С легким сердцем мы пройдем сквозь волны и ветра.

      Лань Ван Цзи сидел за рабочим столом и просматривал новости. Почувствовав, что глаза начали уставать, молодой человек надел очки и вернул взор к экрану ноутбука. Вот уже какое-то время с первых полос новостей не сходил случай о таинственной пропаже главы гонконгской школы боевых искусств «Вэнь».       Когда работники заведения на следующее утро принесли в павильон чек, тот оказался пуст. Они сделали звонок в саму школу, чтобы потребовать оплаты, но мужчины не было и там. В школе поднялся переполох, и о пропаже сообщили в полицию, но тут и начиналось самое интересное… Полиция начала поиски с ресторана, так как именно там в последний раз видели Вэнь Чжао. Однако в тот вечер из-за короткого замыкания все камеры вышли из строя. Работники: девушки на ресепшене, охрана и официанты — как один твердили одни и те же слова: Вэнь Чжао забронировал павильон и в назначенное время приехал с телохранителем Вэнь Чжулю и ещё несколькими охранниками. Мужчина направился в павильон, где собирался дожидаться Ван Линцзяо, но девушка не приехала, а ни Вэнь Чжао, ни кто-либо из его сопровождающих ресторан не покидали. Многие из работников в тот вечер себя нехорошо чувствовали, но уход такого человека, как Вэнь Чжао, ни за что бы не пропустили. Осмотр места события так же ничего не дал: не было ни отпечатков, ни следов обуви, ни каких-либо других улик, что могли бы натолкнуть полицию на след. Опрос соседних заведений тоже оказался пустой тратой времени. Они знай себе работали в привычном режиме, и им никакого дела не было до того, что творилось у соседей. Последней надеждой оставались видеокамеры, направленные на улицу и тротуар, но те, как назло, оказались сняты, потому что в дальнейшем должны были быть заменены. Дело зашло в тупик — Вэнь Чжао прошёл в павильон, а потом просто из него испарился вместе со всеми своими людьми.       Не зная, как быть дальше, полиция решила разыскать Ван Линцзяо, но тут их ждал очередной сюрприз — девушки нигде не было. Водитель, что вёз её в ресторан сказал, что она приказала остановить у какого-то магазинчика, а потом его отослала. Найдя тот самый магазин, полиция просмотрела камеры наблюдений. Девушка действительно зашла в магазин, потом в уборную и… Не вышла. Охрана магазинчика подтвердила, что они не видели, как Ван Линцзяо возвращалась обратно. Покинуть уборную как-то иначе она не могла, при всём своём желании пролезть в окно размером с крышку от кастрюли у Ван Линцзяо не вышло бы. Полиция опросила родственников девушки, из коих у неё была только тётка, но та не знала, где её племянница. При этом ни территорию Гонконга, ни территорию Китая она не покидала.       Органы правопорядка разводили руками. Сначала они предположили, что это похищение, но время шло, а похитители не дали о себе знать. По всему выходило, что люди, действительно, просто исчезли, испарились. Только вот на мистику полиция скинуть не могла, поэтому топталась на месте, а там и до закрытия дела за неимением улик было недалеко.       Неожиданное исчезновение Вэнь Чжао привлекло внимание не только полиции и СМИ, но и федерации боевых искусств. Четыре великих школы и их сотоварищи были в немалом шоке, в коем и ожидали дня совета федерации, перенесённого на начала мая из-за следственных действий. Все недоумевали, что могло произойти, и только трое знали правду: никто из пропавших уже не вернётся с того света.       Лань Ван Цзи вздохнул и закрыл ноутбук. Созыв федерации боевых искусств должен был состояться послезавтра в Шанхае. И именно на нём на свет выйдут все злодеяния школы «Вэнь» с доказательствами и свидетелями, после этого восстановиться обратно им будет уже невозможно. К тому же, из того, что слышал Лань Чжань, школа «Вэнь» уже начала разваливаться изнутри. Совет лишь завершит это дело. Главное, чтобы в этот раз не повторилась прошлая история…       «А-Чжань, я могу войти?», — раздался за дверьми голос Лань И. Молодой человек поднял с пола кролика, мечущегося у него под ногами, и, прижав его к себе, открыл двери. Женщина тепло улыбнулась племяннику и тихо хохотнула, увидев того с кроликом.       — Третья глава, — поклонился Лань Чжань как мог, но женщина его остановила.       — Прекрати это немедленно, А-Чжань. Сейчас я — твоя тётя, а не третья глава.       Увидев кивок Лань Ван Цзи, она сама закрыла за собой двери и прошла в домик. В последние месяцы они редко виделись, в основном на общешкольных или клановых собраниях, что сильно удручало Лань И. Пусть в этой жизни ей не выпало счастье стать матерью, она всё равно смогла познать радость материнства, воспитав Лань Хуаня и Лань Чжаня. Они были для неё сыновьями, единственными и любимыми, поэтому она искренне хотела, чтобы они были счастливы, но судьба постучалась в двери нежданно-негаданно, заставив женщину вновь вернуться к своей сути.       Приняв из рук Лань Ван Цзи чай, Лань И вновь устремила свой взор на кролика, что перекочевал на колени к молодому человеку. В Облачных Глубинах запрещали держать домашних животных, поэтому им пришлось немало потрудиться, чтобы организовать за школой для кроликов небольшой уголок, в котором Лань Чжань в детстве проводил много времени. Его любовь к этим маленьким созданиям была поистине поразительной. Порой второй господин Лань сам напоминал женщине кролика, особенно в детстве. Когда он сворачивался клубочком и засыпал среди этих белых комочков… Только по налобной ленте и находили. Теперь Лань Ван Цзи вырос, возмужал, но временами по-прежнему напоминал кролика. Как сейчас, например.       — А-Чжань, что произошло между тобой и господином Вэем? — в лоб задала вопрос Лань И. Молодой человек посмотрел тёте в глаза, но с ответом не спешил, и заклинательница поняла, что он и слова не скажет, — Когда он только появился здесь, сразу сблизился с тобой. До той ночи, когда ты притащил его за нарушение комендантского часа, мой А-Чжань никого и никогда не таскал. Ты не любишь прикосновения и не позволяешь никому, кроме семьи, тебя касаться. Но в тот раз ты первым пошёл на контакт. Тогда ваши воспоминания ещё были запечатаны, и вы не помнили друг друга, но всё равно тянулись. Каждую выходку господина Вэя ты мог пресечь, но не делал этого. А-Чжань, ты сразу его принял, раскрыл ему себя, — Лань И сделала глоток чая и поставила чашечку на стол, — Видя, как вы сближаетесь, мне становилось легко на сердце. Не важно, вспомнили бы вы прошлую жизнь или нет, ваша связь уже окрепла. Она стала ближе и нежнее, чем казалось на первый взгляд. Но после обучения в школе «Вэнь» между вами будто чёрная кошка пробежала. И не отрицай это, я не слепая, — женщина протянула руку и положила её на макушку племянника, нежно потрепав его по волосам, — А-Чжань, какой бы путь ты не выбрал, если, действительно, хочешь всё изменить — не иди по нему в одиночку. Ты — Ханьгуан-цзюнь, принявший на себя титул Верховного Заклинателя и с гордостью его пронесший до конца своих дней, но даже тогда рядом с тобой был господин Вэй. А-Чжань, я не ведаю всей той истории, что имела место быть после Аннигиляции Солнца, и уже тем более не ведаю, что ты задумал сейчас. Но я прекрасно вижу, что ты пытаешься нести весь этот груз на себе в одиночку. Да, ты не хочешь никого волновать, но порой и господину Вэю, и А-Хуаню, и нам с Цижэнем нужно волноваться о тебе. В этом нет ничего плохого, наоборот, это значит, что ты доверяешь нам, принимаешь нас. Сейчас, Лань Ван Цзи, ты повторяешь мои ошибки. Будучи третьей главой, я взвалила на свои плечи непосильную ношу, пытаясь совладать с ней самостоятельно. Тогда мне казалось, что я поступаю правильно. Однако, когда правда раскрылась мне, было уже слишком поздно. Поздно для всего… Я вижу, что ты хочешь защитить господина Вэя, помочь ему. Но, А-Чжань, как можно помочь человеку, скрывая всё от него? Молчанье — золото, но не в вашем с господином Вэем случае. Не забывай: взмах крыла бабочки — всего лишь миг, но за ним следует вечность. Лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и жалеть ещё больше. Не стоит закрывать своё сердце и прятать чувства…       Лань Ван Цзи слушал тётю, не смея прервать. Каждое её слово подобно мечу втыкалось в его сердце. Он и сам уже понял, что поступил на эмоциях. Они оба были слишком упрямы. Он помнил, что никакие уговоры и объяснения не действовали на Вэй Усяня, когда тот, что-то вбивал себе в голову. Но он, Лань Ван Цзи, мог настоять. Припечатать к стене и настоять на своём. Сколько раз они уже проходили это? Сколько раз второй молодой господин Лань корил себя за молчаливость? Сколько неприятных событий свершилось из-за этого? А главное — смерть Вэй Ина. Открой он лишний раз рот, настои на своём, да хоть силком приведи в Облачные Глубины — ничего бы не случилось. Так почему же он раз за разом наступал на одни и те же грабли? Пытаясь изменить одно, он упускает другое. Его чувства… «Я отдаю отчёт своим действиям и чувствам. Особенно чувствам», — словно заевшая пластинка повторялись в его голове слова Вэй Усяня. Он пытался скрыть свои чувства, боялся, что они только навредят. Но чем тогда он теперешний отличался от себя из прошлого? Особенно из прошлого до смерти Вэй Ина?       Лань И не торопила племянника. Она видела всю его внутреннюю борьбу с самим собой. Видела, как качаются из стороны в сторону весы, видела, как рушится высокая стена. А покрасневшие уши и чуть поджатая нижняя губа выдавали в нём скрываемые им самим чувства. Женщина не надеялась, она знала, что её слова достигли разума и души Лань Чжаня.       — Это кролик… Подарок от господина Вэя? — заклинательница прищурила глаза, — Думаю, ты уже всё для себя решил, — она поднялась из-за стола и направилась к выходу. Лань Ван Цзи встал её проводить, — А-Чжань, когда-то некто сказал очень верные слова: «Даже один и тот же путь можно пройти по-разному», — не забывай этого.       Заклинательница напоследок обняла Лань Чжаня и, помахав ему рукой, устремилась к себе. Её длинная синяя юбка развивалась при ходьбе, задевая молодую траву. Персиковые деревья, росшие по бокам от калитки, осыпали свои одеяния на землю, и те устремлялись вслед Лань И. лёгкий ветерок гулял в бамбуковой рощи и захаживал в «Цзинши», предлагая цветкам абрикос и яблонь пуститься в странствие. Даже строгая сирень за домиком отпустила свои хлопоты и покачивалась в такт ведомой лишь одной ей мелодии.       