозвонил, они по-прежнему были заняты, и не были бы за свою занятость наказаны. Разговаривая в меру громко, они иногда отвлекались, чтобы сделать глоток чая. Всё было довольно хорошо, пока снаружи не стали доноситься крики и вопль, причём, судя по голосу, голосовые связки напрягал один-единственный человек. Когда двери распахнулись и в них вошёл Лань Ван Цзи, у всех троих чуть округлились глаза. Второй молодой господин слегка толкнул молодого человека вперёд, и тот оказался прямо перед главой школы и двумя учителями. — Я так понимаю, это молодой господин Вэй, старший сын главы Цзяна. — улыбнулся мужчина, что на вид был немногим старше Лань Ван Цзи, и в котором Вэй Ин узнал главу Гусу Лань, Лань Сичэня. Рядом с ним сидел мужчина, поглаживающий свою, как проскочило в мыслях юноши, козлиную бородку. Он был одет в голубо-бело-синий чжуншань. Сложив два и два, Вэй Усянь пришёл к выводу, что это и есть Лань Цижэнь. А вот женщину, сидевшую между главой и учителем, Вэй Ин не знал. Она была, примерно, того же возраста, что и мадам Юй, и даже по манере одеваться напоминала её, только вот её тёплая улыбка резко отличала женщину от приёмной матери юноши. — Здравствуйте, глава Лань. Учителя. — Вэй Усянь поздоровался с присутствующими. — Ван Цзи, что произошло? Почему вы..? — Нарушение. — коротко, лаконично и понятно ответил младший брат старшему. Губы Лань Сичэня тронула полуулыбка-полуухмылка, которую он попытался скрыть. Лань Цижэнь помассировал точку меж бровей, а госпожа Лань, как заключил Вэй Ин, увидев плывущие облака на её ленте, вплетённой в волосы, улыбку скрывать не стала. И тут Вэй Усянь заметил кое-что интересное: лобные ленты были у всех, но на лбах их носили, по-видимому, только ученики. Госпожа Лань вплела ленту в волосы, а глава и учитель Цижэнь аккуратно и бережно намотали ленты на запястья, скрывая их под рукавами, будто какую-то драгоценность. — Я уже говорил! Если бы второй молодой господин Лань нас впустил, не было бы нарушений! И вообще, он на меня напал! — Вэй Усянь угоманиваться не желал, но ещё больше он не желал один отрабатывать наказание, от которого теперь ему не избавиться, как от Солнца на небе. — Господин Вэй, успокойтесь, — вздохнул Сичэнь, — С вашими друзьями всё в полном порядке. Они уже отдыхают в своих комнатах. —А... — юноша наклонился чуть вперёд, чтобы его могли слышать только трое за столиком, — Кто их впустил? Лань Сичэнь снова улыбнулся и кивком головы указал на своего младшего брата, стоявшего поодаль. Вэй Усянь повернул голову, и очередная волна теплоты укрыла его сердце. Он улыбнулся и уже собрался повернуться, но перед взором неожиданно пронеслось видение. Он по-прежнему был в этой комнате, только выглядела она немного иначе: свечи и фонари, другие ковры, стеллажи с книгами стояли чуть по-другому. Но самое главное — Лань Ван Цзи. Он стоял так же чуть поодаль, заслоняя собой кого-то лежавшего на кушетке и укрытого белой тканью. На лбу его красовалась всё та же лента, только тело укрывало изящное белое ханьфу, а в руках в бело-серебристых ножнах покоился меч. Длинные чёрные волосы спали на спине, а запах сандала аккуратно заполнял пространство. Вэй Ин моргнул, и видение ушло, как и не было. — Господин Вэй, так как это ваш первый визит в Гусу, и вы ещё не знакомы со всеми нашими правилами, мы не станем прибегать к положенному в этом случае наказанию, но просто так отпустить вас мы не можем. Ван Цзи, — он обратился к младшему брату, плавно повернувшемуся к ним, — Как следует наказать господина Вэя? — Три палочки у внутренней Стены Послушания. — Да я без колен останусь! — ужаснулся Вэй Усянь. Разумеется, читать правила всё это время, что имел ввиду Лань Ван Цзи, он не собирался. Но стоять всё это время на коленях было жестоко, — Это жестоко, Лань Чжань! — только выкрикнув родовое имя, Вэй Ин понял, что понятия не имеет, откуда его знает. По идее, он знать его и не должен, если исходить из взглядов четырёх пар глаз. Если бы у него сейчас спросили, откуда он знает его, молодой человек не нашёлся бы с ответом. Не мог же он сказать: "Просто в мыслях промелькнуло!", — Ну, в общем я это... Как бы сказать... В общем, Лань Чжань, это жестоко! Ты перебарщиваешь, учитывая тот факт, что ты первым напал на меня, и...Ммм! М? Вэй Усянь широко раскрыл глаза, пытаясь расцепить губы. Четверо Ланей уставились на него в недоумении. Хотя Лань Цичэню уже наверняка хотелось убить столь нерадивого ученика, что и отражалось в его взгляде. Поэтому он был немного рад, что источник шума замолчал. Правда, он не понимал: к чему эти кривляния? Зачем изображать заклеенный рот?! — Что ты вытворяешь? — выдохнул учитель, борясь с собой, но в ответ получил только невнятное мычание, — Говори по-нормальному. Ах, если бы Вэй Усянь мог! Сейчас он отдал бы всё, лишь бы вновь открыть рот! Его губы будто склеили! Лань Чжань в недоумении смотрел на него, а его старший брат не знал: что-то взаправду произошло или это новый акт спектакля. И никто совершенно не обратил внимания на госпожу Лань, что пристально посмотрела на Ван Цзи, потом на Вэй Ина и с улыбкой выдохнула. В тот же миг к Вэй Усяню вернулась способность говорить, и он смог вдохнуть полной грудью. — Думаю, на этом вопрос исчерпан, — начал Сичэнь прежде, чем новый виток этой истории мог дать о себе знать, — Ван Цзи, отведи господина Вэя к его комнате. Попрощавшись со старшими, Вэй Ин покинул комнату, чуть ли не снесся с ног Лань Чжаня, который вышел следом и, ничего не говоря, направился куда-то в сторону. Вэй Усянь пошёл следом. Сегодняшний день был богат на события, ещё и наказание... Цзян Чэн опять начнёт свою старую песню о главном. Спасибо, хоть домой не сообщат. Но было кое-что страннее и интереснее. Вэй Ин бросил взгляд на спину Лань Чжаня и вздохнул. Как? Каким образом его рот склеился? И почему он снова смог говорить? Именно этими вопросами он задавался, не подозревая, что человек впереди думает о том же. Вэй Усянь вновь посмотрел на спину Лань Ван Цзи и резко остановился. Высокий мужчина с широкой спиной, облачённый в "траурные одежды" предстал перед ним как наяву.Юноша судорожно выдохнул, наблюдая, как Лань Чжань медленно поворачивается назад, чтобы выяснить причину, по которой один нарушитель остановился. Перед глазами Вэй Ина взметнулись длинные волосы с белой лентой и широкие белоснежные рукава ханьфу. Где сон, а где явь? Лань Чжань взглянул в серо-голубые глаза, и его собственные наполнились влагой. Быстро отвернувшись, он пошёл вперёд, не понимая, что это сейчас было с ним. Доведя Вэй Усяня до комнаты, Лань Ван Цзи поспешил уйти, а Вэй Ин ещё долго смотрел ему вслед, чувствуя, как быстро стучит его сердце. Он зашёл в комнату лишь тогда, когда человек в белых одеждах скрылся из поля зрения. В комнате царил мрак, одна из двух кроватей была занята, и юноша решил, что Цзян Чэн уже спит, поэтому попытался не шуметь. Цзян Чэн же не спал, прислушиваясь к малейшему шороху и ожидая возвращение брата. Только когда тот вошёл в комнату, он смог выдохнуть, а провалиться в сон сумел лишь тогда, когда Вэй Усянь лёг спать. Зарывшись в одеяло поглубже, Цзян Ваньинь заснул. Переодевшись в пижаму, Вэй Ин залез в кровать. Стоило его голове коснуться подушки, как он сразу же заснул. Однако в этот раз сон отличался. Не было привычных дороги, ослика и холмов. В этой раз он был в какой-то пещере. Его жутко трясло от холода и пропитавшей тело влаги. Зубы стучали, в висках колотило, и он отчаянно что-то прижимал к себе. Дикий страх всё ещё был в его теле после чего-то... Взор был слишком неясен, поэтому Вэй Усянь не мог разглядеть человека перед собой, но он отчётливо чувствовал тепло, исходившее от него. Это тепло как по ниточке переходило в тело самого Вэй Ина, потихоньку восстанавливая его силы. Всё, что он видел - белые одежды и длинные чёрные волосы. А ещё он чувствовал лёгкий аромат сандалового дерева, что магическим образом заглушал зловонье крови. И мелодия... В этот раз не было звуков гуциня или флейты, потому что её напевал этот человек. Так проникновенно, заботливо и нежно. В этом напеве было столько чувств, что сердце Вэй Ина сжалось. Сознание стремительно покидало его, но прежде он всё же желал увидеть его лицо. Лицо человека, что сейчас оберегал его, держал за руку, передавал свои силы и напевал. И он увидел... Золотистые глаза с лёгкой зелёной дымкой. Вэй Усянь открыл глаза, чувствуя скатывающиеся по щекам горячие слёзы. Подушка уже была влажной от них, но он не обращал на это внимания, сжимая одеяло. Повернув голову к окну, Вэй Ин посмотрел на ночное небо. Внезапно его слух тронула тихая мелодия. Мелодия из его сна, исполняемая на гуцине. "Кажется, я всё ещё сплю", — подумал Вэй Ин и закрыл глаза, действительно, проваливаясь в сон, в котором он шёл по людной улочке, наполненной суетой праздника, а с неба сыпались разноцветные лепестки. Но его взгляд был прикован лишь к человеку, что стоял впереди и смотрел на падающее с неба чудо. В этот момент Вэй Усянь даже не подозревал, что где-то не очень далеко, в своей комнате, Лань Чжань играет на гуцине мелодию, что слышит в каждом своём сне. Мелодию, под которую рядом с ним идёт человек в чёрных одеяниях с красной лентой в волосах и со счастливой улыбкой...