Лань Чжань закрыл двери и распахнул окно. Ветер тут же занёс в его комнату нежные розовые лепестки, на которые улёгся белый кролик, пригреваясь на солнышке. Молодой человек сел за низенький столик у окна и взмахом руки призвал Ван Цзи. Струны с любовью приветствовали своего хозяина, покорно прогибаясь и волнуясь под его тонкими пальцами. Каждая часть его души, его сердца отзывалась на мелодию, написанную им же самим. На эти несколько мгновений затихла вся округа. Не пели птицы, не шуршал бамбук, не посвистывал ветер. Все и вся внимали мелодии, лившийся из самых глубин сердца заклинателя, мелодии, наполненной его чувствами. Тёплый весенний ветер аккуратно коснулся рук Ханьгуан-цзюна, будто спрашивал у него разрешения, и, получив его в прикрытых глазах, подхватил звуки циня, унося их с собой к далёким озёрам, в лотосовый край.       Вэй Усянь больше не присылал бабочек-вестниц, но это и не требовалось, потому что Лань Ван Цзи мог послать их сам.       — Не забывай про медитации. Энергия в твоём теле сейчас нестабильна, — произнёс он золотистой бабочке и выпустил её в окно, провожая взглядом.       Вэй Усянь сидел на мосту и играл на флейте. «Без сожалений» витала над огромным озером, что уже в недалёком бедующем обернётся ковром из лотосов. Он больше не посылал бабочек-вестниц, и сердце его с каждым днём ныло всё сильнее и сильнее. Он не сожалел о своём решении и был твёрд в намерениях довести дело до конца. Особенно теперь, когда до финиша подать рукой. Юноша прикрыл глаза, воскрешая в памяти удаляющуюся фигуру Лань Чжаня. Только в эти недолгие минуты одиночества он мог позволить себе его вспомнить. Сзади послышались шаги, и Вэй Ин убрал Ченьцин за пояс брюк, поднимаясь на ноги. Цзян Чэн каждый раз приходит за ним сюда. Но так и должно быть, сейчас у них слишком много дел. Кивнув брату, Вэй Усянь пошёл за ним, в последний раз бросая взгляд на озеро.       Гора бумаг на столе и куча писем в электронном ящике приводили обоих юнош в настоящий ужас, но они садились и героически просматривали всё от начала и до конца. Сейчас вся эта бумажная волокита уже не занимала у них много времени, как то было по началу. Цзян Чэну не впервой было управлять кланом. Пусть первые недели дались ему тяжко, но он сумел взять себя в руки и воскресить в себе хватку главы ордена. Пока временный глава возмущался на отчёт бухгалтерии и подписывал бумаги о закупке новых учебников для школы, Вэй Ин фильтровал электронную корреспонденцию. У него уже палец занемел листать электронные материалы, но юноша упорно не обращал на это внимания, продолжая нервно щёлкать мышкой и крутить её колёсико. Теперь он искренне понимал мадам Юй, когда та возмущалась, что некоторые индивидуумы не могут прислать всё в одном письме. Цзян Чэн смачно поставил печать и отправил последнюю бумагу к остальным в папку «Бухгалтерия за апрель 20ХХ года». Потянувшись, Цзян Ваньинь постучал по плечам и пояснице, а Вэй Ин откинулся в кресле, закрывая глаза.       По кабинету витал лёгкий аромат мяса и каши. Они заработались до такой степени, что не заметили, как девушка-служанка принесла им их ужин. Цзян Чэн предложил сесть за стол и впихнуть в себя немного еды, на что получил кивок брата. Но вместо того, чтобы сразу направиться к столу, Вэй Ин сначала подошёл к окну и открыл его. Солнце уже давно села, и с озера шла ощутимая для первых дней мая прохлада. Внезапно что-то замелькало справа от Вэй Усяня, и ученик Юньмэна с интересом повернул голову. Бабочка-вестница. Но он не посылал её в Гусу… Хлопнув глазами, юноша протянул руку, и золотистый мотылёк сел на палец. В тот же миг тихий голос второго молодого господина Ланя ворвался в небольшой мир Вэй Ина: «Не забывай про медитации. Энергия в твоём теле сейчас нестабильна». Ресницы юноши затрепетали, а губы сами собой приоткрылись. Ему же сейчас не показалось? Вэй Усянь хотел поднести бабочку ближе к лицу, но та, не дожидаясь ответа, вспорхнула и пустилась в обратный путь.       — Лань Чжань… — медленно слетело с губ Вэй Ина в противовес быстро грохочущему сердцу.       — Ты чего там бубнишь? — зевнул Цзян Ваньинь, открывая тарелку, — Иди уже есть.       — Иду-иду! — юноша моргнул, пытаясь подавить в себе порыв, — Эх, я так скучаю по супу шицзе-е…       — Жуй, что дают, и не возбухай, — наследник Юньмэна пододвинул к брату тарелку с кашей. Вэй Усянь выдал свою фирменную улыбочку и ещё раз взглянул в окно. На миг ему показалось, что он услышал Ван Цзи.       Традиционно весенний созыв федерации боевых искусств длился два дня. В первый — собирались все участники, и проходил ужин, во второй — шло непосредственное обсуждение важных вопросов. Всех участников селили в гостиничные номера, обычно это были современные отели класса люкс, но в этот раз им предстояло временно обосноваться в отеле, выполненном под традиционный стиль.       Выйдя из машины, Вэй Ин в первую очередь потёр свою поясницу и ту самую мягкую часть тела. Нет, полёты на мече нравились ему больше, чем все эти поездки в автомобиле. У него позвоночник вбился в копчик, а тот в свою очередь чуть наружу не вышел! Цзян Чэн вышел с другой стороны автомобиля и чуть не запутался в своих ногах. Он тоже искренне хотел послать четырёхколёсный транспорт за девятые Небеса. Водитель поспешил достать из багажника две небольшие спортивные сумки и отдать их молодым господам. Те поблагодарили мужчину, работавшего в их семье, сколько они себя помнили, и двинулись к мощёной дорожке, что через сад вела в сам отель. Цзян Чэна перекосило, и он начал возмущаться, что все эти ужины никому не нужны. Вэй Усянь был с ним полностью согласен, но молчал. Он планировал по-тихому уйти, пока никто не видел.       На ресепшене их встретила миловидная девушка с гулькой и в длинном сиреневом ципао. Работница поклонилась им и попросила документы. После небольшой процедуры оформления им выдали ключи. К ним немедля подбежал швейцар, забравший багаж. До этого братья никогда не сталкивались с первоклассным обслуживанием, в Юньмэне они сами всё делали, поэтому по спинам их пробежали не самые приятные мурашки. Юноши шли за высоким мужчиной вдоль коридора. Их комнаты находились на первом этаже в самом конце коридора. Швейцар занёс багаж, поклонился и ушёл. Цзян Ваньинь закатил глаза и пошёл к Вэй Ину, когда за поворотом послышались чьи-то лёгкие торопливые шаги. Вэй Усянь, скорее почувствовав, чем услышав, выглянул из комнаты. Стоило его голове просунуться в дверь, как из-за поворота вышла Цзян Яньли. Братья широко раскрыли глаза, а девушка, еле сдерживая слёзы, бросилась к ним, обнимая.       — Се…Сестра? — удивился Цзян Чэн, — Что ты здесь делаешь? Почему не сказала, что приедешь?       — Я так соскучилась по А-Чэну и А-Сяню… В Ланьлине я себе места не находила, и мадам Цзинь отпустила меня сюда.       — Какая щедрость с её стороны, — пробубнил под нос Вэй Ин, — Во всяком случае, шицзе, когда ты вернёшься в Юньмэн? Я так скучаю по твоему супу из свиных рёбрышек и корней лотоса, — юноша надул губы.       — И я! — повторил его жест Цзян Чэн и улыбнулся.       — Я тоже скучаю по А-Сяню и а-Чэну, — Яньли погладила братьев по голове, — Вы выглядите такими уставшими, такими замученными…       Вэй Усянь улыбнулся сестре и почувствовал резкое и сильное головокружение, будто оно старалось подтвердить слова девушки об усталости. Перед глазами всё поплыло, и Вэй Ин, чтобы не потерять равновесие, схватился за раздвижную дверь. Но в этот момент золотое ядро в его груди начало пульсировать, отдаваясь по всему телу разрядами наподобие электрических. Один, особо сильный, отдался в мозгу. Перед глазами Вэй Усяня всё резко померкло, пол ушёл из-под ног, и рука его соскользнула с двери. Ослабшее тело безвольной массой устремилось вниз.       — А-Сянь! — вскрикнула Цзян Яньли, пытаясь подхватить брата. На помощь ей тут же пришёл Цзян Чэн. Он перекинул руку Вэй Ина себе через плечо и потащил его к кровати, — А-Сянь! А-Сянь! — девушка хлопала юношу по щекам, но тот не реагировал. Кожа его в мгновенье ока побледнела, а дыхание стало прерывистым, по виску скатились несколько градинок пота.       — Я приведу врача! — Цзян Ваньинь сглотнул и стрелой покинул комнату брата. Наследник Юньмэна искренне надеялся, что это всего лишь переутомление, а не то, о чём предупреждал Лань Ван Цзи. Сначала он не предал его словам особого значения, ведь в прошлой жизни, будь он самим собой или в теле Мо Сюань Юя, контроль его над тёмной энергией был очень высок. Если, конечно, он находился в состоянии душевного равновесия. Как бы не хотелось Цзян Чэну это признавать, но факт оставался фактом, и от него не спрятаться. Но сейчас, увидев состояние Вэй Усяня, Цзян Ваньинь понял, что конкретно имел в виду второй господин Лань, говоря, что тело нынешнего Вэй Ина отличается от него прошлого. Столетия назад Вэй Усянь начал изучать тёмные искусства, лишившись золотого ядра, и практиковал их без него. Потом он «проснулся» в теле Мо Сюань Юя, ядро которого было слабо развито: что оно есть, что его нет. Но сейчас благодаря практикам и тренировкам в груди Вэй Усяня жило настоящее, сформировавшееся золотое ядро, и никто не мог предположить, как оно поведёт себя, вступив в контакт с энергией «Инь».       Вэй Усянь находился в тёмном и холодном месте. Здесь не было совершенно ничего. По ощущениям казалось что он глубоко под водой: возможности вдохнуть нет, а каждая попытка оборачивается удушьем. Юноша попытался вытянуть руку, но понял, что не может пошевелиться — его парализовало. В голове стоял вакуум, но неожиданно он услышал голос, показавшийся ему знакомым. Голос становился то громче, то тише, то ближе, то дальше. Глубокий, приятный с неописуемой нежностью и каким-то отчаяньем. Вэй Ин, как не старался, не мог его узнать, но он почувствовал, как по щекам побежали слёзы, а сердце сжалось. «Вэй Усянь!», «Господин Вэй!», «Вэй Усянь!», «А-Сянь!», «Вэй Ин…» В сознание ворвалась целая вереница голосов, а сам он оказался на Луань Цзане. Прямо перед его глазами парил Чёрный Меч, и тёмная энергия расплёскивалась им во все стороны. Дул пронизывающий ветер, и не было ясно: стихия то разбушевалась, или духи. Меч словно звал его, манил к себе, рукоять была всё ближе и ближе. Он потянулся и… схватил его. Но вместо рукояти в его руке неожиданно оказалась другая рука. Длинные тонкие пальцы крепко схватили его ладонь. Тьма потоком завертелась вокруг них, и меч стал стремительно в ней рассеиваться. Видение начало меркнуть, и… Вэй Усянь открыл глаза.       В глаза ему сразу же ударил солнечный свет, проникавший из окна. Вэй Ин зажмурился и застонал, пытаясь приподняться на локтях. Сидевшая у его кровати сестра вздрогнула и распахнула глаза. Кажется, она дремала. Вэй Усянь огляделся. Он был в своём гостиничном номере, Солнце за окном клонилось к горизонту, часы показывали начало пятого вечера в приоткрытое окно вместе с ветром проникал тонкий аромат сирени. На прикроватной тумбочки рядом с ночником стоял деревянный поднос с водой и таблетками.       — А-Сянь, — Цзян Яньли помогла брату подняться, подложила под его спину побольше подушек и помогла на них облокотиться, — Ты очнулся..! Как ты? Может, болит где-то?       — Шицзе, что случилось? — его пересохшим губам и такому же горлу срочно требовалась вода.       — Ты вдруг ни с того ни с сего упал в обморок, — девушка налила в стакан воды и подала его Вэй Усяню, которые его почти сразу же опустошил, — А-Чэн привёл врача, и тот сказал, что у тебя переутомление. Ты проспал пять часов.       — А где Цзян Чэн?       — Он пошёл о чём-то переговорить с главой Ланьлин Цзиня.       Вэй Ин кивнул и потянулся рукой к груди. Пальцы сжали на груди белую рубашку, а взгляд опустился. Сейчас он мог нормально дышать и слышать, сердце не бесновалось, голова не шла кругом. Потоки ци были стабильны. Сейчас всё вновь в полном порядке, но в тот миг… Его охватило странное чувство: ни разу за его несколько жизней золотое ядро не вело себя так, как сегодня. Даже когда его пересаживали Цзян Чэну. В тот раз было больно, нестерпимо больно, словно из тебя на живую вынимают сердце, но… Оно не пульсировало…       — А-Сянь, ни о чём не волнуйся. Для тебя сейчас самое главное — это как следует отдохнуть, — девушка погладила Вэй Ина по голове, — Пока ты спал, А-Чэн и второй молодой господин Лань очень за тебя беспокоились.       У Вэй Усяня отпала челюсть. Он не ослышался сейчас? Лань Чжань знал о его состоянии? Он был здесь? Юноша хотел что-то сказать, но не смог. Он хотел увидеть Лань Ван Цзи, но и боялся этого. О чём они…будут говорить? Последняя их встреча закончилась далеко не на самой радостной ноте. Вэй Ин предпринял попытку встать с постели, но сестра его остановила. Юноша мысленно закричал. Если Ханьгуан-цзюнь знал о его состоянии, то наверняка объявится здесь с минуты на минуту! Или… Не объявится… Он пришёл в прошлый раз, после падения Цишань Вэнь, но это не значило, что он придёт и сегодня. Пусть он и первым послал ему бабочку-вестницу, но… Мог ли Вэй Усянь на что-то надеяться?       — А-Сянь, не вставай. Второй молодой господин Лань сказал, что ты продолжал практиковаться в боевых искусствах, хотя был завален работой, и это нарушило течение твоей энергии, отнимая много сил. Обычные врачи не разбираются в боевом искусстве, поэтому второй молодой господин Лань сказал, что когда ты очнёшься, тебе всё равно нужно будет отдохнуть хотя бы до завтрашнего утра, а ещё лучше несколько дней, — девушка старалась передать слова Лань Ван Цзи как можно чётче, пытаясь даже в некоторых моментах копировать его манеру разговора, чтобы на её брата это произвело больший эффект.       И нужный эффект был достигнут. Глаза Вэй Усяня стремительно расширялись, брови ползли вверх, а нижняя челюсть устремилась вниз. Он смотрел на сестру неверящим взглядом. Несколько раз юноша порывался что-то сказать, но лишь беззвучно шевелил губами. В этот момент Вэй Ин понял смысл фразы «нет слов, одни эмоции».       — Ши… Шицзе…       — Впредь не поступай так бездумно, — девушка нахмурила брови, — Второй молодой господин Лань сказал, что многие из приёмов, что ты использовал, отнимают силы сверх меры. Это может навредить тебе.       — Всё второй молодой господин Лань, да второй молодой господин Лань… Сегодня повсюду один второй молодой господин Лань, — Вэй Усянь чудом не закатил глаза на манер Цзян Чэна, — Он же вечно молчит, как он мог сказать так много слов?       — Опять дурака валяешь… Пока ты лежал без сознания, второй молодой господин Лань приходил сюда каждый час и играл тебе на цине, чтобы нормализовать потоки твоей энергии. Возможно, именно поэтому ты очнулся так быстро.       Юноша опустил взгляд, стараясь сдержать улыбку. Он не верил своим ушам, но так хотел, чтобы всё это было правдой. Лань Чжань приходил сюда каждый час и играл ему. Скорее всего, песнь «Очищение». В душе он чувствовал небывалый подъём и тепло. Неожиданно захотелось сделать что-то немыслимое! «Тук-тук-тук», — раздалось по ту сторону дверей, и Вэй Усянь, всё ещё сжимая губы и пряча улыбку, повернулся к ним.       — Наверняка это второй молодой господин Лань, — оживилась Яньли и со счастливой улыбкой пошла открывать двери. Вэй Ин замер. Его душевный подъём заледенел. Он завертелся на кровати, не зная, куда себя деть.       — Дева Цзян, — поклонился Лань Ван Цзи, и девушка поклонилась в ответ, продолжая улыбаться.       — Второй молодой господин Лань, — она сделала приглашающий жест и впустила гостя. Тот вошёл тихо, бесшумно и почти сразу встретился взглядом с Вэй Ином. Ученик Юньмэн Цзяна на миг замер, но тут же отвёл глаза в сторону, усаживаясь на кровати поудобнее.       У Лань Ван Цзи с сердца упал не камень — валун. С губ сорвался прерывистый вздох облегчения. Молодой человек вслед за девушкой подошёл к кровати Вэй Усяня, что по-прежнему смотрел куда угодно, но только не на него. Казалось, именно сейчас вон та ваза в дальнем углу была особо прекрасна в лучах заходящего светила. И как он этого раньше-то не заметил? Какое упущение! А это шкаф же настоящее произведение искусства! Лань Ван Цзи напротив не сводил с него взгляда, жадно вбирая в себя каждую мелочь.       — Я должна поблагодарить второго молодого господина Ланя, одно только ваше присутствие уже давало силы А-Сяню очнуться. Вы тут поболтайте, а я пойду схожу к А-Чэну, — и Цзян Яньли, наверное, на полной скорости умчалась к выходу. Уже в дверях она повернулась к брату и показала ему два больших пальца, сопроводив всё это жизнерадостной улыбкой, после чего дверь за ней захлопнулась.       «Что это сейчас было..? Почему мне кажется, что я что-то упускаю..?», — юноша подвигал нижней челюстью из стороны в сторону и захлопнул рот. В номере воцарилась гробовая тишина, хотя в гробу явно было громче. Плотно сжав губы, Вэй Ин всё же смог поднять глаза, встречаясь со взглядом Лань Чжаня. В нём не было осуждения или холода, только тревога и теплота, нежность и даже какая-то покорность, несвойственная второму господину Ланю. Вэй Усянь еле заметно вздрогнул и вновь опустил взгляд.       Лань Ван Цзи коротко выдохнул, прошёл за небольшой столик. Ван Цзи, закреплённый за его спиной, покинул изящный белый чехол и бесшумно опустился на столешницу, его хозяин опустился следом. Тихая проникновенная мелодия заполнила собой комнату отеля, это и правда было «Очищение».       — Лань Чжань…Со мной уже всё в порядке…       — Сосредоточься, — коротко оборвал тот.       Юноша чертыхнулся про себя и, почесав нос, принял позу для медитации. Разве мог он сейчас не подчиниться Лань Чжаню? Вэй Ин чувствовал, как энергия струится от кончиков ногтей до корней волос. Она своей тонкой паутиной окутывает всё его тело, вплетается в позвоночник, концентрируется в золотом ядре. Её тёплое течение наполняет его силами, жизнью, а мелодия… Мелодия служит проводником. Она нежно, будто за руку, ведёт все потоки по его телу. Приоткрыв глаза, юноша взглянул на Лань Ван Цзи из-под опущенных ресниц. Тот был полностью сосредоточен на игре, вкладывая в мелодию уже свою энергию. Его чёлка упала, а несколько прядок выбились из-за уха, вызывая дикое желание заправить их обратно.       — Лань Чжань, — вклинился Вэй Усянь в звуки циня, — Я, правда, уже поправился. Смотри! — юноша замахал руками во все стороны. Лань Ван Цзи убрал руки с инструмента, поднялся и подошёл к Вэй Ину. Не успел ученик Юньмэна и вдохнуть, как почувствовал на своём лбу прохладную руку второго господина Ланя, а аромат сандала проник в самую его суть.       — Нужно ещё три дня.       — Лань Чжань! Лань Чжань! — Вэй Ин почувствовал себя неуютно, когда Лань Ван Цзи убрал свою руку, — Всё нормально. Я… Забыл вчера о медитации, поэтому…потерял сознание. Спасибо, что ничего не говоришь шицзе, и прости, что приходится врать…       — Извини, — неожиданно произнёс Лань Чжань, понурив взгляд, — Нужно было сразу применить «Очищение» и рассказать тебе.       — А… — Вэй Усянь вдохнул воздух через зубы и застыл. Он не ожидал, что Лань Чжань начнёт извиняться! Что он вообще что-то ему скажет! И как ему теперь реагировать? — Ты не обязан извиняться… Это я хорош… Ты волновался и прибыл из Облачных Глубин, а я не стал тебя слушать ещё и накричал…       — Извини, — снова повторил Лань Чжань, и Вэй Ин поднял на него ошеломлённый взгляд. Его так и подмывало спросить: «Лань Чжань, с тобой точно всё в порядке? Кажется, помощь здесь нужна тебе!», но молчал, а молодой человек продолжил, — За бабочек.       — Да л-ладно, — выдохнул юноша, — Я понимаю, что отправлял их в не самое лучшее время, — он почесал нос.        — Извини, — в третий раз выдал Лань Ван Цзи.       «Да что на этот раз-то?!», — с настоящей паникой в глазах посмотрел на Ханьгуан-цзюня Вэй Ин. Он уже серьёзно начинал беспокоиться за человека перед собой.       — Я не стал говорить о покушении, потому что никто не пострадал. Не думал, что это важно.       — Понимаю, — кивнул юноша, — Я бы на твоём месте, скорее всего, тоже бы смолчал.       — Из… — начал было второй господин Лань по четвёртому кругу, но вскочивший Вэй Усянь оборвал его.       — Лань Чжань! — он выставил вперёд руки, — Всё в порядке. Давай, просто забудем об этом? Мы оба с тобой хороши. Наверное, это из-за того, что мы пытаемся не повторить своих старых ошибок, волнуемся и в итоге совершаем их.       Лань Ван Цзи смотрел в пол, но выглядел при этом более расслабленным. Вэй Усянь улыбнулся. Выходит, не только он мучился вопросами и страдал от неопределённости, но и Лань Чжань. Но, хоть они и выяснили все недопонимания, ему по-прежнему казалось, что второй господин Лань что-то скрывает. Вроде бы все тайны всплыли, но однозначно было что-то ещё. О чём-то эти губы молчали и даже под действием алкоголя нашли способ сохранить секрет. А он хотел знать, его собственническая натура хотела знать. Он всё ещё помнил горячий язык, сплётшийся с его, обжигающие губы на своей шее. Помнил зубы на своих ключицах и отнюдь не робкие прикосновения. Он осознавал свои чувства, чувства нынешнего Вэй Усяня. И теперь прекрасно понимал, что, на самом деле, тогда, столетия назад, его взор раз и навсегда приковался ещё на обучении. Да, первое время он всего лишь поддразнивал его, пытался досадить лучшему ученику Лань Циженя, но потом всё изменилось… Когда он всмотрелся в эти глаза, почувствовал биение его сердца, полной грудью вдохнул холодный влажный аромат сандала, когда лента крепко связала их запястья… Что бы произошло в тот раз, не услышь они голоса? Не появись Цзян Чэн, Вэнь Цин и Лань Сичэнь? Смог бы он подняться или прильнул бы сильнее, желая в полной мере ощутить тело под собой? Что же касалось нынешней жизни, то… Лань Ван Цзи приковал его взгляд к себе ещё раньше. В библиотеке. Да, далеко не золотистые бабочки заворожили в тот раз Вэй Ина. Его заворожил второй молодой господин Лань, смотрящий на них…       Лань Чжань ещё какое-то время молча стоял в номере, но потом убрал Ван Цзи в чехол, попрощался и вышел. Вэй Усянь ощутил опустошение, но тут в его комнату ворвался вихрь под именем Цзян Чэн. Временный глава напустился на своего брата с упрёками и гневными выкриками, пытаясь за ними скрыть тревоги и переживания за Вэй Ина. Юноша это понимал, поэтому просто от души рассмеялся, за что получил подзатыльник от Цзян Ваньиня.       Как только брат с сестрой не уговаривали его остаться у себя и отдохнуть, всё было бесполезно. Старейшина Илина и сам не горел желанием идти на ужин, но того требовал нелюбимый им этикет. Цзян Чэн, Яньли и он являлись представителями школы Юньмэн Цзян и были просто обязаны показаться на вечере, хотят они того или нет, чтобы не навлечь на школу и клан всякие сплетни. Однако задерживаться там Вэй Ин не собирался. Он хотел уйти под шумок сразу, как закончатся все «неписано-официальные раскланивания». Лучше уж он посидит где-нибудь на улице или, на худой конец, у себя в номере. «Улыбку императора» он здесь вряд ли раздобудет, поэтому придётся в этот раз без неё. Да и… Если попадётся кому-нибудь, заведут шарманку, что он несовершеннолетний. Хотя, если найти укромный уголок…       Вот с такими мыслями он и вошёл в длинный банкетный зал. Оглянув всю эту кремово-коричневую «роскошь», он сразу отметил, что большинство напитков были безалкогольными. Ну, естественно! Завтра с утра важное собрание, если главы и представители школ придут на него с похмельем… Будет ещё та сенсация! Вэй Ин чуть ослабил узел чёрного галстука, идеально сочетавшегося с красной рубашкой, и вновь обвёл взглядом зал. Его внимание привлёк белый рукав, выглядывавший из-за Не Минцзюэ. Чуть сменив ракурс, юноша без проблем узнал Двух Нефритов Гусу Лань. Лань Сичэнь о чём-то переговаривался с главой Цинхэ Не, а Лань Чжань время от времени кивал. Вэй Усянь не мог слышать их разговор со своего места, но вот скользнувший по нему взгляд главы Гусу заметил сразу. Цзэу-цзюнь чуть улыбнулся, когда его младший брат опять кивнул, и взгляд его невольно скользнул по толпе, пройдясь и по Вэй Усяню. Глава Гусу Лань немного задержал на нём взгляд, чуть нахмурился, потом посмотрел на брата и продолжил разговор. Лань Ван Цзи, заметив манипуляции Лань Хуаня, повернул голову и встретился взглядом с Вэй Ином. На лице юноши сразу заиграла улыбка, появлявшаяся почти всякий раз, когда он смотрел на второго господина Ланя. Пожалуй, ни одному человеку на всём свете не мог так же хорошо идти белый цвет, как он шёл Ханьгуан-цзюню. Казалось, он был частью самого заклинателя. Такой белый, чистый, невинный, праведный адепт. И только Вэй Усянь знал, каков этот человек на самом деле, особенно когда что-то вбивает себе в голову. Белизной и праведностью даже близко не пахло!       Лань Ван Цзи что-то сказал брату, поклонился ему и Не Минцзюэ и направился к Вэй Усяню. Юноша видел, как смотрели на Ханьгуан-цзюня представительницы прекрасного пола. Будь у них возможность, они бы попытались разложить его прямо тут. От подобных мыслей у Вэй Ина по спине побежали мурашки. С течением времени эти прекрасные цветы явно стали амбициознее.       — Лань Чжань!       — Уходишь? — спросил молодой человек сразу же, стоило им поравняться.       — Как ты догадался? — поразился Вэй Усянь.       Не сказав более ни слова, Лань Чжань направился к одному из столов с напитками, обогнул его и оказался у выхода. Вэй Ин, доверившись, следовал за ним. Банкетный зал располагался в отдельном павильоне на территории отеля. Между ним и основным строением уютно разместился небольшой сливовый сад. Сейчас стояла как раз та пора, когда этот сорт слив был во всём цвету. Нежные розово-белые цветы подобно дорогим, но лёгким одеждам окутывали деревья, разнося свой чудный аромат на всю территорию отеля. Вэй Ин убрал руки в карманы и вдохнул чарующий сладкий, но не приторный аромат. Все дорожки в этом саду были выполнены так, что если вы собирались идти вдвоём, то вам приходилось идти почти вплотную, тесно прижимаясь плечами. Вэй Усянь заметил, что они шли именно так только тогда, когда неизменный спутник Лань Ван Цзи, сандал, отвёл сливы на второй план. Вэй Ин вынул из кармана правую руку, и его пальцы случайно коснулись пальцев второго господина Ланя.       Небо затянулось облаками, и среди деревьев вальсировал прохладный ветер, приглашая на танец то цветки, то ветви, то редкие фонари. Заклинатели остановились в одном из дальних, укромных, уголков сада. Меж двух деревьев стояла каменная скамья. Свет фонарей почти сюда не доставал, и при всём желании людей на лавке в этом месте нельзя было увидеть. Стоило им сесть, как Вэй Усянь услышал тихий шорох одежд. Из-под пиджака Лань Ван Цзи показался цянькунь, а из него «Улыбка императора», которую молодой человек протянул Вэй Ину. Тот переводил взгляд с аккуратной белой бутыли на Лань Чжаня и обратно, однако вино всё же забрал.       — Лань Чжань, за сегодня ты удивляешь меня уже в чётвёртый раз, — юноша откупорил бутыль, — Проповедей о том, что мы несовершеннолетние не будет?       — Ты пронёс алкоголь в Облачные Глубины четыре раза.       — Два! — возмутился Вэй Усянь, — Где ты ещё два откопал? — но тут его посетила догадка, — Тогда не считается.       Юноша запрокинул голову и сделал глоток. Приятная влага побежала по горлу, действуя подобно живительному бальзаму. Тепло от вина растеклось по всему телу, чуть его расслабив. Сейчас ему бы очень хотелось оказаться в «Цзинши»… Слушать игру Лань Чжаня и, стоя у окна, пить любимое вино. И чтобы они были вдалеке от всех этих бед и забот.       — Лань Чжань… Ты… — Вэй Ин сомневался: стоит ли задавать этот вопрос? Но любопытство пересилило его, — Ты презираешь меня за то, что я убил Вэнь Чжао, Вэнь Чжулю и Ван Линцзяо?       — Нет, — последовал чёткий молниеносный ответ, в коем не было ни толики фальши или сомнений. Молодой человек ни секунды не колебался с ответом, потому что не презирал, не винил и не обвинял. Он знал, если так поступил Вэй Усянь, значит, иного выбора не было. Но спроси у Лань Ван Цзи: позволит ли он случиться этому ещё раз? Второй господин Лань ответит — нет. И не потому, что верит в закон или ему жаль этих людей. А потому, что это навредит Вэй Ину.       Вэй Усянь не знал: сколько они так уже сидят, но ему вдруг очень сильно захотелось услышать ту мелодию. Юноша достал свой мешочек цянькунь, который, как Лань Ван Цзи и Цзян Чэн, прятал под пиджаком, и извлёк из него Чэньцин. Звуки флейты потонули в сливовом саду, придавая ему загадочности и волшебности. Вэй Ин прикрыл глаза, чувствуя, что губ Лань Чжаня тронула лёгкая, едва заметная улыбка.       Однако долго наслаждаться подобными моментами они не смогли. Вэй Усяню пришло сообщение от Цзян Чэна «Немедленно возвращайся. Они снова заговорили о свадьбе». Юноша глубоко вдохнул, превращая свои губы в одну тонкую полоску. Молодые люди переглянулись и быстрым шагом направились обратно в банкетный зал, в который ворвались на довольно любопытном моменте. Глава какой-то небольшой шанхайской школы говорил о том, как было бы прекрасно сыграть свадьбу Цзинь Цзысюаня и Цзян Яньли, когда родители девушки очнутся, дай Бог это случится уже скоро. При этом Цзинь Гуань Шань выглядел очень довольным, позабыв, что помолвка расторгнута. А наглый мужчина продолжал, рисуя в своём воображении просто великолепнейшую пару. Цзинь Цзысюань молчал, стоя в углу и не смотря на Цзян Яньли, а сама девушка не знала, как все эти разговоры прекратить.       — Временный глава Цзян, — обратился Цзинь Гуань Шань к Цзян Чэну, — Что вы думаете по этому поводу?       — В смысле, что он думает по этому поводу? — не выдержал Вэй Усянь, подходя к сестре, — Почему вы спрашиваете об этом Цзян Чэна? Не кажется ли вам, что в столь деликатном вопросе нужно спросить мнение моей сестры? И если на то уж пошло, то глава Цзинь упускает один важный факт.       Цзян Чэн отвернулся и хлопнул себя по лбу. Почему ему приходится всё это выслушивать опять?! И именно сейчас, за несколько часов до собрания! Нет, банкеты это зло похуже любой нечисти.       — Вэй Усянь! — позвал Цзян Чэн брата, но тут произошло то, чего не ждал никто. То, чего не было в их «истории».       — Вы можете написать за человека его судьбу, но сможете ли вы нести ответственность за это, когда наступит время?       — Ван Цзи… — Лань Сичэнь смотрел на брата, поражённые не только его словами, но и тем, что он вообще заговорил в подобной ситуации!       — Лань Чжань…       — Второй молодой господин Лань… — Яньли несколько раз хлопнула глазами.       Слова Лань Чжаня были очевидными в данной ситуации и самыми верными, но никто из присутствующих не мог и помыслить, что их озвучит Второй Нефрит клана Лань. Эффект, произведённый Лань Ван Цзи, оказался настолько сильным, что люди как-то уже успели и подзабыть, о чём вообще шла речь, и вернулись к своим прежним делам. Второй молодой господин Лань решил проблему одним предложением. Однако после не очень приятного инцидента ужин уже не мог войти в прежнее русло, и люди стали постепенно расходиться, объясняя свои действия завтрашним советом.       Вэй Ин уже лежал в кровати, когда его родимое пятно начало покалывать. В душу забралось непонятное предчувствие. Завтра должно было что-то случиться. Юноша перевернулся на бок, пытаясь припомнить подробности этих дней в прошлой жизни. Вдруг он резко подорвался. Одеяло упало на пол, а глаза юноши уставились в одну точку. Как они могли забыть о ключевом пласте событий? О том, что Цзинь Гуань Яо собственными руками убил Вэнь Жоханя и возвысился… Но в этот раз Вэнь Жоханя не было, его место занял Вэнь Чжао, которого убрал сам Вэй Усянь. К тому же ужин проходил после главной битвы, а организовывал его Цзинь Гуань Яо! Сердце Старейшины Илина подозрительно быстро забилось. Цзинь Гуань Яо… Его не было на ужине, но он точно появится. Завтра. И все чувства подсказывали юноше, что сделает он это весьма эпично…